Игорь РАБИНЕР из Нойштифта
Во второй половине 90-х он был отличным футболистом, и в "Спартаке", где Ромащенко стал двукратным чемпионом России, к нему с большой симпатией относился Олег Романцев. Кто видел – тот помнит его могучий дальний удар. И надежность, скалоподобность сзади. В двух легендарных четвертьфинальных победных матчах с "Аяксом" ван дер Сара, братьев де Бур, Лаудрупа и Арвеладзе он провел на поле все 180 минут.
Но спустя полгода в матче за сборную Белоруссии получил вроде бы не примечательную травму мениска, которая в итоге привела к раннему завершению карьеры. Уму непостижимо, что футболисту "Спартака" делали операцию в обычной районной больнице в Новогирееве, вырезали весь наружный мениск – и следующие шесть операций за границей вернуться в футбол уже не помогли. Три года благодаря Романцеву клуб оплачивал операции, платил Мирославу зарплату – но однажды он все понял, пошел на разговор к тренеру и сказал: "Я сдаюсь". Ему в тот момент было всего 28. После той беседы он выкурил первую в жизни сигарету – и смолит до сих пор…
Впрочем, два часа нашего разговора – и о прошлом, и о настоящем – Ромащенко был увлечен так, что не выкурил ни одной. Человек с отличным чувством юмора, что оценивают игроки, он рассказал один из свежих диалогов. "Один футболист в сборной увидел меня: "Юрич, я думал, вы бросили курить". – "Бросил. Но когда я вижу, как ты играешь – иду и закуриваю снова".
Спрашиваю: "Это был Дзюба?" – "Как в "Место встречи изменить нельзя: "Мыслите в верном направлении".
Как тут не улыбнуться.
ПОСЛЕ УВОЛЬНЕНИЯ ИЗ ТОМСКА ЧЕРЧЕСОВ ПОДДЕРЖАЛ. И ДОБАВИЛ: "ТЕПЕРЬ ТЫ – ТОЧНО ТРЕНЕР"
– Вы начинали тренерскую карьеру явно с амбициями главного. Дважды выиграли чемпионат молодежных составов с дублем "Спартака", поработали в РФПЛ с "Томью" и в первом дивизионе с "Салютом". Как получилось, что затем превратились в помощника и стали членом штаба Станислава Черчесова? - спрашиваю Ромащенко.
– После ухода из Белгорода у меня появилось свободное время, и я решил его использовать в образовательных целях. Как-то встретились с Сергеем Родионовым, и он рассказал, что учится на факультете "Менеджмент в игровых видах спорта" бизнес-школы RMA. Им руководил будущий гендиректор "Анжи" Герман Чистяков. И я тоже пошел туда учиться – чтобы понять, во-первых, как должно быть, а во-вторых, почему у нас происходит иначе. Мысли о возвращении в тренерскую профессию все равно были, но при этом хотелось переключиться, расширить свой кругозор. Ходил на все занятия, в том числе по субботам, дома больше не мог сидеть. Мне все было интересно.
Дело подходило к экзаменам, мы с женой, как сейчас помню, ехали на машине из гипермаркета домой. И было два звонка подряд. Сначала – из школы "Спартака". Мол, чем занимаешься, можешь вернуться – правда, не в дубль, а в школу. Давайте попозже, говорю, созвонимся, я за рулем. И только кладу трубку – звонок Черчесова.
– С предложением помогать ему в "Жемчужине"?
– С предложением встретиться в Сокольниках в Holiday Inn, близ его дома. На той встрече мы разговаривали на разные темы, в том числе и футбольные. Мы с ним тесно общались, когда он в 2006-2007 годах был главным тренером первой команды "Спартака", а я – дубля. С тех пор и пошли вместе – "Терек", "Амкар", "Динамо", "Легия", сборная России.
– С момента, когда вы начали работать вместе, предложения трудиться самостоятельно возникали?
– Лично мне никто не звонил.
– Еще, помню, вы после ухода из Томска рассказывали, что самым неожиданным и приятным звонком с поддержкой был именно от Черчесова.
– Было. Саламыч четко знает, что это за профессия. И понимал, в чем я в тот момент нуждался. Понравилось и запомнилось, как он сказал: "Не сочувствую, а поздравляю. Теперь ты – точно тренер". Потому что не бывает тренеров без увольнений.
