В Пресненском районном суде в четверг, 18 апреля, проходит седьмое слушание по существу дела футболистов Александра Кокорина и Павла Мамаева. Два игрока, брат форварда "Зенита" Кирилл Кокорин и друг полузащитника "Краснодара", детский тренер Александр Протасовицкий обвиняются по статьям УК РФ "побои" и "хулиганство". Они стали участниками двух драк в центре Москвы утром 8 октября 2018 года, в первой у ночного клуба пострадал водитель ведущей Первого канала Виталий Соловчук, во второй – в кафе чиновник Минпромторга Денис Пак и гендиректор НАМИ Сергей Гайсин.
О компании Мамаева и Кокорина
– Пришла компания молодых людей. Под утро было, точно не помню, во сколько. В 4 или в 5. Пришли. Вели себя разумно. Ничего за ними не было.
В седьмом часу стали все расходиться. Спокойно, без агрессии.
О конфликте
– Вышли на улицу. Там меня не было. Единственное – я когда услышал громкие голоса, вышел на улицу, секунд 5-10 там был. Увидел компанию, которая побежала в сторону Белорусского вокзала. Бегут люди, я не знаю. Прыгают возле человека. Там и ребята падали, и человек какой-то. Я обратно зашел в клуб и больше не видел, что происходило.
О драке
– Видел двоих. Человека в белой кофте, который падал, и в черной.
Оставшиеся были возле машин. Перепалка пошла, крики: "Вызовите полицию! "Увидел, как человек в белом упал, а потом туда толпа пошла. У нас инструкция – кто-то один должен быть в помещении. Я и ушел внутрь.
Дальше я понял со слов коллеги, что какая-то драка произошла. Повздорили с кем-то. Меня это на тот момент меньше всего интересовало.
– Когда человек в белом упал, вы видели, что конкретно происходит? Из-за чего он упал?
– Видел, что человек, за которым они бежали, то ли отталкивает, то ли бьет его.
– Можете утверждать, что был удар?
– Утверждать не могу. Либо толчок, либо удар. Далеко это уже было.
О своих первых показаниях
– Вас следователь допрашивал?
– Да.
– Давление было?
– Нет.
– Сами все подписывали?
– Да. С работы дернули к следователю, все быстро рассказал.
– Когда были у следователя, сколько это было?
– Минут 15.
– Кто-то еще был с вами?
– Старший смены Кустов. Он как раз заканчивал. После него меня допрашивали.
– А после изготовления протокола читали его?
– Ну так, сквозь пальцы.
– Как допрос проходил?
– Время было позднее, следователь просто вставлял абзацы готовые и добавлял мои фразы. Фамилий не спрашивал меня.
– Вы это видели, что он вставляет абзацы?
– Нет, предполагаю. Просто быстро все сделано было.
– Подтверждаете показания, которые вы дали следователю?
– То, что там была толпа, которая била, я не видел!
– А зачем подписывали протокол?
– Торопился со смены. Сквозь пальцы прочитал.
– А адвокат вам зачем был?
– Это от работы предоставили.
– Ну, защитник находился там?
– Да.
– Читал он показания?
– Точно не помню. Возможно, читал. Может, так же, как я, читал.
– То есть, вы бегло прочитали протокол, не вникая?
– Да.
– Почему уверены, что следователь записал все верно?
– Ну, вроде, и адвокат там сидел.
– Адвоката Лисенко видели ранее?
– Где-то видел, но не общались. Меня дернули с работы, уже там его увидел.
– Адвокат вам сам что-то предлагал перед допросом?
– До допроса никто ничего не предлагал. Я пришел, уже все там сидели – адвокат, следователь и товарищ Кустов. Потом он ушел, ему на смену надо было. Я впервые в такой ситуации! Понадеялся на адвоката и следователя.
– То, что записано, не соответствует действительности?
– Нет.
– Детали, которые указаны в протоколе, не ваши слова?
– Я этого не мог сказать, потому что я этого не видел. Кто бил, как бил – я не видел.
– Вы пояснили суду, что читали протокол, не вникая ни в сущность, ни в детали. Подписали не глядя, почему?
– Я там был 10-15 минут, не думал, что мои показания имеют значение. Находился на улице несколько секунд.
– Так почему вы подписали?
– Понадеялся на адвоката и следователя.
– Показания в протоколе можно считать достоверными и вашими?
– Что били и кто бил – нет.