Али Аднан этим летом стал новичком «Рубина» — левый защитник приехал в Казань, чтобы набрать форму, но получил предложение остаться. Он — лишь второй футболист из Ирака в истории российского футбола (первый — Хади Сафаа в «Крыльях Советов»).
Когда Аднану было 10 лет, США вторглись в Ирак. Юный футболист не бросил тренировки, даже несмотря на бомбежки и смертельный риск. Двое из ребят, с кем он занимался, погибли.
Аднан стал звездой после молодежного чемпионата мира-2013 (U-20), где Ирак сенсационно занял 4-е место, а его самого заметили скауты больших клубов. Через два года после турнира защитник переехал в Италию, став первым игроком из Ирака в серии А.
Сегодня Али выступает за «Рубин» в первой лиге и заиграл у Леонида Слуцкого в новой для себя роли — центрального защитника, хотя переходил как футболист левого фланга.
«СЭ» поговорил с Аднаном о том, как он пережил войну с США, о карьере в Италии и МЛС, а также о том, почему Али всегда проводит отпуск не на курортах, а в родном Ираке.
«Согласился потренироваться с «Рубином», а клуб предложил мне контракт»
— Али, ты в «Рубине» играешь центрального защитника, хотя приходил левым. Как ощущаешь себя в новой роли?
— Первый матч я начал как раз в роли левого защитника, но Грицаенко получил травму, и тренер переставил меня в центр. Это была вынужденная мера. А после я почувствовал себя лучше в этой роли. Хотя менять позицию тяжело, особенно для меня — атакующего игрока. Но если я нужен команде в такой роли, то готов помочь. В ходе тренировки после игры с «Аланией» я уже наигрывался как центральный защитник и постепенно осваиваю новую позицию.
— Слуцкий сказал, что теперь другим центральным защитникам предстоит выиграть у тебя конкуренцию. Ты готов дальше играть в центре обороны?
— Будет играть тот, кто заслуживает этого. Ведь важны не имена, а результат команды. Но я в любом случае готов биться за свое место в составе и буду доказывать, что достоит играть в основе.
— А как ты вообще оказался в «Рубине»? Какова роль агента Кристиана Эмиле, который представляет интересы Слуцкого?
— У Кристиана действительно хорошие отношения с клубом, он привозил сюда качественных игроков. У меня была травма «крестов», и он сказал: «Неплохо бы найти тебе место, где ты мог бы набрать форму и тренироваться с командой».
Вообще у меня был другой вариант для трансфера, но он не сложился. Поэтому я согласился потренироваться с «Рубином»: мне нужно было набирать форму и быть готовым к трансферу куда-то. Но когда оказался в Казани, то был удивлен: уровень клуба, базы, город — мне все понравилось. Тренер с большим именем, клуб статусный и с хорошей инфраструктурой. Все это сыграло свою роль. В итоге «Рубин» предложил остаться и подписать контракт. Я согласился.
— Ты общался с Хван Ин Бомом — игроком «Рубина», с которым ты пересекался в МЛС, или первым иракцем в России Хади Сафаа?
— С Хади я общался, и он сказал, что Россия — очень хорошее место. Он был в Казани и говорил о «Рубине» как о большом клубе, сказал, что для меня это хороший вариант. Но от Хван Ин Бома я получил больше информации. Мы с ним близкие друзья, вместе играли в «Ванкувере» и много общались.
— Каким был ваш диалог?
— Он рассказал много хорошего о Казани. О том, что клуб сейчас не на том месте, где должен быть. Все понимают, что «Рубин» должен играть в РПЛ. Хван мне дал только положительные рекомендации.
— Что ты слышал о «Рубине» раньше?
— Знал, что они побеждали «Барселону», играли в еврокубках. «Рубин» всегда был одним из лучших клубов в России, здорово выступал в Европе. Я слышал об этой команде и раньше.
— На матчах «Рубина» появились болельщики с флагами Ирака. Познакомился с ними?
— Да, познакомились с ними на стадионе. Вообще, где бы я ни играл, везде находятся фанаты из Ирака. Слышал, что в Казани живет много иракцев. Сейчас они часто приходят на матчи, и это приятно.
