ЕСТЬ ТЕМА
Допинг: без права на помилование // Вячеслав Фетисов: "Дисквалифицировать нужно пожизненно с первого раза" // Дмитрий Ярошенко: "Четыре года - это катастрофа"
Призер Олимпийских игр по легкой атлетике, чемпионка мира в эстафете 4х400 м, чемпионка Европы в беге на 800 м - о возможности увеличения наказания за употребление допинга.
- IAAF уже одобрила увеличение стандартной дисквалификации с двух до четырех лет за первый случай уличения в применении допинга. По-вашему, такая мера необходима?
- Я не поддерживаю данное решение, потому что считаю достаточно адекватным наказание, которое существует сейчас: два года дисквалификации за первый случай нарушения и пожизненная - за второй. Система определения нарушений еще несовершенна: при огромном списке запрещенных препаратов существует вероятность непредумышленного приема запрещенного средства. А так как наказание следует в любом случае, то оно по крайней мере должно оставлять шанс вернуться тому спортсмену, кто стал жертвой собственной глупости или банальной неосторожности, либо незаконных действий третьих лиц. Четырехлетняя дисквалификация для многих будет означать окончание карьеры.
- Но, возможно, многие спортсмены теперь сто раз подумают, прежде чем принимать допинг?
- Не думаю, что увеличение срока наказания сократит количество нарушений. Ранее, когда срок дисквалификации уже составлял четыре года, случаев нарушений было не меньше. Реально сократить случаи употребления допинга может качественное информирование атлетов и тренеров о полном списке и вреде запрещенных препаратов, повышение квалификации тренеров в вопросах восстановления спортсменов, употребления разрешенных биологических добавок, использования современных альтернативных способов повышения работоспособности организма.
Я бы, наверное, была за наказание тренеров, чьи спортсмены нарушают антидопинговые правила в юношеском и юниорском возрасте. Хотя чувствую в таком своем ответе некоторое противоречие - тренер может и не знать, что его воспитанник принял решение "добавить" себе сил. Точно так же, как юниор может не догадываться, какой препарат для "восстановления" предлагает его наставник. В этом и сложность вопроса длительных дисквалификаций - очень трудно доказать стопроцентную виновность спортсмена или тренера.
- Сейчас допинг-пробы хранятся в течение нескольких лет. Считаете ли правильным, когда результаты соревнований пересматривают спустя долгое время после того, как они закончились?
- Нет, я не поддерживаю такую практику. Даже объявление о дисквалификации спустя несколько дней после награждения вносит сумятицу в умы спортсменов и болельщиков - вчера еще атлет стоял с медалью на пьедестале, а сегодня выясняется, что "диспозиция" на ступенях была неверная. Но в этом случае у спортсмена есть по крайней мере шанс либо признать свою вину, либо постараться доказать свою невиновность. Дисквалификацию же спустя много лет, я думаю, хорошо прокомментировала наша знаменитая метательница молота Ольга Кузенкова: "Почему я должна оправдываться, признавать или не признавать вину? Ну каким образом сейчас можно доказать, что я не была верблюдом семь с лишним лет назад? Ведь тогда ко мне никаких претензий не было". Этим все сказано.
- Вы в составе сборной России завоевали бронзовую медаль на Олимпийских играх в Сиднее в эстафете 4х400 м. Победителями в том забеге стали американки, в составе которых была Мэрион Джонс, позднее уличенная в употреблении допинга. Как бы вы отреагировали, если бы вам предложили спустя много лет поменять бронзовую медаль на серебряную?
- Смена медали спустя много лет для меня не играла бы никакой роли. Я помню борьбу на олимпийском стадионе, помню наш пьедестал. Никакие решения, принятые спустя много лет, не нарисуют мне новую "картинку".
- Считаете ли вы оправданным требование к спортсменам сообщать в антидопинговые органы, где они находятся и быть готовыми сдать пробу почти в любой момент?
- Я такую отчетность считала нарушением своих прав. Я, как и любой свободный человек, имела право в любой день, в любое время дня и ночи изменить свои планы и уехать с того места, которое заявлено в моей декларации, если вдруг заболел мой ребенок, который на время тренировочного сбора находится у бабушки. Слава богу, что подобных поводов у меня не возникало, но такой пример я привела, чтобы показать абсурдность подробных деклараций на каждый день, причем на длительный период вперед.
Другой вопрос, что иного способа, обеспечивающего внезапность контроля, я тоже придумать не могу. Поэтому, наверное, молча заполняла декларации и отправляла их, хотя и не была согласна с этим в принципе.