– Вы же с Черчесовым никогда вместе не играли.
– Нет. Но когда у меня начались проблемы с коленом, он выступал в "Тироле". Врач "Спартака" Юрий Васильков дал мне его телефон. Я просил его, чтобы, когда приедет в сборную, привез мне специальный укол, ампулу, которых тогда не было в Москве. Так и познакомились.
– У вас сложилась дружная четверка, которая не разбивается нигде – Черчесов, вы, Гинтарас Стауче и Владимир Паников.
– Супруга тоже мне говорила: молодцы, всегда вместе. Я ответил: "Лена, мы – д'Артаньян и три мушкетера".
– С Д'Артаньяном понятно, а кто есть кто из остальных?
– Тут сложнее. Я точно не романтик, в отличие от Паникова. Значит, Арамис – это он. А вот никого комплекции Портоса у нас нет. Мы все – один за всех и все за одного. Наши сражения зачастую незаметны снаружи. Это планирование тренировочного процесса, дискуссии о правильности или неправильности того или иного решения.
С САЛАМЫЧЕМ НУЖНО БЫТЬ ГОТОВЫМ РАБОТАТЬ ДАЖЕ В ОТПУСКЕ
– Учитывая, что четверо ваших партнеров по "Спартаку" второй половины 90-х уже главные тренеры в РФПЛ – Парфенов, Евсеев, Тихонов, Аленичев – не думали о возвращении к этой роли?
– В словах Саламыча уже несколько раз проскальзывало: "Юрич, запоминай. Это тебе пригодится. Я же вижу, что ты рано или поздно пойдешь туда". Но сейчас моя задача – всецело помогать команде добиться максимального результата.
– У вас с Черчесовым схожие взгляды на футбол? Спорите часто?
– Много точек соприкосновения нашли сразу. Сейчас, когда работаем в сборной, бывает – он на стадионе, я дома, мне надо все игры посмотреть или наоборот. Или он в ложе, а я на трибуне. В перерывах матчей всегда обмениваемся мнениями. И почти никогда не бывает, чтобы наши оценки кардинально расходились. Вот что значит годы работы вместе и схожие взгляды.
Когда ты работаешь с Черчесовым – трудиться надо много и быть готовым к этому в любую секунду, даже в отпуске. В руках – всегда планшет. Помню, когда работали в одном из клубов, в период межсезонья возникла одна ситуация. В отпуске отдыхали с семьей, и вдруг жена зовет: "Саламыч звонит!" Набираю: "Я тебе скинул футболистов, посмотри. Как сможешь – дай оценку". Отложил в сторону семейное мероприятие и несколько часов подряд посвятил просмотру футболистов. Написал ему. Он ответил: "У меня точно такие же оценки по этим игрокам".
– Повышенные тона в ваших дискуссиях с ним случались?
– Бывают обсуждения, касающиеся тренировочного процесса – допустим, подготовки к завтрашнему дню. Иногда они продолжаются очень долго. Саламыч считает, что нужно сделать так, я – иначе. Иногда разгорячимся, и тут он говорит: "Так, все понятно. Теперь с этим надо "переспать", и завтра утром соберемся снова". На завтраке, с улыбкой: "Юрич, какие идеи?" И тут уже быстро приходим к общему знаменателю.
– Вы с Черчесовым на "ты"?
– Когда как. Все-таки у нас десять лет разницы. Переходим с "вы" на "ты" и обратно.
– Семьями общаетесь?
– В Варшаве, когда туда приезжали наши супруги, они встречались, ходили на выставки, в старый город. А в Москве возможностей меньше – мои родители на Украине, родители жены ушли из жизни. И когда я нахожусь в офисе РФС, она занимается дочкой, которая готовится к поступлению в МГУ.
– В родном городе Черчесова, Алагире, у него в гостях были?
– Пока нет. Но был бы очень рад там побывать.
ПОЧЕМУ ШТАБ ЧЕРЧЕСОВА НИГДЕ НЕ РАБОТАЛ БОЛЬШЕ ДВУХ СЕЗОНОВ
– Почему ваш штаб нигде не работал больше двух сезонов?
– Стечение обстоятельств. Мы с удовольствием остались бы в том же Грозном, подняв его из второй восьмерки почти до еврокубков – очка не хватило. Но понятно, что у каждого руководителя – свои амбиции.
