– Когда спортсмен на своем этапе становится в командной гонке первым, на него сваливается совершенно особая ответственность. Вы стали лидером после первой же стрельбы. Что чувствовали в этот момент?
– Не скажу, что было легко. До этого я достаточно спокойно смотрел, как идет Алексей Волков, а вот когда Макс (Цветков. – Прим. Е.В.) стал уже конкретно бороться за подиум, волнение реально стало зашкаливать.
– Какую задачу вы себе ставили в этой гонке?
– Задача третьего этапа, если говорить глобально, заключается в том, чтобы отсеять лишние команды в борьбе за пьедестал. Поэтому я старался сделать все возможное, чтобы исключить какие бы то ни было собственные ошибки. Свести их к минимуму, правильнее сказать. Для этого нужно было пройти чисто оба рубежа – с тем, чтобы как можно сильнее оторваться от тех, кто начнет допускать ошибки и терять время на запасных патронах. То есть все было в пределах возможностей: не нужно было чрезмерно рисковать, ввязываться в какую-либо непосильную борьбу, пытаться совершить невозможное.
– Но ошибки все-таки имелись?
– Я был не так хорош "ногами", но тем не менее остался доволен.
– До начала эстафетной гонки вас и Максима Цветкова считали наиболее слабыми звеньями команды. До вас подобные оценки доходили?
– Нет. И не знаю, честно говоря, на основании чего они могли появиться.
– Исключительно на основании результатов личных гонок. После столь далеких мест было логично несколько сомневаться в уровне вашей готовности, не находите?
– Перед эстафетой мы с Максом точно об этом не думали. По поводу Цветкова сам я не сомневался вообще: он – проверенный эстафетный боец, не вспомню даже, когда брал запасные патроны. Стрелял всегда пять из пяти на каждом рубеже. Я не так безупречно проводил свои гонки, случались какие-то ошибки, но тем не менее тоже не раз доказывал, что не являюсь в эстафете слабым звеном.
– Тем не менее не думаю что в ходе сезона и подготовки к чемпионату мира вы планировали оказаться в первых двух стартах в глубоких аутсайдерах. Это случайность, или следствие каких-то ошибок в подготовке?
– Это, конечно же, стало большой неожиданностью. Всегда неприятно понимать, что не сумел подготовиться, что в чем-то ошибся – особенно после того, как столько работал. Тем более я делал такие объемы, которые далеко не всем по силам. Знаю спортсменов, которые перед этим чемпионатом сидели дома и тренировались через день. Мы же реально вкалывали. Когда такая работа не переходит в результат, это большой стресс. Но с этим тоже нужно уметь справляться.
– 49-е место в спринтерской гонке было сильным шоком?
– Безусловно, я расстроился. Понимал, что причина прежде всего в стрельбе. Если бы отстрелялся на "ноль", то даже не при самом хорошем ходе мог бы быть в десятке, а значит и пасьют мог сложиться совершенно иначе. Но и совсем случайным результат не назову. В конце концов это были мои штрафы, мое состояние, которое не позволяло бежать быстрее, значит, и проиграл я по делу. Но это не трагедия. Скорее повод проанализировать полученный опыт еще раз. Не один ведь я оказался в положении проигравшего? На чемпионатах мира вообще случается много непредсказуемого. Меня, например, поразила итальянка Алексия Рунгальдьер, которая взяла бронзу в индивидуальной гонке. Таких людей в биатлоне достаточно много – кто не показывает вообще сколь-нибудь примечательных результатов по ходу сезона на этапах Кубка мира, а к главному старту подходят в идеальной форме.
– Максим Цветков сказал, что не сомневался в своем участии в эстафете, поскольку место на одном из этапов было обещано ему заранее. А как чувствовали себя вы в этом отношении?
– Во-первых, я не привык к тому, что мне кто-то что-то обещает, а, во-вторых, никогда не рассчитываю, что обещания будут сдержаны. Скорее настраивал себя на то, что свое право на место в эстафете мне придется доказывать до последнего. Мне говорили, например, что я побегу в Хохфильцене все дистанции, но не поставили на индивидуальную гонку. Правда тренеры сразу объяснили, что это не потому, что я провалил спринт и пасьют, и не потому, что мне не доверяют. Сказали, что рассчитывают на меня в эстафете и хотят, чтобы я был к субботе максимально отдохнувшим.
– Теперь, надо думать, место в четверке вы застолбили за собой надолго?
– Так я никогда не считал и вообще не считаю правильным, когда при определении состава на ту или иную гонку учитываются прежние заслуги. Должна быть прежде всего конкуренция. Если я сильнее, значит, должен бежать. Если нет – правильнее уступить место кому-то другому. Кстати, в этом сезоне у нас пока еще ни разу не было одного и того же состава на эстафету. А те же немцы бегают одним составом постоянно.
– На этапах Кубка мира вы дважды стартовали в эстафете на заключительном этапе. Не было желания взять на себя роль финишера и в Хохфильцене тоже?
– Да нет, не сказал бы, что думал об этом. Антон Шипулин гораздо опытнее меня, для него не впервой финишировать на чемпионате мира, так что со всех точек зрения было правильнее расставить эстафету именно так, как это сделали наши тренеры. Хотя у меня нет проблем с тем, чтобы менять этапы. Бегал на втором, на четвертом, могу сказать, что каждый этап по-своему интересен. По большому счету независимо от стартовой позиции ты делаешь одну и ту же работу: бежишь 7,5 километра и два раза стреляешь. Главное – справиться с головой.
– Это ваша первая эстафетная победа в карьере. Эмоции есть?
– Пока только пустота. Это нормально, у всех так бывает – мы с ребятами уже разговаривали на эту тему. Пустая голова, ничего не хочется. Только строчки Высоцкого почему-то в мозгах вертятся: "Весь мир на ладони, ты робок и нем и только немного завидуешь тем, другим, у которых вершина еще впереди".
– Ну у вас-то вершин еще будет немало, надеюсь.
– Я тоже на это надеюсь, но вместе с тем понимаю, что сегодняшнее достижение – это и есть максимальная вершина, которую я готов взять. А больше всего рад, что чисто отработал на рубежах – несмотря на то, что стоял на первой установке. Все-таки она особенная.
– Почему?
– Потому что в этот момент ты очень хорошо понимаешь, что стоишь на первой позиции чемпионата мира. Что за спиной – не только твоя команда, но и вся страна. Я много раз видел, как люди с этим стрессом не справлялись. Когда-то не справлялся сам. И рад, что все удалось сегодня как нельзя лучше.