День или два спустя Стипе собирался уезжать из России. Собирал вещи в огромные мешки – и сбрасывал вниз с лестницы: лифта на базе "Ростова" нет. Мальчишки после тренировки подбегали к Плетикосе за автографом – а получали вместо этого перчатки большого вратаря. Ошарашенные, отбегали в сторону – не передумал бы, не отобрал назад…
Тогда я думал: вот "Ростов" сохранится в премьер-лиге, и Стипе передумает. Не уедет.
Но он уехал – раздав на прощание несколько интервью. Чтоб на том фоне разговор наш не затерялся, решили чуть прияжать. Тем более говорили обо всем на свете – и разговор наш не был привязан к текущему моменту. Были темы поинтереснее, чем борьба "Ростова" за выживание и выплату долгов.
Нашей лиге и сегодня не хватает такого вратаря. Не только "Ростову" – хоть Джанаев заиграл здорово.
Быть может, отдохнувший Стипе еще передумает и вернется?
***
– Вы подарили мальчишке перчатки. А чьим перчаткам вы особенно радовались бы в детстве?
– Да любым – потому что у меня ни перчаток, ни бутс не было вообще. Как и денег в семье. Самый счастливый день юности – когда отец купил перчатки. Помню этот момент, будто произошло вчера. Мне 16 лет, играю в школе "Хайдука", и все равно ничего нет. Вратари старше никогда ничего не дарили. Поэтому сейчас если могу что-то отдать – отдаю сразу. Дети радуются – и я радуюсь. У меня же куча этих перчаток!
– Откуда?
– Личный контракт с фирмой. Перчатками завалили.
– У вас не так давно родился третий ребенок. С тех пор все мысли – о семье?
– Да! Это дало столько положительных эмоций! Я вообще человек, который эмоции черпает в семье. Слава богу, у меня все нормально, дети растут, большая семья… Я считаю, что, если в семье все хорошо, у тебя и в работе все должно получаться. Да?
– Я не сомневаюсь.
– Вот родилась дочка, на мне теперь еще больше ответственности. Поэтому и принял решение – возвращаюсь на родину.
– Вы же недавно прошли тест. Который показал – вратарь Плетикоса объективно моложе собственных лет.
– Когда в "Ростов" пришел Бердыев, нам сразу устроили два теста. Приезжала замечательная бригада из Австрии. Протестировали меня – и сказали, что сил достаточно, чтоб без проблем играть несколько лет. Если правильно жить.
– Знаете Доминика Гашека, знаменитого хоккейного вратаря?
– Разумеется!
– В 46 лет он приехал в Москву играть за "Спартак". Поселился около "Макдоналдса" – и регулярно туда ходил ужинать. Вы бы так могли?
– Да запросто.
– Вот как?
– Просто это не доставит мне удовольствия. Не люблю! В "Макдоналдс" или "Бургер Кинг" хожу раз в три месяца, когда дети просят. У Гашека был опыт. Знал, что ему нужно. Сейчас и у меня появился этот опыт. Прежде был хаос в голове: пробовал много тренироваться, мало тренироваться, это есть, от этого отказываться… Сто мыслей в голове!
– Но сейчас-то – порядок?
– Полный порядок. Пусть идет, как идет. Сейчас гораздо легче понять, чем питаться. Проще выбирать позицию в воротах.
– Какой представляете свою жизнь лет через пять?
– Я не могу предсказать, что будет через месяц – а вы просите рассказать, что будет через пять лет! Сейчас думаю только о семье. В такой момент нам очень важно быть вместе – а пока что я здесь, в России, а они в Сплите. Все мои мысли с ними! Хорватским газетам сказал так: если будет шанс поиграть в родном "Хайдуке" или где-то недалеко от дома, в Италии – буду играть. Если окажусь не нужен – закончу!
– Готовы закончить, несмотря на тесты?
– Готов!
– Это печально.