В "Динамо" было совсем иначе. В связи с нарушениями финансового fair play команду не допустили до еврокубков, после чего вектор развития клуба изменился. Помню звонок Саши Кокорина: "Все то, что у нас так хорошо начало получаться, – насмарку. Сказали, что будем играть по-другому".
В "Легии" после побед в чемпионате и кубке Саламыч говорил о необходимости соответствовать уровню еврокубков. Ему нужно движение вверх, и я сам такой же. Это говорит не о завышенных амбициях, а о естественном желании расти. Так что закономерности в таких сроках работы нет.
– В общении с Черчесовым чувствуется его немецкая тренерская школа?
– Да. И советский опыт тоже. В СССР у тренера был высокий статус. Любой футболист должен был четко выполнять его требования, а руководство – прислушиваться и уважать. Я на этой дисциплине вырос. После развала Союза об этом как-то начали забывать. Саламыч – напомнил, и поэтому сейчас он такой, какой есть. Кстати, у того же Романцева он, как мне кажется, кое-что перенял в плане общения между тренером и футболистами. Черчесов говорит: "Когда звучит свисток на тренировку – это время мое". Такой подход мне импонирует.
– Вы моментально соглашались ехать вслед за ним в не самые простые места – допустим, в Грозный?
– Помню звонок от него около полуночи. "Что ты думаешь насчет Грозного?" Постарался со всех сторон этот вариант взвесить, и говорю: "Мне кажется, надо ехать". Всегда приятно, когда по различным вопросам с тобой советуются.
Кстати, считаю, что работа в таких клубах, как "Терек" и "Амкар", здорово нас обогатила. Там мы могли экспериментировать, пробовать какие-то тактические моменты, потому что там, если что не получится, это не так заметно. Кстати, по "Амкару" я защищал дипломную работу в ВШТ, которую принимали Никита Симонян и Андрей Лексаков. Рассказывал в деталях, что пришлось изменить, чтобы начать играть более современно. И, конечно, общение с разными руководителями обогатило Черчесова, он многое для себя вынес.
ГОЛОВИН МОЖЕТ СТАТЬ ЛИДЕРОМ СБОРНОЙ.
ЕМУ ТОЛЬКО НУЖНО ОСОЗНАТЬ СВОЮ СИЛУ
– А в сборной вы открыли для себя какого-то нового Черчесова?
– Не то чтобы прямо нового, но здесь немного иная специфика, чем в клубе. Поскольку ты видишь игроков не каждый день, больше внимания уделяется индивидуальному общению с футболистами, в том числе и на нефутбольные, житейские темы.
На самом деле он, даже если этого не показывает, очень тепло относится к любому футболисту, и если кто-то получил травму, все время звонит, поддерживает. Того же Рому Зобнина он приглашал в Новогорск на сборы, причем не одного, а с супругой.
– Видели когда-нибудь Черчесова в шоке? Будь я тренером, меня бы психологически парализовало, если бы за месяц вылетели Джикия и Васин – две трети обороны.
– Мне кажется, одна из главных черт Саламыча – умение не показывать свое внутреннее состояние. Никому – даже ассистентам. Безусловно, бывают моменты, когда человек взрывается. Потому что есть люди, с которыми ты вынужден постоянно общаться, хотя и понимаешь, что их задача – вставить тебе палки в колеса.
– Когда вы тренировали "Томь", то говорили, что отношения с игроками строите на доверии. В роли ассистента остались таким же? Ведь есть два главных типа второго тренера – "друг игроков" и "цербер при главном". Вы из первой категории?
– Да. Единственное, что мне не нравится, – когда из-за моей то ли чрезмерной открытости, то ли мягкости игроки начинают переходить грань. Бывают моменты, когда их приходится одергивать. Но в целом доверие у нас с ними есть. В сборной, кстати, таких вещей не происходит, поскольку очень много новых футболистов, да и сами турниры – Кубок конфедераций, чемпионат мира – дают о себе знать. Все собраны и сконцентрированы.
– Бывали случаи, когда игроки вам на Черчесова и его нагрузки втихаря жаловались?
– В клубах – иногда случалось. Когда пришли работать в Сочи, туда приехали нападающие Булыга и Шевченко. Прошло два первых дня, после чего Черчесов попросил меня позвать этих двух хлопцев. Стучусь, захожу. Оба лежат пластом на кроватях. "Что с вами?" Булыга поворачивается: "Юрич, а где же спартаковский футбол?!" Мы до сих пор по этому поводу смеемся.
