Обозреватель «СЭ» продолжает серию «Новые русские в НХЛ», начавшуюся с Дениса Гурьянова. Его новый герой — защитник «Коламбуса» Владислав Гавриков, сыгравший в 46 матчах регулярки со средним игровым временем 18.01 и набравший 10 очков (4+6) при показателе полезности «плюс 8» — солидные цифры защитника второй пары.
Торторелла сказал ему: «Будь готов!» и выпустил во втором раунде Кубка Стэнли
Это был один из самых необычных дебютов россиян в НХЛ. После второго матча «Коламбуса» с «Тампой» в серии первого раунда прошлогоднего Кубка Стэнли 23-летний защитник СКА Владислав Гавриков подписал контракт с «Блю Джекетс», вскоре присоединился к команде. Обладателей Президентского кубка «Коламбус» сенсационно прошел, да еще и всухую, выйдя на «Бостон». И в пятом матче с «Мишками» при счете в серии 2-2 Джон Торторелла 5 мая бросил россиянина в самое пекло.
Восемь месяцев спустя мы встречаемся с Гавриковым в лобби отеля в приморской Санта-Монике, где игроков «Коламбуса» поселили перед матчем с «Лос-Анджелесом». Вспоминаем тот самый дебют, когда россиянина, ни разу не игравшего в матчах регулярного чемпионата НХЛ, поставили сразу на кубковую встречу, против команды Пастрняка, Маршана и Бержерона. Спрашиваю:
— Для вас не было шоком, что посреди плей-офф доверили место в составе? Даже Никиту Гусева, уехавшего одновременно с вами, в «Вегасе» так и не выпустили.
Рассудительный, спокойный защитник отвечает:
— Дебют и правда необычный, интересный получился. Но я все равно к этому готовился. Самое важное было настроиться психологически, что произойдет такая резкая смена, влиться в систему, в новый коллектив. А физически я был готов, тренировался даже чуть больше остальных. Потому что немного пропустил из-за того, что делали визу. Были накладки с документами, поэтому немного выпал из игрового режима. На первой смене меня еще немного потряхивало. Одно дело — когда готовишься, другое — когда выходишь на игру. Но потом все стало более-менее.
***
После того матча, в котором «Коламбус» отыгрался с 1:3, но все-таки уступил (и вины Гаврикова в том не было никакой), Торторелла сказал журналистам о новичке: «Он был хорош». И даже дважды эту фразу повторил. Факты подтверждали такую оценку и без слов Тортса, но личные впечатления тренера зачастую важнее голой математики.
Попробовав его в первом периоде с разными партнерами, опытнейший тренер остановился на том, что автор лучшего «плюс-минуса» в прошлом сезоне КХЛ — наиболее достойный партнер Давида Савара (кстати, и нынешнего его наиболее частого партнера) во второй паре защитников. Судите сами: Гавриков провел в той встрече 14 минут 16 секунд, в то время как третья пара Кукан — Харрингтон — соответственно 11.00 и 10.05, а превратившийся в седьмого защитника Кленденинг — и вовсе три минуты.
При этом в «Коламбусе» понимали все риски. Генеральный менеджер Ярмо Кекяляйнен, при подписании контракта назвавший Владислава «потрясающим защитником, который отлично играет как в обороне, так и в атаке», после того матча сказал: «Никогда не знаешь, как проявит себя новичок. Несмотря на отличные выступления за сборную России, в КХЛ, на Олимпиаде и чемпионатах мира, первый матч в НХЛ есть первый матч в НХЛ. Думаю, это был отличный способ ввести его в состав и сыграть против одних из лучших форвардов лиги. Думаю, он сыграл отлично. Мы рады, что он является частью нашего будущего. Думаю, он станет действительно надежным защитником».
Гавриков вспоминает:
— От Тортореллы во время серии была простая установка: «Будь готов!» То есть готовь себя к тому, что можешь выйти на лед. Тренер по защитникам показывал видеонарезку, как мы будем действовать в обороне и атаке, что мне нужно делать в первую очередь при игре пять на пять. Такой краткий обучающий курс с хорошими и плохими примерами. На всякий случай также показал неравные составы, чтобы я тоже был готов, если понадобится.
Когда мы приехали в Бостон, Торторелла меня отозвал в сторонку: «Готовься, планируем тебя завтра заявлять. Будем играть в семь защитников, 11+7». Я потом с ребятами говорил, и они сказали, что это очень редкое явление, обычно всегда выходят 12+6. Для всех такое стало неожиданностью. Сначала нас по кругу меняли, а на следующую игру в Коламбусе мы вышли уже с шестью защитниками, и я был в третьей паре.
Тот шестой матч серии «Джекетс» снова проиграли — а вместе с ним и всю серию. По оценке The Athletic, Гавриков в той встрече играл похуже, чем в предыдущей. Но не до такой степени, чтобы при счете 0:3 его кто-то в чем-то упрекнул.
Сказать, что происходившее в те дни стало для него культурным шоком, будет преувеличением — но кое-что удивило. Например, двусторонка в присутствии зрителей, состоявшаяся на пике эйфории, после триумфальной серии с «Тампой».
— Сделали открытую тренировку, и на нее пришло очень много народу, — вспоминает Гавриков. — Кричали, поддерживали, реагировали на каждый гол и сэйв... Было необычное ощущение, потому что у нас такого нет.
— Когда вы прилетели в Коламбус, уже оттуда уезжали в Нью-Йорк какие-то документы оформлять. Что за документы? — спрашиваю Гаврикова.
