Сегодня я вспоминаю чемпионат мира и кажется, что все это сон. То ли было, то ли не было. Такая благодать!
– Скорей бы домой, – начал было бурчать наш механик-водитель Михаил Ильич на одном из перегонов. Ехали, кажется, из Волгограда. – Скорей бы. Улягусь в свою мягкую кроватку, обниму мишу плюшевого и засну. Я устал, я желаю в кроватку.
На наших глазах Михаил Ильич превращался в Паниковского.
– Вот он пыхтит, – вполголоса проявила наблюдательность женщина-фотограф Дарья Исаева. – А ведь год потом будет вспоминать – как же было здорово. Лучшее приключение в жизни.
Подумала и добавила:
– Какой там год? Всю жизнь!
Она видела Ильича насквозь. Не зря ж мы его кормили, поили, воспитывали без малого месяц. Полюбили как непутевого сына.
Сейчас я встречаю лукавого Ильича в редакционных коридорах. Наше турне годовалой давности стало для старика навязчивой идеей, только о нем и рассуждает. Цокая языком, как извозчик.
– Можем повторить, – сообщаю я.
– Да? – радуется ветеран. – Это правда?!
Кажется, предложи я ехать тотчас – он отправится прямо в тапках. Не предупреждая мишу плюшевого. Ах, мечтатель.
Да и я мечтаю все повторить. Про женщину-фотографа молчу. Как я, так и она. Как скажу – так и будет.
***
Откуда-то из тумана, из небытия выплывают лица. Каких же чудесных людей мы встречали! Где вы сейчас? Вспоминаете ли чемпионат мира, как вспоминаю я?
Рыжий австралиец в костюме кенгуру, с карманом на брюхе. Это в его руках сдувался каждую минуту резиновый кенгуренок – а он надувал и надувал.
– Селфи! – неслось откуда-то.
Бедняга вздыхал и подносил обмякшего кенгуру ко рту.
– Прыгни! – распорядилась фотограф Дарьюшка, наше чудо из чудес.
Австралиец забирался на парапет и прыгал. В тысячный раз за сутки надув зверя.
– Не вышло. Еще раз.
Прыгал. А после рассказывал, тяжело дыша, что выложил за билеты 47 тысяч рублей в один конец. Невесту в России пока не обрел, но надежды не терял. Впереди две недели.
Взглядом раздевал нашу Дарью, подлец.
***
А вот австралийская парочка, фотографировавшаяся на фоне самарских резных изб. Пытавшаяся разобраться, как добраться до стадиона.
Мы добродушные – посадили в свой фургон. Устанавливая по дороге удивительные факты: этот юноша мог бы, желая удивить подругу, скупить все такси Самары вместе с автобусным парком. Устроить автопробег.
Мальчик-то миллионер, банкир! Живет в Дубае, что не мешает болеть за Австралию. А девчонка его, Оливия – fashion-блогер из Мексики. Настоящая звезда. Встречаются раз в месяц в Европе.
– Когда играет Мексика – мы в зеленом. Сегодня в желтом. Вперед, Австралия. Вперед, Единак.
Я думал, это заклятье – но Единак оказался вполне себе осязаемым. Этот железный дровосек из "Астон Виллы" почесывал бороду с проседью, сверкал очами, подгоняя своих. Кажется, даже рычал. Как не рычать при таком экстерьере. Капитан у Австралии восхитительный.
– Мы жили в Барвихе, ходили в Большой, пили водку "Онегин"… – донесся до меня голос австралийца.
– Ага, Онегин, – произнес я в задумчивости. – Пушкин.
– Пушкин! – возликовала Оливия. – Мы были в ресторане "Пушкин"…
***
А волонтеры? Какие на этом чемпионате были волонтеры! Слава им!
Помогали изо всех сил – не удивляясь моим накладным усам, результату неудачного спора. Один ус отклеился, приходилось поддувать снизу, чтоб не лез в рот. Но даже с одним усом я похож был на торпедовского тренера Петренко.
Были красотки с доброй душой – как в Ростове. Надарили мне семь килограммов открыток. Были задорные – как в Казани.
Танцевала прямо на вышке негритяночка с формами. Я-то на твердой почве под ногами такое не выпляшу. Народ останавливался, глазел. Вот это Айгуль так Айгуль. Вышка шаталась – но держалась!
– Ты откуда, милая?
– Из Зимбабве! – на чистом нашем отвечала сверху. Не прерывая пляску.
На эту девчонку публика валила как на прощальную пресс-конференцию Йоахима Лева. Кольцо все плотнее. Красотка же!
Сравнится с ней, тигрицей, разве что испанка-телеведущая. Розовой пижамой смущала весь пресс-центр. Видимо, звезда какого-нибудь Бильбао – все испанцы в рядок встают расцеловаться, прижаться щекой к щеке. Занял очередь и я. Люблю, думаю, ипотечниц – худенькие…
***
Время от времени прошлое выстреливает звонками и письмами. Что ж, я только рад. Хоть звонит не та, из Бильбао.
