Рассказ о взаимной неприязни "Бостонских кельтов" и "Озерных из Лос-Анджелеса" (города, в котором отродясь не было никаких озер) – не больше и не меньше, чем история всей НБА. Это самое главное, самое принципиальное и самое звездное противостояние в истории мирового баскетбола, между двумя сильнейшими клубами в его истории (да, это правда, и не надо обижаться, дорогие болельщики БК "Химки"). Полностью раскрыть тему взаимоотношений этих команд в рамках одной заметки нашего сериала – объять необъятное. Поэтому речь пойдет лишь о небольшой части этой вражды. Зато самой колоритной.
Ненависть в общих чертах
На этот раз мы с вами откажемся от принятого формата. В нем, напомню, история пожара ненависти раскрывалась таким образом: сначала речь шла о луже бензина (предыстории ненависти), потом – о том, как в нее попала искра (зарождение ненависти) и после – подробности катастрофы с данными о жертвах и разрушениях (ненависть в разрезе).
Но если рассматривать "Селтикс" и "Лейкерс" в таком порядке, то получится "Война и мир" - длинно, развесисто, скучно и с непонятной моралью. Два великих клуба, только в финале чемпионата НБА встречавшиеся 12 (!) раз – какой уж тут триллер? С лужей, искрой и последствиями все предельно ясно. Особенно если учесть, что в 1960-е годы "Лейкерс" был, по существу, любимой плюшевой игрушкой "Селтикс". Великий Билл Рассэлл и его друзья семь раз играли с желто-фиолетовыми в финале и неизменно побеждали. "Лейкерс" не помог даже не менее великий Уилт Чемберлен. Только в 1970-е и 80-е, после ухода Рассэлла, "Озерные" стали наконец побеждать в чемпионатах – впервые после переезда из Миннесоты (отсюда и название) в Лос-Анджелес.
Ясно, что фанаты "Лейкерс" затаили на "Бостон" давнюю и прочную обиду. Но уж фанатам-то "Селтикс" полагалось бы относиться к калифорнийцам разве что со снисхождением. Так оно и было – до 1980-х годов. По-настоящему взаимная ненависть этих клубов вспыхнула в эпоху Мэджика Джонсона и Ларри Берда.
И была на то особая причина.
Подоплека ненависти
Бостон ныне – столица интеллектуально-либерального американского северо-востока, светоч прогрессивной мысли. От него настолько же далеко до заскорузло-религиозной и застывшей в XIX веке Алабамы, как пресловутому раку до пресловутого Пекина. Однако еще не так давно Бостон был невероятно похож на наш с вами Санкт-Петербург – рафинированная культура и великая история снаружи, и агрессивная дремучесть с тоталитарными замашками внутри.
Дело в том, что в Бостоне очень большое влияние традиционно имели две огромные католические общины - ирландская и итальянская. Выбившись из самых низов общества на самый верх, эти две группы живо начали насаждать в городе свои порядки, и, как в большинстве подобных случаев, они свелись к жесточайшему контролю над моралью и неприкрытому расизму. В первой половине XX века бостонская полиция нравов была самой фанатичной в США. Строгие католики запрещали в городе все фильмы, театральные постановки, выставки и даже книги, содержавшие в себе что-либо, не отвечавшее драконовским правилам религиозных приличий. У американских маркетологов даже появилась крылатая фраза - "Запрещено в Бостоне!", означающая: "данный фильми или пьеса содержит в себе что-либо, что каким-то образом намекает на отношение между полами".
Понятно, что и в вопросах расового сосуществования консервативные католики занимали в основном непримиримые позиции. В середине 1970-х один бостонский судья (кстати, сам он был ирландцем) привлек внимание жителей к тому, что государственные школы на тот момент оставались сегрегированными – были почти полностью "белые" и полностью "черные". Было немедленно принято решение об урегулировании расового состава средних школ Бостона. Детишек из черных районов стали возить в "белые" школы на оплаченных казной автобусах. Город взорвался. Были демонстрации, столкновения, массовые уличные беспорядки, жертвы. Постарались обе группы – и белые, и черные. Все закончилось тем, что белые родители позабирали детей в дорогие частные школы – ничего не жалко, лишь бы чадо не училось с негритятами. На сегодняшний день в государственных школах Бостона почти нет белых детей.
В общем, нетрудно понять, почему для чернокожего населения США город Бостон в начале 1980-х, то есть в эпоху Мэджика и Ларри, был символом Зла. И надо же было такому случиться, что в тот самый момент "Селтикс", великий "Селтикс" Билла Рассэлла, стал самой белой командой НБА!
