Украинская и российская фигуристка Анастасия Шаботова пережила за свои 18 лет очень много — скандал со словами про допинг в группе Тутберидзе в 13, переход в украинскую сборную при не самых простых отношениях стран, смерть отца, Олимпиаду, на которую попала прямо из ковидария, наконец, увольнение из украинской сборной и крах надежд. Ни разу Шаботова так подробно об этом не рассказывала, как в интервью «СЭ».
Полностью подробный разговор смотрите на YouTube-канале «Кваксель», все острые темы мы собрали в текст.
Случайно узнала, что у меня порвано плечо
— Настя, давно от тебя ничего не было слышно. Как сейчас вообще выглядит твой обычный день?
— Работаю тренером в ледовом дворце «Чемпион» в Медведково, у меня свои группы спортсменов, записывайтесь. (Смеется.) Иногда работаю с утра до ночи, иногда пару часов в день. Тренировать даже легче, чем кататься. По крайней мере, ничего не болит. И зарабатываю я тренерством больше.
— То есть со спортом закончила?
— Сложная тема. Я много раз пыталась вернуться, но каждый раз что-то шло не так. Спустя полгода после Олимпиады я попала к одному известному тренеру, мне внушили, что я могу выиграть следующие Олимпийские игры, все получится. Но возвращаться после полугода перерыва сложно. Все болит, травмы, выгорание. Спина — протрузии, грыжа, позвоночник, как обычно у фигуристов. Недавно случайно выяснилось, что у меня плечо порвано. Лет 10 я каталась с травмой, не чувствовала. Скорее всего — да, я закончила. По крайней мере, до Олимпиады-2026. Дальше посмотрим.
— Спортивная карьера — это необходимость следить за собой, диеты, бег в пленках... Не так ли?
— Сто процентов. Пленка — это ненормально для человека, такое делать нельзя, но... когда ты не понимаешь от безысходности, как тебе скинуть вес — ты готова идти на все меры. Надеваешь костюм-сауну, шерстяное, бегаешь, прыгаешь, мажешься кремами жиросжигающими. Но во время пубертата я все равно расту! И не могу за день скинуть 4-5 килограммов ради четверного. Если не помогал рацион питания от тренера и нутрициолога — да, заматывалась в пленочку и бегать. В мире спорта это нормально. Я и сейчас стараюсь следить за своей внешностью. Мне кажется, если девочка не следит за собой, она не девочка.
— Ни алкоголь, ни покурить? Неужели спортсмены этим не занимаются?
— Меня оберегали от этих всех тусовок. Конечно, после соревнований у спортсменов есть некий банкет, иногда собираются в своих группах на посиделки, делятся по неким кастам. Старички — новички, крутышки — малышки... Помню, я в Оберстдорфе очень хотела сходить на такую тусовку, накрасилась, выпрямила волосы, и тут мама с тренером говорят — у тебя режим, спать. Очень обиделась. Но это круто, что я держалась отстраненно от этих мероприятий. Это забирает силы.
— Ты сказала про внешность. Ты же делала губы, нет? А Алину Загитову долго по той же причине обсуждали и осуждали.
— Да, я это и не скрываю. И я адекватно к этому отношусь — вы вообще видели, какая Алина красивая сейчас? Какие вообще могут быть претензии в ее адрес? Она великолепно выглядит. По поводу ее губ ничего против не имею, по поводу своих тоже. У меня миллилитр в губах, красивенько, аккуратненько.
— В соцсетях тебя можно было увидеть в атрибутике «Спартака». Что тебя связывает с этим клубом?
— Меня футбол в целом не привлекал, я относилась скептически. Но потом так сложилось в жизни, что меня стали приглашать на игры одной команды, и мне очень понравилось это ощущение переживания за близкого человека. Хотя я за всех переживаю, у меня большое сердце. (Улыбается.)
— Но с кем-то из футболистов, получается, были отношения?
— Был хороший человечек, с которым я на протяжении долгого времени общалась. Очень тепло к нему отношусь. Пусть у него все получится.
— Хорошо, тогда я скажу — слышал, что переживала ты за Даниила Хлусевича.
— Это было теплое общение, перетекающее в более близкие взаимоотношения. Это все, что я могу сказать. Очень хороший и добрый человек. Сейчас мы не встречаемся.
Один тренер сказал не влюбляться в него и предложил переехать к нему. Я сразу ушла
— В 2019 году ты рассказала про допинг в группе Тутберидзе. Можем это обсудить?
— Это нужно обсудить! Это был прямой эфир в Instagram (Соцсеть принадлежит компании Meta, деятельность которой признана экстремистской и запрещена в РФ. — Прим. «СЭ»). На эфире было четыре человека. Я просто прочитала вопросы, которые мне задавали, а люди восприняли это как утверждения. Но в любом случае это не нужно было даже обсуждать.
— Потом последовали извинения.
— Да, я сняла плачущее видео. Что я извиняюсь перед всеми, сказала глупость.
— Тебя заставили?
— Да нет, никого не заставляли, но меня попросили. Я и сама хотела это сделать, была в ужасном состоянии. Дико стыдно и обидно. Меня огорчила реакция людей на слова ребенка и то, что я была такая глупая в моменте.
— Но все мы помним ситуацию на Олимпиаде с Камилой Валиевой. И на твои слова можно посмотреть с другой стороны. Разве ты отчасти не сказала правду?
— Посмотреть по-другому — можно. Есть ли в них правда... не знаю.
— Еще одна проблема в фигурном катании — отношение взрослых к детям. Тренеры могут поднять руку на спортсмена, накричать?
— Есть и спортсмены, которые не могут всегда совладать с эмоциями и могут накричать на тренера. Но без таких тренеров никуда. Можно прикрикнуть, наверное, но я против рукоприкладства. Этому человечку еще жить всю жизнь, а они потом боятся дяденек и тетенек больших. На меня крики не действуют, и тренеры это приняли.
— Сейчас за рубежом разворачивается сразу несколько скандалов о домогательствах, сексуализированном насилии. Такие истории есть в России?
— Я не могу сказать про зарубежные истории. Но в России я слышала про не совсем уместные прикосновения от тренера. Могу рассказать свою историю — я попала к одному тренеру, у которого давно хотела потренироваться. Не буду называть имени, но его многие знают. После первой тренировки он ко мне подошел и говорит: «Настя, ты только не влюбляйся в меня». А остальное, мол, хорошо. Я думаю — интересно. Конечно, это вызвало отторжение, но я маленькая девчонка, не понимаю, что от меня тренер хочет. Мне было 16 лет. Спустя короткое время мне предложили пожить у тренера, аргументируя это тем, что так добираться до катка проще. На следующий день меня в этой группе не было. Я ушла.
Что не сделаешь ради результата?
— Ты после истории про слова о допинге сменила спортивное гражданство на украинское.
— Переход в другую сборную у нас с тренерами и в семье обсуждался давно, задолго до скандала. Многие думают, что он повлиял очень сильно на решение. Он не был главной причиной, но ускорил процесс перехода. Мне сказали, что если будет шанс на Олимпиаду, то, скорее всего, это будет не Россия. Мы прекрасно понимаем уровень конкуренции, есть любимые спортсмены, которых будут больше продвигать. Речь о девочках, которые в итоге поехали на Олимпиаду — Трусова, Щербакова, Валиева. Косторная могла.
Переговоры о переходе вели родители, тренеры — на тот момент Светлана Панова. Я тогда уезжала на сборы к Рафаэлю Арутюняну в США, и в общем-то решили все вопросы без меня, я тогда была очень юной. Требовалось просто мое согласие: «Перейдешь?» — «Перейду». Все прошло очень спокойно. Но как я злилась на людей, которые писали: «Предала!» А в чем предательство? Что не сделаешь ради результата?
— Кто-то скажет — хотела результат, надо конкурировать в России.
— Пусть говорят.
— В самой Украине тебе надо было появляться?
— Да, конечно. Выступать на соревнованиях, ну и оставалась пожить, в гостинице. Тренер и семья у меня в Москве. Но и в Киеве со мной работала Марина Амирханова. С украинской стороны меня встретили максимально тепло, я ждала худшего. Косых взглядов, мол, приехала девочка покорять украинское фигурное катание! Но меня поддерживали, я со всеми перезнакомилась. Все было уютно. Коньки, лед, форма, тренеры есть, что еще нужно?
— После Олимпиады ты ушла, вернее, тебя ушли. Правда из-за лайка Евгению Плющенко?
— Ты веришь в это? Вот ты следишь за тем, кто кому ставит лайки? Я не слежу и людям не советую. Тот лайк я поставила за классное видео, и для меня Евгений Викторович всегда был и остается звездой фигурного катания. Да, я не досмотрела видео до конца, и оказалось, в нем была поддержка военных действий. Хотя мой лайк совершенно не значит поддержку. Приехав с Олимпиады, я уже понимала, что расставание может произойти, еще до лайков. Я прилетела в Москву, как мне и сказали, готовиться к чемпионату мира. Это не моя самодеятельность.
Меня предупреждали, что на такой исход событий стоит рассчитывать. Произошло все странно. За неделю до чемпионата мира маме позвонили из украинской федерации и объяснили, что в нашей стране сейчас не время праздника, а чемпионат мира в некотором смысле праздник, скорее всего, команда не поедет. Окей, я пошла отдыхать. Через несколько дней я позвонила девочке, выступавшей со мной в команде, а она говорит: «Дела нормально, прилетели вот на чемпионат мира, сейчас выступать будем. А ты где?»
Прошел чемпионат мира, мама связалась с федерацией — и мне потом просто прислали письмо об увольнении из сборной. Среди причин не было лайка посту Плющенко. Думаю, настоящей причиной было то, что я не присутствовала в стране. Но если бы они хотели и сказали — конечно, подготовку можно было провести не в Москве.
На Олимпиаде в Пекине был зомби-апокалипсис
— Есть мысли, как бы ты там выступила? Олимпиада получилась неоднозначная...
— А я бы выиграла тот чемпионат мира. Я была в идеальной форме, собирала все программы. Тогда наших российских девчонок не пустили, а многие, кто был на Олимпиаде, потеряли форму. А я как раз вышла на пик. Думаю, я бы выиграла. Олимпиада тоже была непростая.
— Расскажи.
— Прямо перед ней у меня ухудшилось самочувствие, а ковидные тесты показывали то положительный, то отрицательный результат. Тренера из Москвы, Светлану Панову, тоже, так скажем, не допустили до Олимпиады, в день вылета она ко мне подошла и сказала: «У тебя все получится, штаб на связи». Предполагаю, что это из-за того, что она российский тренер, но точно сказать не могу. В итоге я летела одна с температурой 39 через пять городов после травмы и не зная, допустят ли. В Киеве сдала тест — снова положительный, но не тренироваться я не могла. Заливалась мирамистином, чтобы тест показал отрицательный результат. В итоге у меня пошли отрицательные тесты.
Добралась до Пекина. Там тесты совсем другие, тебе палочку засовывают по самые гланды. Тем не менее мы едем в олимпийскую деревню, заселяемся, а тренировка очень рано, я даже не ложусь спать, а сразу еду во дворец. Через 15 минут после первой тренировки меня забирают со льда. А уже в ночи ко мне вламываются 10-15 человек в костюмах в номер и собирают мои вещи. Говорят следовать за ними.
Сажусь в скорую. Я еще и без связи, в Китае же никакие мессенджеры не работают. Никто не знает, куда меня забирают. Меня подвозят к полузаброшенному зданию, вещи ставят на землю, говорят — иди. Я надеялась, там за зданием отель будет с условиями... Нет, захожу. На полу валяются какие-то медикаменты. Как зомби-апокалипсис. Очень холодно, зима. Я спала во всех куртках на обычном матрасе, в номере еще была тумбочка, телевизор и туалет. Отодвигаю плед — и пробегает таракан. Нельзя было даже открыть окно подышать — мне сказали, что я распространяю вирус во внешний мир. (Смеется.) Я как-то раз решила открыть дверь и погулять по коридору — приоткрыла, выглянула, и моментально сработала сигнализация. Сказали — нельзя выходить. И под мою дверь посадили охранника.
В таком состоянии я подходила к соревнованиям. На следующий день короткая программа командного турнира, а я ничего не могу сделать. Но помню — засыпала с ощущением, что произойдет чудо. Думаю: «Соберу-ка я на всякий случай чемодан». И тут ко мне приходит врач и говорит, что у меня первый отрицательный тест. А после двух выпускают.
— А с кем-то ты могла поговорить, обсудить ситуацию?
— Нет. Никакой связи ни с кем все эти пять дней. Думаю, маме сообщили, что происходит, но это была не я. Нельзя было даже позвонить в олимпийскую деревню.
— А друзья, другие фигуристы переживали?
— Не могу ничего про это сказать. Да в фигурном катании нет друзей, кто бы что ни говорил. Даже мыслей про дружбу не было, может, это так у меня. Но даже желания общаться с фигуристками не появлялось.
Так вот — в три ночи мне говорят, что у меня второй отрицательный тест. Я лечу в олимпийскую деревню, просто перекладываю что-то в чемодане, немного умываюсь и еду во дворец. Выхожу на разминку и понимаю, что ничего не могу сделать. Потеряла чувство прыжка, конечности. Самочувствие все равно плохое. Ухожу за кулисы готовиться к прокату. И тут приходит осознание, что я всю жизнь тренировалась ради этого момента. Еду кругами, пока считают баллы предыдущей девочки, а у меня будто жизнь в замедленном повторе. Вижу олимпийские кольца на льду, как люди за меня переживают. Ощущение, что мечта моей жизни сбылась. Надо просто наслаждаться моментом. Хочется, чтобы все люди хоть раз почувствовали такое в жизни. Я растворилась в программе, это был лучший прокат в карьере.
А на личный турнир меня не хватило, я просто была у нему уже измотана. И жалею, что не смогла собраться. Просто хотела, чтобы все закончилось. Послевкусие Олимпиады правда получилось неоднозначное. Мне говорили, что это будет праздник всей жизни, а получилось по-другому. Допинг там тоже у многих брали через день и даже говорили, что офицеры могут заходить в твой номер и смотреть, что в нем находится. По мне, это перебор.
— Щербакова выиграла Олимпиаду по делу?
— Если так решили, значит, выиграла заслуженно. Но я могу сказать, что Саша Трусова очень мне нравится, она была примером хорошего человека и идеальной спортсменки. Я хотела, чтобы победила Саша.
После произвольной программы случилась другая история — когда Камила заняла четвертое место. Она в слезах, я ей крикнула «Камила, для нас ты лучшая!» На меня поворачивают камеру, и какой-то русскоязычный журналист спрашивает: «А для кого — вас? Для тебя?» Я подумала — дурачок, что ли? Ты же видишь, что с человеком происходит, разве это сейчас важно? Мне просто хотелось ее поддержать.
После Олимпиады и пропущенного чемпионата мира и хейта я просто не хотела смотреть фигурное катание и слышать о нем. Была в депрессии. Недавно мне поставили этот диагноз, принимаю антидепрессанты. Конечно, не самая приятная ситуация. Пыталась учиться жить без спорта. Думала, почему мир так несправедлив. И конечно, потеря отца тоже повлияла на меня и мое одиночество. Папы не стало во время ковида. Святой человек, который вложил в меня очень много. Вся жизнь после таких событий меняется. Это был некий переход во взрослую жизнь, к которому я была не готова. Это невозможно изменить, можно только принять и жить дальше.
Андрей Лапушкин, Дмитрий Кузнецов