— Канадскую визу. Потому что «Бостон» играл с «Торонто», их серия затянулась до семи матчей, тогда как наша закончилась в четырех. Если бы мы вышли на «Торонто», то у меня выпало бы еще три-четыре дня на канадскую визу. Поэтому, как только я приехал, клуб сразу отправил меня на ее оформление.
В те дни Торторелла говорил:
— Не знаю, когда именно Гавриков дебютирует, если это произойдет (в плей-офф). Пока он был с нами на льду дважды, он находился в процессе решения иммиграционных вопросов. Из-за этого был вынужден пропустить ряд тренировок. У нас была двусторонняя игра, и в ней, безусловно, мы могли увидеть у него хорошие качества защитника.
Я полностью доверяю Ярмо Кекяляйнену по поводу игроков, которые есть в нашей системе. Он дал мне по нему необходимую информацию. Этот парень может играть! Естественно, в двусторонке, против партнеров, невозможно увидеть все, на что он способен. Так что посмотрим, как все пойдет. Мне нравилось, как мы играли в обороне против «Тампы». С «Бостоном» будем идти шаг за шагом, смотреть день ото дня.
***
Выходит — убедил. Попав с корабля на бал, Гавриков не подкачал. Несмотря на результат. Хотя сам он высказывается по отношению к себе более критически:
— В первой игре мы пропустили два гола. Включая последний, который сделал счет в серии 2-3. Так что не думаю, что сыграл хорошо и в первом матче. А позитивные оценки, наверное, были со скидкой на то, что это был дебют. Вообще, согласен сыграть хуже всех, но чтобы команда победила. Хотя почему-то у меня так никогда не получается.
Гавриков не упоминает, что пропущенный в его присутствии гол был забит так: Маршан прокинул шайбу по борту, и четверо ведущих игроков «Брюинз» — да-да, еще и Пастрняк с Бержероном! — выкатились на одного Гаврикова. Что тут сделаешь? И Пастрняк, видя, что Бобровский пытается предугадать, кому он отдаст пас, просто бросил в ближний.
Но даже из таких ситуаций он извлекает уроки. Пройдет всего пара недель — и в четвертьфинале ЧМ-2019 против США Гавриков станет, как любят выражаться в Северной Америке, unsung hero, незаметным героем. Потому что дважды, один раз при выходе американцев два в один, а другой — вообще три в один — положит клюшку на лед и прервет фактически голевые атаки соперников. Обхитрить в одном из этих эпизодов таких мастерюг, как Кейн с Годро — это уметь надо!
Посмотреть эту публикацию в Instagram Публикация от @gavrikov_vlad 25 Фев 2018 в 3:03 PST«Только что Дацюк и Ковальчук были у тебя в приставке. А тут они — с тобой в раздевалке»
Рвануть в НХЛ в конце сезона тоже надо было решиться. Спрашиваю у Гаврикова:
— Слышал, после вылета СКА в полуфинале Кубка Гагарина пошли на разговор с Романом Ротенбергом, попросили найти возможность отпустить?
— Там больше была работа агентов. Единственное — «Коламбус» на меня вышел и спросил, готов ли я приехать. Ответил, что готов, но еще действует контракт со СКА, и все будет не так просто сделать. Они сказали: «Хорошо, мы будем думать». Дальше пошла работа агентов. И — да, Роман Борисович пошел навстречу. Получается, коллективными усилиями нашли решение, как это можно сделать.
— Были ведь опасения, что СКА может заартачиться.
— Скорее я понимал, что может случиться так: клуб не сможет найти юридического решения, чтобы это сделать, не потеряв на меня права в КХЛ. Я понимал их ситуацию, потому что права на игрока — это ценный актив, никто не хочет ими разбрасываться. Было бы логично, если бы они сказали: «Мы не можем, потому что теряем права». Я бы их понял. Тем более что еще ничего не было известно с локаутом в НХЛ. Но мне пошли навстречу и смогли все сделать.
— «Коламбус» на вас еще по ходу сезона вышел?
— Они (Ярмо Кекяляйнен. — Прим. И.Р.) приезжали ко мне в Питер, следили за мной, разговаривали, знали, что у меня последний год контракта. Но такого, чтобы конкретно говорили: «Вылетаешь — сразу приезжай», не было. И я об этом не думал, потому что мы боролись за Кубок. А когда идет плей-офф, все серьезно, нет мыслей о чем-то другом. В результате они позвонили на следующий день после нашего вылета.
— Вы с Гусевым как-то координировали свои действия в этот момент? Насчет отъезда, разговора с руководством клуба?
— Уже на следующий день после вылета, когда на меня вышел «Коламбус», а на Никиту — «Вегас», мы созвонились, я спросил: «Когда ты собираешься уезжать», а потом рассказал о своей ситуации. В общем, были плюс-минус в курсе планов друг друга. Он улетел раньше, ему быстрее удалось оформить документы.
— С Гусевым поддерживаете отношения?
— Да. Перед игрой с «Нью-Джерси», когда «Дэвилз» приезжали к нам в «Коламбус», встретились, поболтали 20-30 минут. У них были две игры за два дня, и они прилетели в ночь перед матчем. Так бы, конечно, сходил бы с ним куда-то поесть или пригласил его в гости, — но расписание не позволило. И после игры тоже минут 10-15 поболтали.
— Как у него настроение?
— Думаю, он привык к НХЛ. И хоккей сейчас показывает хороший, и очки набирает, помогает команде.
***
Гавриков и Гусев — двое из четырех олимпийских чемпионов Пхенчхана-2018, сейчас играющих в НХЛ. Еще двое — Илья Ковальчук и Николай Прохоркин. Что интересно, все — бывшие питерские армейцы. Им есть что вспомнить.
