КУБОК МИРА
Первое после двухлетнего перерыва выступление Дмитрия Ярошенко на этапе Кубка мира завершилось вчера 68-м местом, тремя промахами и шестью минутами десятью секундами проигрыша победителю индивидуальной гонки - норвежцу Эмилю Хегле Свендсену
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из Рупольдинга
Пока Ярошенко переодевался после гонки, я подошла к его личному тренеру Владимиру Брагину.
- Расстроены?
- Ну, радоваться нечему. Не нужно было нам на Новый год домой уезжать. После "Ижевской винтовки" на сбор в Рамзау Ярошенко не брали, сказали, что с местами проблема. Мы уехали в Красноярск. А там мороз за 30. Никакой работы в такой холод не сделать. Это выбило из тренировочного графика на неделю. Плюс еще одна неделя пошла наперекосяк - когда летели в Европу и просидели сутки в аэропорту в Москве. Но главная сложность заключалась, конечно же, в том, что Дима два года не соревновался.
- Какие-то предчувствия перед гонкой у вас были?
- После жеребьевки уже понимал, что рассчитывать на высокий результат не приходится. Погода-то была известна. Но что четвертый и пятый круги Ярошенко пройдет до такой степени тяжело, я не предполагал.
Сам Дмитрий отнесся к выступлению философски:
- Ну что ж, хорошо уже то, что прошла нервозность ожидания этого старта. Ажиотаж вокруг моего возвращения все-таки был, и это нервировало. Что же касается гонки, то я прекрасно понимал, что к концу трасса будет сильно разбита. Первый круг дистанции прошел хорошо. Даже подумал, что, несмотря на стартовый номер, у меня все получится. Настраивался на хорошую стрельбу, но по ходу стал "захлебываться", концентрация снизилась, и этого не хватило на последнюю "стойку". Давно я не бегал по такой лыжне. Самочувствие было неплохим. На жестких участках трассы просто здорово себя чувствовал. И лыжи работали отменно - спасибо сервисерам. А в кашу въезжаешь, ноги вязнут, сразу становится тяжело. Настолько, что, когда пошел на финиш, все мышцы судорогами сводить начало. Очень устал. Хотя в целом приятно осознавать, что наконец вернулся и могу продолжать бегать.
- Сильно нервничали во время гонки?
- Наоборот, слишком спокоен был. У меня еще казус с винтовкой случился. Два дня назад на холостом тренаже сломался боек, мы с тренерами его поменяли, но я заметил, что перезаряжание винтовки после этого стало непривычно жестким. Обратился в официальный сервис "Аншютца", мне поменяли часть затвора, но на пристрелке выяснилось, что винтовка не стреляет - боек не достает до капсюля. Хорошо, тренеры предвидели, что после замены механизма могут возникнуть проблемы, и попросили меня выйти на пристрелку в первую смену. Винтовку быстро снова отдали в сервис, и за 15 минут, что оставались до конца пристрелки, я даже успел приспособиться к новым ощущениям.
Не могу сказать, что чувствовал себя неуверенно: на тренировке мне удалось хорошо отстрелять лежа, и не было никаких оснований опасаться неудачной стрельбы в гонке. Но вот этот стартовый номер...
- Расстроились, когда его получили?
- Знаете, когда я был в сборной и смотрел на тех, кто только появился в команде, то воспринимал как должное, что они получают самые плохие стартовые номера. Пришел в команду - значит, доказывай свое право на лучшие условия. А сейчас сам столкнулся с тем, что мне такие условия предоставлять пока не за что. Не заработал я права бежать в начале или в середине.
- Чем вызваны ваши три промаха?
- Нервы тут совершенно ни при чем. Когда стрелял на втором рубеже - стоя, даже подумал, что на редкость спокоен, никакой нервозности, как на тренировке. А вот на второй "лежке" почувствовал, что физическое состояние "на грани", что глаза словно стекленеют. Такое случается, если сильно устаешь. На последней же стрельбе виноват в промахах сам. Никаких предпосылок для этого не было. Не выдержал - выстрелил слишком быстро.
- То, что вы приехали на этап в Оберхоф и имели возможность провести в обстановке соревнований целую неделю, вам помогло?
- Да. Можно сказать, что там я привыкал ко взглядам. Спортсменов, тренеров. Кто-то со мной здоровался, кто-то делал вид, что меня не замечает. Адаптировался я к этому довольно быстро. Я и раньше, собственно, не стремился чрезмерно с кем-то общаться - хватало того общения, что было в команде.
- Какая-то ясность в отношении вашей дальнейшей соревновательной программы в Рупольдинге уже есть?
- Пока мы с тренерами это не обсуждали. Объективно понимаю, что нас, спортсменов, здесь семеро, а сам я выступил в индивидуальной гонке неудачно. И хода пока нет, и стрелял не лучшим образом. Поэтому иллюзий не питаю. Жаль, конечно, что по новым правилам выступать в чемпионате Европы я уже не могу - возраст спортсменов там ограничен двадцатью шестью годами. Так что вполне вероятен вариант, что из соревнований мне остался только мартовский чемпионат России и Кубок Фатьянова на Камчатке. Обидно это осознавать, но такова жесткая реальность.
- А каким вы вообще представляли себе возвращение на Кубок мира?
- Если честно, вообще его никак не представлял. Все лето работал с одной целью - вернуться на хороший уровень. Мысли об этом меня посещали и здесь, пока ждал старта. Вот этот промежуток был страшно тяжелым. Я старался заниматься какими-то отвлеченными вещами, чтобы не думать о соревнованиях, но это плохо получалось. В конце концов довольно жестко себе сказал, что я не для того так тяжело работал летом, чтобы сейчас бояться первого старта. Хотя вполне допускаю, что слегка перегорел. И подсел, соответственно.
Когда стартовал, получилось так, что какую-то часть дистанции мы с Женей Устюговым шли рядом. На самой "макушечке" он стал уходить, но со спуска я снова к нему подкатился, что говорит о том, что лыжи работали очень хорошо. А потом слишком "увяз".
- Получается, вы уже совсем не рассчитываете на то, что сумеете отобраться на чемпионат мира?
- Я стараюсь смотреть на вещи реально. Во время гонки меня "вели" по дистанции, и из этой информации я четко понимал, что хода мне сильно не хватает. Пытался себя "подгонять", думал о том, что вот именно сейчас на меня смотрят близкие, болеют, переживают... Но я не делаю из этого трагедии, честно. Расстраивает лишь, что многие люди, которые за меня болеют, очень надеялись на то, что я смогу пробиться в состав. А для этого нужно занимать на Кубке мира призовые места.
Естественно, мне очень хотелось бы получить второй шанс. Или здесь, в Рупольдинге, или, может быть, поехать на какой-то из американских этапов Кубка мира.
С другой стороны, "зеленой улицы" мне никто не обещал. Так что все по-честному.