– Вы дважды делали чемпионом дубль "Спартака". Помогает ли опыт работы с молодежью находить общий язык с теми же Чаловым, Ташаевым? Что вы делаете для того, чтобы они в сборной не зажимались?
– Это как раз моя работа. В частности – найти правильные моменты, чтобы пообщаться с игроками на разные темы, раскрепостить их. Когда футболист общается с тренером в спокойной обстановке на разные темы, это отвлекает его от мыслей о нынешней работе. И во время тренировок мы уделяем молодым много внимания. После неудачного действия успокаиваешь. Парень услышит – и плечи расправляет.
С Ташаевым легче – он нас знает, мы в "Динамо" работали. С Чаловым тоже начинаем общаться, но нельзя сразу на человека наседать. Моя задача – сократить дистанцию до такой грани, чтобы он в общении со мной чувствовал себя так же, как с игроком, который на несколько лет старше.
– То есть ваша задача – стать для Чалова Игнашевичем?
– Даже кем-то помладше (улыбается).
– Согласитесь с тем, что их одноклубник Головин за последний год вышел на совершенно новый уровень, и на него теперь должна быть сделана ставка?
– Соглашусь. Он обладает качествами, которые должны ему помочь стать лидером. В 21 год он еще немного стесняется своего нового статуса. Ему только нужно осознать свою истинную силу и использовать ее чаще, чем он это делает.
ИГНАШЕВИЧ ГОТОВ ВЫПОЛНЯТЬ ТАКОЙ ЖЕ ОБЪЕМ БЕГОВОЙ РАБОТЫ, КАК ЗОБНИН И ГОЛОВИН
– Как изначально принималось решение играть с тремя центральными защитниками? С Турцией играли в три, с Ганой – в два, причем второй матч выиграли. Но затем опять перешли на три. При том что, если не ошибаюсь, ни в одном клубе в три центральных защитника Черчесов не играл.
– Иногда использовали эту схему в "Легии" – и в Лиге Европы, и в чемпионате Польши. Многое зависит от различных факторов: уровня футболистов, соперника и его тактической схемы. К сожалению, так сложилось, что это дефицитное амплуа у нас в стране. И качество отчасти хотели компенсировать количеством.
Но, как бы правильно ни был организован тренировочный процесс и сколько бы информации ни предлагалось футболистам, в матчах высокого уровня на первый план все равно выходит индивидуальное мастерство. Одно дело сталкиваться с Сидоровым из чемпионата России, другое – с группой атаки, которая на троих стоит больше, чем реконструированные "Лужники".
– Сейчас до возвращения Игнашевича я был почти уверен, что вы перейдете на два. А сейчас опять показалось, что будете играть в три.
– У нас никогда такого не было, что три – и все. Мы всегда имели резервный вариант и в последних играх постепенно начали его внедрять. Где-то получалось лучше, где-то хуже. Но с учетом анализа соперников по группе и проблем, которые мы испытываем из-за травм в обороне, на сборе будем равноценно отрабатывать применение двух схем.
– Это логично. Какой смысл играть против Саудовской Аравии с тремя центральными защитниками?
– Бельгия так играла против тех же Саудов. Она исходит из своей игры. А мы по ряду известных всем причин вынуждены немного сменить акценты и сделать упор на активность средней линии – молодой, быстрой, агрессивной. У нее есть юношеский азарт. А задача опытных игроков и тренеров – создать для молодой полузащиты такой микроклимат, где бы она не чувствовала тяжесть, а играла легко. У нее все для этого есть.
Разбирали матч с Францией. Вот наш игрок отбирает мяч, есть коридор. Отдавай – отрезаем сразу пятерых. Но идет пас ближнему. А у французов первая задача – сразу отрезать группу наших ближайших игроков. Это и есть то, над чем нам нужно максимально сконцентрироваться в ходе подготовки. Кстати, Влада Игнатьева в одном из интервью спросили, чем чемпионат России отличается от еврокубков. Он ответил: "Атлетико" удивило. У нас после потери мяча бегут назад, а они – вперед". А это была дословная цитата Черчесова перед матчами с Бразилией и Францией!
– В каком состоянии находится Игнашевич?