— С Прохоркиным на разминке недолго поболтали, — говорит Гавриков. — С Ковальчуком поддерживаем связь, послал ему сообщение, в котором поздравил с переходом в «Монреаль».
— Вы играли в СКА с Ковальчуком и Павлом Дацюком. Что вам это дало?
Тут у Гаврикова, показалось, даже выражение лица изменилось. Обычно взрослое и серьезное, оно озарилось каким-то детским восторгом.
— Помню свое ощущение, когда только пришел в команду. Дацюк, который играл в «Детройте» столько времени, выиграл Кубок Стэнли. Ковальчук, на которого смотрел поздно ночью дома по телевизору, как он забивает два решающих гола на чемпионате мира в Квебеке... Всех этих ребят знаешь по приставке, когда в компьютер в детстве с друзьями рубишься. И вот они в одной раздевалке с тобой, Дацюк сидит через два места. Первое мгновение, когда познакомился — уау, такие люди играют с тобой в одной команде, подсказывают тебе! Это невероятно!
А в один момент я вообще дар речи потерял. Как-то Дацюк у меня спрашивает: «Как ты думаешь, как здесь надо сыграть?» Я поразился: «Паш, ты у меня спрашиваешь? Это я у тебя все спрашивать должен!» — «Нет, ты как защитник объясни». Тренировки, игры, общение с ними — это огромный опыт. Смотришь на то, как они ведут себя в жизни, в раздевалке, в работе — и впитываешь. Это дорогого стоит.
— С Дацюком понятно. А Ковальчук чем-то поразил?
— Он очень командный, компанейский. Постоянно с ребятами, и, если кто-то собрался на прогулку, зовет всех, чтобы пошли вместе. Это создает очень теплую атмосферу, команда собирается в кулак. Этих мелочей со стороны не видно, но они важны.
Решение Ковальчука поехать в «Монреаль» Гавриков комментирует так: «Думаю, он выбирал, слушая себя. Если Илья так решил — дай бог, чтобы у него все сложилось хорошо». Пока, на радость всем, кто с ним играл, — складывается.
Пхенчхан, где Гусев забил спасительный гол, Ковальчук был признан MVP, а Дацюк стал членом Тройного золотого клуба, Гавриков вспоминает, «хотя и не так, чтобы часто».
А мне есть что вспомнить — поскольку сам освещал тот олимпийский турнир, переживал его перипетии и помню, например, важнейший гол Гаврикова чехам в полуфинале при счете 1:0. Григоренко вывел шайбу из зоны, умно отдав ее на ход Телегину, далее последовали проход московского армейца и его чудесный пас с подкидкой на дальнюю штангу.
Как там оказался Гавриков?! Защитник, никогда с шашкой наголо не летавший вперед, но тут пробежавший через всю площадку в надежде на пас — и замкнувший его. Допустим, на Олимпиаде в Сочи такого не могло быть в принципе — Зинэтула Билялетдинов, конечно, большой тренер, но не по этой тактической части. У Олега Знарка же защитники в атаках участвовали регулярно, и, собственно, с гола Гаврикова словакам в первом матче Олимпиада для России и началась.
Помню, как после 3:0 в полуфинале Владислав в смешанной зоне всячески уходил от разговоров о своем голе: «Неважно, кто забил, главное — выигрывать». В какой момент решил подключиться? «Не знаю, ноги сами побежали».
— Страшно было в концовке финала с немцами? — спрашиваю Владислава почти два года спустя.
— Не то чтобы поник, но начал переживать, когда Сережа Калинин удалился. Тогда уже думал, что нам очень тяжело будет сравнять. Слава богу, Никита Гусев смог ее туда засунуть. Это вообще тяжело было — бросить и попасть с такого угла! Повторить такое тяжело.
— Автор золотого гола Олимпиады Кирилл Капризов, по-вашему, покорит НХЛ?
— Думаю, да, все у него должно быть хорошо. У него все для этого есть — и бросок, и видение площадки, и катание, и скорость, и характер. И в силовую может сыграть. Главное тут — как себя настроить, сколько быть готовым работать.
Гавриков мог уехать в НХЛ и двумя годами раньше — летом 2017-го, еще будучи игроком «Локомотива». Но предпочел на два года перейти в СКА, «зацепив» заодно и Олимпиаду, которой в случае пребывания за океаном у него бы не было. Весной 2019-го все сходились во мнении — более зрелого и подготовленного к НХЛ защитника в КХЛ не было. Однако нельзя не спросить, как теперь считает Владислав — не потерял ли он два года своей энхаэловской карьеры. Не стоило ли уехать раньше.
— Нет, считаю, что все было правильно, — уверен он. — Думаю, что мне было нужно время — чтобы и физически окрепнуть, и морально к НХЛ подготовиться. Вообще нельзя жалеть ни о чем, что уже сделано в жизни, но тут вообще все было верно.
То лето 2017-го было самым тяжелым в моей карьере. Все было так непонятно и запутанно! Днями и ночами пытался разобраться, что к чему. В вопросе перехода моих прав из «Локомотива» в СКА, насколько понимаю, все решилось без меня. Подробности этой истории надо спрашивать у руководства ярославцев. «Коламбус», понятное дело, предлагал ехать. Но я старался прислушаться к себе и понять, как правильно поступить. Не навредить себе, а наоборот, дать новый толчок.
И чувствовал, к НХЛ еще немного не готов. А возвращаться, если что-то не получится, не хотелось. Очень много было таких вопросов, и я старался разбирать их с холодной головой.