Вот с утра пораньше:
– Юра! Ты ли это, родной?
– А? – спросонья я способен лишь на междометия. Да и то – не ежедневно.
– Что ж это творится-то?! – из трубки, кажется, вот-вот вылетит мембрана. Как бы не вылетела еще из головы.
Кстати – что творится-то? На всякий случай я ощупал все вокруг…
– "Спартак" не показывают в наших деревнях! Ты там передай, в Москве-то своей!
Я обещаю. Для таких людей готов передавать все пожелания лично Федуну. Или Дениске Глушакову, от имени которого нам с женщиной-фотографом передали трехлитровую банку самогона в Миллерове. Цедили до самой Самары. Угощая лучших людей на пути. С той поры Глушаков для меня – вне критики. Тем более, мы почти однофамильцы.
…А здесь дозванивается человек особенный. Наверняка вы читали – но я все же напомню.
Мы и не думали, что такое бывает – мошкара облепляла густо каждое стекло нашего фургончика. Дворники только размазывали мошек по стеклу густым слоем – как голодающая команда "Анжи" майонез по батону.
Размазывали – но не разгоняли. Стоило чуть приоткрыть дверцу – тотчас набивался полный салон. Лезли в глаза, лезли в рот. Разогнав руками небольшой воздушный коридор, рассмотрел я табличку – "Степное Матюнино".
По деревенским окраинам жгут костры – дышать дымом все ж приятнее, чем этими тварями.
– Стой! – вскричал я. – Стой!
Наш Ильич дал по тормозам. А это я разглядел за одним из заборов в бурьяне бюст Ленина. Кажется, здесь живут веселые люди.
Вот высунулся мужичок – увидел надпись на фургоне:
– Не может быть! "Спорт-Экспресс"? Да я ж самый преданный читатель. Был вашим представителем по Турниру детских команд в Ульяновске. Ну-ка, заходите. Покажу вам чудеса.
Что ж, пошли. Греха в этом нет.
– Я – Ковеленов Василий. Это брат мой, Александр. А это отец наш, Геннадий Николаевич. 85 ему, бывший десантник. Вон станок собрал токарный своими руками…
Станок действительно стоял – а у дедули недокомплект пальцев. Возможно, это как-то связано.
– Я чемпионат мира смотрю, – сбросил дед Геннадий кошака с рук. Чтоб не мешал жестикулировать. – Все вам расскажу!
Нас повели в избу – и начались чудеса. Древний ГАЗ, "Запорожец" и самодельный трактор. Если уж какой-то немец на тракторе допыхтел до Москвы – то и наши герои могли.
– Заводится?
– Да вот вчера заводили. За пивом ездили. Все своими руками собрал, за одну осень. Вы дальше-то, дальше проходите.
В светелке такое, что мы за головы взялись. Портреты Сталина, Ленина, гармони, патефоны, алые знамена, приколоченные к стене серп и молот. Даже парашют!
– Куда ж мы заехали?! – воскликнул. – Может, дедушку забросили сюда в 42-м?
Братья хохотали. Дедушка не обижался:
– Вот когда я с десантным отрядом в Венгрии высаживался в 56-м…
Парашюту нашлось объяснение – но я не рад.
– Нет, нет, нет, – прервал его. – Сейчас чемпионат мира, дружба народов. Давайте-ка лучше о футболе.
– Ох, как играли Португалия с Испанией! Лучше не сыграешь!
– Нам-то с Португалией играть можно?
– С Португалией можно. С Испанией – нельзя. Вот в 56-м…
Я напрягся.
– …в 56-м наш футбол впереди всей планеты был! В 58-м тоже! Куда ж все делось?
Дед вздохнул – и вдруг в руках его неведомо как образовался баян. Сам собой.
– Эх!
Растянул меха – и ноги понесли меня в пляс. Я не планировал.
Оба сына, подбоченившись, сопроводили музыку текстом:
– Вспоминаем очи карие, тихий говор, звонкий смех. Хороша страна Болгария – а Россия лучше всех!
Такие люди, что и мошкара их не берет. Пошли за околицу провожать:
– Коровы от мошки дохнут, собаки. Только нам с дедом все нипочем. Особенно деду.
Дед с тоской покосился в сторону баяна.
***
Вчера еще я мог слушать баян в Степном Матюнине – а на завтра руку жать какому-нибудь Бодо Илльгнеру в пресс-центре. Или бегать за Криштиану с пудовым томом "Мордовия 2018". Мне вручили в Саранске – не пропадать же. Подарю, думаю.
Видя меня, Криштиану ускорял шаг. Выхватывал глазами даже в самой густой толпе. Я не успокоился, нет – однажды доеду до Лиссабона или Турина, всуну ему в руки "Мордовию". Пусть знает.
