В старости Джо Луис работал в отеле и казино Caesar's Palace в Вегасе, хозяин заведения был фанатом бокса, и ему нравилось, что Джо ходит в фойе и фотографируется с гостями. Еще он занимался много чем — просто чтобы оплачивать свои счета по завершении карьеры. Выступал в рестлинге, пока ему не проломили грудную клетку, затем был матчмейкером для некоторых промоутерских компаний, занимался короткое время продвижением Фиделя Кастро, сидел на суде над профсоюзным боссом (мафии) Джимми Хоффой, представляя американское общество, был лицом молочной компании, вице-президентом PR-агентства для черных, а еще он играл в гольф — на деньги, делая ставки по тысяче долларов за лунку. Но больше всего он любил, по словам жены, сидеть у телевизора и есть яблоки.
Джо так говорил про свою жизнь и небывалый успех в боксе: «Если ты танцуешь — ты должен платить волынщику. Поверьте, я танцевал, платил за все — и оставил ему еще и жирный кусок на чай».
Карьера большого человека в боксе. 69 боев и 25 защит титула — это очень много. Три поражения — очень мало. После победы в реванше над Максом Шмелингом он перестал быть просто боксером. Он стал героем и черной, и белой Америки. А ведь мама хотела отдать его на скрипку.
Чтобы вы понимали значимость Джо Луиса — его бои показывались в кинотеатрах в 1940-е, во время Второй мировой войны. Бои многих других, даже Рэя Робинсона, не снимались — так как нитрат серебра, используемый для проявления кинопленки, шел на нужды военной промышленности, на производство снарядов и патронов.
И вот этот Джо Луис, считавшийся несокрушимым, получил в соперники Доменико Антонио Галенто, Двухтонного Тони. Его прозвали Две Тонны не потому, что он много весил и был похож на бочонок — рост 177 см и вес около 107 кг. Просто однажды он опоздал на собственный бой и объяснил это менеджеру так: «Ну, я по пути должен был доставить две тонны льда!»
В мае 1931-го он провел шоу с тремя выставочными боями за вечер — то ли от скуки, то ли рекламировал что-то. Нокаутировал первых двоих за раунд, третий прошел всю дистанцию. «Боксерский карнавал», так это называлось.
У него был свой бар в Нью-Джерси, где он работал, а после закрытия выходил на пробежку. В два часа ночи. С сигарой в зубах. «Ну, я же обычно боксирую ночью», — пояснял Тони. Диета его тоже соответствовала. Шесть цыплят, тазик спагетти, все запивалось вином или пивом — или и тем и другим... а спарринг-партнеры жаловались, что Галенто съедает и их еду тоже. А так — он боролся с осьминогом, боксировал с кенгуру, с несколькими противниками за вечер, с медведем весом 250 кг. Макс Баэр как-то сказал — от Тони в бою несло гнилой рыбой и виски. Это был способ Двухтонного вывести противника из равновесия.
И ему это обычно удавалось. Так же получилось и с Джо Луисом. Началось все с заурядного интервью.
-
Тони, какие у тебя шансы против Джо Луиса?
-
Джо кто?
-
Джо Луис.
-
Никогда не слышал про этого мешка!
И прибавлял затем: «I?ll moida dat bum!» («Да я убью этого мешка!»)
Это было время, когда боксеры сами творили историю, без PR-менеджеров и агентов по рекламе.
Джо Луиса, по сути, сделал его тренер Джек Блэкберн. 15 января 1909 году он был арестован за то, что стрелял в мужчину и его жену, которые занимались, кажется, греблей. Отсидел в тюрьме с 1909-го по 1914-й. До этого и после успешно боксировал с элитой — Джо Гансом, Гарри Гребом, Сэмом Лэнгфордом... А потом стал тренером. Правда, все так же любил подраться на улице. Даже чуть снова не попал в тюрьму спустя четверть века.
А у Тони Галенто менеджеры и тренеры менялись крайне часто. Был даже Джек Демпси, который пытался заставить Тони тренироваться, но затем капитулировал. Еще там обычно крутился рядом его брат, с которым они могли накинуться друг на друга прямо перед боем. Точнее, это случалось как минимум пару раз. Говорят, за три дня до встречи с Луисом брат зашел попросить бесплатные билеты. Тони сказал ему встать в очередь, как и всем прочим. Слово за слово — и об голову боксера брат разбил бутылку пива. Рассечение заштопали, никто даже не думал отменять поединок.
