Уровень КХЛ не удивил и не расстроил
— Как у вас со здоровьем?
— Спасибо, все хорошо.
— Я вас помню еще игроком подмосковного «Атланта». Вы тогда не забивали много. Но вернулись из Северной Америки и буквально разразились голами.
— Не задумывался по этому поводу. В «Атланте» же при том игровом времени, которое давали еще молодому игроку, все равно вышел неплохой сезон. Я получил возможность попробовать себя в НХЛ. Сейчас решил вернуться. Голы? Думаю, просто хорошо складываются обстоятельства, плюс немаловажный фактор — доверие тренеров.
— Уровень КХЛ удивил вас или расстроил?
— Не расстроил точно. Но и не удивил. Уровень топ-команд очень хороший.
— Нужно ли нам участие в Евротуре?
— Я считаю, что да. И даже не потому, что меня пригласили в сборную. Он помогает увидеть, где находится наш чемпионат, поиграть на международном уровне. Но все равно во всех сборных все равно выделяются ребята, которые играют в КХЛ.
— В Канаде вас стали ставить на игры «Торонто», где вы сходу о себе заявили. Вам не говорили умерить пыл, ведь в том году они выбрали первого номера драфта — Остона Мэттьюса, а затмевать его нельзя.
— Не только у меня получалось, но еще много у кого. Я в основном делал черновую работу. Потом спустили обратно в НХЛ. Первый номер драфта? Думаю, «Торонто» тогда выбрал одного из самых талантливых игроков за последние 10 лет.
— Никита Зайцев никогда не называл его товарищем. Просто «одноклубник».
— Я с ним всегда хорошо общался. Он — классный парень. Там просто другой менталитет. По меркам НХЛ в «Торонто» достаточно дружный коллектив. Вообще все общаются по национальностям: русские — с русскими, шведы со шведами и так далее. Канадцы и американцы — между собой. Да и то, чтобы они подружились, нужно через многое пройти.
— С кем-то поддерживаете отношения из «Торонто»?
— Переписываюсь в соцесятх с ребятами из «Марлиз». Особенно с тафгаем Ричардом Клюном. Но близкого общения нет.
— Вы, наверное, знаете, что есть подкаст Пола Биссоннетта. Там оскорбляют Россию. Не хотите ответить?
— Ха-ха. Вообще, я люблю слушать этот подкаст, много интересных вещей. Иногда они действительно оскорбляют, а иногда говорят правду. Например, про специальный газ для спортсменов. Я никогда его не пробовал. Но это не допинг. Смысл такой: ты им дышишь и он насыщает все твои клетки кислородом. Это примерно то же самое, что окунуться в ледяную воду после игры.
Канадские налоги — это неприятно и больно
— В Торонто много бездомных. Почему?
— Да не только в Торонто. В Нью-Йорке, например, тоже. Лежат на вентиляционных решетках метро, греются теплым воздухом. Само явление, почему их так много, не изучал.
— Многие российские игроки говорят, что хотели бы остаться жить в США. А вы?
— В США — не хотел бы. Если бы была возможность выбора — выбрал бы Канаду. Там очень много социальных программ по медицине и образованию. В США, если с тобой что-то случится, ты можешь оказаться на улице без денег. Будешь умирать — без страховки тебе руки не протянут.
— А как же знаменитые канадские налоги?
— Если ты спортсмен и зарабатываешь больше полумиллиона долларов год, то налоги 52 процента и еще эскроу (налог НХЛ) — 12 процентов. Возврат с эскроу приходит смешной. Так что неприятно и больно.
— Вы не считали себя обеспеченным спортсменом в Северной Америке?
— На самом деле я живу очень просто. Никогда не шиковал. У меня там даже никогда не было машины. Из самых дорогих покупок — подарок жене. А для себя — мне ничего не надо.
— Вы ведь могли остаться в США или Канаде?