– У меня большой долг перед футболом, буду возвращать. Точно знаю, что мне интереснее работать внутри клуба, чем быть тренером. Друзья по всему миру, от Англии до Эмиратов. Такие великолепные связи надо использовать.
– Самые известные люди в вашей записной книжке?
– Срне или Чорлуке могу позвонить хоть сейчас. Регулярно созваниваемся с Модричем. Когда у тебя такие друзья, легко найти подход к любому футболисту. Многие из тех, с кем играл, стали очень известными людьми. Что мне нравится в собственной карьере – отношения, которые она подарила. Это главный плюс в любом бизнесе. Особенно – в спорте.
– В спорте у вас остались мечты?
– Хочется помочь "Хайдуку", моей любимой команде, вернуться на прежний уровень. У клуба большие проблемы с финансированием.
– Сколько у вас языков?
– Русский, английский и чуть хуже – итальянский.
– Можете охарактеризовать свой характер тремя словами?
– Я очень справедливый.
– Как раз уложились в три.
– Сразу чувствую, когда мне врут. Меня это психологически убивает! Весь мир становится таким, тонет во лжи! Каждый думает только о себе, все вопросы решаются через деньги…
– Но вы таким не стали. Как-то пренебрегли большими деньгами – из "Шахтера" отправились обратно в "Хайдук", на зарплату в 12 тысяч долларов…
– Точно!
– Народ будет рад подробностям.
– Все очень просто. У меня был отличный контракт в "Шахтере", но сидел на лавке. Любому молодому посоветую – если есть возможность играть, иди и играй! Забудь про деньги! Я тогда отправился в "Хайдук", потерял за этот год огромную сумму. Кстати, "Хайдук" тоже должен был мне что-то заплатить – но я отказался брать эти деньги. Потому что этот клуб когда-то помог мне стать футболистом. И человеком.
– Так и не взяли?
– Нет. Думаете, я мало потерял на переходе из "Спартака" в "Ростов"?
– Та же история?
– Абсолютно такая же. Я ушел на деньги в три раза меньше! Но для меня никогда они не были главнее футбола. Только спорт, только результат. Поэтому и Кубок, который на третий год выиграли с "Ростовом", стал таким праздником. Это была для меня очень личная победа. Своим присутствием помог чуть изменить менталитет этой команды.
– Я слышал, на уходе из "Спартака" вы потеряли около миллиона долларов.
– Ну да. Потерял очень много.
– Я в шоке.
– Точные цифры говорить не стану. Но мне было 32 года, вся карьера впереди. После стало понятно, что остаться в "Тоттенхэме" шансов нет из-за рабочей визы. За два года надо было отыграть 75 процентов матчей за сборную, а я год был травмирован и еще год просидел на лавке. Тут появился "Ростов". Ладно, думаю, поиграю здесь месяца три. А остался почти на четыре года…
– За это время сколько раз были близки к тому, чтобы уехать?
– Три-четыре раза. Варианты были отличные. Но все время что-то удерживало – то клуб не отпускал, то самому не хотелось.
– Когда-то вы собирались строить в Сплите собственный отель. Мечты остались?
– Уже нет. Я построил квартиры. Нашел лучшее место в городе!
– Собираетесь продавать?
– Уже продаю. Себе оставлю одну, на самом верху. Этому зданию сто лет, представляете?
– Я вам завидую.
– Это что-то невероятное. Есть люди, которые за ним следят. Я нашел историков, древние чертежи, по которым делали реконструкцию. Можно сказать, строили заново точно такое же. Рушить стены было нельзя, мы убрали все, что было внутри. Отстроить все это было моей мечтой – слава богу, сбылась. Сплит стал замечательным городом в смысле туризма, приезжих очень много. Русских, правда, стало меньше, мы же теперь Евросоюз… Но по росту туризма мы все равно первые.
– В Испании сейчас можно купить квартиру от 20 до 60 тысяч евро.
– Совершенно верно. Но Сплиту эти цифры не годятся.
