Шарабутдина Магомедова (ака Шара Буллет) фанаты единоборств ждали в UFC, но наверняка мало кто думал, что он окажется там уже в конце декабря 2022-го. Именно тогда был заключен контракт. Причем не стандартный, как у большинства новичков, а эксклюзивный. Сейчас Шаре 28 лет, у него нет поражений, побеждает красиво, интервью дает яркие. Действительно, отличная кандидатура для UFC. Шара молчал больше 10 дней после подписания и вот, наконец, дал интервью «СЭ».
— Твои эмоции, когда узнал, что переход в UFC неизбежен?
— До сегодняшнего дня не верилось, но сейчас уже все официально, и уже UFC мне отправили контракт — я его подписал и отправил обратно. С трех сторон мы подписали. Зарегистрировался в антидопинговой комиссии, и в скором времени меня начнут проверять. Так что я уже в ростере, и у меня все права бойца UFC.
— В какой весовой категории будешь выступать?
— Думаю, в 84 кг. Это интересный вес, дивизион ударников. Мне более комфортно гонять до 84 кг. Если до 77 кг, то потрачу много сил и не смогу продемонстрировать много возможностей. Думаю, в среднем весе у меня стопроцентно должно получиться. Если мой вес упадет, буду весить 86-87 кг, то тогда, наверное, спущусь [в полусредний вес].
Я уже долгое время в России до 84 кг выступал. Думаю, и там смогу показать себя в этой весовой категории. Или здесь соперники какие-то маленькие были? Все соперники были нормальные, крупные, крепкие. Михаил Рагозин когда-то даже выступал до 93 кг.
— И тем более ты спарринговал с топовыми бойцами-средневесами, не уступая им ни в чем.
— В физическом плане я им точно не уступал. Хотелось почувствовать борьбу. Меня спрашивали насчет Хабиба, насчет того, хотел бы я с ним побороться. Мне всегда хотелось примерить его борьбу, силу на себе, потому что он чемпион UFC.
— Раз уж ты точно будешь выступать в 84 кг, может быть, хотел бы что-то передать средневесам UFC?
— Средневесам стоит быть начеку, потому что в 2023 году мы серьезно настроены. Ребят из Дагестана и в целом из России много появилось в среднем дивизионе. Там шторм намечается. Думаю, средневесам UFC надо прятаться, потому что мы скоро залетим в топы, а там будет жара. Раньше не было много россиян в среднем дивизионе, а сейчас довольно-таки нормально ростер пополнился ударниками и борцами хорошего калибра из России. Многие из них близки к топам, и, думаю, это неизбежно. Все начали охоту за поясом. Надо тоже быстрее шустрить и включаться. Не хотелось бы, чтобы мой путь пересекался с россиянами, но если на кону будет пояс стоять, то это, конечно, уже другой вопрос. А так — рейтинговые бои с россиянами не очень мне интересны.
— Можно ли сказать, что ты опередил свой график перехода в UFC?
— Весь год фанаты кричали, что готовы ради меня просыпаться по утрам и смотреть бои UFC. Они меня мотивировали, подталкивали к переходу. Мое желание и желание фанатов перевесили, это стало окончательной точкой, чтобы я подписался в UFC. Месяц назад, после боя с Михаилом Рагозиным, были мысли о переходе в UFC. Думал, что, наверное, надо еще годик подраться в России, забрать все пояса, а потом уже в UFC. Но моя судьба — сразу перейти в UFC и забрать главное сокровище — пояс чемпиона, и не гнаться за фейковыми поясами. Какие бы пояса [в России] ты ни завоевал, все будут говорить, что ты не сможешь в UFC. Хочу показать, что смогу. Еще как смогу!
— Перед тобой стоял выбор: либо бой с Минеевым, либо UFC?
— Да. Если поступает предложение от UFC, то это не означает, что я должен его брать и бежать. Я мог бы с Минеевым подраться, но сами понимаете, что ситуация была непонятная, все в воздухе висело. Моя карьера от этого напрямую зависела. Если бы не было чемпионского пояса, то другой вопрос. Там интерес зрителей и так далее. Но там стоял вопрос карьерного роста, и пояс на кону, ведь я был претендентом многие годы. Меня это накаляло, и в большой перспективе это не давало полной уверенности в завтрашнем дне (Минеев намерен отправиться в зону СВО. - Прим. «СЭ»). А UFC — это вершина. В любом случае если я там подерусь, то выиграю.