— Возможность участвовать в Олимпиаде была одним из мотивирующих факторов, чтобы остаться? Или, может, высокая зарплата в СКА (по данным «СЭ», 70 миллионов рублей в год. — Прим. И.Р.)?
— Там был целый комплекс факторов. Я опирался на свои внутренние ощущения, смогу играть в НХЛ или нет. Дело было точно не в деньгах. Когда ты молодой — об этом не думаешь, хочешь просто играть в хоккей. Важно было показывать свою лучшую игру, выходить на тот уровень, который позволит смело и спокойно выступать здесь.
А я тогда смотрел на состав линии обороны «Коламбуса» и понимал, что попасть в состав мне будет очень тяжело. Да, можно было поехать в АХЛ. Но по сравнению с этой лигой приоритетным вариантом все-таки была КХЛ. Не то чтобы я думал, что АХЛ — плохая лига. Я там не был, но многие канадцы, которые на ведущих ролях в КХЛ, прошли именно школу Американской лиги, она стала для них ступенью подготовки. Так что никакого ужаса, уверен, в ней нет. Но я все-таки предпочел СКА. И не прогадал.
Торторелла никогда не будет держать камня за пазухой
У Гаврикова в этом сезоне бросаются в глаза неплохие для защитника не ярко выраженного атакующего плана показатели результативности — четыре гола и шесть передач за чуть более чем половину сезона. Тут же вспоминается, что целый ряд универсальных защитников из России — Дмитрия Куликова, Никиту Зайцева, Никиту Задорова — в НХЛ переделывали или переделывают в «домоседов». Делюсь этим наблюдением с Гавриковым и спрашиваю, чего требует от него по части подключений Джон Торторелла. Игрок отвечает:
— Сейчас, думаю, все тренеры требуют подключаться. Втроем против пятерых в чужой зоне ничего не сделаешь. Мы и сами понимаем, что проще играть, когда впятером и впереди, и сзади. И мы должны помогать нападающим так же, как они помогают нам. Таков современный хоккей.
— Я почему спрашиваю — учитывая, что в «Коламбусе» есть два таких ярких атакующих защитника, как Сет Джонс и Зак Веренски, нет такого, чтобы они двое ходили вперед, а другие сосредоточились на основной работе?
— Нет. Все должны все одинаково делать. Во всем быть полезными. Я за всеми смотрю, все время детали для себя подмечаю — особенно когда только приехал. Как защитник должен правильно перекрыть собой линию броска. Или когда нужно не передерживать шайбу, не искать пас, а парашютиком запустить ее на свободный лед. Было непривычно — но многое для себя узнал, в том числе от тренера по защитникам. Он постоянно объясняет все с видео, и это помогает.
Если ты можешь и умеешь играть в атаке, никто тебе не будет запрещать это делать. Другое дело, если у тебя это из раза в раз не получается, тебе скажут — больше этим не занимайся, атакуй на тренировках, но не в игре. Потому что каждая потеря шайбы чревата пропущенным голом, тем самым ты делаешь хуже команде.
— В детстве любили ходить в атаку?
— В самом детстве — не помню. А уже ближе к НХЛ больше сосредоточился на защите. В «Локомотиве» играл в паре с Рушаном Рафиковым, он больше отвечал за атакующие действия, я — за оборону. Когда он проваливался — я его страховал. С Богданом Киселевичем в сборной — на равных.
— У Киселевича, как и у вашего бывшего одноклубника по «Локомотиву» и СКА Егора Яковлева, в НХЛ не получилось, они вернулись. Это не смущало, когда решили ехать?
— Нет. У каждого — своя судьба. Важно ехать сюда, когда чувствуешь, что готов.
***
Когда мы говорили о видных тренерах Гаврикова в последние годы — пришли к выводу, что у Олега Знарка, возглавлявшего СКА и олимпийскую сборную в Корее, и Тортореллы много общего. В чем именно — поймете скоро. А пока спрашиваю хоккеиста:
— Как у вас сложился контакт с Тортореллой? Все о нем говорят как о человеке достаточно эксцентричном, способном напихать игроку при всех по полной программе. Но при этом незлопамятном.
— Все так и есть. Импульсивный, открытый, эмоциональный, не стесняется на игрока выругаться. Также однажды и со мной было. Пропустили гол. Он сначала накричал меня, что я был не прав — в более жесткой форме. Но в первом же техническом перерыве подошел ко мне с планшетом и показал, что, по его мнению, я сделал не так. Я не согласился и со своей стороны объяснил, как видел ситуацию с площадки и почему принял такое решение. Тренер меня понял и похлопал по плечу. А после игры, улыбаясь, подошел ко мне со словами: «Все в порядке».
Это игра, эмоции. Для меня лучше, когда тренер горит игрой, показывает это и дает тем самым импульс всей команде, а не стоит сзади и молчит, и ты не понимаешь, что происходит. Торторелла заряжает команду эмоциями — и, считаю, это плюс.
— У Сергея Бобровского то же самое было. Более того, они могли накричать друг на друга при всех, и Торторелла не затаивал на него обиду.
— Так об этом я и хотел сказать! Этот переход с крика на улыбку — Тортс ничего не держит в себе, когда ты ему что-то сказал. Как в случае со мной — я же ему тоже ответил. Он же не решил, что я такой плохой, первый сезон играю в НХЛ и имею наглость тренеру перечить.
Слушая тебя, он хочет понять, что ты пытаешься ему сказать, и потом это анализирует. Если он не прав, если сделал что-то за гранью дозволенного — подойдет, извинится и признает. Считаю, что это и есть уважение к игроку. Никто не думает, что когда-то кому-то сказал. Если он прямо сейчас считает что-то нужным игроку высказать — сделает это. И никогда не будет держать камня за пазухой.