– У вас еще дешевле?
– Что вы! Намного дороже! В какой-то момент цены резко взлетели. Я угадал с вложением.
***
– Вы называли сына Франко – в честь своего отца?
– Совершенно верно. Отца я вспоминаю часто. В Хорватии люди очень преданы традициям. Особенно в том районе, где родился отец. Там вообще все построено на традициях, консерватизм. Поймите правильно – у нас было не так много разговоров…
– Почему?
– Такие традиции: отец – глава семьи. Все его слушают. Поэтому было мало разговоров, зато много положительных эмоций. Они до сих пор внутри меня, все живо!
– Это прекрасно.
– Я не вспомню, что было в моей жизни вчера, но помню целые дни из детства. Отчетливо помню себя в четыре года, в пять, в семь… А особенно хорошо сохранились в памяти дни, которые провел рядом с отцом. Дети не понимают, когда говорится много слов – они понимают эмоции! Сейчас вспоминаю – мне пять лет, отправляемся на стадион "Хайдук", нас ждет матч против "Црвены Звезды"… Это такое событие!
– Самый памятный отцовский подарок?
– Как раз первые настоящие вратарские перчатки. Жили мы очень бедно – мать, я, две сестры… Все умещались в квартире площадью 32 квадратных метра. В 1987-м переехали в другую – эти 90 метров казались раем. У меня не было ничего вообще, кроме мяча. Много времени проводил на улице, отец передал мне вирус любви к "Хайдуку". Мяч, мяч, мяч – больше мне ничего не нужно было!
– Кроме перчаток?
– О перчатках я даже не мечтал. У меня до сих пор живет в душе потрясение, когда вдруг их получил. Наверное, в детстве не было впечатления сильнее.
– Отца убила опухоль мозга?
– Да. Узнали об этом перед чемпионатом мира в Германии. 27 апреля 2006 года его оперировали, оттянули смерть ровно на три года. Умер 27 апреля 2009-го. Я верующий человек. А если б даже не верил – в те дни стал бы верующим.
– Почему?
– У нас с женой долго не получалось завести детей. Папа умер, и через полтора месяца я узнал, что жена забеременела. В феврале 2010-го родился сын. Бог забрал одну жизнь – и одну подарил…
– Невероятно.
– Вспоминаю об отце каждый день – и каждый день мне его не хватает. Не хватает слов, не хватает голоса в телефонной трубке. Люди говорят: "Время лечит" – но меня не вылечило. Наоборот, становится все тяжелее и тяжелее.
– После операции он понимал, что уходит?
– После операции ему стало намного лучше!
– Так почему все завершилось печально?
– Опухоль была громадная, шесть сантиметров. Ее убрали, осталась ложбина. Туда стала поступать кровь, врачи начали спорить. Одни говорили, скорее надо делать новую операцию, другие сомневались. Потом папа умер.
– Вы были рядом в этот день?
– Я был в "Спартаке". Звонок застал меня в московской квартире: сообщили, что отца отвезли в больницу в тяжелейшем состоянии. Ранним утром я сел в первый же самолет, прямо из аэропорта отправился в больницу. Когда увидел отца, понял – это все, конец…
– Застали живым?
– Когда увидел – он был еще живой. Стоило мне зайти за угол, отец умер. Будто ждал, чтоб я приехал попрощаться.
– Когда-то под вратарскую майку вы надевали еще одну, особенную.
– Ничего не изменилось. Это майка из монастыря в Междугорье. Это в Герцеговине, не так далеко от Сплита. В1986 году там было явление Матери Божьей. Я оказался в этом месте, когда случилось первое большое разочарование в футболе.
– Что произошло?
– Выиграл чемпионат Хорватии – и подписал бумаги о переходе в "Марсель". 2001 год. Как раз вернулся Тапи, за ним присматривала полиция. Я знаю, почему не оказался в "Марселе", хотя все было решено. В газете об этом рассказывать нельзя. Мне сказали: "Отправляйся в "Стандард" из Льежа, там хозяин Луи Дрейфус…" Но вот туда мне совсем не хотелось. Все это меня просто убило. Мне был 21 год!