— Фанаты ждали твой поединок с Минеевым. Что бы ты им передал?
— Недавно видел интервью тренера Минеева — Расула Магомедалиева. Он [Расул] говорил, что у меня борьба слабая. Я готов побороться с его лучшим учеником — Владимиром Минеевым. По любым правилам: вольная борьба, греко-римская, грэпплинг. Вперед. Расул говорит, что у меня слабая борьба, но он никогда не говорил, что у Минеева она слабая. Давайте тогда посмотрим, кто из нас лучше борется.
— Боролся с Минеевым в Дагестане?
— Никогда с ним не боролись. Работали в стойке, делали отработки в партере.
— Откуда у тебя такая уверенность в своих борцовских навыках?
— Когда Вова пришел в ММА, у него борьба была «ноль», а у меня было понимание борьбы, потому что я с детства знаком с борьбой. Приходилось много драться с борцами на улице. Каждый день сталкивался с борцами, потому что они меня окружали тройным кольцом. Я знаю, как с ними драться, а он только пришел в это дело. Считаю, что моя борьба лучше.
— Многие, вспоминая твой бой с Владом Ковалевым (Шарабутдин победил судейским решением, поединок прошел в промоушене «Наше Дело». — Прим. «СЭ»), говорят, что твой явный пробел — это борьба.
— Знаете, люди привыкли, что я недосягаем. По мне не попадают, урон не наносят, выигрываю бои, и если кто-то что-то сделал в бою, то «вау!». Белаз (никнейм Влада Ковалева. - Прим. «СЭ») перевел меня пару раз, но урона не нанес. И я его пару раз перевел. И что? Перевел — и что? Он же ничего мне не сделал. От этого мне не больно, не холодно, не жарко. Он не смог воткнуть меня головой вниз, хотя говорил, что авиалинии мне устроит. Да, повалил, но что дальше? Повалил, я встал, и что дальше? С понимания драки — в бою должен наноситься урон. Выигрывает тот, кто нанес больше урона. А просто взял и перевел... Он и Марифа переводил, и что? У Марифа борьба слабая получается, что ли? Получается так, что, если кого-то когда-то перевели, то у него борьба слабая. Если Джон Джонс перевел Кормье, то у того борьба слабая, да? Если ты — олимпийский чемпион и если тебя переведут в бою, то, получается, надо отобрать твою медаль? Я победил в том бою, какие вопросы?
— Какое внимание уделяешь борьбе на тренировках?
— По мере необходимости, под соперника. Зачем мне тратить время на то, что мне в бою не пригодится? Если, например, соперник боксер, а я уделяю время борьбе, то, получается, я трачу силы на то, что мне не пригодится в бою. Пригодится ударка, а ей я мало времени уделил. Получается, что могу проиграть. Если соперник борец, то, конечно, буду работать над борьбой, но сам проходить не буду, а буду защищаться.
— Сотрудничество с Расулом Магомедалиевым продолжится?
— Да. Почему нет? Когда я в Дагестане, я стабильно к нему в зал хожу. Минимум один-два раза в неделю. Если соперником будет борец, то я еще больше буду к нему ходить.
— Возможно, что он и в UFC будет тебя секундировать?
— Конечно. Хороший тренер, достойный человек. В интервью я слышал, как он говорил, что у меня неправильный подход к тренировкам и так далее. Да, я согласен с ним, но — ну и что? С правильным, профессиональным подходом я бы не попал в UFC. Попал бы через пару лет, потому что не всегда бывают идеальные условия. Я брал риск, выходил и побеждал. Если бы профессионально относился, то мне приходилось бы сниматься с боев — потому что бывало, что у меня случались травмы и остальные вещи, после которых мне не нужно было выходить на бои. Поэтому Расул говорит, что с таким подходом в UFC нельзя. UFC — другой уровень. Теперь и мы будем работать на другом уровне. Сейчас пришло время, когда в зале мне будут уделять больше времени. Раньше как было: проходил я в зал, а уделяют время кому угодно, но не мне. Сам что-то делал. А уделяют время другим людям, которые должны были попасть в UFC, понимаете? А получилось так, что в UFC попал я. Конечно, не по плану пошло, потому что они готовили одних бойцов, думая, что они стрельнут в UFC, а попал я. Для всех это неожиданно было, потому что непрофессиональный подход и так далее. Но я люблю драться. Для меня самое простое, что есть, — это выйти и подраться. А люди к боям чересчур серьезно относятся.