— Есть что-то общее в этом плане между ним и Знарком?
— Да. Олег Валерьевич в этом плане такой же. Мне это импонирует. Никогда не думаешь, что тренер на тебя за что-то затаил. Сегодня друг другу все высказали — и все. Завтра придете, пожмете друг другу руки, и все будет хорошо. Хотя с обратными примерами в своей карьере я пока, слава богу, не сталкивался.
Вот мы и разобрались, в чем сходство между Тортореллой и Знарком. А я рассказываю Гаврикову еще одну историю на эту тему:
— Чуть ли не в первый месяц игры Сергея Зубова за «Даллас» Кен Хичкок сказал ему при всех: «Ты играл как дерьмо». Защитник с тренером неделю не разговаривал, но потом понял, что это его здорово завело, и он начал рвать и метать.
— Вот! Но тут самое главное — не перегибать палку. Никто этого и не делает, все хотят помочь друг другу. Ты хочешь помочь команде выиграть, а тренер — помочь тебе.
— В НХЛ попробуй сейчас перегни. Сейчас тренеров стали щелкать как орехи за грехи десяти-, а то и двадцатилетней давности. Не могу представить себе такое в России.
— Да, у нас в этом плане тренерский корпус чуть жестче.
Посмотреть эту публикацию в Instagram Публикация от @gavrikov_vlad 17 Дек 2019 в 7:53 PSTМечта была вратарем и драфт со второй попытки
Чтобы дойти до Пхенчхана, сборной России и «Коламбуса», Гаврикову, как и любому другому, нужно было пройти серьезный путь. Специфика которого в его случае заключалась в... обеспеченности семьи. Известно, что в спорте чаще всего пробиваются дети из бедных семей, у которых есть четкая цель — жить по-другому, чем это получилось у родителей.
У отца Гаврикова, в молодости военного, — строительный бизнес, и он рассказывал в интервью, что по его просьбе знакомые привозили из Канады для сына новейшие коньки, форму, и он всегда был одет с иголочки. Спрашиваю Владислава:
— Что толкало вас вперед?
— Не сказал бы, чтобы все было так хорошо и беспроблемно. Просто да — родители делали для меня очень многое. Форма была, с этим согласен. Но, когда играешь в хоккей, об этом не думаешь. Не важно, какой ты — богатый, бедный. Когда выходишь на лед, это не имеет никакого значения.
Отец Гаврикова рассказывал в том же давнем интервью, что сын хотел стать вратарем, и оставил эту мысль достаточно поздно. Владислав подтверждает:
— Так и было. Все мальчишки, мне кажется, в какой-то момент хотели пробовать себя в воротах. Потому что это прикольно и интересно. Я тоже хотел, даже очень. Но до этого так и не дошло. При том что отец после одного из матчей подвел меня к очень известному в 90-е годы вратарю Борису Тортунову — когда познакомились, я на него такими глазами смотрел! Он подарил мне ловушку, подписал ее. Я с ней дома возился, играл. Потом ее увезли на дачу, и она до сих пор там лежит. Но сам в воротах даже ни на одной тренировке не попытался сыграть. Сейчас смотрю на вратарей — это такой колоссальный труд, такая тяжелая работа!
***
Логично, что при такой детской героизации вратарской профессии и жизни в Ярославле кумиры маленького Влада были оттуда. Голкипер Егор Подомацкий, защитник Дмитрий Красоткин, форвард и капитан «Локомотива» Андрей Коваленко — как уточняет Гавриков, по прозвищу Русский Танк. Но уже тогда, во время первых лет занятий в школе «Локомотива», у Владислава появилась мечта играть в НХЛ.
У каждого мальчишки, который занимается хоккеем, есть такая мечта даже в самом раннем возрасте. Когда играешь на той же приставке, в компьютере, думаешь: «Я тоже буду там».
Гавриков учился во французской спецшколе (и немало удивил в «Коламбусе» и франкоканадцев, и сидящего рядом в раздевалке натурального француза Алекса Тексье, начав с ними свободно разговаривать) — и учился хорошо. Как говорит он сам, до 6-7 класса — без троек. Но, когда начались разъезды с юношеской командой «Локомотива», у них с отцом состоялся серьезный разговор на тему выбора между спортом и учебой. Влад настоял на том, что хочет идти по спортивному пути. Родители, может, и сомневались — но поддержали.
В детстве Влад увлекался авиацией. Ему и сейчас нравится путешествовать на самолетах, а когда я спрашиваю его, нет ли желания, подобно Алексею Ковалеву, самому научиться пилотажу, говорит: «Это очень сложно, надо учиться. Но никогда не говори «Никогда». Все может быть. Но после хоккейной карьеры».
Будь он человеком более мнительным, слово «самолет» с одного страшного сентябрьского дня 2011 года стало бы вызывать у него совсем другую ассоциацию. Как и у любого ярославца. А Гавриков, которому было тогда 15 лет, начал играть за молодежную команду «Локо» в МХЛ как раз в дни беды со взрослым «Локомотивом».
Когда напоминаешь ему об этом, Владислав с трудом подбирает слова.
— Три дня лил очень жесткий дождь. Три дня в Ярославле не было ни музыки, ни какого-то другого звука, кроме как от автомашин. Город был в полной тишине. Все знали, что случилось, и ходили, можно сказать, без лиц.
У меня все до сих пор перед глазами. Как мы приехали на арену, где еще две недели назад тренировались рядом с основной командой и видели всех этих ребят. А теперь там была панихида. И стояло море народу, все под зонтами, а кто-то и без них — хотя дождь был проливной. Эти эмоции даже словами не описать.
