Он рос одним из самых перспективных рапиристов страны. Прошел через горнило юношеских и молодежных сборных России, был в резерве перед Рио-2016. Но на Олимпиаду не попал. Побившись еще сезон-другой, Павел понял, что на высшем уровне закрепиться не получается. Постепенно начал переходить на тренерскую деятельность. Изредка выступал на турнирах — просто для души.
В апреле-мае он вдруг стал испытывать дискомфорт, появились боли в спине. В июне, готовясь к мастер-классу в США, 26-летний Боротнов упал в обморок. Вызвали скорую.
— Я лежал на койке, когда ко мне зашли в палату, — вспоминает Павел. — Сказали: «Дружок, со спиной у тебя все в порядке». Я выдохнул. «Но в груди опухоль с гандбольный мячик». Минут пять просто не понимал, что вообще происходит. У меня же была куча планов. Мне на тот момент предложили тренировать олимпийскую сборную.
— России?
— Нет, другой страны. Все уже было расписано по срокам — оформление документов, первые сборы. В голове была максимально насыщенная и интересная перспектива. И тут такой поворот.
Сразу вернулся в Ростов, приступил к лечению.
Посмотреть эту публикацию в Instagram Принять действительность и изменить ее ? #hardwork#push#gym#conditioning#jump#rehab#saintpetersburg#hitfitness#balance#sports#training#dreambig#morethananathlete#lifeПубликация от Боронтов Павел (@pavelborontov) 29 Окт 2019 в 2:06 PDT
Хотел бы засудить ВАДА
— В разгар лечения ко мне приехал допинг-контроль, — вспоминает спортсмен. — Было понятно, что проба положительная. Я объяснил ситуацию: прохожу лечение, вынужден принимать препараты. Надеялся, что войдут в положение. Ведь когда слышишь такой диагноз, думаешь не о терапевтических исключениях и возможной проверке, а о жизни и здоровье, мотаешься по больницам.
Они сказали: «Да, окей, выздоравливай парень».
— И снова нагрянули с проверкой?
— Я уже собирал документы, чтобы отправить им. Просто это не так быстро — нужно все перевести, заверить. Однако с момента сдачи первой пробы проходит чуть больше недели — и ко мне приходит второй комиссар. В обычной ситуации я бы воспринял это нормально. Но тут мы только что все проговорили, они обещали пойти навстречу...
Было неприятно, но я все сдал — понимал, что проблемы могут быть у федерации. Не секрет в каком сейчас положении российский спорт.
— Это точно.
— Я написал заявление о завершении карьеры. Хотя очень надеялся обойтись без этого, потому что в дальнейшем планирую снова выступать. Для себя. Думал, ВАДА войдет в мое положение и, по крайней мере, этой мороки с бумагами удастся избежать.
После второй проверки понял: не удастся. Написал, отправил, пришло уведомление, что заявление получено и принято. И что вы думаете?
— Боюсь представить.
— 14 ноября, 6 утра. Звонок в дверь. Офицеры ВАДА. Как, блин, такое может быть?!
— Почему не послали их?
— Боялся, что упала бы тень на нашу федерацию. В которой никогда никаких проблем с допингом не было.
Сразу же написал письмо в ВАДА. Содержание примерно следующее: «Еще недавно вы обещали войти в мое положение, а сами не даете покоя. Мне против воли пришлось завершить карьеру и уже из-за этого я испытал большое разочарование. Видеть вас не хотел. Так вы продолжаете вторгаться в мое пространство. Меня только что тошнило из-за химиотерапии, а вы в такой ситуации приходите брать допинг. Попытаюсь, чтобы вы ответили за это».
— Ответная реакция была?
— Пришел ответ. Мол, им очень жаль и вышло какое-то недоразумение. Спросили, могут ли как-то исправить ситуацию.
На самом деле, я говорил с юристами, и услышал, что за такое можно подать в суд. Я бы очень хотел. Это же какое-то унижение. Они знают, что я болен. Но вместо того, чтобы отнестись по-человечески, приходят раз за разом. И потом пишут, что желают скорейшего выздоровления. Издеваются?
— Есть объяснение?
— Первая допинг-проба — положительная. А им нужна статистика. По ней не имеет значение, был ли болен спортсмен и что с ним вообще происходило. В отчете все будет выглядеть примерно так: в фехтовании взято 20 допинг-проб, три из них — положительные. Все — из России. И уже никто не будет вдаваться в подробности, что все они взяты у одного и того же человека, причем после того, как он закончил карьеру.
Посмотреть эту публикацию в Instagram I'll kill ya, bitch . #pushhard#work#noexcuse#focused#athlete#killa#warrior#getrichordietryin#sports#lifestyle#drose#young#roseПубликация от Боронтов Павел (@pavelborontov) 20 Авг 2019 в 12:57 PDT
А через полгода у нас Олимпиада
— Санкции к вам за первую пробу возможны?
— Уверен, их не будет. Есть все документы, эпикризы, заключения. Так что речь не столько о дисквалификации, которую я не заслуживаю — хочу, чтобы они за это ответили. Камни всегда летят в огород спортсменов. Но почему, когда проступки совершает ВАДА, оно должно избегать ответственности?
Пока я не знаю, где и как найти юридическую помощь для иска на таком уровне, но это могло бы послужить им уроком.
Посмотреть эту публикацию в Instagram Pleased to be able to fence on World Grand Prix and represent my country! Feeling better day after day. #fencing#foil#grandprix#anaheim#march#hardwork#perfomance#focus#usa#teamrussia#russian#lesson#noexcuses#germantown#invicta#team#life#фехтование#рапира#россия#соревнования#подготовка#работаПубликация от Боронтов Павел (@pavelborontov) 25 Фев 2019 в 5:28 PST
В больнице невозможно находиться, там люди превращаются в ходячие организмы
— Для многих слово «рак» — ужасно страшное. Помните вашу реакцию, когда услышали диагноз?
