Чемпионат мира-2008. Финал
Канада – РОССИЯ – 4:5 ОТ (3:1, 1:1, 0:2, 0:1)
Голы: Семин (Овечкин, С. Федоров), 01:23 (0:1). Бернс (Рой, Грин), 03:54 (1:1). Кунитц, 09:17 (2:1). Бернс (Сан-Луи, Хитли), 14:51 (3:1 – бол.). Семин (Корнеев, А. Марков), 21:14 (3:2 – бол.). Хитли (Гецлаф), 29:56 (4:2). Терещенко (Семин, Тютин), 48:55 (4:3). Ковальчук (Прошкин, Радулов), 54:46 (4:4). Ковальчук (С. Федоров, Овечкин), 62:42 (4:5 – бол.).
Канада: К. Уорд. Хэмхус – Баумистер, Нэш – Гецлаф – Хитли. Жовановски – Стэйос, Кунитц – Э. Стаал – Сан-Луи. Кит – Бернс, Чимера – Спецца – Шарп. Майерс – Грин, Рой – Тэйвз – Доун.
Россия: Набоков. Никулин – А. Марков, Морозов – Зиновьев – Ковальчук. Корнеев – Гребешков, Семин – С. Федоров – Овечкин. Прошкин – Тютин, Сушинский – Горовиков – Зарипов. Д. Марков – Калинин, Афиногенов – Терещенко – Радулов.
Броски: 29 – 32.
Штраф: 8 – 12.
Судьи: Ларкинг, Виннеборг (оба – Швеция).
18 мая 2008 года. Квебек.
Алексей ШЕВЧЕНКО
из Копенгагена
ПОЕЗДКА
Чемпионат мира в Квебеке, конечно, был особенным. Я, на самом деле, немного и помню. Какие-то обрывки. Первый вылет в Северную Америку, мучительный переезд на машине (не я был за рулем) из Монреаля в столицу провинции. Приятный шок от "Тим Хортонс", огромное количество подушек в номере отеля и огромная кровать. Тогда я еще не знал, что это американский стиль, но мне уже заранее все нравилось.
Отель, который находился не в центре города – оттуда мы ездили к стадиону на машине. Водитель, которому оплачивала машину редакция, а он брал с меня деньги за парковку, чек забирал себе, а потом писал авансовый отчет. Стоимость помню четко – 20 канадских долларов. Он тогда был дешевле американского доллара, а курс был низкий – всего 30 рублей. Копейки.
Помню, что однажды выбрали не ту дорогу, заехали в какую-то глушь, пошли на заправку спросить дорогу, а там говорили только на французском. Мой товарищ, отлично знавший английский, смутился, а я заговорил на русском и быстро нашел общий язык.
РАДУЛОВ
Огромная арена – такие я до этого никогда не видел – и рев стадиона, когда на экран вывели Александра Радулова, который на одном из матчей был в запасе. Он выигрывал с местным юниорским клубом Мемориальный кубок и почитался за святого.
Тогда, кстати, впервые и познакомился с Александром. Он же давно был в Америке, а я удивлялся тому, что он говорит без акцента.
– Какой еще акцент у меня должен быть, – закричал Радулов. – Слышали, акцент. Что он говорит?
Он так до конца турнира ходил и припоминал мне эту фразу. Я сильно тушевался, так как еще не знал, как вести себя с этим хоккеистом. Понимание пришло через несколько лет. Но тогда Радулов сильно пугал.
ФЕДОРОВ И МАРКОВ
Помню, как мы с коллегой пошли встречать Сергея Федорова, который после долгого перерыва решил сыграть за сборную. Он завел нас в раздевалку команды, долго отвечал на вопросы. Тогда у меня был настоящий шок. От того, что попал в раздевалку, от манеры общения Сергея, от того, как внимательно он выслушивал вопросы и давал развернутые ответы.
Кстати, про раздевалку. Она была очень неудобной, какой-то тесной – это возмутило Даниила Маркова, который никогда не сдерживал эмоций. Я услышал и написал. На следующий день Марков искал меня, а, встретив, попросил пойти за автобус.
Я реально думал, что будем драться. Но все оказалось гораздо сложней.
– Не надо писать, что я чем-то недоволен. Я всем тут доволен. А зачем про раздевалку писал? – кричал он, закуривая сигарету.
Я смотрел на него и не понимал. И молчал. Тогда еще я не знал, как себя вести, а камеры не было. Кажется, что ее не было и в мобильном телефоне. Единственную фотографию из Квебека мне сделал профессиональный фотограф. Я стоял у красивой стены в старом городе.
ТРЕНЕРЫ
Порядки тогда в сборной были очень демократичные. С Вячеславом Быковым и Игорем Захаркиным было приятно иметь дело. Мы приходили в отель сборной: тогда Быков произнес, что не должны делать журналисты:
– Нельзя заходить в раздевалку без приглашения, в автобус, а также на этаж гостиницы, где живут хоккеисты, – сказал он.
– А дальше? – интересовался я.
– Все, – развел руками Быков. – Это не только у меня такие правила, а во всем мире. Других запретов нет и быть не может.
Мы приходили в отель сборной, Захаркин спускался в лобби и прямо на столе в баре рисовал схемы, объяснял, кто какую задачу выполнял в сборной, рассказывал об игре так подробно, что мозг отказывался принимать.
Потом, помню, какому-то административному работнику сборной, чье имя уже забыто, не понравилось, что в отель приходят журналисты – он попросил охрану нас не пускать. Сразу возник скандал. Кто-то спросил, знает ли руководство отеля о таком самоуправстве – охранники вдруг замерли:
– Это же свободная страна, люди не нарушают порядок.
РУКОПОЖАТИЕ
Финал я помню смутно. Только, что из ложи прессы до микст-зоны я добежал секунд за пять, хотя это три этажа. И, конечно, все радовались. 15 лет не выигрывали, а тут сразу золото, да еще на стадионе хозяев. Как это?
Но хоккей – это все пустяки. Самая яркая картина не связана с игрой. На стадион приехал главный по Канаде (не хочу путаться в должности – типа президента). В перерыве он вышел в фойе, возле него была охрана, но они вели себя так вежливо, что я загляделся на них. Мирно просили девушку, которая ела хот-дог, освободить путь.
Я засмотрелся и врезался в этого "главного канадца". Тут он улыбнулся и пожал мне руку. Тогда я и понял, что хоккейный стадион в Канаде – это какое-то святое место.