Мы встретились с Сергеем Гимаевым рано утром в субботу. Он вел своего сына Максима в парикмахерскую. Ему исполнилось 4 года. Вечером придут гости, принесут подарки.
Публикация от boogaard1975 (@boogaard1975) 17 Мар 2018 в 2:58 PDT
ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ БЫЛА ПУСТОТА
– Сергей Наильевич внука обожал, – вспоминает Сергей, и я все время теряюсь, как его называть. Сейчас же он "старший". А у меня в телефоне все равно записан как "младший". И вряд ли я поменяю запись.
– Папа вприпрыжку бежал к нам домой, – продолжает Сергей. – Максим маленький был, но папа с ним всегда находил общий язык.
– Во что играли?
– Во все, что предложит Максим. Если он брал какую-то игрушку, то дедушка был готов возиться с ним сколько угодно.
– Максим помнит дедушку?
– Если увидит фотографию, то вспоминает. Но, конечно, у детей это легче проходит.
– А вы как, Сергей?
– Сложный был год во всех смыслах. Все не так, как раньше.
– Первые месяцы самые тяжелые.
– Была пустота. Просто чистая пустота. Было ощущение, что жизнь идет, а у тебя какую-то часть отрезали ножницами. Такое ощущение, что можно смотреть только в одну сторону.
– Сейчас легче?
– Только в том смысле, что уже немного адаптировался. Но привыкнуть к этой пустоте невозможно. Теперь она будет всегда. Просто начинаешь жить по-другому.
ПОТЕРЯЛ ОТЦА И СВОЕГО ЛУЧШЕГО ДРУГА
– Вы видите, что в хоккейном мире никто Сергея Гимаева не заменил?
– Вот тут ничего не могу сказать. Я никогда не смотрел на него, как на известного эксперта, специалиста в хоккее. Это мой папа. Его мне никто и никогда не заменит, а как там к этому относятся в хоккейном мире должно волновать обычного зрителя.
– По чему вы больше всего скучаете?
– Я же потерял и отца, и одновременно своего лучшего друга. Если раньше я мог с ним обсудить любой вопрос, так как его мнение было очень важно для меня, то сейчас я этого лишен. У меня нет никого рядом. Но самое тяжелое другое.
– Что?
– Очень тяжело, что я не могу его обнять. Не хватает мне этого. Даже когда мне снился папа, то я первым делом во сне старался обнять его. Первое время такие сны были постоянно. И я понимал, что это сон, но все равно старался обнять его, взять за руку.
– Вы говорите, что он был ваш другом. Какой совет вспоминаете чаще всего?
– Ох, да много всего. Но последний разговор я помню. У меня был не совсем удачный сезон в "Витязе", я переживал по этому поводу, мне надо было что-то менять, и папа объяснял, как и что лучше сделать. Давал наставления.
– Послушались?
– Да не совсем. Просто предыдущим неудачным сезоном я уже изменил отношение к себе со стороны тренера. И в этом чемпионате ко мне уже не было абсолютного доверия. Сложно было этот сезон провести удачно. Но я все равно все советы помню, так что в будущем собираюсь играть гораздо лучше.
В КАЖДОМ ГОРОДЕ ОТЦУ ЧЕРЕЗ МЕНЯ ПЕРЕДАВАЛИ ПРИВЕТ
– За время нашего знакомства с Сергеем Наильевичем я видел его раздраженным раз или два. Не больше, но каждый такой момент помню. Он часто злился?
– Особенно, когда смотрел теннис.
– Теннис?
– Да, там такие страсти кипели. Помню прекрасно, как он переживал за Лену Дементьеву. Если у нее бывали двойные ошибки, то прямо вскипал. А уж, как он следил за Маратом Сафиным. Тот ракетки ломал и у нас по дому пульт от телевизора летал.
– А в бытовом плане?
– Глобальных ссор не было. Иногда он мне что-то начинал говорить по игре, я был не согласен, мы начинали спорить, и в худшем случае заканчивалось тем, что расходились, договариваясь созвониться на следующий день. А так меня папа во всем поддерживал. Не было такого, что он был со мной в чем-то не согласен и мы не разговаривали долгое время.
– Сейчас признайтесь, он же вас иногда перехваливал, когда комментировал матчи?
– Глупо отрицать, что какие-то мои хорошие моменты он выделял. Но если я делал что-то не то, то он просто меня не замечал.
– Сергей Гимаев был суперпопулярным. Как это сказывалось на вас?
– Только в том смысле, что в любом городе, куда я бы не приезжал, через меня передавали привет.
– Вы как-то сказали, что готовы попробовать себя в журналистике после окончания карьеры. Что уже сделали для этого?
– Да ничего – все время занимает хоккей и семья. Пока я не планирую завершать карьеру. Но один опыт работы на телевидении у меня был.
– И вышло очень достойно.
– Я сам-то эфир не пересматривал, только какие-то отрывки. Нормально все получилось? Но, конечно, серьезно об этом размышлять пока рано.
– Всем известна история, как Сергей Гимаев однажды посоветовал вам завершить карьеру и заняться чем-то другим. Кем бы вы стали?
– Да я даже ни на секунду не задумывался, чтобы поменять профессию. Всегда хотел стать хоккеистом. Для меня те слова были серьезной мотивацией. Я хотел доказать, что смогу.
ВЫИГРАННОМУ ОЛИМПИЙСКОМУ ЗОЛОТУ ПАПА РАДОВАЛСЯ БЫ ВМЕСТЕ СО ВСЕМИ
– Как-то мы с вашим отцом обсуждали НБА. И я вдруг понял, что он прекрасно знает лигу. А потом признался, что обожает гольф и снукер.
– Да, и американский футбол. Он ведь ночью специально вставал, чтобы смотреть матчи. Супербоул постоянно ждал. Когда я был моложе, то тоже вставал, смотрел матчи. Но папа знал всех игроков, он действительно разбирался в игре. У нас все 24 часа были посвящены спорту. Когда у меня появилась семья, то я уже не мог столько внимание уделять различным лигам. Наш хоккей почти не смотрю – другие заботы.
– Как бы ваш отец отнесся к олимпийскому золоту? Считал бы его настоящим?
– Уверен, что считал. Все-таки это не проблема парней, что кто-то не приехал в Корею. Все равно надо было побеждать и они сделали это. Уверен, что папа бы сейчас радовался со всеми. У нас и так не очень много побед, так что надо ценить каждую.
– В одном из интервью ветерана прочитал, что Сергей Гимаев играл в хоккей до такого возраста из-за денег. И если бы он был обеспечен, то ему не пришлось бы выходить на лед.
– Ох, не думаю, что это так. Наверное, материальная сторона какую-то роль и играла, но, уверен, что не ведущую. Он очень любил общение, любил дух раздевалки, все эти разговорчики. Думаю, что он ездил с ветеранами только из-за этого, а не из-за денег.
– Вы его уговаривали прекратить? Все-таки возраст.
– Говорил, конечно. Но ему это нравилось.