— Мог. Был даже вариант с односторонним контрактом, но я знал, чего ожидать и не был готов бороться за место в составе. Уже морально.
— Форвард Никита Щербак сказал, что снимал квартиру в Балашихе за 550 тысяч рублей. Сколько стоит аренда квартир в Уфе?
— Ну, не 550 тысяч, но тоже дорого. В районе 100. Выбора не было.
— Что в Уфе не понравилось?
— Уфа — хорошо обустроенный город. Все хорошо. Ну наверное, не очень нравится, как люди водят машины. Но это везде так в России. Мне ехать до ледового дворца 10 минут, так что это не какая-то большая проблема.
— Когда последний раз были в родном Нижнем Тагиле?
— Этим летом.
— Красивый город?
— Конечно, очень красивый.
— Ходили по ночам к вокзалу?
— Да делать мне нечего. Я за городом живу. Если и приезжаю, то в центр не езжу. Я приехал с ребенком и с такой экологией ездить туда не хотелось.
— У вас есть канадский паспорт?
— Нет. А вот у жены есть. Она хоть и русскоязычная, но уже 10 лет живет в Канаде.
Травмы
— Вы были не самым звездным игроком «Атланта». Но вы оттуда уехали в НХЛ. Затем снова падение. Теперь вы отлично играете за «Салават Юлаев». Вы специально себя ставите в трудное положение?
— Да, специально поехал в угол, попросил Здено Хару, чтобы ударил меня по голове. Конечно нет, это все обстоятельства. После «Атланта» поехал в «Торонто» и провел там хороший год. Там я выгрыз себе место в «Лифс» в первом сезоне. Но по ошибке докторов вышло так, что они не позаботились обо мне вовремя. Я пропустил тренировочный лагерь и вернулся уже в четвертое звено. Если ты не пользуешься навыками, быстро их теряешь. Пришлось немножко поменять стиль игры. Потом я получил вторую травму — сотрясение.
Когда мы с «Марлиз» закончили выступление в плей-офф, я получил разрыв задней поверхности бедра в двух местах. Меня отпустили домой, хотя я жаловался на ногу. Ни МРТ, ни ультразвук не сделали. Начал тренироваться — нога болит. Так продолжалось два месяца. Пришлось лечиться самостоятельно, в результате процесс восстановления затянулся. Это было ключевым событием в моей заокеанской карьере. Сотрясение уже — стечение обстоятельств. Поскольку я играл в четвертом звене, приходилось делать тяжелую работу — биться с большими ребятами. Если бы я был ростом 190 см и весил 100 кг — это один разговор. Но у меня нет таких данных.
— Вы два раза пострадали из-за медицинских ошибок. Сначала врачи не заметили разрыв мышцы, затем — сотрясение мозга. Как же так? Это ж НХЛ, там все идеально!
— Бедро — это действительно ошибка врачей. А с сотрясением сложная ситуация. Не только я один мучаюсь с этими вещами. Есть ребята, которые просто молчат, играют с этой травмой. Не говорят, потому что боятся остаться без контракта. Когда я получил сотрясение, до плей-офф оставалось 8 игр. Я весь сезон бился за место в составе и немножко перегорел. У меня появились очень серьезные плохие симптомы. Тогда я испугался не то что за место в составе, а за свою жизнь. Кружилась голова, звенело в ушах. Кто с этим сталкивался, поймет, о чем я говорю.
— Сейчас вы испытываете какие-то побочные эффекты после сотрясения?
— Нет. Уже столько времени прошло. Я лечил сотрясение и долго не мог от избавиться от его симптомов. Это продолжалось два с половиной года. Наконец я встретил в Канаде человека, который помог мне вылечиться.
— Думаете вернуться в НХЛ или это уже исключено?
— Ничего не исключаю. Загадывать не хочется. Сейчас у меня семья, уже не маленький мальчик. Буду смотреть как лучше для нас и принимать решение.