«Гасперини — непростой. Это одна из причин, почему я ушел из «Аталанты»
— Ты играл в серии А. Переезд в Италию — сбывшаяся мечта?
— Да, я был очень рад там оказаться. Я провел хороший сезон в Турции, созрел для такого перехода, у меня было много предложений. Мой агент Кристиан сообщил, что есть команды, которые меня хотят: это были «Гранада» и «Удинезе». Я выбрал второй вариант. Когда я прошел медосмотр и подписал контракт, это был один из лучших дней в моей жизни. Уже будучи игроком «Удинезе», получил предложения из АПЛ: насколько помню, был интерес от «Ньюкасла», но до конкретных шагов дело не дошло.
— Сейчас бывший игрок «Рубина» Хвича Кварацхелия разрывает чемпионат Италии. Слышал что-то о нем?
— До этого я о Хвиче не слышал, но узнал, когда оказался здесь. Понятно, что это большой игрок, которого ждет большая карьера.
— В «Аталанте» ты пересекался с Джан Пьеро Гасперини, с которым работал российский игрок Алексей Миранчук. Сложный человек?
— Да, это правда. Гасперини непростой человек. И это была одна из причин, почему я ушел из «Аталанты», проведя там всего пару матчей. Да и не только я уходил из-за тренера, но и другие игроки. Но не могу сказать о Гасперини ничего плохого, ведь он дал мне хороший шанс сыграть в серьезном клубе.
«Во время войны в Ираке родители просили не ходить на тренировки. Обещал отцу, что стану футболистом»
— Расскажи о своей родине и месте, где прошло твое детство.
— Самое замечательное в Ираке — люди. Вы наверняка знаете, как развивалась ситуация в последние 20 лет. Это сложное время, и на этом фоне стараешься сделать лучшее для своей семьи и страны.
Когда я был маленьким, всегда смотрел футбол и говорил себе — я тоже смогу стать профессиональным футболистом и добиться признания. Хотя в стране шла война, я все равно тренировался и шел к своей цели.
— У тебя ведь футбольная семья.
— Да, мой дядя Али Казим — один из лучших игроков в истории сборной Ирака, а папа Аднан Казим тоже был профессиональным футболистом. Но у нас была небогатая семья. Приходилось биться за себя и за них, было много проблем. Только в 18-19 лет я получил первый профессиональный контракт — в Турции. До этого никаких серьезных денег не получал.
Наша молодежная сборная в 2013 году стала сенсацией на чемпионате мира, а я был одним из лучших игроков турнира. Пришло много предложений: от «Ромы», «Галатасарая», «Лацио», других команд.
— Тебе было 10 лет, когда в Ираке началась война. Какие воспоминания остались?
— Когда в 2003 году США вторглись в Ирак, было много тяжелых моментов. Отец отвез нас подальше от Багдада, в более безопасное место. Потом мы вернулись через некоторое время. Было страшно.
— Ты продолжал тренироваться?
— Да, хоть это и было опасно. Отец и мама всегда ждали меня на улице возле дома, ведь телефонов у нас не было. Когда я задерживался, то видел, как они меня ждут на дороге. Бывало, что они говорили: «Не ходи больше на тренировки. Опасно». Но я все равно складывал бутсы в школьный рюкзак и после уроков бежал на тренировку. Так происходило каждый день, хоть родители и отговаривали.
В какой-то момент пришлось выбирать: в той ситуации нельзя было и ходить в школу, и посещать футбольные тренировки. Нужно было сделать выбор. Я выбрал футбол и сказал отцу: «Если у меня получится, то смогу помочь семье и стране». Я пообещал папе, что буду профессионально относиться к делу, стану настоящим футболистом. Отец — мой лучший друг и всегда поддерживает меня. Он и тогда поддержал меня.
— Какие у вас отношения?
— Папа — мой герой. Он никогда меня не хвалит, не говорит, что я хорошо сыграл. Наоборот, обращает внимание на то, что я сделал плохо, над чем нужно поработать и в чем прибавить.
«Двое парней из нашей команды погибли во время войны. Пуля или осколок попали прямо на поле»
— Что стало с теми ребятами, с кем ты тренировался в детстве?
— Многих ребят, с кем тренировался, я потом не видел, потерял с ними связь. Еще помню, что во время войны двое парней из нашей детской команды погибли. Один — прямо после тренировки на моих глазах: осколок или пуля — так и не понял, что это было — попали прямо в него. Я видел это вживую — это тяжело и больно.
Это одна из причин, почему я боролся за свою карьеру. Люди говорят, мне повезло, что я смог стать футболистом. Моя ситуация была сложной, сейчас гораздо проще. А в моем детстве даже бутс не было, так мы еще и застали войну.
— Как в таких условиях находить мотивацию играть и тренироваться?
— Я не мог сдаться, потому что привык бороться. Это чувство внутри меня — я готов биться за свою мечту. После травмы в датском «Вайле», когда я выбыл на долгий срок, мне говорили, что моя карьера закончена. Но я их удивил — вернулся после травмы и играю, даже на новой позиции. Это посыл для всех — сдаваться нельзя.
— Как на Ирак повлияло то тяжелое время?
— Для меня иракцы — самая сильная нация в мире. Я был во многих странах, но ни в одной из них нет настолько сильных духом людей. Эти люди видели восьмилетнюю войну с Ираном, потом столкнулись с конфликтом с Кувейтом, затем в страну вошла Америка, а после этого террористы. Всегда были проблемы. Но люди продолжали жить несмотря на бомбежки и убийства. Они работали, помогали своим семьям, старались выживать.
У нас в стране люди живут бедно. Но если вы приедете в Ирак и постучитесь в любую дверь, вам откроют, встретят, накормят и приютят. Для меня это самая лучшая страна, и меня всегда поражает, насколько нация сильна духом.
— Правда, что ты не ездишь в отпуск на курорты, а всегда проводишь время в Ираке?
— Да, я должен делать это всю свою жизнь. Когда речь идет о моей семье и родине, я становлюсь ранимым. Очень люблю свою страну.
— Как ты проводишь там время?
— Поскольку я на родине большая знаменитость, тяжело пройти незамеченным. Если ты футболист — для иракцев это что-то особенное. Бывает, что мы идем с семьей в ресторан и я делаю селфи, пока мои родные кушают. И они уже доели, а я все еще делаю фото. Приходится уходить домой голодным!
Но это нормально. И я езжу туда ради своей семьи, чтобы проводить с ней время. Есть и благотворительные цели. Стараюсь помогать своим соотечественникам.
— Когда ты поехал играть в МЛС за «Ванкувер» и стал первым игроком из Ирака в лиге, какие чувства испытывал?
— Какой-то злости не было, ведь футбол — вне политики, это совсем другое. Да, про иракцев говорят, что у нас постоянно проблемы, что мы плохие. Но чтобы сделать правильные выводы, нужно самому все увидеть и убедиться.
Когда я отправился в МЛС, я играл в Канаде — это не Америка. Люди меня очень любили, фанаты всегда поддерживали. Когда мы приезжали в американские города, то проблем тоже не было. Думаю, многие и не подозревали, что я футболист из Ирака.
«Фото с автоматом в бронежилете? Меня звали поддержать вооруженные силы Ирака»
— В 2014 году появились новости, что ты во время отпуска отправился добровольцем для борьбы с джихадистами. Были фото, где ты в военной форме и бронежилете. Расскажи, что это было?
— Хочу для начала сказать, что я всегда буду биться за свою родину, я — патриот. Для меня Ирак — на первом месте.
Что касается той ситуации и фотографий: тренер сборной Ирака позвал меня для встречи с армией. В тот момент у вооруженных сил Ирака были проблемы в плане имиджа. Поэтому позвали известных людей, в том числе футболистов. И мы посещали базу с военнослужащими, поддерживали их, мотивировали.
Многие из приглашенных боялись ехать. Я и тренер сборной Ирака не побоялись и поехали. Военные были очень рады нам. Они дали мне бронежилет для моей безопасности. А один из военных был настолько воодушевлен, что дал мне автомат, чтобы сфотографироваться. Я подержал оружие, но ничего более. Мы тогда целый день провели с солдатами, пытались их как-то поддержать в тяжелое время. А потом отправились домой.
— Как в твоем тогдашнем клубе — турецком «Ризерспоре» — отреагировали на то, что ты поехал в Ирак к военным? Не боялись отпускать?