Разгар ненависти
Для белого населения США "Селтикс" был предметом расовой гордости. Для черного – плевком в самую душу. Менее двух десятилетий отделяло негров Америки от расистских законов "Джима Кроу" на Юге, линчеваний и убийства Мартина Лютера Кинга. И баскетбол был тем, что белые люди благосклонно уступили черным, по-прежнему перекрывая им дороги к успеху в других областях. Конечно же, "обратного расизма" тут было не избежать. У черных парней, оттачивавших мастерство на захламленных городских площадках, сложился стереотип нескладного белого неумехи, которому и через телефонный справочник перепрыгнуть не удастся, не то что соперничать с Чемберленом, Абдул-Джаббаром и Доктором Джеем.
Самым обидным было как раз то, что звезды "Селтикс" полностью этому стереотипу соответствовали! Аккуратно причесанный, похожий на менеджера среднего звена Дэнни Эйндж - выпускник мормонского университета. Тощий, узкоплечий и сутулый Кевин Макхэйл – ирландец с руками-плетками. И, конечно же, Ларри Берд – дремучая деревня из Индианы с молочного цвета кожей, ходячий стереотип чугунноголового фермера. И надо же такому случиться – гений, абсолютный гений баскетбола. Способный оставить в дураках кого угодно своими издевательски плавными движениями, убийственно точными бросками и пальцами наперсточника, раздававшими пасы в самых невероятных ситуациях.
Да и дылда Макхэйл оказался не таким уж и недотепой, а высококвалифицированным специалистом по броску в прыжке, блок-шотам и подборам. А студентик Эйндж был на площадке драчливым, высокомерным и безжалостным. И все они яростно топтали не только остальных (сплошь черных) звезд лиги, но и лучшие чувства темнокожей части населения США. Ненависть к "Бостону" превратилась для нее в дело чести. И естественным антиподом "Кельтам" был "Лейкерс". Не только в качестве многократной жертвы бостонцев в 60-е годы, но и просто потому, что тогда "Озерные" и сами были весьма черной и невероятно яркой командой. Величайший Мэджик Джонсон, ничуть не менее гениальный, чем Берд, и непобедимый Абдул-Джаббар (вот настоящий герой, принявший ислам и отказавшийся от имени, данного его предкам белыми людьми) – чем не спасители? Да еще и из космополитичного, знойного, гламурного Лос-Анджелеса. Вот кто мог показать проклятым "Кельтам" их истинное место!
Расовую подоплеку вражды и не думали скрывать – об этом знала вся Америка. Болеть за "Селтикс" среди американских темнокожих (даже бостонских!) считалось предательством. Ненависть к "Лейкерс" стала в Бостоне формой патриотизма. В 1982 году, когда бостонцы проиграли полуфинальную серию "Филадельфии", фанаты зелено-белых начали скандировать: "Бей Эл-Эй!" То есть Лос-Анджелес. Таким образом они напутствовали соперника на финал – против "Лейкерс".
После ненависти
Конечно же, вечно это безумие продолжаться не могло. Тем более что Мэджик и Ларри, будучи заклятыми врагами на площадке, вне ее испытывали друг к другу огромное уважение. И ни тот, ни другой не были заинтересованы в развитии темы расовой вражды. В 1980-е годы "Бостон" и "Лос-Анджелес" трижды встретились в финалах, и соперничество Берда и Джонсона стало главнейшим событием в истории НБА. Благодаря этому противостоянию (причем не столько градусу ненависти, сколько красоте показанного ими баскетбола) лига сумела выбраться из тени студенческого чемпионата и получить свой нынешний статус.
Величие Мэджика и Ларри преодолело расовые барьеры, и вскоре в стране не осталось ни одного нормального баскетбольного фаната, который не восхищался бы обоими. Ну а в 1990-е, когда и "Бостон", и "Лейкерс" ушли на второй план, отдав место под солнцем монументальному "Чикаго", расовая возня осталась позади навеки.
Ненависть "Бостона" и "Лос-Анджелеса" с тех пор успела вспыхнуть по новой благодаря возрождению могущества обоих клубов, но черно-белая черта между ними стерлась. Сегодняшние "Кельты" - это Кевин Гарнетт, Рэй Аллен, Пол Пирс и Рэйджон Рондо. Их тренер – афроамериканец Док Риверс. Все они помнят то время, когда им не полагалось болеть за "Селтикс". И все гордятся тем, что оно прошло.
Слава МАЛАМУД
Американская ненависть: