РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Он был великолепным судьей. Затем, всему хоккейному миру на удивление, стал руководить клубами. Паузы заполнял работой на телевидении. Изъяснялся в эфире с таким изяществом, что Вайсфельда-комментатора кому-то и сейчас не хватает.
Его рассказы о хоккее столь непосредственны, что мы волнуемся: не все ли Леонид Владленович, с мая прошлого года занимающий должность генерального менеджера "Автомобилиста", вычеркнет во время правки? Такое случается, мы сталкивались.
Но Вайсфельд, что-то вычеркивая, многое оставил…
ДУРДОМ
– Кажется, собственный судейский свитер и сегодня не будет на вас в обтяжку. Форму держите.
– Да ладно! Когда судил, весил 96. Теперь – 110. Как-то врачу пожаловался: с собакой гуляю или в очереди стою – спина болит. В хоккей играю – отпускает. Он усмехнулся: "Тебе пятьдесят лет! Забудь про хоккей, только гимнастика!"
– Думаете, прав?
– Конечно. Кузькина Виктора Григорьевича помните? Он был в шикарной форме. На дне рождения Третьяка сидели за одним столом, жена моя спрашивает: "Кто это?" – "Кузькин, трехкратный олимпийский чемпион". – "Сколько ж ему?" – "Около семидесяти". – "Вот это да…" И вдруг он умирает. Прыгнув в море.
– От перепада температуры, как врачи объяснили.
– Да не в этом дело! В таком возрасте нельзя прыгать "рыбкой"! А со спортом я завязал. Перешел к гимнастике.
– Правда, что при советской власти вы покупали свистки за 50 рублей?
– Было! При зарплате 110! Это сейчас пошел да купил фирменный, а раньше счастье, если за границей кто-то подарит.
– Чем же свистели в советском хоккее?
– Умельцы делали из эбонита и продавали по трешнику. А у заводских на морозе шарик примерзал. И язык к свистку. Коньки тоже у спекулянтов брал – 350 рублей. Но их было легче достать, чем классный свисток. Хоккеиста вызывают в сборную, там получает комплект. Катается на старых, а новые коньки пристраивает.
Помню, как приехал в "Торонто". Леша Кудашов показал мне баночку. Специальная мастика. У коньков мысы оббились – взял кисточку и замазал. Я обомлел: "Леха, что это? Можно достать?" Он улыбнулся, махнул менеджеру по экипировке. Тот банку вручил. Ко мне все наши судьи в очереди стояли!
– Невероятно.
– Судейскую майку позволяли купить в магазине "Олимп", только если отправляешься на чемпионат мира. Первая мысль была: "Ага, свою старую продам". И за ней очередь выстраивалась!
– Судьей номер один в стране себя чувствовали?
– В 90-е – наверное.
– Кто был номер два?
– Самый серьезный мой конкурент – Валерий Бокарев. Но он языка не знал. А больше всего мне нравилось, как судит Виктор Губернаторов. Как-то на моих глазах влетает в судейскую после матча Борис Майоров. Губернаторов сидит на низком стуле и протирает коньки с таким лицом, будто ничего важнее на свете нет. Майоров кричит: "Витя, ты что, не видел?!" Губернаторов лениво поднимает голову: "Борис Александрович, посмотри запись. Потом придешь извиняться". Продолжает чистить коньки. А Владимира Васильева, которого арбитры боялись, он однажды успокоил двумя словами при всей команде.
– Класс.
– Моя диссертация в ГЦОЛИФКе была связана с подготовкой судей высокой квалификации. Александру Галиахматову установил датчик на грудь во время матча. Вижу: на льду ничего не происходит, а у него внезапно пульс 220! Почему? А он перед этим ошибся, не удалил игрока. И тут до него дошло. Вот что это за работа.
Другой коллега допился до белой горячки. Я лично забирал его из дурдома на Краснобогатырской. Как же он называется? Известный дурдом!
– Тут мы не помощники.
– Звонит Резников: "Леонид, езжай за ним". – "Почему я?" – "Ты ближе всех живешь!" Так эта поездка – одно из самых ярких впечатлений в моей жизни. Захожу к врачу – по стеночке сидят угрюмые люди. В медицинских шапках. "Это кто?" – "Санитары наши. Подлечим немножко, здесь же начинают работать". Наш герой в тот момент не сильно отличался. Думаю: и такой человек выходит судить?!
– Судья-то хороший?
– Когда не пил – хороший. Международной категории. На сборах в Турции он неделю в номере квасил. Вернувшись в Москву, исчез. А всплыл в сумасшедшем доме. Спрашиваю: "Как дела?" Рассказывает: "Поругался с женой, зарезал ее. Омоновцы приехали меня брать, я убил двоих, выпрыгнул в окно…"
– Реальная история?
– Нет, конечно. У него галлюцинации начались еще в Турции. Прилетел, закопал документы где-то в районе аэропорта, сумку выкинул в лесу. А сам – в бега от мифических омоновцев. Когда утомился, пришел в милицию: "Сдаюсь. Мне же пятнашка грозит?" Его приняли – и в дурдом.
ДРАКИ
– Бывает, что судьи не знают правила?
– Билялетдинов как-то сказал мне: "Леня, мне хватает пяти минут, чтобы оценить, как человек судит. Если штрафует за все – говорю: "Ребята, сегодня аккуратно". Дает играть – тогда: "Сегодня пожестче!" Самое ужасное, если пять минут судит так, затем что-то щелкает в голове, и наоборот…"
В позапрошлом году я работал в "Кузне", выигрываем дома у ЦСКА. Широков подъезжает к нашим воротам и демонстративно их сдвигает. Две минуты? Судьи молчат!
– Почему?
– Я в судейскую много лет не заходил. А тут интересно стало, заглянул. Леша Васильев, главный, еще мне помогал когда-то. Объясняет: "Свои ворота сдвигать нельзя, а про чужие в правилах ничего не написано".
Открываю книжку. Черным по белому: "За умышленный сдвиг ворот…" – и так далее. Набираю Полякову: "Саня, стыдно! Как арбитр может не знать правил?!"
– Анатолий Сеглин рассказывал про случай, как напился и прикорнул за воротами на чемпионате мира. Проспал гол, не зажег фонарь. Были похожие ситуации по комизму?
– У меня была. На чемпионате мира в два часа ночи звонит Валентин Козин, член судейского комитета ИИХФ: "Что делаешь?" – "Сплю". – "Как спишь? Совещание! Буди Полякова!" Сели, достали водку. Вообще-то я не пью. Лишь по необходимости и без всякого удовольствия. Выпили немножко, но закуска подкачала. А мне наутро судить!
– Рискованно.
– Тогда я не понимал насколько. С утра надо разминаться, а меня тошнит. Козин увидел, перепугался: "Если сейчас отработаешь, поверю, что ты судья…"
На чемпионате мира учитывается все – и "физика", и катание. А у меня сил никаких – встал на красной линии да посвистываю. Лайнсменам наплел, что мышцу дернул. А на разборе меня похвалили: "Отдельно отметим великолепную физическую подготовку Вайсфельда. Везде успевал!"
– Смешное от хоккеистов слышали?
– Все арбитры должны были работать на первенстве Москвы. Не отсудишь десять игр – не допустят к высшей лиге. Приезжаю на матч малышей в Измайлово, а там судья почему-то без майки. В олимпийке бегает. Мой матч нескоро – отдал ему свою с фамилией "Вайсфельд". Я только приехал с чемпионата мира, известный арбитр. Ко второму перерыву подходят тренеры: "Леонид, иди и работай. Иначе они передерутся".
– А вы?
– Пошел. Уже я в олимпийке. Тот, в моей майке, помогает. Удаляю какого-то ребенка – он поворачивается: "Слышь, ты кто такой? Вон тот, понятно, судья. А ты – кто?!"
– Драк было много?
– Самая серьезная – в матче Украина – Словения. Игра никому ничего не давала, а междусобойчики у них давние. О которых я не подозревал. Каждая пауза – сразу мордобой! Протокол закончился – пришлось перевернуть и записывать на обратной стороне. Подъезжаю: "38-й, до конца". – "38-го ты уже удалил до конца". – "Ага, значит, 28-й".
За 15 секунд до сирены возникло ощущение, что главная драка еще не состоялась. Подозвал капитанов: "Эй, ребята. Всем такие штрафы выпишу, что играть будет некому". – "Что делать?" – "Я кину шайбу, и вы 15 секунд просто стоите!"
– При вас Наместников знаменитого тафгая Юдина отправил в нокаут?
– Не того Юдина, а динамовского! Тот снял перчатки, положил на лед. Отстегнул шлем. Наместников смотрел-смотрел на эти приготовления – как дал ему, и нокаут. А с тафгаем Сашей Юдиным другой эпизод связан. В "Динамо" взяли высокого Максима Кузнецова, игравшего в "Детройте". Юдин стоит, и тут к нему подъезжает расслабленный Кузнецов. Толкает в грудь. Юдин отпихнул его, даже драться не стал. Тот – хоп! – второй раз толкает. Я испугался, честно. Кузнецов не знал, на кого лезет.
– Печально закончилось?
– Третий толчок Юдин не стерпел. Уложил с двух ударов. Парня вынесли. Когда Саша оказался в СКА, я первый тур работал в Петербурге. Часа за полтора до матча заходит он в судейскую: "Что в правилах новенького?" Перед тем сезоном как раз изменения внесли. Начинаю объяснять. Юдин прерывает: "Погоди. Про драки что-нибудь есть?" – "Ничего". – "Тогда я пошел", – и дослушивать не стал.
– Самый странный человек, побывавший у вас в судейской?
– Первая лига. В Казани играет СКА МВО, который тренировал Александр Волчков. В перерыве распахивается дверь, влетает полковник милиции в папахе. Явно далекий от хоккея. "Кто главный судья?" – "Я". – "Довожу до вашего сведения, что сейчас арестую главного тренера команды гостей". – "За что?" – "За нецензурную брань". Выскакиваю в коридор, навстречу Волчков. Возмущается: "Ты почему удаление не свистнул?" – "Саня, не шуми. Милиция тебя дожидается". Указываю на полковника. Видели бы вы физиономию Волчкова в этот момент. Зато до конца матча вел себя тихонечко.
Еще с Тарасовым была веселая история. 1990 год, ЦСКА – "Спартак", прямая трансляция. Заканчивается перерыв, вдруг по дороге на лед он хватает меня за локоть. Уже освежившийся в буфете, рядом какой-то мужик. Анатолий Владимирович медленно растягивает слова: "Ленечка, постой. Хочу сказать, что ты можешь вырасти в хорошего судью…" Я в панике: "Давайте завтра обсудим. Команды на площадке". Тут он как рявкнет: "Да подождут, твою мать, когда с тобой Тарасов разговаривает!" Мужик замер, пораженный. А Тарасов, наслаждаясь эффектом, барственно взмахнул рукой: "Ладно, иди…"
ИЛЬИЧ
– При командах еще недавно держали экстрасенсов, колдунов. Сталкивались?
– Вот случай – приступаю к работе в "Ладе". Секретарша спрашивает: "К вам всех пускать?" – "Разумеется".
– Пожалели быстро?
– Приходит дядечка: "Я изобрел теорию полетов". – "На самолете?" – "Зачем? Люди могут летать. У вас же есть хоккейная школа? Детей надо обучать полетам! Я книжку написал, нужно три тысячи долларов…" Достает книгу, показывает. Еле выпроводили.
– Как к таким вещам относился Петр Воробьев?
– Он вообще не суеверный. Допустим, не подали автобус. Все в панике: "Опаздываем!" А Ильич спокоен: "Ничего страшного". Приезжаем на стадион перед самой игрой: "Собрание проводить не будем, скорректируем разминку". Никогда не было истерики в таких ситуациях.
– Какие у Петра Ильича установки на игру?
– Всё понимают те, кто давно с ним общается. Новичкам тяжелее. Много динамовского сленга, юрзиновского: "угловой", "на вилы", "бежать заранее"…
– Над каким определением Воробьева вы особенно долго размышляли?
– Как раз "бежать заранее". Полгода слушал, потом решился и спросил. Извинившись за невежество. Выяснилось: в переводе на русский – открыться на свободное место.
Тренерам часто кажется, что игроки должны до всего доходить своим умом. К примеру, Воробьев сорвался на Сашку Бутурлина, дисциплинированного парня: "Такой-растакой…" – "Ильич, а ты ему говорил об этом?" – "Нет! Он что, сам не понимает?!" Отправляюсь к Бутурлину переводить с русского на русский: "Петр Ильич недоволен. Нужно вот так". – "А что же он мне не сказал? Я бы выполнил!"
С хоккеистами надо разговаривать! Все объяснять! Вот история. В 1993-м сборная готовилась к чемпионату мира. Был у Бориса Михайлова центрфорвард в четвертом звене. На последний контрольный матч не поставили. Он с горя напился, подумал, что отцепили. Михайлов потом сокрушался: "Я же, наоборот, в нем-то не сомневался, решил других проверить". Сказал бы – не было бы проблем. А так явился на базу пьяным, в Германию его не взяли. Не стал чемпионом мира.
– Люди из Ярославля со смехом вспоминали, насколько ревниво Воробьев относился к их первым "мерседесам", мобильным телефонам…
– Не то слово. Я, работая скаутом "Торонто", задрафтовал вратаря Вову Куликова. Ильич говорит: "Мы выходим из раздевалки, а Куликов болтает по мобильнику". – "Ну и что?" – "Мобильные у двух человек в команде – у меня и у него!"
Логика, кстати, в этом есть. Сейчас тоже вижу: парень чуть приподнялся – сразу покупает автомобиль, как у суперзвезды. В Екатеринбурге был персонаж, который не попадал в состав. Но ездил на BMW X6 с карбоновым капотом и обвесом. Это раздражало людей. Или в "Кузне" герой.
– У того что?
– Жена, кошка, съемная однокомнатная квартира и три джипа. Говорил ему: "Ты кошку оставь, а джипы продай. Жилье купишь". Если завтра в клубный офис кто-то из хоккеистов приведет слона, я не удивлюсь.
ЭМЕРИ
– Был у вас в "Атланте" вратарь Рэй Эмери. Как работалось с человеком, который то сожрет таракана на спор, то поколотит врача команды?
– Таракана он на спор в Штатах съел. В Мытищах такого не случалось. А с доктором… Нелепая ситуация. Мы проигрываем "Локомотиву", Эмери заглотил три шайбы, заменили. Сидит на лавке злющий. Тренер вратарей говорит доктору Соколову: "Пусть он кепку наденет". Рэй отмахнулся. Доктор, человек дисциплинированный, не отстает. Английского не знает. Жестами показывает – бери кепку. А Эмери-то лысый. Думает: что за подколки? Ну и наварил ему. Когда уезжал, попросил передать для Соколова две тысячи долларов: "Пусть не обижается".
– Похвально.
– Не взял доктор. Сказал: "Да пошел он со своими деньгами!" В другой раз Эмери обиделся, что его в товарищеском матче продержали в запасе. И врезал кулаком в стену. Рука распухла, неделю играть не мог. А в остальном – отличный парень, надежный вратарь. С собой привез пять чемоданов Louis Vuitton с модной одеждой. Но полгода ходил в куртке от Bosco, которую ему подарил Мозякин.
– С кем из легионеров намучились?
– Играл в Мытищах канадец Сен-Пьер. Ему дали подписной бонус – 100 тысяч долларов. Обычно так не поступаю, но агент уговорил: "Мартину надо срочно расплатиться за квартиру в Оттаве". Приехал – и захандрил. В Канаде девушка осталась, названивал ей, счета за телефон были по 12 тысяч долларов в месяц!
– Клуб оплачивал?
– Еще чего. Сам. Из-за разницы во времени разговаривали они по ночам. До утра треплется, потом на тренировке никакой. Ян Булис жалуется: "Отселите его из моей комнаты. Я не высыпаюсь". Вскоре заявляется Сен-Пьер: "Хочу домой". – "А бонус?" – "Деньги верну. Только отпустите".
Или Рэнди Робитайл в "Кузне". Идет на допинг-контроль с паспортом, все сдает, возвращается и кидает шорты в стирку. Не вынув паспорт.
– Тот крутился в стиральной машине?
– Да, и канадец в Сибири – бомж! Мы проводили военную операцию с привлечением консула. Робитайл полгода прожил в самолете между Новокузнецком и Ригой – надо было выехать за границу, получить новый паспорт, вернуться, получить визу, выехать, вернуться… А помните вратаря Жан-Франсуа Лаббе в Тольятти?
– Который сбежал?
– Да. Выдав до этого феноменальную статистику. Пока он играл за "Ладу", жена родила в Канаде двойню. Перерыв на "Известия", летит домой. Я же его и везу в аэропорт. Все нормально. Тем более контракт составлен так хитро, что зарплату получает, а главную часть, премиальные, упадут в конце сезона. К тому-то моменту накопилось прилично!
– Сколько?
– 120 тысяч долларов. Сижу я на "Призе "Известий", размышляю: вратарь в порядке, а вот центральный нападающий не помешал бы. И тут звонок от агента: "Лаббе не вернется". Команда в Чехии на сборах – и эту новость я должен донести до Воробьева. Набрался мужества: "Ильич, беда. Мы без вратаря". Пауза. Жду мат-перемат.
– Что услышали?
– Очень коротко: "Ммм… Понятно. Что еще?" – "Все". – "Хорошо. Ищи". На поиски у меня было семь дней.
– Привезли Иржи Трвая.
– С виду – студент-ботаник, в очечках. А все тольяттинские таксисты в курсе нашей эпопеи с вратарем. В аэропорту один подходит. Стекла такой толщины, будто у него диоптрии минус двадцать. Кивает в сторону Трвая: "Это что, новый вратарь?" Да, отвечаю. Тот осмотрел Трвая внимательнее: "Он же слепой, как я!"
– А играл чех здорово.
– 19 матчей на ноль. Его забрали в ЦСКА – и там пропустил гол от ворот до ворот. До этого Михайловский в "Ладе" получил "Золотой шлем". Уехал в ЦСКА и сел на лавку. Взяли Трвая – то же самое.
Спрашиваю тренера вратарей "Лады" Болсуновского: "Как Михайловский у вас стал лучшим вратарем страны?" Объясняет: "Макс очень хорошо играет по первому броску". – "А второй?" – "Второго у нас не бывает…"
САЙМОН
– С Крисом Саймоном в Новокузнецке ладили?
– Да он для любого клуба находка! Люди, игравшие против Саймона, могут отозваться о нем плохо. Те, кто был с ним в одной команде, – никогда. Эталон профессионализма, характер золотой. Помню его дебют в "Кузне". Он с самолета, поэтому поставили в четвертое звено с 20-летними Кицыным и Митряковым. Крис им говорит: "Ты – в игрока, ты – на подборе. Я сзади. Ничего не бойтесь". И все, у молодых развязаны руки. Их не трогают, не бьют в спину. Кому охота связываться с Саймоном?
– В драке его видели?
– Я видел, как в Риге на нем гроздьями повисли два лайнсмена и два игрока. Крис на себе возил их по площадке, желая добраться до Спруктса. Или с Минском матч. Концовка, счет 3:3, последнее вбрасывание. Саймон приехал на пятак. Смотрю – динамовцы расступаются. Он получает пас и запихивает шайбу в ворота. Мы выигрываем. В раздевалке допытываюсь: "Что произошло?" – "Саймон на пятаке сказал защитникам, что голову оторвет, если кто-то до него дотронется". Желающих не нашлось.
Это из "Витязя" черти, Веро с Перро, могли лишь кулаками махать. А Саймон – играющий тафгай. По 30 голов в НХЛ забивал. Если б не возраст, я бы и в "Автомобилист" его пригласил.
– Чем он сейчас занимается?
– Живет в свое удовольствие. Он фанат рыбалки, детишек куча. Дедушка Саймона вместе с его отцом до сих пор играют в Онтарио за ветеранов. Когда Крис улетал домой, я шутя предположил: "Теперь будешь с дедом в одной команде?" Саймон кивнул. Но очень-очень грустно.
– Контракт в Новокузнецке у него был небольшой?
– Да. Для Саймона это были честные деньги. К сожалению, наш рынок перегрет завышенными предложениями. Я нормально отношусь к контрактам Ковальчука, Мозякина, Зарипова. Но меня убивает, когда у средненького хоккеиста зарплата исчисляется десятками миллионов.
– Например?
– Давайте без имен. В мае один из топ-клубов подписал российского нападающего на два сезона за 80 миллионов рублей. Клянусь, я бы и в десять раз меньше ему не предложил!
Но олигархические команды живут по своим правилам. Руководители о тратах не задумываются. К тому же распоряжаются-то не своими деньгами. Еще пример. Играет в Москве защитник, получает три тысячи долларов. Зовет богатый провинциальный клуб на 30 тысяч. Хоккеист не верит своему счастью, переспрашивает у агента: "Неужели мне будут столько платить?!" Приезжает в город. Первое, что слышит в клубе: "Эй, не выделывайся! Вот тебе 35 тысяч – и подписывай контракт!" Хотя он и за 15 тысяч прыгал бы от радости.
– Мозякина в 2006-м вы перехватили у "Авангарда"?
– У него заканчивается контракт с ЦСКА. Новый на 700 тысяч долларов. Омск дает миллион сто. Мозякин выбирает второй вариант и улетает отдыхать на Багамы. Летом в Омске неожиданно говорят: "Ой, мы не потянем. Максимум – 700 тысяч". Нынче в КХЛ без 50-процентной неустойки такие номера не прокатят, а тогда игроки не были защищены. Агент Мозякина, возмущаясь, рассказывает мне эту историю. Отвечаю: "Семьсот мы тоже дадим. И не надо в Сибирь уезжать". Вопрос был решен.
– Что за человек Мозякин?
– Спокойный. В команде его не слышно, не видно. Говорили, что он дохлый, сачкует. А Сережа оказался единственным, кто выдержал нагрузки Воробьева от и до! Они у Петра Ильича незапредельные, но специфические. Когда проходишь у него пятую предсезонку – это как курорт. А на первой с непривычки очень тяжело.
– Встречали хоккеистов, которые не хотят ехать к Воробьеву?
– Да. Звал одного в "Ладу", он: "Нет!" – "Подожди. Я же сумму не озвучил". – "К Ильичу – ни за какие деньги. Хочу в хоккей поиграть". Считал, у Воробьева он слишком оборонительный, не дает простора для творчества. С другой стороны, где раскрылся Семин? У Петра Ильича. Для Сашки это самый лучший тренер. Гуру. Когда в НХЛ пригласили, он первым делом направился за советом к Ильичу. Тот сказал: "Рано". Семин ответил: "Ясно. Никуда не еду".
Я Воробьеву говорю: "Побойся Бога. "Вашингтон" парню миллион дает. А у нас ему платят три тысячи долларов. Вдруг завтра травма?" Ильич подумал – и смягчился. На следующий год – локаут. Звонит Семин: "Когда тренировка?" О деньгах ни слова. И отыграл сезон в "Ладе".
КОШЕЧКИН
– Вы ведь и Ягра могли тогда взять?
– Да. Его агент звонил мне, просил 1 250 000 долларов. Витя Козлов и Зубрус, подписавшие с "Ладой" контракты на время локаута, получали по миллиону.
– Скромно.
– Десять лет назад это было много. В России хоккеисты зарабатывали по 300-400 тысяч долларов. С Ягром, конечно, я ошибся. Нужно было брать.
– Что помешало?
– Мне говорили энхаэловские скауты и агенты: "Яромир в клубе все замыкает на себе". А здесь Воробьев. Я боялся, что двум медведям в одной берлоге не ужиться. В итоге Ягра подписал "Авангард". И выяснилось, что он приехал поиграть в хоккей, получить удовольствие, никуда не лез. Другая моя ошибка в том сезоне – Дима Афанасенков.
– Почему?
– Костя Потапов, тогда президент "Авангарда", спросил: "За сколько подписали Афанасенкова?" – "400 тысяч долларов". Потапов обиделся: "Не хочешь говорить, ну и ладно". Так и не поверил. Сначала мне казалось, это очень удачная сделка. К нам приехал не просто обладатель Кубка Стэнли – хоккеист, который в седьмом матче финала последние 30 секунд был на льду! Это о чем-то говорит, верно? Но к концу чемпионата я понял, что деньги выброшены на ветер. Если Зубрус и Козлов пахали, то Афанасенков ничем себя не проявил.
– Каким был в вашей "Ладе" юный Кошечкин?
– С чудинкой. Опаздывает на тренировку. Воробьев рвет и мечет. Вызываю Кошечкина: "Что случилось?" – "Проспал". – "Неужели нельзя встать на 15 минут раньше?" Он на полном серьезе: "Леонид Владленович, встаю-то я вовремя. Но люблю полежать. Потом на часы гляну – ой, опоздал…" А как Вася контракт продлевал!
– Расскажите.
– Получал он долларов двести, причем на таких условиях должен был и следующий сезон играть. Я предложил поднять зарплату до двух тысяч долларов, а контракт продлить еще на год. Вася с агентом заломили раз в десять больше. Впечатление, что назвали с потолка. Говорю: "Вы в своем уме? Не устраивает – играйте дальше за 200 долларов". На предсезонке Кошечкин подходит с просьбой: "Одолжите, пожалуйста, на зубного 5 тысяч рублей".
– Дали?
– Конечно. Только поинтересовался: "Вась, где логика? Ты отказываешься от нескольких тысяч долларов, но просишь 5 тысяч рублей?" Затем кто-то в шутку сказал ему – дескать, раз не продлеваешь контракт, тренера вратарей Болсуновского из команды уберут. Потому что Маркканен – звезда, учить его не надо, а других голкиперов в "Ладе" нет. Кошечкин спрашивает Болсуновского: "Это правда?" Тот артист: "Да, Вася. Если не тебя, кого мне тут тренировать? Не Маркканена же".
– А Кошечкин?
– Задумался. Пришел ко мне: "Давайте контракт, я согласен".
– Когда последний раз в ваших командах появлялся хоккеист, который мог запить?
– В той же "Ладе" – Олег Белкин. Как-то в аэропорту пьяный Белкин гонял всех, включая главного тренера и генерального менеджера. Я шепнул Воробьеву: "Завтра с ним потолкуем. А то сейчас может клюшкой по башке огреть".
Наутро Олег у меня в кабинете. Голову втянул в плечи, как школьник, не выучивший урок. Мы знали о слабости Белкина, поэтому в контракт внесли пункт: нарушил режим – штраф такой-то. Деньги, говорю, кладешь в мой сейф. Искупаешь кровью. Если до конца чемпионата не запалишься, все верну.
– И что?
– В том сезоне он выиграл нам бронзу! Талантище! И по характеру – мужик. Если б не проблемы с алкоголем, играл бы в НХЛ. Впрочем, в России его карьера сложилась успешно. Вот за кого душа болит, так это за Алексея Егорова. Помните его?
– Был в "Сан-Хосе". Погиб в 27 лет, выпав из окна седьмого этажа.
– В Питере на турнире он забил гол, каких ни до, ни после я не видел. Наши играли со шведами. Егоров на замахе уложил шестерых, в том числе вратаря, и закатил шайбу в ворота! Чума! "Торонто" мечтал его задрафтовать, но "Сан-Хосе" опередил. В первом же матче там сотворил хет-трик. Казалось, звезда растет. И вот судьба. Неблагополучная семья, сомнительные друзья, алкоголь, наркотики…
ГИМАЕВ
– Сильно обидело то, что в 2009-м мытищинские власти прислушались к Федору Канарейкину – и вас уволили?
– Обидело другое. Если вам сообщили, что Вайсфельд – вор, вы у него эти деньги заберите. Или узнайте, куда он их спрятал. Мне же дали две правительственные награды Московской области, выплатили весь контракт: "Спасибо, до свидания". Когда эмоции схлынули, сообразил – дело-то было не во мне.
– А в ком?
– Тогда убрали Горностаева, зампреда областного правительства. Видимо, решили, что я – его человек. История с прорывом Канарейкина на прием к губернатору – лишь повод. Сказал он, что я ворую деньги. Пилю, как выразился, с контрактов четвертого звена. А в четвертом люди получали гроши. Ладно бы рассказал, что "пилю" с Эмери, которого подписали на 2 миллиона долларов в год. Но что напилишь с Кагарлицкого и его зарплаты в 600 долларов?
Это то же самое, что разговоры о подкупах судей. Я вам нарисую простейшую схему, при которой арбитр становится взяточником, сам того не подозревая.
– Как?
– Президент клуба просит администратора поработать с судьей. Дает тысячу долларов. Тот судье ни слова. Если выиграли, администратор кладет эту сумму в карман и докладывает: "Я результат обеспечил". Если проиграли, возвращает деньги: "Не взял…"
– Агентов вы всяких встречали. Самый экзотический персонаж?
– Сергей Левин. Это граф Калиостро. На ленинградском телевидении служил режиссером, в Америке устраивал концерты Райкина и Пугачевой, параллельно вел дела хоккеистов. Пол Теофанос – тоже личность интересная. Кстати, звонил мне в Новокузнецк: "Что думаешь про Майка Кинэна? Он готов при-ехать". Я чуть трубку не выронил: "Пол, это шутка?" – "Нет. Кинэн согласен на "Кузню". Про команду все знает, трудности его не смущают".
– Что ответили?
– "Во-первых, у меня есть тренер – Анатолий Емелин. Во-вторых, здесь даже папа римский ситуацию не спасет".
– Какую зарплату просил?
– До разговора о деньгах не дошло. Не имело смысла. А Кинэн через два года всплыл в "Магнитке".
– По телевидению скучаете?
– Нет. Я и не собирался связывать с ним всю жизнь. Вот Сергей Гимаев втянулся, балдеет от этого. А я комментировал, пока не было работы.
– В чем хорошо разбираетесь кроме хоккея?
– В гаджетах, компьютерах, автомобилях. Когда судил, часто гонял машины из Европы. Годик поезжу – продаю, привожу другую. Помимо заработка это была возможность покататься на разных машинах. Когда пересел с "Жигулей" на первую иномарку, мне показалось, что я за рулем реактивного истребителя. Хотя это была 15-летняя "Ауди-100".
– В 90-е перегонять машины было опасно.
– Главное, соблюдать три правила. Днем останавливаться в оживленных местах. Ночью – нигде и ни при каких обстоятельствах. Если же чувствуешь "хвост", педаль в пол и вперед. Лучше в полиции оказаться, чем у бандитов.
– Гаджеты сегодня меняете, как когда-то автомобили?
– Выйдет скоро шестой айфон, буду изучать, что он собой представляет. Если в начинке найду что-то принципиально новое, куплю. У меня и с машинами так. Тюнинг двигателя или стереосистемы – это мне интересно. Но не обвес крыльев с карбоновым капотом.
– А сделать аэрографию по примеру Гимаева?
– Вряд ли. Вот у него на машине портрет Харламова. Ее сложнее продать. Много ли желающих ездить на таком автомобиле? Да и на улице бросается в глаза. Могут что-то нацарапать. Не все же любят Гимаева так, как я.