— Да, пытались отговорить. Но поверьте, отговорить меня ни у кого бы не получилось. Я не сделал ничего плохого. Просто хотел поддержать свою страну, помочь ей. Конечно, я не собирался участвовать в боевых действиях. Но оказать поддержку людям, когда это требуется, — мой долг.
— Российские игроки, к примеру, ездят отдыхать на Мальдивы, фотографируются с коктейлями на пляже. Неужели никогда не было желания поступить так же?
— Нет, я провожу время дома: я должен быть в Ираке, когда появляется свободное время. Мои друзья, соотечественники — я хочу быть с ними. Люблю Ирак и с радостью приезжаю домой. А для отдыха и путешествий еще найдется время. Сейчас есть более важные вещи. Сначала нужно уделить время им, а потом можно и отдохнуть. Пока я сосредоточен на помощи моей стране, а не на курортах.
— Удивительно.
— У меня много историй, из-за которых вы бы заплакали. Но на это уйдут недели. Это непросто для меня. Я многое повидал. Сами подумайте: я был маленьким ребенком, пытался стать футболистом, а мое детство прошло в период войны. Это было тяжелое время. Слава богу, что сейчас ситуация гораздо лучше.
— Молодые российские игроки первые большие деньги обычно спускают на дорогие авто, брендовую одежду. А как ты потратил первые большие деньги?
— Я отдал их маме.
— Хорошее решение.
— Да! Я всегда помогаю своим родителям.
— Не пытался перевезти родителей из Ирака в другую страну?
— Пытался, но они очень любят свою страну и не хотели ее покидать. Да и ситуация в Ираке сейчас гораздо лучше, чем раньше.
«Верю, что мы вернемся на свой уровень и будем снова играть в премьер-лиге»
— У тебя два миллиона подписчиков в одной из соцсетей. В чем феномен твоей популярности?
— Во-первых, в Ираке очень любят футбол. Во-вторых, я игрок с большим опытом, играл в Европе, в МЛС, в национальной сборной. Это все привлекает интерес.
— Сколько оповещений на телефон приходит за минуту?
— Я закрыл все уведомления! Но раньше действительно было много оповещений, экран телефона не гас.
— Как твои подписчики отреагировали на переезд в Россию?
— Они очень счастливы, пишут много хорошего о моем выборе.
— В Ираке среди спортсменов есть кто-то популярнее тебя?
— Я не знаю. Вообще, я не так помешан на соцсетях, как может показаться. Я не слишком часто отвечаю на сообщения или комментарии. А так, большой популярностью у иракцев пользуется музыкант Кадим Аль-Сахир — его называют послом Ирака в мире, он самый известный исполнитель страны. Я мечтаю с ним когда-нибудь увидеться.
— Не включал его песни в раздевалке «Рубина»?
— Нет! Я его слушаю, но не хочу беспокоить других игроков.
— Кто любимый футболист твоего детства?
— Мне очень нравился Роберто Карлос. Для левого защитника это классика. Он был невероятен. Я с ним даже встречался.
— Как тебе работа со Слуцким? Принято считать, что он много шутит.
— Да, он всегда шутит, очень любит музыку. Это действительно большой тренер. Один из лучших, с кем я работал.
— К «Рубину» в этом сезоне много вопросов: от команды ждали доминирования в первой лиге, но пока не получается. В чем причины?
— А что у нас не получается, по-твоему?
— У клуба лучший бюджет в лиге, лучший состав, большой тренер и есть все ресурсы для того, чтобы быть первыми, но после 10 туров «Рубин» не лидирует.
— Но это же спорт. Иногда и «Реал» — лучшая команда мира — может проиграть скромному сопернику. В современном футболе границы размыты и каждый может обыграть каждого.
«Рубин» покинули многие игроки после вылета из РПЛ, команду пришлось собирать заново. За короткое время это сделать не так просто. Посмотрите, сколько у нас новых футболистов — им нужно время, чтобы адаптироваться.
Верю, что «Рубин» будет снова играть в премьер-лиге. Я верю в людей, которые тут работают, в партнеров и тренерский штаб, поэтому не сомневаюсь, что мы вернемся на свой уровень.