Самый разговорчивый участник судебного процесса по делу российской фигуристки Камилы Валиевой — врач сборной России Филипп Шветский — обнародовал новые версии скандальной допинговой саги, опубликовав открытое письмо в издании «Советский спорт». В конце января этого года спортивный арбитраж в Лозанне заявил о четырехлетней дисквалификации нашей юной звезды за применение запрещенного триметазидина. Шветский давал показания во время слушаний в CAS, а параллельно — успешно судился с немецким журналистом Хайо Зеппельтом, который после первых обвинений в адрес Камилы публично допустил нехорошие намеки в адрес врача. Кроме того, доктор за два последних года дал несколько интервью на горячую тему, а сейчас — дополнил свою точку зрения высказываниями в своей своеобразной манере.
Мрачная тень допингового покрывала
Значительная часть письма посвящена интерпретации Шветским различных фактов из собственной жизни, его отношений со СМИ и даже из глобальной истории борьбы с допингом. В частности, врач заявил, что «за последние 20 лет над Россией нависла мрачная тень допингового покрывала, искусно и искусственно сшитого нашими недоброжелателями, куда я как непосредственный участник событий был невольно втянут». «Я полагаю, рассмотрев несоответствие фактов моей биографии, распространенных публично, мы сможем экстраполировать их на опровержение обвинительных домыслов в допинговой истории Камилы Валиевой в Пекине и российском спорте в целом», — отметил выпускник Пермской медицинской академии по специальности «анестезиолог-реаниматолог».
Однако самыми интересными в новом выступлении специалиста являются его свидетельства по поводу запрещенного препарата, найденного в организме Валиевой, и версий его попадания в пробу спортсменки. И здесь Шветский сам подчеркивает свою ключевую роль. «В этой истории сразу появились три фамилии. Остальные мелькали как декорации. Первое действующее лицо — сама спортсменка Камила Валиева. Второе — ее тренер Этери Тутберидзе. И я, Филипп Шветский, как врач сборной команды России, — пишет он. — В этом спектакле нас всех объединяло только одно: у нас не было мотива использовать запрещенные препараты!.. Было бы настоящим самоубийством использовать запрещенное неэффективное вещество, зная о предстоящей неминуемой допинг-пробе после соревнований. Камила всегда проверяла у специалистов и в интернет-приложениях легальность всего, что принимала, в том числе и у меня».
«Этери Тутберидзе? Я полагаю, все знают о ее ситуации, которая исключает вообще прием лекарственных препаратов, несущих побочные эффекты и осложнения, особенно детям, — продолжает медик. — Филипп Шветский, замазанный в допинге «врач-рецидивист»? Расчет был на волну пропаганды от «борца с допингом» Хайо Зеппельта, которую с радостью подхватили более 40 СМИ и развили ее в цунами, утопившем меня без шансов на спасение. И результат достигнут. Есть преступление, есть инструмент. Если говорить о версии, то после информации о положительной допинг-пробе у нас было несколько часов, чтобы высказать возможность попадания триметазидина в организм. Ко мне как к работающему в клинике врачу периодически обращаются по поводу своих близких. И, конечно, я вспомнил, что пожилой родственник Камилы, который в течение полугода ежедневно возил ее на тренировки и которого я консультировал, страдал кардиальной патологией. Отталкиваясь от этих данных, я предположил о возможном назначении ему принятого в стандартную схему лечения в России препарата «Предуктал», что он и подтвердил. Что неприличного и противозаконного в этой версии и почему она была предана массивной критике и насмешкам — мне до сих пор непонятно».
У спортсменки не было лекарственной зависимости
Здесь необходимо напомнить, что еще летом 2023 года, до завершения слушаний в CAS, Шветский дал резонансное интервью ТАСС, в котором заявил, что «заражение» Валиевой от кардиологического препарата «дедушки» — это «первое, что могло прийти нам в голову». «Нужен был срочный факт, как это вообще могло попасть в ее организм. Было понятно: попадание случайное. Мы общались с институтом фармакологии — для полного выведения данной дозировки нужно от 24 до 72 часов, не более того», — говорил специалист. Это высказывание, наряду с отсутствием «дедушки» во время слушаний в CAS осенью 2023 года, могло повлиять на восприятие судьями версии, которую представили адвокаты. Они, как известно, указывали источником «заражения» триметазидином десерт, приготовленный «дедушкой» накануне чемпионата России на кухне, «инфицированной» лекарством. Похожая история, кстати, официально зафиксирована спецслужбами Китая в триметазиновом деле пловцов сборной этой страны, имевшем место летом 2021 года.