– Вам так хотелось в "Марсель"?
– В тот момент мне хотелось только вернуться домой, больше ничего. Вернувшись, первым делом отправился к горе, где было явление Матери Божьей. Только это и помогло справиться с ситуацией. Купил там несколько маек, стал поддевать на каждый матч под вратарский свитер. Вернулся в "Хайдук", начал играть – с каждым матчем все лучше и лучше! На глазах становился сильнее, чем до отъезда!
– Тут любой уверует.
– Я такой человек: если мне кто-то помогает – запомню на всю жизнь. У меня внутри до сих пор нежное отношение к Междугорью. И к Богу, и к матери Божьей. Все это в моем сердце…
– Майки и сейчас у вас с собой?
– Конечно.
– Одной хватает на половину сезона?
– Около того. Прежде покупал обычные майки в том монастыре, а сейчас специально для меня печатают более качественные. Эти держатся долго.
– Станислав Черчесов когда-то сказал: "Только в 35 лет понял, как правильно играть в воротах".
– Это правильно!
– Во сколько поняли вы?
– В 2002 году стал лучшим футболистом Хорватии. Это второй случай в истории нашего футбола, когда лучшим становится голкипер.
– Первый – знаменитый Тончи Габрич?
– Нет, Зоран Симович в 1982 году. Так вот в то время мне казалось, что играю просто здорово. Знаю про футбол все, что нужно знать. Сейчас понимаю – мне просто помогали положительные эмоции, которых было много в том "Хайдуке". Эти же эмоции ко мне вернулись в "Спартаке". Мне очень легко играть в таких условиях. Для вратаря самое главное – психология!
– Это понятно даже не вратарю.
– Когда все в порядке, ты играешь, будто на тренировке. Но понял я это не так давно. До этого размышлял о каждой ошибке, о том, что покушал, что выпил… Вратарь может играть и в 40 лет, и старше. Фридель только-только закончил! Ему сколько было – 43, 44?
– Около того.
– Первый свой матч за "Хайдук" я провел в 1996 году. Мне было двадцать. В сезоне-98 играл уже постоянно. Все время нужны были новые стимулы. Вот поэтому возрастному вратарю легче играть в побеждающей команде. В такой стимулы есть всегда.
***
– Вас усадили на лавку в "Спартаке". Хоть раз Валерий Карпин пытался с вами поговорить по-человечески?
– Ни разу!
– Есть объяснение – откуда такая неприязнь?
– Не могу понять. Надо его спрашивать. Почему мне и обидно было! Любому тренеру рекламу делают футболисты. Все в курсе, что происходит в других командах. Почему у "Спартака" не было результата в последние годы, я понял, когда у меня случилась травма…
– Что произошло?
– Я просил отпустить меня в Хорватию. Там отличная клиника, работают брат и сестра Костеличи. В этой больнице восстанавливаются известные футболисты. Модрич, например.
– Вас не отпустили?
– Отпустили, никто не был против. За два месяца из "Спартака" не позвонили ни разу. Травма "крестов", сорвался трансфер в "Тоттенхэм" – и в такой ситуации ни одного звонка. Даже не поинтересовались, как прошло лечение.
– Когда позвонили?
– Как раз два месяца спустя. Говорят: "Тебе надо срочно приезжать в Москву, сидеть здесь". Знаете почему? Потому что не хватало каких-то дней для налогов. Я должен был находиться в России больше 180 дней, кажется. Мне сказали: "Если не явишься, сам будешь платить эти налоги!" Вот такой разговор.
– О здоровье не спрашивали?
– Нет. Никто.
– Кто-то из спартаковского начальства относился к вам тепло?
– Женя Смоленцев. Мы и сейчас дружим. Но его в тот момент тоже убрали. Или собирались убирать.