— В том сезоне чувствовали, что ярославские болельщики смотрели на вас как на ребят, которые вернут городу жизнь?
— Да. На нас тогда целая «Арена-2000» собиралась. И я, и каждый из нас чувствовал ответственность — за себя, за город, за фанатов... И за тех ребят тоже.
***
Он и сейчас каждое лето приезжает в Ярославль, где у Владислава живут родители. И хотя быстро привык к Америке, на него нередко накатывает волна ностальгии и по родному городу, и по Санкт-Петербургу.
Но тот был уже позже, а в год драфта Гаврикова настигла неприятность, способная сказаться на самоощущении любого юного хоккеиста. Его никто не выбрал. Ни в каком раунде.
— Было обидно?
— Тогда — да. Думал, почему это случилось. Но правильно все воспринял. Все осмыслил и понял, что надо еще больше работать, чтобы заметили. Ты всегда ищешь мотивацию, чтобы быть лучше. А иногда даже не требуется ее искать — какие в такие вот моменты. Тебя не выбрали на драфте. Зачем еще что-то придумывать?
Борщ для Дюбуа и новогодний оливье для «Блю Джекетс»
Ответил Владислав на это достойно. Был признан лучшим защитником молодежного чемпионата мира-2015 в Канаде, на котором Россия стала второй, уступив 4:5 хозяевам с Коннором Макдэвидом в финале, — том самом, когда россияне едва не отыгрались с 1:5. Гавриков был капитаном той нашей сборной, из которой до НХЛ также доросли Проворов, Шестеркин, Бучневич, Барбашев, Каменев, Голдобин.
Спустя полгода Гаврикова задрафтовали. Правда, все равно далеко не рано — в шестом раунде, под 159-м номером. Но главное — дело было сделано, а дальше уже оставалось все доказывать самому.
— Помогло то, что перед МЧМ меня из «Локомотива» на полтора-два месяца отправили в ВХЛ, в Рязань. Это к вопросу о пользе АХЛ для ребят на пути к НХЛ. Мне игра в высшей лиге помогла. В КХЛ я тогда выходил от случая к случаю и проводил очень мало времени (в том дебютном сезоне у Гаврикова 16 матчей при одной передаче со средним игровым временем 6.12. — Прим. И.Р.), а в ВХЛ почувствовал, что уровень действительно выше, чем в Молодежной лиге. И по скорости, и по силовой борьбе. Это то, что было нужно перед МЧМ.
— Сейчас, когда молодежка в финале драматично проиграла тем же канадцам, их взрослые соотечественники из «Коламбуса» не подтравливали вас на эту тему?
— Мы сначала были на тренировке. Ушли оттуда — счет 1:1. Едем в автобусе в гостиницу — 3:1. Я улыбался: «Как игра, ребят, как Канада?» Доехали — уже 3:3. Теперь уже они смотрят на меня: «Ну как там?» — «Все нормально, продолжаем играть». В номер поднялись, смотрю — уже 3:4. Тут же эсэмэски посыпались с утешениями. Люк Дюбуа, Бун Дженнер, Скотт Харрингтон... Скотт первым меня увидел и сказал, чтобы не расстраивался.
— Дюбуа не по-русски случайно написал? А то ведь учит вроде.
Гавриков рассмеялся:
— Нет, по-русски он пока точно не сможет написать. А сказать что-то немножко может — например, хоккейные термины. Он пытается из каждого языка по чуть-чуть взять. Знает какие-то фразы по-немецки. Интересно, когда человек может сказать одно предложение на пяти-шести языках. Люк — из таких.
— Вы рассказывали, что Дюбуа на борщ к вам домой заходил. Как это произошло?
— Он первый раз побывал в России со сборной Канады в Уфе и там попробовал супы. Уже в «Коламбусе» я как-то сказал, что у меня жена очень вкусно готовит, и суп всегда есть. Он тут же живо отреагировал: «Какой суп? Борщ есть?» — «И борщ». — «Позови меня как-нибудь. Я в Уфе попробовал, мне очень понравилось!»
На днях осуществили. Жена все красиво организовала, еще и жюльены сделала. Люк в восторге был: «Так все вкусно!» После он к ней подошел: «Можешь рецепт мне отправить?» Я предупредил его, что готовить борщ — сложно. «Ничего, буду стараться».
— Еще кто-то из партнеров по команде у вас дома бывал?
— Понятно, Элвис Мерзликинс, с которым мы говорим по-русски. Мы снимаем квартиру в комплексе близко от арены, и наши соседи по дому — Маркус Нутиваара, к которым мы часто в гости ходим, и Бун Дженнер. Они и Дюбуа — наш самый частый круг общения в команде. Остальные ребята за городом живут.
Еще насчет еды — на мой день рождения и на Новый год Настя сделала оливье и принесла в раздевалку. Поставили его в комнате для семей игроков. Ребята, заходившие туда после игры, поздравляли меня с днем рождения, а я говорил: «Попробуйте русский салат!» И тоже были в восторге.
— Так у хоккеистов, насколько знаю, майонез не особо приветствуется.
— Никто даже не заметил!
— Вообще, по вашим наблюдениям, отношения внутри команды в НХЛ чем-то отличаются от российских?
— Не сказал бы. Все друг с другом общаются не только на льду и в раздевалке, но и помимо хоккея.
***
К этому стоит добавить: общаются, если человек к этому общению готов. По предыдущим ответам вы могли понять — с коммуникацией в команде у новичка НХЛ Гаврикова все в порядке. То, что с этим проблем не будет, мне стало ясно еще в первый день его пребывания в «Коламбусе», когда он дал местным журналистам интервью на отличном английском.