«Единственный допинг, который получила Камила Валиева, — это копия картины «Девочка на шаре» (полотно девушке подарил друг Шветского художник Александр Садыков. — Прим. «СЭ») и который, надеюсь, ей помог в достижении поставленной цели, — говорил Шветский в 2022-м изданию из пермского города Березники — своей малой родины. — В медицине бывают казуистические случаи, что не исключено и в спорте, каждый организм индивидуален. Бывают роковые случайности... К сожалению, в средствах массовой информации реже пишут о достойных поступках, наиболее интересны приукрашенные и выдуманные, не соответствующие действительности негативные эмоции, что коснулось и спортсмена, и меня, и в целом фигурного катания России».
Из всего, что написано врачом сейчас, наиболее ценными кажутся попытки уличить судей CAS в некомпетентности. «Ообвинение основано на свидетельствах самой спортсменки о приеме двух легальных препаратов (гипоксен и L-карнитин) и заключении высокого жюри, что с учетом этого она могла принимать и третий — запрещенную субстанцию, — отмечает специалист. — Что же касается 60 наименований лекарств, якобы принимавшихся спортсменкой, то данные взяты из документов, по которым врач сборной отчитывается о заранее собранных препаратах перед выездом на спортивное мероприятие, а не из истории болезни, подтверждающих их прием. Спектр перечисленных препаратов совершенно не соответствует распространенной информации о лекарственной зависимости спортсменки».
Само собой, все эти «мемуары» любопытны сейчас только с точки зрения истории. Валиева проиграла апелляцию в швейцарском трибунале и единственная оставшаяся возможность добиться правды у ее адвокатов — Европейский суд по правам человека, постановления которого Россия не признает с 2022 года. Однако понять, «что это было» не только на уровне тайных расследований, но и публично, очень важно с точки зрения недопущения подобных ситуаций в будущем. И здесь молчание остальных участников громкой истории кажется нелогичным. А Шветский, при всех особенностях его изложения фактов, — молодец, что пытается озвучить свое видение ситуации, пока факты и нюансы окончательно не стерлись в памяти.
Неразгаданная загадка
Напомню, что ВАДА изначально заявило, что не сомневается в виновности Валиевой. На суде в качестве аргумента цитировалась старая российская медицинская брошюра, в которой описываются плюсы использования триметазидина несовершеннолетними при серьезных тренировках. Всемирные борцы за чистый спорт сообщили, что в 2020 году у Камилы якобы диагностировали «спортивное сердце» — кардиологическое состояние, при котором на фоне высоких нагрузок стенки желудочков и межжелудочковой перегородки становятся толще, и без физических усилий у человека снижается пульс. Это не болезнь, но ситуация, требующая наблюдения и, возможно, профилактики гипертонии.
То есть основания назначить девушке триметазидин, по мнению экспертов ВАДА, имелись. Но не для улучшения спортивных результатов, а по медицинским показаниям. Почему в таком случае на препарат не запросили терапевтическое исключение и он не был внесен в протокол допинг-контроля? Если подобное действительно имело место, это огромный просчет тех, кто отвечал за здоровье спортсменки. Хотя сложно представить, как опытные люди (Шветский в спортивной медицине с 2006 года) проявили такую беспечность в отношении одной из главных претенденток на олимпийское золото в составе нашей сборной. Да еще после всех допинговых разборок вокруг российской команды.
«Со своей стороны могу сказать, что я не принимала допинг сознательно. Мы проходили курсы РУСАДА, я старалась максимально следовать правилам», — объясняла Валиева в фильме японской компании NRK. По словам Шветского, версия попадания в организм Валиевой допинга через БАДы является несостоятельной. «Все препараты, которые она принимала в течение года, находились в больших упаковках. Если бы хоть что-то там было, это обнаружилось бы куда раньше. Поэтому я на 99 процентов исключаю эту возможность, хотя, конечно, один процент остается всегда», — отметил специалист в разговоре с ТАСС.
«Мы проводим для фигуристов и тренеров обучение по антидопинговой теме, — объяснял главный врач сборной России по фигурному катанию Александр Озеров в интервью matchtv.ru в 2020 году. — Ни один спортсмен не принимает лекарства и не выполняет процедур (в том числе косметологических) без предварительного согласования с врачом команды. Образно говоря, сидя в кресле у стоматолога, фигурист звонит спросить разрешения на использование анестезии. Ведь даже в безобидных, на первый взгляд, витаминах могут содержаться вещества, запрещенные в спорте. Поэтому мы — врачи федерации — подробно изучаем состав каждого препарата, каждой биодобавки, прежде чем фигурист будет ее принимать».
Во время слушаний в CAS цитировалось интервью Этери Тутберидзе Владимиру Познеру от 2019 года. В нем журналист спросил тренера про запрет на мельдоний. В ответ специалист обронила: «Мы вынуждены были искать что-то новое, потому что все равно им нужно давать какие-то витамины, которые будут помогать восстанавливаться от усталости». При этом Тутберидзе подчеркнула: препараты необходимы исключительно для восстановления фигуристов и не должны влиять на результаты. Но это не помешало ВАДА использовать данную цитату в качестве аргумента в преднамеренном характере употребления Валиевой триметазидина.