– Тогда вы понимали, что шанса в "Спартаке" уже не будет?
– Конечно!
– Еще по каким признакам?
– Да по тренировкам. Особенно смешным для меня был один день. Тогда взяли в команду Песьякова. Никогда не вывешивали в Тарасовке список футболистов, которые готовятся к игре. Вдруг вижу такой список – и меня нет даже в запасе! Ха!
– После такого и я бы все понял.
– Никто ко мне не подошел, не сказал! Вот в этот момент я перестал быть даже вторым вратарем. Впрочем, это для меня было удобно.
– Почему?
– Потому что окончательно все для себя решил. Понял, что надо уходить. Хоть мне было очень обидно. То, что похожим образом расставался с командой не только я, но и многие другие футболисты, дает ответ – почему "Спартак" так долго не может ни выиграть Кубок, ни стать чемпионом.
– Карпин – тренер?
– Не могу сказать.
– Не все находят ответ на этот вопрос.
– Иногда он умеет хорошо настраивать команду. Но у Карпина есть серьезная проблема – разное отношение к футболистам. А тренер должен ко всем относиться ровно. Даже если у него в составе Роналду и Месси. Если футболист чувствует, что это не так – биться за тебя не станет. Они должны чувствовать, что ты шеф. Что ты справедливый.
– У Карпина были любимцы?
– Были. Кто – даже вспоминать не хочу. Самое интересное, в конце концов и у них не складывалось с Карпиным хороших отношений. Вот был Ваня Саенко. Внезапно пропал – не знаю, где он, что с ним. И человек был отличный, и футболист…
– Ваша история со "Спартаком" завершилась, кажется, письмом из клуба – тот желал расторгнуть контракт в одностороннем порядке?
– Да. Я вернулся из "Тоттенхэма", в июне там закончился сезон. В России еще продолжался. Моему агенту Карпиным было сказано: "Не нужно Плетикосе сюда приезжать на тур-два. Все равно не заявлен. Пусть едет отдыхать, вместе со всей командой возвращается после отпуска". Я даже дату запомнил – все это случилось 1 июля. А потом приходит это письмо!
– Что было дальше?
– После позвонил человек из клуба, которого все знают, и сообщил моему агенту еще новость: "Твой клиент будет 6 часов в день бегать по кругу".
– Вы про Асхабадзе?
– Ха! Не буду говорить кто.
– Как думаете, Федун обо всем этом знал?
– Я всегда говорил – Федуну надо было больше смотреть, что происходит внутри команды. Больше жить с командой. Приезжать и смотреть, что там творится. А не просто отдать ее каким-то людям: "Вот, делайте…" Это же его деньги, в конце концов! Его имя страдает! Я мог бы многое рассказать – но не хочу, чтоб люди думали: Стипе обливает грязью "Спартак". Мне обидно, что такие вещи происходили. А все вокруг искали ответ – почему "Спартак" ничего не может добиться? Да вот поэтому! Результат придет, только если все объединены целью. У "Спартака" было все – кроме порядка внутри.
***
– Вам было с чем сравнивать. Поиграли в "Шахтере".
– Луческу – самый удачный выбор, который только мог сделать Ринат Ахметов. Не было бы Мирчи – не было бы и сегодняшнего "Шахтера". Он здорово помог в плане создания спортивного менеджмента. Изо всех людей, которые меня тренировали, у него взял больше всего. Жаль, мы разговаривали не так часто. Я то играл, то нет, то уходил в "Хайдук", то возвращался. Мирча подарил мне свою книжку, он вообще любит делать подарки – но разговоры с ним сильнее любых книг… Луческу тренирует так, что футболисты играют автоматически. Каждый, кто получает мяч, сразу имеет 2 – 3 варианта для паса. Шаблоны в атаке уже наработаны. Ему очень помогал Ахметов своими приездами на базу.
– Часто бывал?