— Отличное, говорите? — усмехается Гавриков. — Журналисты, может, и удивились, что я сразу на английском стал с ними разговаривать, но мне казалось, что мои первые интервью были ужасными. Со стороны один раз послушал, за голову схватился: «Е мое, ну как можно так говорить?» Но это такой язык, что если правильные слова выберешь, но даже что-то с грамматикой напутаешь — тебя поймут. Когда люди видят, что ты стараешься учить язык, это всем нравится, и ошибки тебе простят.
Учить английский я начал еще в 6-7 классе, он у меня в школе был вторым после французского. Какую-то базу там поставили. Потом поездки за океан начались. Два раза по месяцу жили в Пенсильвании, там была только английская речь. Плюс жена помогла — Настя очень хорошо по-английски говорит и иногда подсказывает мне, например, какие правильные формы глаголов использовать. Ну а когда живешь в атмосфере, каждый день общаешься с ребятами — быстро все схватываешь, в том числе и сленг. А вот французским, хоть и учил его десять лет в школе, хочется пользоваться больше. Что-то простое сказать, собеседника понять — это могу. Но когда они между собой начинают беседу — все, я «плыву».
***
Побольше бы было у нас не только в хоккее, но и в жизни людей, которые так относятся к иностранным языкам. Может, и в целом были бы цивилизованнее.
Веселое Рождество с Панариным и Бобровским
Недавно в Instagram появилась душевная фотография — Артемий Панарин, Бобровский и Гавриков, три бывших и нынешних хоккеиста «Джекетс», семьями встречают католическое Рождество.
Посмотреть эту публикацию в Instagram Публикация от Артемий Панарин (@artemiypanarin) 25 Дек 2019 в 8:08 PST— Где это вы встретились? — спрашиваю Гаврикова.
— Дома у Панарина под Нью-Йорком. Он поселился отлично, минутах в 20 от тренировочного катка, подальше от центра. Мне главное было всех увидеть. Соскучились по общению, и все прошло отлично! Рождество — семейный праздник, тем более был маленький перерыв в чемпионате. Мы решили им воспользоваться и запланировали встречу, наверное, за пару недель. У нас и девчонки прекрасно общаются, что тоже немаловажно. Всем вместе весело.
— У Бобровского за три миллиона квартиру в Коламбусе не купили?
— Я же ему говорил: в сто раз меньше ценник выставит — куплю. Он мне за эти деньги только кладовку предложил.
— На фото с рождественской вечеринки всех очаровал ваш спаниель.
— Да, Виля. Он только 31 марта прошлого года родился, мы привезли его с собой из России. Надо было ждать, пока сделают все прививки, нельзя было без них вывозить. После них полетел.
— Вы же собирались Виле дать первую шайбу, которую забили в НХЛ. Дождался он этого подарка?
— Нет, потому что шайбу мне вручили в красивой рамке, да еще и с моей фотографией. Такое должно на память остаться. А собаке в качестве компенсации мячик дали. Ему и с ним хорошо.
— Кстати, тот первый гол в лиге вы забили не кому-нибудь, а «Сент-Луису». Такие вещи, как гол в ворота действующего обладателя Кубка Стэнли, повышают уверенность в себе?
— Нет, мне это совершенно не важно. А важно то, что в принципе забил первый гол. Немного выдохнул. До того хотел забить, и моменты были, но не получалось.
— Как в городе и в команде отнеслись к решению Панарина и Бобровского уехать в качестве свободных агентов в более крупные города?
— Понятно, они были расстроены. Но все равно все понимают, сколько эти ребята сделали для города и клуба. Это заслуживает уважения и тех аплодисментов, которые, например, Панарин получил после видео на кубе с нарезкой его игры. Клип был красивый и воспоминания — хорошими.
— Но при этом в остальные моменты матча с «Рейнджерс» болельщики «Коламбуса» гудели, как только Хлебушек получал шайбу. Его это задело?
— А кого бы не задело? Неприятно в свой адрес слышать, когда 18 тысяч гудят. Но это его только подстегнуло, и он нам решающую шайбу забил. И не только нам. Сами видите, как Тема в «Рейнджерс» играет. Молодец.
— А вот у Боба во «Флориде» пока не особо идет.
— Он старается, выкладывается, делает все, чтобы помочь команде. Уверен, что все у него будет хорошо. Может, смена команды и системы требует какого-то времени на привыкание, на какую-то корректировку собственной игры.
***
Летом казалось, что от «Коламбуса» осталось одно пепелище. Ушли двое россиян, Дюшен, Дзингел. А «Блю Джекетс» весь сезон держались близко к зоне плей-офф, а теперь и вовсе попали в «уайлд-кард» — вытеснив оттуда, кстати, как раз «Флориду» Бобровского. До сезона команде Тортореллы никто не давал ни шанса. Спрашиваю Гаврикова, как такое возможно.
— Мы не думали, кто от нас ушел, кто остался. Думали только о том, что надо выходить на каждую игру и побеждать. Даже когда у нас полкоманды травмированных. Хорошо проявили себя ребята, которых подняли из АХЛ, из «Кливленда». Мы прекрасно понимаем, что легко нам не будет ни в одной игре, смене, секунде. Но мы все равно должны выходить, работать скрепя зубы, но свое добывать.
— Но кто взял на себя хотя бы отчасти функции того же Панарина? Понятно ведь, что другого такого креативного форварда в вашей команде нет.