— В каком американском зале хотел бы готовиться к боям?
— Пока плотно не занялись этим вопросом. Сейчас стоит вопрос с получением визы [в США]. И антидопинговую комиссию надо пройти. Визу получу — и потом буду думать. Посмотрим, может, к первому бою подготовлюсь в горах Дагестана, в Махачкале, и потом, возможно, в Таиланде. А так — я впервые в жизни хочу три месяца стабильно по два раза в день потренироваться (улыбается).
— Теперь ты боец с рекордом 11-0 что на Sherdog, что на Tapology.
— Я на это не обращаю внимания. Каждый день победу снимают. Каждый раз он почему-то меньше у меня становится (улыбается). У других больше, а у меня меньше (смеется). Я не понимаю, почему они постоянно хотят сбрить мои победы...Мне сейчас с ними спорить — профессиональный бой это или нет... В «Нашем Деле» я дрался, там пять боев провел, и Sherdog их добавил, они какое-то время повисели [в статистике], потом взяли и перекинули в любительские бои. Так же и Tapology: взяли и перекинули в любительские бои. Мне легче выйти, еще раз кого-то побить, занести в рекорд, чем возиться с этими победами (улыбается). Просто проблема в том, что к бою UFC надо три месяца готовиться.
— Есть ли личные цели в плане рекорда? Может быть, превзойти Хабиба, сделать 30-0?
— Да. Сделать 30-0 и завоевать пояс UFC — наравне. Это было бы большим достижением. Если я это сделаю, то я не удивлю, потому что Хабиб уже показал нам, что этого можно достичь. Если я превзойду достижение Хабиба 29-0, то для меня, наверное, это будет больше, чем чемпионский пояс (смеется). Видите, вот эти победы в «Нашем Деле» взяли и сбрили, сделали обратно 11-0. А так у меня 17-0 было. Один день захожу, вижу, что 15-0, потом 12-0, а потом — 11-0. И я такой думаю: «Похоже, надо заново карьеру начинать». (Улыбается). Плохо, что, если ты в UFC, нельзя в других местах драться. Но мы будем драться часто.
— Ты же в боях больше импровизируешь, чем подбираешь определенный гейм-план под соперника?
— Я придерживаюсь такого же плана, как тогда, когда выступал по любителям. Да, бывает, что импровизирую и вылетает то, что я не готовил. Бывает, что ты не в форме, но выходишь и показывай такой бой.
— Ты же подписался в UFC через Али Абдель-Азиза?
— Да.
— Как это происходило? Он на тебя выходит, пишет?
— В один из дней я проснулся, взял телефон, а там много пропущенных. Подумал: что-то слишком много их. И уже за завтраком я с Тимкой Валиевым увиделся и по видеосвязи поговорил с Али. Али Абдель-Азиз по видеосвязи мне сказал, что UFC хотят выйти на меня и заключить со мной контракт. Он [Абдель-Азиз] про UFC, а я ему про Bellator и One FC, чтобы в России можно было подраться, чтобы не эксклюзив был. Может быть, и чтобы история с Минеевым не закрылась полностью. Он говорит: «Смотри: я могу тебе помочь с UFC, просто так. Помогу, услугу сделаю, потому что они попросили. Но если ты хочешь в другие организации, то должен со мной контракт заключить». И вот я понял: чтобы на Америку идти, надо с Али двигаться. Вот так мы с ним заключили контракт. Потом он мне говорит: «В One FC еще не знаю, но в Bellator вот такие условия. Мне позвонил Дана Уайт и предложил намного лучше условия». Я взглянул на эти условия и был счастлив увидеть эти цифры. Я взял и подписал контракт.
— То есть это не стандартные $ 10 000 + $ 10 000?
