– Удивили слова вашего коллеги Геннадия Удуняна, который заявил, у Пака к Мамаеву такие же претензии, как и Александру Кокорину?
– Насколько я знаю, у Пака другие представители. Я накануне уже объяснял нашу позицию. Потерпевший также подтвердил нашу позицию, что мы к этому инциденту не причастны. Подтвердила это и адвокат Пака Наталья Шатихина.
– По вашим данным, Удунян не имеет отношения к делу?
– Точно не знаю. Но я ссылаюсь на Наталью Шатихину, которая и дает комментарии со стороны Пака. Допускаю, что у него несколько представителей. Могу сказать, что Удуняна вчера на следственных действиях не было, были три других представителя Пака.
– То есть вы своими ушами слышали от Пака, что он претензий к Мамаеву не имеет?
– Процессуально это звучало немного по-другому, но смысл такой. Речь шла о том, что Павел участия в избиении не принимал и каких-либо оскорблений в его адрес Пак не помнит. Позднее официальный представитель Пака озвучил его позицию, что претензий он не имеет.
В связи с чем мы позавчера заявили ходатайство, чтобы уголовное преследование оп факту хулиганства прекратили в связи с непричастностью. Теперь у следствия есть трое суток. Надеюсь, что завтра оно примет законное решение по этому ходатайству и поддержит нашу позицию.
– На ваш взгляд, преследование по этой статье следствие должно прекратить?
– Это должно быть очевидно даже тем людям, кто не имеет отношения к юриспруденции. Наглядно на видеозаписи видно, что Павел во время инцидента находился в другом месте и никаких действий в отношении потерпевшего не принимает. Дальше идут юридические вопросы – было ли вообще хулиганство или в данном случае имеет место причинение телесных повреждений, возможно, средний тяжести из хулиганских побуждений – это разные составы. И если по хулиганству прекращение дела по примирению сторон невозможно, то по 112 статье (Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью. – Прим. "СЭ") наказание меньше, оно – до пяти лет. Кроме того, статья предусматривает прекращение дела по примирению сторон. Так что здесь вопрос правильной квалификации каждого участника. Здесь не было никакого сговора группой лиц, как утверждает следствие. Эта ситуация хаотична, спонтанная, и каждый должен отвечать за свои действия. Они должны четко квалифицироваться, исходя из умысла и последствий.
– Как думаете, есть ли люди, которым выгодно делать вбросы информации со ссылкой на слова Удуняна?
– Вы сами видите, что ситуация повлекла необоснованную и скоротечную квалификацию без каких-либо проверочных действий. Это вызвало большой общественный резонанс. И мнения, как вы помните, вначале были достаточно однополярными: виноваты, должны быть наказаны. И, к сожалению, публичное мнение, что нужно всех разлинчивать обостряет ситуацию. Такое положение дел неудобно и для следствия, и для судебных органов. Потому что при принятии решений общественное мнение оказывает воздействие.
– То есть это кому-то выгодно?
– Тут можно гадать и догадываться. У меня есть свое мнение на это счет.
– Но вы допускаете, что кто-то разыгрывает свою карту?
-Безусловно. Кто-то использует данную ситуацию. Возможно, для каких-то личных интересов. К сожалению, это отражается на судьбе фигурантов. Ребята фактически первый раз в жизни оступились, и они хотят, чтобы наказание было справедливым.
Остается дождаться окончательного решения. В любом случае, дело публичное и следствие, и защита, и, возможно, суд, если потребуется – все выскажут свое мнение. И все узнают нюансы дела и поймут, почему принято то или иное решение. Здесь не может быть незаконного решения. Это не первое публичное дело, их таких много, и все они рано или поздно заканчиваются принятием законного решения.
– Вам лично было бы проще работать с этим делом, если бы оно было непубличным?
– Защита и расследование уголовного дела любят тишину. Безусловно, какие-то дела требуют общественного мнения, но большинство бытовых дел, как это, требуют тихого расследования без привлечения личного внимания. Тишина помогает принять быстро и обоснованно законное решение. А ангажированность вокруг уголовных дел, увы, не всегда имеет положительный эффект.
Но! В апелляционной инстанции мы будем обращать внимание на то, что пристальное общественное внимание к личности является дополнительной гарантией, что в случае нахождения его на свободе, будет такой пристальный общественный контроль, что и наблюдение ФСИН не потребуется. Мы считаем, что этот довод разумный. Полагаю, что суд может его учитывать при принятии решении об изменении меры пресечения.