— Думаю, все стараются делать свою работу еще лучше, чем раньше, в каждом показывать все, что могут, и даже больше. Понятно, что такого, как Панара, сейчас в команде нет. Но все стараются привнести что-то свое и завоевать очки. Пока получается.
— Вы говорили: для семьи Коламбус — город хороший. Чем?
— Небольшой, тихий, уютный. Там есть все, что надо, и для семьи, для детей это правда прекрасный город. Нет больших расстояний, чтобы ребенка отвезти, доехать в центр, в магазины. Хорошее качество детских садиков, школ, больниц. Ребята из команды в этом плане Коламбус тоже очень хвалят. Мы ездили за город в очень красивое место с водопадом, озерами, причем все настолько масштабно, что за день никогда не обойдешь.
Космический Макдэвид и мечта о «Норрис Трофи»
Интересуюсь у Гаврикова, иначе ли он готовился к первому сезону в НХЛ, чем прежде.
— Для меня многое было необычно, потому что все делал сам, — признается он. — Когда занимаешься в команде — ничего не думаешь и не планируешь. А когда предоставлен сам себе, надо правильно подготовиться, понять, в какой момент добавить нагрузок, в какой сбавить... В этом плане переживал, что буду не совсем готов или что-то неправильно сделаю. Но пока, судя по самочувствию, все было верно. Ведь прошло уже полсезона, и можно делать первые выводы.
Сначала я поехал в СКА, катался и занимался там. Потом тренер Сергей Якимович помог мне с началом предсезонной подготовки. Затем я улетел в Майами и там месяц работал с американским тренером, которого рекомендовали ребята, назвали хорошим специалистом. Мы катались на тренировочном катке «Флориды Пантерз». Из России там были Задоров, Куликов, Дадонов, русский финн Барков. И еще группа игроков из НХЛ.
— Оказавшись в НХЛ, обнаружили здесь людей космического уровня, против которых ничего невозможно сделать?
— Чтобы невозможно — так не бывает. Но Макдэвид... Если ты просто чуть-чуть ошибся, кажется, даже совсем незначительно; если шаг не туда сделал, пять сантиметров в сторону, клюшку не туда развернул — либо пойдет пас сквозь тебя, либо он тебя обкатит, бросит и забьет. Людей, конечно, очень много талантливых — Кросби, Малкин, Овечкин. Против Кучерова еще не играл. Дашь пространство, любой шанс — сразу опасный момент. Из защитников Джон Карлсон фантастический сезон выдает, кучу очков набирает и при этом в обороне хорошо играет. Для меня это очень важно.
— У вас крепкий показатель полезности для далеко не топовой команды в НХЛ — «плюс 8». Как относитесь к таким вещам, как «минус три» в матче с «Сан-Хосе» — тем более что «Акулы» в этом сезоне один из аутсайдеров лиги?
— Не убиваюсь из-за этого так уж сильно. Потому что завтра может быть «плюс три». Для меня важно, как только игра закончилась, подумать, что я сделал правильно и что — нет. После чего сразу же об этом матче забыть. Потому что завтра — новая игра. График НХЛ не позволяет жить тем, что было вчера.
— К каким-то вещам на льду после России сложно было привыкать?
— К каким-то деталям в обороне. К тому, что нападающие под ворота больше идут. К тому, что на маленьких площадках из угла могут бросить и забить. Не как у нас, когда надо сильно постараться, чтобы на площадке размером 60 на 30 из угла забить.
***
Гавриков уже прошел классический энхаэловский обряд ужина новичков. Пару месяцев назад, в Монреале.
— Разные конкурсы нам придумали, мы должны были выполнять это, а игроки смотрели и смеялись. Было много нелепых заданий. Но жести не было. На сколько денег «попал»? Не так сильно, что называется, по среднему чеку. Ребята говорили, что бывало хуже.
— Чувствуете, что уже попали и закрепились в НХЛ, что это уже ваша лига? — спрашиваю Гаврикова.
— До этого еще далеко. И у нас в команде все постоянно меняется. Так что не думаю на эту тему, стараюсь просто выходить на каждую игру и выкладываться от и до.
— Отец рассказывал, что вы очень любите своих младших сестер-двойняшек. Какие-то подарки им летом в Ярославль привезете?
— Тут больше речь об эмоциях, а не о вещах. Я бы привез их сюда, чтобы они посмотрели, как здесь все устроено. Чтобы на игру сходили — думаю, им будет это интересно. Им по 16 лет, взрослые уже.
***
Под конец беседы рассказываю Владиславу, что единственный из самых престижных индивидуальных призов НХЛ, который россияне пока еще никогда не завоевывали, — «Норрис Трофи», награда лучшему защитнику. И спрашиваю, мечтает ли он стать первым русским обладателем «Норриса», — или же до такой степени его амбиции не простираются.
— Конечно, почему нет? Об этом всегда надо думать. Понятное дело, что сразу ничего не бывает. Ты не можешь сделать это, допустим, за два сезона. А в будущем — да. Только ты для этого должен постоянно прогрессировать. Шлифовать, доводить до идеала все свои игровые элементы. После этого уже можно будет о таких вещах говорить. «Норрис Трофи» — это для защитника вершина айсберга, а начинать надо снизу.
***
Послушал этот ответ Гаврикова и понял: мне нравятся такие амбиции. Придет ли он к такой мечте — вопрос другой: «Норрисы», как и «Везины», и «Харты», достаются единицам. Но психологии «Играю в НХЛ — уже хорошо» у этого парня явно нет. Приятно, что в России снова начинают появляться такие защитники.
«СЭ» благодарит факультет «Менеджмент в игровых видах спорта» бизнес-школы RMA за помощь в организации командировки нашего обозревателя в США