А вот подлетел к последнему кордону стадиона черный "Мерседес". К самому металлоискателю для VIP-персон. Это ж сколько пропусков надо иметь?! Вышел юноша в галстуке – и корейцы из толпы сошли с ума. Кинулись, тянули для автографа край футболки, билеты…
– Это кто такой? – спросил одного.
Тот посмотрел как на потерявшего рассудок. Будто не узнал Марадону.
– Пак. Джи. Сун! – выкрикнул мне в лицо. – "Манчестер Юнайтед"!
Ах ты, чудеса. Как я сразу не узнал.
Отвечал милый Пак всем. В том числе и мне. Высказал с улыбочкой какие-то любезности про российскую сборную. На прощание поклонился.
Я растаял от такого. Канчельскис тоже играл в "Манчестере", но мне не кланялся. Только угощал чаем с молоком, редкой гадостью.
– Пусть святой Георгий сопутствует во всех ваших начинаниях, – кланялся я Паку в ответ. – А Николай Чудотворец дарит вам крепкое здоровье и удачу.
Не знаю, понял ли. А через пару часов его Корея разбомбила немцев, но никуда не попала.
Пак Джи Сун привидением ходил по пресс-центру. Готовый отвечать всем. Но корейцам уж было не до него – скорее, скорее дописывать репортажи. Да и мне наскучил.
Пак сник, ослабил галстук…
***
Я вспоминаю эти города – странно, что не слились виды в одно. Помнятся будто вчера – наша квартирка в Саранске с натуральным деревом в прихожей. Вместо вешалки.
Заброшенный мукомольный завод, возле которого гостили в Нижнем. Ростовский отельчик, в номере которого ждало подарков столько – еле увезли. В дармовые кепки Ильич одел всю родню.
Помню Казань, где прямо в коридоре смотрели телевизор с аргентинцами. Их сборная гоняла мяч тем временем в Питере – а мы болели вот здесь, сидя на гостиничном полу. Галдели вместе.
Вот стоило ради этого лететь в Россию – чтоб смотреть футбол по телевизору?
– Мы билеты на матч не достали, – улыбались.
Расстелили перед телевизором огромное знамя с солнышком. Поставили бутылку вина, задабривая всех богов на свете. А рядышком – какая-то бархатная штучка с католическим крестом. Возможно, это походный алтарь. Все для победы.
Кстати говоря, чудо случилось.
Судья Чакыр отправился смотреть что-то – уже не помню что. Присудил в пользу Аргентины:
– Браво, браво! – вскричали наши новые друзья. Девчонка в одних трусах и футболке Dybala расцеловала экран, оставляя следы страсти. Потожировые отпечатки.
Минуты не прошло – Чакыр вышел из доверия. Свистнул не так.
– Hijo de puta! – вскричала она же и отвесила экрану легкую пощечину. – Puta!
Впрочем, нигерийцам турок сделал "чакыр-башка" – и второй этаж плакал от счастья.
***
Мы останавливались в каких-то местах, которые и представить себе не мог – Степное Матюнино кажется центром цивилизации. До сих пор помню, как мелькали перед глазами указатели – "ерик Верблюд", "ерик Гнилой", "Починок-Инели"… Помню город Волжский, где тунисцы на жаре глотали водку из горла – и падали прямо на гостиничное крылечко. Никто их не гонял, что вы. Только оберегали сон.
Мы мчались по Руси, которая куда лучше страны Болгарии, а за нами – пыль столбом!
Мы останавливались, забирались на какие-то элеваторы. Смотрели с обрывов. Щелкали по носу гипсовым Забивакам, установленным у сельсоветов.
Время от времени, надоев друг другу, разделялись – и я отправлялся искать диковины один.
А народ содействовал как мог. С жаром размахивал руками:
– Вон, вон зверохозяйство! Знали бы вы, что там творится.
– Что? – оживлялся я.
– Коров под музыку доят. Под Моцарта и Вивальди надои зашкаливают. Под Вагнера – проседают…
– А под Тихона Хренникова?
– Вот вы шутите, а у нас, между прочим, коллизия случилась.
– Что такое?! – всполошился я.
– Приезжал Криштиану на Кубок конфедераций, остановился в гостинице "Рамада". Напротив его спаленки огромный портрет нарисовали. А сейчас Месси в этот же отель въезжает! Взбунтовался, говорят. Не желаю, заявил, жить напротив этой физиономии. Куда деваться, поселили с видом на другую сторону.
– Да ну, брешут… – отстранился я.
Минуты не прошло – сообщение от Дарьюшки, оставленной на делах в Казани. Пока шеф агитбригады работает с документами:
"Я у отеля. Здесь срочно грунтуют стену, чтоб рисовать Месси. За ночь должны. Не успеют, но все возможно…"