В Великобритании вышла книга Дэвида Уолша «Русское дело: правдивая история пары, которая раскрыла величайший спортивный скандал». В ней рассказывается история Виталия и Юлии Степановых, информаторов ВАДА по легкоатлетической теме. Один из фигурантов рассказа — Владимир Мохнев, который тренировал Юлию еще под девичьей фамилией Русанова. Сейчас 65-летний специалист в отставке отбывает 10-летнюю дисквалификацию, хотя сам уверен, что давал своим подопечным только разрешенные на тот момент препараты.
5 миллионов для некоторых людей в стране — сущие копейки
— Владимир Гаврилович, тут про вас книгу написали. Вернее, про Юлию Степанову, вашу бывшую подопечную. Она и вас упоминает.
— А что ей остается делать, ей же надо как-то жить, зарабатывать на Западе, куда ее муж подбил уехать. Явно не бегом. Вот и приходится на книгах. И что же в ней написано?
— В частности, что она была с вами в отношениях. С учетом этого как-то странно, что и вас в итоге она потопила.
— Поступила непорядочно, да. Не знаю, рассказала ли она про заболевание туберкулезом, и кто ее оттуда вытащил. В 19 лет у нее были серьезные проблемы, а через год она уже звания получала.
— Все ваши знаменитые травы?
— Они самые. Но все то хорошее, что я для нее сделал, быстро забылось. Про это она в своих интервью особо не рассказывает. Как и про то, что сама постоянно спрашивала: «Когда вы мне будете что-то давать?»
— А вы вообще следите за тем, что сейчас происходит с нашей легкой атлетикой?
— Вы знаете, не особо. Да, слышал, что будет Совет международной федерации, опять нас отстранять собрались. Но ничего нового в этом нет. Скорее всего, им от нас просто нужны деньги. Один президент ВФЛА сменяет другого, там уже дольше чем на четыре месяца не задерживаются.
— Так ничего же не сделать.
— Я вам могу сказать, что стоило бы сделать, но это не компетенция ВФЛА. С нас требуют пять миллионов долларов? Для некоторых в стране это сущие копейки. Подключить ресурс, и в одну ночь деньги появятся.
— Но получается, мы же признаем слабость.
— Вот и у них такая логика. Поэтому ничего и не происходит. Надо было шевелиться раньше, сразу все фиксировать и делать оргвыводы.
— Было же много дисквалификаций, вас также отстранили. Разве не оргвыводы?
— В том-то и дело, что тогда начали палить без разбора, абсолютно не интересуясь самой проблемой. Это не исправление ошибок, а нечто другое. Вот мне 10 лет дали — за что? За антидопинговое нарушение одним подопечным максимум четыре года дают!
Звали работать в Росгвардию, но на своем микроавтобусе больше денег делаю
— Сейчас некоторые тренеры подают в суд на ВФЛА за отзыв лицензии. Вы не хотите присоединиться?
— Так я два суда же выиграл. По российскому закону я ничего не нарушил, но работы лишился. Хотя у председателя нашего Курского спорткомитета связи — на него надавили, и он не стал со мной даже разговаривать. Бросал трубку постоянно. В нашей системе судиться бесполезно. Но, если сейчас пошел такой процесс, я подумаю. Хотя сомневаюсь, что я вернусь к работе. Слишком много времени потеряно, ушли коллеги. А новый глава спорткомитета и вовсе шарахается от меня. Нет уже желания этим всем заниматься.
— Год назад была история с вашими фотографиями на стадионе — вроде как вы принимали участие в тренировках некоторых спортсменов, давали наставления. Чем-то это закончилось?
— А это ничем и не могло закончиться. Я и сейчас захаживаю на стадион. Могу крикнуть что-нибудь, посмотреть на спортсменов. Ничего запрещенного здесь нет. Я вообще нахожусь на трибуне. Иначе получается, что меня можно использовать в обратную сторону. Подойду к какому-нибудь бегуну, скажу ему или похлопаю по плечу — все, можно снимать со старта. Бред!
— Чем вы сейчас занимаетесь тогда, чем зарабатываете?
— У меня микроавтобус, грузы развожу по Курской области. 25 тысяч рублей в месяц получится — уже неплохо. Сейчас тренеры получают намного меньше. На одной из телепередач встретился с политиком Сергеем Мироновым. Он там начал: «Мы своих не бросаем» и в таком роде. Предложили работать с Росгвардией, их тренировать, а у меня есть опыт выполнения офицерского многоборья. Не то чтобы у меня неприятие, но я не хочу находиться в подчинении. А главное — платят 18 тысяч рублей. Это же смешно, какие официальные зарплаты. Мне на своем автобусе здоровье позволяет больше делать.