– Очень часто. Он влюблен в команду. Ахметов с каждым разговаривал. Хотя я представляю, сколько у него дел. У нас, футболистов, было полное ощущение, что хозяин всегда рядом. Стоило Ахметову появиться – сразу другая тренировка! Мы пластались еще сильнее, показывали себя!
– Хотите сказать, ни разу Федуна на тренировке не видели?
– Ни разу.
– Тогда давайте поговорим о другом персонаже. С Матузалемом пересекались?
– Конечно.
– Про него Виктор Прокопенко говорил: "Матузалем – самый уникальный футболист, которого знаю. Одной рукой мог держать стакан с коньяком, второй прикуривал сигарету от сигареты. При этом классно играл".
– Я играл с Бобаном, Шукером… Так вот Матузалем – самый потрясающий футболист, которого видел своими глазами. Что он делал с мячом, как бежал, отбирал, какой характер! Я так и звал его – "маленький Марадона". Точно знаю – Ахметов прописывал ему в контракте сказочные условия, лишь бы остался в "Шахтере". Матузалем отказался. Проблема, о которой вы говорили, действительно была. Мне обидно, что такой талант не может раскрыться до конца. И он, и я разговаривали на итальянском, это сближало. Внушал ему: "Твой потенциал – это "Реал"! Или "Барселона"!
– Если помните, играл в Англии такой вратарь – Март Поом.
– Разумеется, эстонский парень. Я много раз играл против него за сборную.
– Георгий Кинкладзе про него рассказывал: "Никогда не видел его даже в джинсах, только в тренировочной форме. Он постоянно тренировался". Вы таких людей встречали?
– В Англии такие на каждом шагу.
– Мой мозг в огне от этих новостей.
– Там вообще другая футбольная жизнь. Совершенно особенная. Все мое сознание перевернул один-единственный год в "Тоттенхэме". Я слышал много рассказов про Англию – но пока не увидел, ничего не понимал…
– Настолько удивительно?
– Я увидел, как работают дети. Ходил на матчи дубля, U-12, U-14… Это скорость! Концентрация! Никогда такого прежде не встречал. Поэтому их чемпионат самый зрелищный. Любой матч – как спектакль. Футболистов никто не заставляет тренироваться дополнительно – они сами знают, как должны быть готовы физически. На Рождество и Новый год, когда все отдыхают, у нас было 4 игры за 8 дней. В команде 25 футболистов – любой получает шанс. Потому что кроме чемпионата есть два Кубка. Ты должен быть готовым. Все пашут!
– Что еще в Англии не как у всех?
– Там вообще не обсуждают тренера. Плохую он тренировку устроил, хорошую… Почему мы делаем это, а не то… Вышли на полтора часа, отработали с полной выкладкой – и ушли домой. Для тренера там самый удобный чемпионат. Не надо никого настраивать играть в футбол.
– Был в вашей жизни матч, после которого не могли сдержать слез?
– Против Турции, чемпионат Европы. Сильнее впечатлений у меня не было. Это было ужасно.
– А номер два?
– Ударов больше не было. Плакал от радости, когда в 1999 году играли в Загребе с "Динамо". Два тура до конца, матч решающий. Мы уступали 0:1, играли в меньшинстве. Думаю, это был лучший матч в жизни, во всех газетах получил "десятку". Эмоции рвали меня на части.
– Тогда в вашей жизни еще не случился гол с центра поля.
– С центра поля я пропустил от ван Боммела в 2002 году, кажется… Но он здорово попал!
– Я не сомневаюсь, Стипе.
– Я стоял там, где должен был стоять. Вышел метров на 14 – 15 вперед – а мяч нырнул точно под перекладину.
– Был в вашей жизни более нелепый гол?
– Был.
– Вы меня шокируете. Что ж случилось тогда?
– Этот гол очень помог мне в жизни.1998 год, играем дома с "Осиеком". Шесть предыдущих дней я лежал дома со страшной температурой, появился в команде в субботу. Был мертвый! Тренер на меня смотрит: "Сможешь играть?" – "Конечно, смогу!"