– Прилично выглядит и хорошо себя чувствует. В один из первых дней австрийского сбора утром делали беговую работу, на выносливость. После нее он говорит: "Юрич, играть то сегодня будем". – "Сережа, так у нас еще зал 30 минут". – "А, зал так зал".
В Москве мы проводили тестирование на состояние футболистов для нагрузок, которые им будут предложены. Так вот, Игнашевич готов выполнять такой же объем беговой работы, как Головин, Зобнин и Ерохин, с которыми они как раз и были в одной группе! Состояние Сергея заслуживает восхищения. У нас все анализируется и смотрится в плане медицины, недаром игроки работают на тренировках в датчиках. Каждый вечер все расшифровывается и корректируется.
ДЕНИСОВ? КОГДА ФУТБОЛИСТ НАЧИНАЕТ ГОВОРИТЬ БОЛЬШЕ ТРЕНЕРА – ОН ДОЛЖЕН ИДТИ НА ВЫХОД
– Вот мы плавно и подошли к теме Игоря Денисова. Не сомневаюсь, что вы читали его интервью. С нетерпением жду комментария.
– Если брать эпизод в раздевалке в матче с "Зенитом", то вынужден вас разочаровать: в первые минуты стараюсь не заходить в раздевалку, оставляя главного тренера наедине с командой. Возвращаюсь туда через 3-5 минут. Как я понял, к тому времени все уже произошло.
А отношение к этому у меня простое. Многие наши опытные тренеры справедливо утверждали: когда футболист в команде начинает говорить больше, чем тренер, и к тому же считает возможным это делать при всех – он должен идти на выход. Его дело – выполнять то, что предлагается тренерским составом. Если у него есть какие-то вопросы, то их можно спокойно обсудить после матча или тренировочного занятия и не при всех. И к этому совершенно иначе все отнесутся. Не могу себе представить, чтобы в топ-чемпионатах игрок переступал определенную грань, будь то недовольство выбором схемы на игру, составом, заменами или местом проведения тренировочного сбора. В противном случае наступит анархия, и ни один тренер позволить себе этого не может.
Почему Денисов решил, что Юсупов был лучшим на тот момент? С чего он это взял? Взгляд футболиста всегда субъективен и сосредоточен на себе. Есть масса примеров, когда тренер ставит опорника линейным игроком или крайним защитником – из-за специфики соперника. Или по тактическим соображениям выпускает игрока на замену. Но это не значит, что он тебя задвинул, не верит в тебя.
И еще одна деталь. Уже после случившегося через день или два главный тренер пригласил Денисова, хотел еще раз переговорить, чтобы вернуть ситуацию в конструктивное русло и спокойно продолжить работу. Но Игорь решил по-своему, фактически лишив себя возможности выходить на поле, а у тренерского штаба в своем лице отняв боевую единицу.
– Еще одного не попавшего в "список 28", Дениса Глушакова, не жалко? Он был частью вашей команды, достойно сыграл три матча по 90 минут на Кубке конфедераций.
– Тренерский штаб всегда руководствуется спортивным принципом. И тот же Денис до этого был в составе команды – и в марте, и прошлой осенью, и на Кубке конфедераций. Понимаю эмоциональное состояние Глушакова, но уверен, что спустя время после оглашения списка Денис с профессиональных позиций понял, с чем было связано это решение. Нас очень порадовали его слова, что он в любой момент готов приехать в сборную.
КОГДА УВИДЕЛ "УСЫ" ДЗЮБЫ И КОКОРИНА - ПОСМЕЯЛСЯ
– В этом составе сборной есть игроки, которые начинали у вас в дубле "Спартака", – Дзюба и Кудряшов. Они на сто процентов реализовали то, что дано природой?
– Это два разных примера. Если у Дзюбы был огромный талант с детства, то Кудряшов многого добился за счет характера и трудолюбия. Но в "Спартаке" в него в какой-то момент перестали верить. Карьера Федора перезапустилась после того, как Черчесов позвал его в "Терек". Мне он всегда казался очень перспективным защитником – еще с тех пор, как приехал из Братска. У него всегда присутствует огромное желание играть!
– Дзюба днями рассказывал: "Ромащенко первым встретил в сборной, спросил, не постелить мне красную дорожку". Вижу, что общаетесь с Артемом в его стиле.
