Когда-нибудь этот процесс будут разбирать в юридических ВУЗах – не зря же на первые заседания водили студентов. Не сомневаюсь что будет познавательно. Но вместе с тем уверен и в том, что у будущих юристов возникнет масса вопросов. Потому что логики во многих эпизодах просто нет.
Я не юрист.
Но и не студент. Не пропустил за все это время практически ни одного заседания, успел вникнуть в детали достаточно глубоко. И хоть убей по-прежнему не понимаю: как эпизод с достаточно серьезными побоями, повлекшими реальные травмы, может считаться менее тяжким эпизодом, чем один удар стулом? Почему из-за потасовки (именно потасовки) с чиновником футболистов и их друзей могут посадить на несколько лет и уже держат полгода в СИЗО, тогда как избиение Соловчука само по себе скорее всего закончилось бы компенсацией.
Во вторник выступали свидетели. Сразу четверо. Электрик из "Кофемании" – седовласый мужичок, которого больше волновало повреждение казенного имущества, чем головы Пака. Посетительница того же кафе – типичная представительница старых москвичек, которую кто-то из подсудимых во время посиделки назвал "тетей". И два охранника "Эгоиста". Глобально на ход процесса их слова не повлияли. Картина осталась плюс-минус той же. Разве что электрику задали кучу вопросов про злосчастный стул – это он его чинил после соприкосновения с телом Пака.
Но еще нам показали видеозаписи. То есть как показали – экран был направлен на подсудимых, адвокатов и прокурора. И хотя формально процесс открытый, представители прессы, равно как и родственники, записи не увидели. Тем не менее, чуть ли не каждый кадр участники процесса подробно комментировали, а запись с видеорегистратора машины Соловчука сопровождалась звуком.
Так вот, звуковое сопровождение картинки – совсем не для слабонервных. Если бы меня ознакомили только с этим эпизодом, я бы, несомненно, принял сторону государственного обвинителя. И пусть адвокаты настаивают, что Соловчук начал первым, назвал то ли Кокорина, то ли Мамаева "петухом", а затем первым ударил Павла, это все равно не повод для избиения толпой. И того матерного потока угроз и поучений, которыми это все сопровождалось.
К счастью, Мамаев (главный фигурант) это понимает – он неоднократно приносил Соловчуку извинения и подтвердил слова деньгами – открыл счет на имя водителя. Извинились и Протасовицкий с Кириллом Кокориным. Александр же причастным себя к этому инциденту напрямую не считает, и у него есть основания так думать, показания свидетелей – в его пользу.
Но при всей неприглядности и даже жестокости эпизода, в целом тут все ясно.
В деле с Паком ясности меньше. Во-первых, нет звука и судить о том, кто кого провоцировал, можно только по немой картинке и по показаниям свидетелей. Во-вторых, показания зачастую противоречат друг другу. В-третьих, даже показания одного и того же человека, данные следователям и на суде, могут различаться.
Так что в отсутствие тяжелых травм у потерпевшего и железобетонных доказательств сговора подсудимых, обвинению приходится хитрить – обращать внимание на моральный облик компании, исследовать различные интимные детали, выяснять, кто с кем целовался и что втирала в десна знакомая футболистов.
И совсем уж детективный момент – некие таинственные друзья Пака в высоких должностях, которые пришли с ним в кафе, но вскоре исчезли – и из поля зрения свидетелей, и из их показаний.
– С Паком сидели еще два человека! – скажет после заседания мать Кокориных – Светлана. – Прокурор знает, кто это, но боится говорить.
И добавит:
– Мы бы хотели, чтобы видео было в открытом доступе, и каждый мог это посмотреть.
Мы бы тоже это хотели. Ведь процесс открытый, разве не так?
В суде Кокорина и Мамаева обсуждают стул, которым ударили Пака. Live!