СВОЯ КОЛОНКА
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
Вчера выдающемуся тренеру по фигурному катанию Тамаре Николаевне Москвиной исполнилось 70 лет. Заранее с днем рождения не поздравляют, а с опозданием, как сегодня в газете, поздравлять вроде бы тоже неловко. Так что будем считать, что это вовсе не поздравление. А просто размышления вслух.
Беседовать с тренерами накануне их юбилеев мне доводилось неоднократно. В основном это были мужчины. Кому-то исполнялось 60, кому-то 70, и почти все они под конец разговора вздыхали: мол, так хотелось бы сделать еще что-то стоящее... Подготовить спортсмена или команду, выиграть тот или иной трофей. Но возраст, знаете ли...
Все это к Москвиной не имеет никакого отношения. А потому в субботу в своем блоге я написала: "Обожаю ее привычку "ввязываться в драку". По той самой поговорке: "Главное - ввязаться. А там разберемся". Точно так же преклоняюсь перед ее безжалостностью к себе. В хорошем смысле безжалостностью. Иначе в свои 70 она не поддержки на Дворцовой площади демонстрировала бы и не каталась бы на роликах. Не тренировала бы, разумеется. И не гоняла бы на машине. А ходила бы с палочкой от подъезда до ближайшей скамейки в парке".
Это не безжалостность даже, а жизненная философия. Неважное самочувствие? Спину выпрямить, подбородок повыше - и быстрым шагом вперед! Глядишь, и самочувствие наладилось, и настроение в норму пришло. Поэтому Москвина в свои 70 живет так, как хочет. Берет в группу новых учеников, показывает им поддержки и прыжки, передвигается по городу либо бегом, либо закладывая виражи на машине. Главное заключается даже не в том, что она все это делает, а в том - как. С удовольствием - и с азартно горящим взглядом! Ее можно не любить, не понимать, не принимать. Но при этом ею нельзя не восхищаться.
"Подготовка фигуристов высокого класса сродни карточной игре", - сказала она мне однажды в интервью. Если это так, то в лице Москвиной мир потерял блистательного карточного мастера. У которого даже отчаянный блеф - не блеф. А досконально продуманная и ювелирно проведенная комбинация.
Разве не блефом воспринималась в свое время затея Москвиной вернуть в большой спорт тяжело травмированную Лену Бережную, полностью ее вылечить и сделать олимпийскую ставку на нее и Антона Сихарулидзе?
И кто, вспомните, верил, что выдающийся фигурист Артур Дмитриев, добившийся под началом Москвиной олимпийского золота и серебра с Наташей Мишкутенок, сумеет выиграть еще одну Олимпиаду - с совсем "зеленой" Оксаной Казаковой?
За многие годы нашего знакомства я видела Москвину и в минуты побед, и в минуты поражений. Порой очень горьких. И каждый раз в таких ситуациях поражалась умению тренера "держать удар". В спорте это бывает непросто. Когда у тебя на глазах разлетается все то, что ты выстраивал в течение нескольких лет, крайне сложно удержаться от злости, упреков в чужой адрес, сетований на судьбу. А ведь примерно так было с Москвиной в Ванкувере, где ее спортсмены Юко Кавагути и Александр Смирнов остались за чертой призеров.
Именно на Москвиной, а не на ее спортсменах, лежал тогда тяжелейший психологический гнет. Почему - понять не трудно. После того как в 1964-м Людмила Белоусова и Олег Протопопов, тренером которых был Игорь Москвин, открыли в Инсбруке золотой счет, наши пары добились побед на 11 Олимпиадах подряд, причем спортсмены Москвиной - четырежды. И вот теперь, в Ванкувере-2010, Тамаре Николаевне предстояло проиграть - после непрерывной, 46-летней, олимпийской гегемонии российских пар.
Москвина гораздо лучше, чем кто-либо другой, понимала, насколько серьезна травма, с которой предстоит выступать Кавагути, и каково это - бороться за олимпийские медали, не имея опыта Игр. Она была готова проиграть - и в то же самое время не имела права показать ученикам хоть малую толику своих внутренних терзаний. А после Ванкувера просто начала все сначала.
Еще я часто думаю, до какой степени повезло всем ученикам Москвиной. Да и не только им. Порой один лишь взгляд на тренера заставляет окружающих пересмотреть свое отношение к жизни. Перестать жаловаться, попусту тратить время. Перестать обращать внимание на условности и всякую прочую ерунду, отвлекающую от дела.
Не потому ли Москвиной столько раз удавалось то, что остальные считали невозможным?