По моим воротам пробили несильно. Мяч сначала прошел между руками, а потом между ногами. Торсида "Хайдука" обомлела, а потом… Знаете, что было потом?
– Могу себе представить.
– Начали петь мое имя. Это была такая поддержка, которую я запомнил на всю жизнь. Наверное, стоило пропустить ужасный гол, чтоб столкнуться с таким отношением. Матч мы, кстати, выиграли – 2:1.
– Человек с самым сильным ударом, против которого играли? Кто-то обжигал вратарские руки?
– Роберто Карлос! Чемпионат мира 2006-го. Он два раза ударил с 30 метров – это был ад. Мяч, который нельзя ловить. Хорошо, что я это понял – даже не старался взять намертво. Отбивал в сторону.
– Тот же Доминик Гашек мне рассказывал о примете: чем лучше себя чувствует с утра, тем хуже сыграет вечером.
– У меня такого не было никогда. Для меня самое главное -спать ночь перед матчем. Чтоб выспаться, нужно часов девять. Вот тогда я скажу: "Да, все в порядке". Если такого не случилось – во время матча буду вялым.
– Значит, вы способны консультировать по таблеткам для сна.
– Запросто!
– Что помогает вам?
– Сейчас вспомню название… Мелатонин, кажется. Эти американские таблетки – лучше всего. Могу сфотографировать этикетку и вам отправить, если хотите. Главное, натуральные, никаких добавок. Запах противный. Но сплю после них хорошо.
– Самые интересные талисманы, которые встречали у других футболистов? Что-то вроде вашей майки?
– Субашич для меня как младший брат. У этого человека просто дар дружить. Так вот он играет в футболке одного нашего общего знакомого. Тот выступал за команду "Задар". Погиб прямо на поле во время матча чемпионата Хорватии, это случилось лет пять назад.
– При каких обстоятельствах?
– Стена была близко к боковой линии. Врезался в нее головой. Отвезли в больницу, там скончался.
– Потрясающая история. Наш язык вы знаете блестяще. Хоть одну книжку прочитали на русском?
– В последнее время читаю Достоевского. Правда, на хорватском – как это по-русски… Записи с этого… Мертвого моря…
– "Записки из мертвого дома"?
– Точно! Дома, а не моря!
– Кто вам мог посоветовать такую литературу? Леонид Трахтенберг?
– Сам! Я вообще очень много читаю, в последнее время – исторические книжки. Мне это помогает понять, что будет дальше. Куда приведут сегодняшние войны.
– Попробуйте Достоевского на русском.
– Уже купил – "Униженные и оскорбленные". Эта книжка меня дожидается.
– Сложное чтиво. Готовы продираться?
– Я пытаюсь! Очень хочу справиться!
– Есть футболист, с которым можете говорить об этих книгах – и он вас поймет?
– Один точно есть – Иван Юрич. Если помните, он был капитаном "Дженоа" при Гасперини. Сейчас тренирует "Мантову". Иван глотает книги одну за другой и налегает как раз на такие. Я не хочу выглядеть каким-то умником… Просто мне это нравится. Помогает понять, что происходит.
– В вашем плеере есть русские песни?
– Ни одной.
– Хоть один российский фильм вам захотелось пересмотреть?
– Смотрел несколько. В Москве был на премьере второй части фильма Никиты Михалкова… "Утомленные солнцем", так? Но особенно меня потряс другой фильм. "Левиафан"!
– Ого. Мне казалось, это кино не для иностранцев.
– Так сделано кино, такая природа… Просто здорово. Я вообще люблю фильмы, смотрю сериалы.
– Допустим, фильм снимают о вас. Какому артисту доверите роль самого себя?
– Хм… Пожалуй, Клайв Оуэн… Ха! Как думаете, справился бы?