– Шутить он начал с нашего первого дня знакомства в спартаковской школе. Я и сам юмор люблю. КВН смотрю, анекдоты слушаю, сам отвечаю при случае. И с Артемом могу поговорить на любую тему, как с юмором, так и в серьезном тоне.
– Черчесова правда раздражает то, что у Дзюбы рот не закрывается?
– Это клише о Саламыче, которое вообще не соответствует истине. Все думают, что говорить имеет право только он. Просто есть моменты, когда это неуместно, и футболист должен это понимать. А в другой раз – наоборот, только приветствуется.
– Говорили с ним весной, когда он играл за "Арсенал"?
– Нет. Когда он играл в Туле, нашей задачей было анализировать его состояние. Оставить его наедине со своими мыслями и амбициями, дать спокойно работать. Поэтому я полностью поддерживаю решение Саламыча не вызывать Артема в марте.
– Дзюба признал, что сделал ошибку, уехав со сбора перед Кубком конфедерации. Вы пытались убедить его остаться?
– Конечно. Я же знаю человека с восьмого класса школы, мы столько с ним прошли! Говорил ему: "Не торопись, тебе никто не хочет навредить. То, что ты не можешь работать в полную силу, не означает, что не успеешь подготовиться к Кубку конфедераций". По-отечески говорил с ним, но Артем решил так, как решил. И никто не смог его переубедить. Но приближение домашнего чемпионата мира не могло на человека не повлиять. Иначе он бы и в Тулу не перешел.
– Несколько важных дней на этом сборе Дзюба пропустил из-за ангины. Это вас не обеспокоило?
– Так сложилась ситуация. Несколько дней Артем не тренировался. К счастью, время для того, чтобы компенсировать пропущенные тренировки в начале сбора, у него есть. К тому же мы видим, что он настроен правильно и решительно.
– Когда увидели их с Кокориным пост в Инстаграме с "усами" – за голову схватились?
– Посмеялся. Надо же понимать реалии, в которых мы живем. Хотим мы того или нет, должны быть с игроками на одной волне. Мир изменился. Для популярных ребят старше 20 лет важно быть на виду. Инстаграм – одно из таких средств. Остро на все реагировать – неправильно. Получится, что либо мы застряли в прошлом, либо считаем себя слишком умными. Вы шлете "месседж", а мы ждем вас в сборной. Но это произойдет тогда, когда вы начнете хорошо играть в футбол. В итоге начали оба, просто один, к сожалению, получил травму.
СРЕДНЕГОРЬЕ – ЭТО ВАЖНО. А У НАС ТАКИХ БАЗ НЕТ
– Команда поехала в Нойштифт, в среднегорье. Это важно?
– Важно. У нас таких баз нет. В ВШТ нам очень много преподавали о полезности работы в среднегорье и эффекте, который достигается по возвращении на равнину. Классический пример – Валерий Лобановский и его любимая итальянская база в Чокко. Мы дважды ездили туда с дублем "Спартака" на сборы и знаменитый международный турнир "Виареджо Кап. Это давало очень сильный эффект, когда в матчах чемпионата России на 75-й минуте многие вставали, мы же продолжали играть в том же темпе.
– По сравнению с подготовкой к Кубку конфедераций что-то изменили?
– Детали. Функциональная подготовка на 90 процентов осталась та же. Анализ, который мы проводили по итогам, плюс общение с футболистами дали нам понять, что принципиально менять тут ничего не надо. Например, Джикия в интервью говорил, что лучше не чувствовал себя никогда в карьере.
– На Кубке конфедераций команда играла неплохо, но из группы не вышла. Что нужно изменить?
– Осознание того, что на таких турнирах не бывает очень много моментов. К любому эпизоду нужно отнестись максимально ответственно. На Кубке конфедераций у нас было много подходов – но нередко они заканчивались либо неудачным последним пасом, либо неподготовленным ударом. Это все от эмоций, чрезмерного желания, горячей головы. Горячим же должно быть сердце, а голова – холодной.
Но то, что команда прошла через Кубок конфедераций, очень хорошо. Те, кто до него не были ни одном большом турнире, сейчас ощущают себя по-другому, представляют, уровень, к которому нужно быть готовым. Должны помочь игрокам и четыре матча, проведенных против лучших сборных мира в ноябре и марте.
– Готовы пообещать бросить курить, если сборная России выйдет из группы?
– Если бы отказ от сигарет решал бы все задачи, которые перед нами стоят – бросил бы хоть сейчас…