— Не знаю, заключал ли такой контракт кто-то из России, я их цифры не знаю, но мои — немаленькие. В RCC за победу [над Рагозиным] я получил в два раза меньше, чем они [UFC] предложили мне за выход. Цифры не буду озвучивать, но это хорошие для России цифры. Думаю, на достойных условиях зашел туда. Больше всего нравится, что они сами предложили мне эти деньги. И они намного больше, чем я хотел. Я в интервью говорил, что если UFC предложат мне 50 + 50 тысяч долларов, то я бы согласился. А они мне предложили больше, чем 50 + 50 тысяч долларов.
— Выходит, что ты настолько сильно понравился руководству UFC, что оно сразу предложило тебе эксклюзив?
— Видимо, понравился. Не знаю.
— Что Дана сказал про тебя в разговоре с Али?
— Он (Али Абдель-Азиз. — Прим. «СЭ») сказал, что я очень понравился Мику Мейнарду (матчмейкер UFC. — Прим. «СЭ»). Али говорит: «Он [Мейнард] давно мне не звонил, а тут начал». Вообще, был удивлен он. Мик говорит: «Ты же с Дагестана многих знаешь. Помоги узнать, кто его представитель». Вот так он вышел со мной на связь. Я понимал, что, естественно, если Али Абдель-Азиз будет мои права там отстаивать, то можно и лучшие условия вытащить. Али с ним созвонился, и поэтому, наверное, Дана Уайт, предложил такие условия.
— Многих интересует вопрос: допустит ли медкомиссия к боям в США из-за глаза?
— Это же не ко мне вопрос (улыбается), а к медкомиссии. В России же дрался, не было проблем. Почему там должны быть? Если не допустят, то это будет ударом судьбы... У них был такой же чемпион в среднем весе — Майкл Биспинг. Так что нормально.
— Ты сейчас находишься в Таиланде, где когда-то выживал, дрался за копейки. Каково сейчас возвращаться туда, но уже имея на счету несколько миллионов?
— Нормально (улыбается). Живется хорошо. Когда есть деньги и возможность, то ты все видишь в красках. Когда есть проблемы с финансами, то тебя больше беспокоит положение семьи.
— В каких залах тренируешься в Таиланде?
— Хожу на спарринги в Tiger Muay Thai, в Novo Uniao, в их бразильский филиал. Тут много залов.
— С кем бы ты хотел встретиться в UFC? Есть ли желанный соперник?
— Марвин Веттори.
— Он стилистически интересен?
— Я здесь его видел на тренировках, в «Тайгере». С ним хочу, он высоко в рейтингах, плюс он европеец. Из европейцев он высоко в рейтингах, если я его выиграю, буду первым в Европе, а не только в России.
— Полностью уверен, что он тебе по зубам?
— Следующий бой с Марвином Веттори без проблем.
— Думаю, что ты хоть за пояс в следующем бою готов драться...
— Конечно! Почему нет? Все это время я кого бил? Думают, что алкашей на улице. Бил серьезных бойцов, одних из лучших в России. Я их всех побил. И если сейчас кто-то скажет, что я не могу конкурировать с топами UFC... Они че, топы, боль не чувствуют, что ли? Я такую же боль им буду создавать, эта боль будет их напрягать. Они просто не понимают, что, когда я бью руками-ногами, это очень больно. Они обвиняют Рагозина: «Почему он в ноги не прыгал?» Да потому что он уже схавал 20 лоу-киков, и нога не слушала его. Потому что ему уже больно, его голова уже не думает, как напасть, она думает, как бы эта боль прекратилась. Они иногда путают некоторые вещи, путают чувства, которые они испытывают в октагоне. Соперник с этой болью ходит в ринге. Когда несколько раз в одно место бьешь — знаете, как бывает больно. Когда наносишь удар, который тренировал по сто раз в день, бывает намного больнее, чем когда бьет обыватель.
— Дебют — в мае-июне?
— Не знаю. Если отсчитать три месяца после Рамадана — вот тогда подерусь (в 2023-м месяц Рамадан закончится 21 апреля. - Прим. «СЭ»). Наверное, примерно так. Посмотрим. Все же хотят, чтобы я идеально подготовился.