– Не сомневаюсь. Спрашивал бывшего футболиста "Спартака" о самой страной раздевалке, в которой бывал. Тот вспомнил старый стадион лондонского "Арсенала" – кирпичные стены, гвозди, потолок подпираешь головой…
– Вряд ли там было страшнее, чем в раздевалке "Фулхэма". Не видел ничего ужаснее раздевалок на "Крэйвен Коттедж". Крошечная, как вот этот холл, в котором сидим. До сих пор не могу понять, как мы там все поместились. Массажисты работали в душевой, больше приткнуться было некуда.
– Были бы сами журналистом – к кому напросились бы на интервью в первую очередь?
– К Владимиру Владимировичу Путину!
– Вот так выбор.
– Он мне нравится. Интересен как человек. Я бы придумал много вопросов. Смотрю, как он отвечает на вопросы людей, которые звонят на прямую линию. Это здорово!
– А если ограничиться спортом?
– К Марадоне. Великий футболист, неформальная жизнь.
– Когда-то вы били пенальти. Последний одиннадцатиметровый в вашей жизни?
– Пробил в последнем своем матче за "Хайдук", перед отъездом в "Шахтер". Это был финал Кубка 2003 года. Первый матч сыграли на выезде 0:0, в Сплите при том же счете дали пенальти. Я забил.
– Как сыграли?
– Выиграли 4:0. Я в том сезоне забил мячей восемь…
– Что ж при таких успехах бросили?
– Потому что оказался в "Шахтере".
– Там даже речи не было о пенальти?
– Как-то завел об этом разговор с Луческу. Не помню, что он ответил. Помню, чем закончился разговор с Федотовым на эту тему в "Спартаке". У нас не шли пенальти. Сначала не забил Титов. Попробовал Моцарт – тоже не забил. Я подошел к Федотову: "Владимир Григорьевич, между прочим, у меня когда-то получалось. Готов!" Замечательный человек. Царство небесное, я его очень любил. Федотов посмотрел на меня, подумал секунду – и отвечает: "Хорошо, следующий пенальти – твой". Но не случилось.
– Самая странная покупка в вашей жизни? Которую вы сейчас понять не можете?
– (После паузы.) Я машины не люблю. Считаю, она нужна, чтоб добраться из точки "А" в точку "Б". Я только пришел в "Шахтер" – и совершил ошибку. Срна меня убедил – Саблич из киевского "Динамо" продает BMW X5, надо покупать, феноменальная машина… Ладно, купил. Вывалил кучу денег. Через два года уходил в "Хайдук", эту BMW пришлось продавать… Ха-ха-ха!
– Это было смешно?
– Еще как смешно. За два года потерял половину денег, что вложил в этот автомобиль, будь он проклят! Честное слово, я начал разговаривать сам с собой: "Ну что ты за дурак? Как ты мог потерять столько денег?! Нужна тебе была эта машина?"
– Но какой кайф – ездить на таком автомобиле.
– Да никакого.
– Вы меня поражаете.
– Мне посоветовали – я купил. Не почувствовал никакого удовольствия. Вот сейчас снова собираюсь купить большую машину – но только ради семьи. У меня жена, трое детей, моя мама… Без крупного автомобиля никак. Но я не знаю, какую купить, все очень дорогие. Нереально тратить столько денег на то, от чего через год или два избавишься. Потеряв половину цены. Это меня бесит.
– Что ж у вас сейчас?
– Сплит – маленький город, и езжу там на маленькой машине. Smart!
– Боже. Не представляю, как вы там умещаетесь.
– Очень легко, запас есть! Это даже большая для меня машина. А в Ростове у меня Mini Cooper. С самым слабеньким двигателем.
– Я в восторге. Знаю еще одного гиганта, передвигавшегося на "купере" – Дрогба в "Челси".
– Замечательная машина. Она мне нужна на 14 минут в сутки – семь минут еду до базы, столько же обратно. Ничего лучше Mini Cooper не придумал. Рекомендую!