— Для кого-то онкология действительно представляется страшной вещью. Я воспринимал все спокойнее. Кому-то достается спичка длиннее, кому-то — короче. Ничего с этим не поделаешь.
Поэтому в шок меня вогнала не болезнь, а понимание того, что все планы рушатся. Вместо лишних переживаний сразу решил: нужно концентрироваться на лечении. А как бы я хотел или не хотел, переживал или не переживал — организму без разницы. Помочь может только лечение.
Поэтому приступил к нему и продолжил жить своей жизнью. Летом в Ростове помогал девочке из олимпийской сборной, занимался с детьми. В общем, старался получать кайф от того же, от чего и раньше. Нужно радоваться жизни и верить в лучшее. Надеюсь, все закончится, и тот контракт я все-таки заключу.
— В какой стадии сейчас процесс борьбы?
— Лечение комплексное и только по его окончании можно судить о результате. Осталось, думаю, месяца два-два с половиной. Скоро лечу в Петербург на трансплантацию костного мозга. Это, по большому счету, окончание лечения.
— Как родители реагируют на происходящее?
— Мама, если честно, сильно волнуется. Но продолжать жить естественно -лучший способ не заставлять остальных переживать. Я посмотрел, как люди ведут себя в койках в больницах. Это ужасно.
— О чем вы?
— Да невыносимо там находиться. Я провел семь курсов химиотерапии и ночевал в палате только две ночи. Люди там просто живут своими болезнями. Целиком в них погружаются. И выглядят реально плохо — превращаются в ходячие организмы. У меня из десяти, может быть, только один спросит: «У тебя что-то со здоровьем»? И то, потому что я лысый.
Как только мне разрешили тренироваться, я сразу же переоделся — и пошел бегать по улице. Бывало такое, что после химиотерапии приходил домой, кушал, и шел на тренировку.
Посмотреть эту публикацию в Instagram Finally found my 10 years ago photo!!) Cabries challenge camp 2008! #10yearschallenge#france#challenge#camp#sunny#memories#cadet#young#mylife#pastdaysПубликация от Боронтов Павел (@pavelborontov) 6 Мар 2019 в 11:34 PST
Гормоны сожрали мышцы, ноги стали как спички
— Каково тренироваться во время такого лечения?
— Я не могу быстро бегать, высоко прыгать, быстрее выдыхаюсь. Но чем сильнее отпустишь, тем сложнее будет нагонять потом. И даже в таком состоянии можно добиваться относительного прогресса.
— Сохранять форму мешают препараты и гормоны?
— Гормоны сожрали мои мышцы. Они меняют метаболизм. Не буду вдаваться в подробности, но в какой-то момент ноги таяли на глазах. Стали как спички. Чуть ускоришься по лестнице — они не вывозят, начинает подкашивать.
Бьет вообще по всему. Я не стесняюсь, могу сказать открыто: рост волос, вкусовые качества, потенция — вообще все. Это за гранью.
— Это период, когда нужно сжать зубы, терпеть и никак по-другому?
— Именно. У меня был перерыв, когда было непонятно, какую тактику лечения использовать дальше. И буквально за месяц я стал ощущать, как с тренировками тело прибавляет. Прямо ото дня ко дню. Организм ожил.
Потом возникли проблемы, снова потребовалась химиотерапия и меня опять откатило назад.
Посмотреть эту публикацию в Instagram Ran a whole way Ran a whole thing Never ran away Never been afraid. #boxing#fight#mental#war#morethananathleteПубликация от Боронтов Павел (@pavelborontov) 16 Ноя 2019 в 3:50 PST
Рак — это как будто лист к подошве прицепился. Нужно отцепить его и идти дальше
— Насколько затратно лечение?
— Лучевая терапия, которая мне нужна — под 2 млн. Причем делают ее в России в одном месте — в Питере. А квот кот наплакал. Думал, придется что-то продавать. Все-таки мне хочется жить и дальше по полной использовать свой организм.
Но сильно помог Ильгар Мамедов (двукратный олимпийский чемпион, а ныне главный тренер сборной России по фехтованию, — Прим. «СЭ»). Очень-очень быстро через «Фонд поддержки ветеранов фехтования» мне была перечислена сумма на лучевую терапию.
Остальное само по себе вроде бы не такие большие деньги. Хотя в сумме набегает крепко. Начиная от заморозки семени, консультаций и перелетов, заканчивая различными препаратами. Это все куча бабок.
— Человеку со средним достатком в России лечение не по карману?
— А тут нет общего знаменателя. Некоторые приходят в поликлинику, их лечат по полису — и болезнь уходит. То есть все затраты — это бахилы, еда и физраствор.
А если что-то идет не так, а при этой болезни так обычно и бывает, нужны большие деньги, да. В моей ситуации важно, чтобы лечение шло беспрерывно. Нужно, чтобы до самого переливания шла постоянная нагрузка на опухоль. А сейчас конец года, квот нет. Приходится тратиться. По идее, можно сэкономить и ждать. Но потом эти 700 тысяч можно долго вспоминать. В ящике.
— Сильно пересмотрели жизнь за последние полгода?
— Никак. Мне почему-то все советуют это сделать. Но я жизнь пересмотрел еще год назад, когда решил заканчивать карьеру и уехал в Америку. Я поставил перед собой цели и осознал для чего хочу жить. По правде говоря, ощущения от всей этой болезни у меня — как будто лист какой-то к подошве прицепился. Его нужно отцепить — и идти дальше.