Как-то так вышло, что Галенто, у которого не должно было быть шансов, был андердогом не 42 к 1, а лишь 6 к 1. Наверное, кто-то из прессы прознал, что он на целых два дня бросил пить перед боем. Согласно опросу, который провела газета New York Times, 47% всех людей болели за Двухтонного Тони. Хотя вел он себя отвратительно. Грязно ругался (и это действительно было ГРЯЗНО), звонил сопернику среди ночи, чтобы оскорбить его семью и расу, хватал себя за промежность в присутствии жены Луиса.
«Тони пробудил во мне что-то ужасное перед этим боем, — вспоминал затем Джо. — Он достал меня, я его ненавидел. Я никого до этого так не ненавидел! Я хотел его наказать как следует, затянуть в поздние раунды — но он продолжал меня оскорблять во время боя, так что я добил его».
Кажется, это было легко? Ну, нет. В первом раунде Тони давил Луиса. Двигался в крауче, низкой стойке, расставив руки, бросал тяжелые удары — в какой-то момент чемпиона даже повело. Многие отмечали, что Луис был на себя не похож. Ну и Тони всегда боксировал грязно. Бил головой, локтями, ниже пояса, атаковал глаза противников: «Не вижу ничего плохого в том, чтобы воткнуть палец парню в глаз. Ну, немножко!»
Во втором раунде впервые в своей карьере Тони оказался в нокдауне. «Да нет, он толкнул меня, я потерял баланс», — рассказывал Галенто на программе, посвященной этому бою, спустя много лет. Посмеиваясь, с сигарой, весело поглядывая на сидящего рядом Джо.
В бою Тони хотел, чтобы соперник атаковал, попадал в расставленные им ловушки, поймал в голову его левый хук. И в третьем раунде ему это удалось — правда, Луис встал очень быстро. Он не показывал, что он слишком уж потрясен. Чемпион чувствовал, что Тони стал чувствовать его удары. Плюс во втором раунде удары Джо пробили сопернику язык — Тони буквально глотал свою кровь. А против него был сильнейший в мире боец, мастер серийных атак, его бокс по стилю был очень близок к современному. Но только в маленьких жестких перчатках — и чемпион был очень быстр для тяжеловеса.
Двухтонный Тони все не затыкался. Ругался, сквернословил, Джо Луис отгружал удары сериями, пока соперник не повис на канатах. Рефери остановил избиение. Угловой Тони скажет прессе через несколько минут: «Галенто мог выиграть, если бы следовал своему плану на бой».
Он потерял много крови, был доставлен в больницу — но ушел из палаты и был обнаружен пьющим пиво в баре неподалеку. Доктор пришел к нему туда, чтобы поправить швы. Без обезболивающего, конечно.
После бокса Тони был реслером и снимался в кино. Пробовал себя в стенд-апе. Ну и вообще оставался любимцем публики. Рекламировал парики в журналах с легендарной фразой: «Я пробовал носить шапки... лысым я выглядел как убийца. А теперь я красивее Кассиуса Клэя!»
А в Рождество в декабре 1939-го бейсболист Бейб Рут и Тони привезли еду и подарки в бедные районы Нью-Йорка. Тони, говорят, потом так и не смог стащить с себя наряд Санты — и прямо в нем поехал домой.
Его сложно было не любить. Даже Джо Луис это признал. Они все же стали друзьями, потом. Обозревателю Биллу Келли чемпион однажды сказал так:
«Мне начал нравиться этот сукин сын. У него было кое-что, чего недостает современным боксерам. Харизма. Он бы избил большинство этих ребят и заработал миллионы! Тони родился или слишком рано, или слишком поздно. Он ближе к старой школе Джона Л. Салливана. Из него получился бы отличный кулачный боец».
В 1981-м Джозеф Луис Барроу, известный как Джо Луис, Коричневый Бомбардировщик, защитивший чемпионский титул в тяжелом весе рекордные 25 раз, скончался в возрасте 66 лет от сердечного приступа, через день после боя Холмс — Бербик, который он посмотрел вживую. Луис не знал, что бои на голых кулаках через несколько десятков лет вернутся.
Доменико Антонио Галенто страдал от диабета, перед смертью ему ампутировали обе ноги, а 22 июля 1979-го его не стало. Сердечный приступ. В истории останутся 112 (по другим версиям — 114) боев, это только официальных, и тысячи прочих. Бой с Джо Луисом. И фраза: «I'll moida dat bum», которую он говорил перед каждым поединком. «Убью этого мешка»...
Можно было бы сказать банальное «таких больше не делают», но таких или даже похожих не было ни в прошлом, ни теперь. Тони Галенто был такой один.