Боец из команды Хабиба Магомед Зайнуков победил на претендентском шоу Даны Уайта и получил возможность подписать контракт с UFC. Зайнуков — титулованный тайбоксер и один из основных спарринг-партнеров Ислама Махачева. В интервью «СЭ» он рассказал об уверенной победе, спаррингах с Исламом, борцовских схватках с Хабибом, жесткой ситуации в Таиланде, когда местный боец набросился на него с мачете, и о многом другом.
— Были ли уже переговоры о том, когда состоится твой дебют?
— Переговоров еще не было, но хочется подраться до Рамадана. В Нью-Йорке? Вы, наверное, видели, я говорил на пресс-конференции, но почему-то переводчица не перевела, я два раза сказал. Она либо русский, либо английский нормально не знала. Я три раза повторил: «Я хочу подраться [на UFC 322]», а она ни разу не перевела.
— За этот бой ты выбросил более 400 ударов, в два раза больше, чем соперник. Это же довольно энергозатратно. Можно ли сказать, что ты так действовал, потому что понимал, что соперник классом пониже и что он противопоставить твоему прессингу ничего не сможет?
— Честно говоря, соперник тоже крепкий был. Но я, если честно, не устал вообще. То, что я выбросил 402 удара — я даже не понимал, что я столько много ударов выкинул. Попал 286, по-моему. Я все руки разбил в этом бою. В первом раунде я удар тоже пропустил такой нелегкий, поплыл даже. Не ожидал, что так попадет он по мне. В начале мне еще угловые кричали: «Смотри, он сейчас тебе правый боковой хочет ударить!» Как только они мне это говорят, я этот боковой пропустил, так получилось.
Дана Уайт дал контракт спарринг-партнеру Махачева. Яркий тайбоксер Зайнуков выбросил за бой 400 ударов— У тебя в соцсетях есть видео, где ты во время боя в Китае тоже упал в нокдаун, но потом бой продолжил. Разозлился, понесся вперед и тоже решением выиграл. Ощущение, что сейчас примерно такая же ситуация произошла.
— В этот раз я пропустил в первом раунде, а там — в третьем раунде. В том бою, в котором я дрался в Китае по кикбоксингу, я потерял память. Я не помню, где я находился.
— Есть ли сейчас в ростере UFC тайбоксер более высокого уровня, чем ты?
— Я считаю, что в UFC нет такого ударника, как я — с такими регалиями, как у меня. Я заслуженный мастер спорта по тайскому боксу, являюсь двукратным чемпионом мира по тайскому боксу, трехкратным призером чемпионата мира, двукратным чемпионом мира по профессионалам. Я выигрывал в Китае пояс, у меня очень высокая тайская база. Я не знаю, есть ли такой человек, который с такой базой в тайском боксе, который перешел в UFC.
— А что скажешь про Рафаэля Физиева?
— Ну очень хороший ударник. Я помню, он дрался на мире по «Б» классу. Он в моем весе как раз дрался и проиграл. У меня «А» класс — это когда дерутся без экипировки, а в «Б» классе с экипировкой дерутся. Я помню, да, он на чемпионате мира дрался, проиграл.
— Он как раз мне в интервью рассказывал, что советовал Волкановски перед боем с Махачевым: аккуратно, потому что с Исламом тренируется очень титулованный, серьезный тайбоксер.
— Да, мне скидывали это видео, я смотрел. Я когда был в UFC PI в Лас-Вегасе, я его [Физиева] встречал. По-моему, травма у него была.
— После боя ты сказал, что вызывать никого не хочешь. А ты в целом следишь за тем, что происходит в легком весе UFC за пределами топ-15?
— Знаешь, да, я не люблю вызовы бросать, я готов со всеми драться, разницы нет, кто бы это ни был, но в 70 килограммах я все бои смотрю, кто бы это ни был, все бои люблю смотреть, именно кто дерется в моем весе, потому что они могут в любое время мне попасться. Я смотрю, изучаю.
«Царукян более конкурентен для Ислама, чем Топурия». Хабиб — о Махачеве, бое Яна с Умаром и Шавкате— На пресс-конференции также еще обсуждалось твое прозвище, и там кто-то тебя начал путать с мемным персонажем — даже не знаю, кто это — Джон Порк. Но ты сказал: «Мне это неприятно, что меня так называют. Пожалуйста, не называйте».
— Да, это мне реально неприятно. Я вижу, под каждой фоткой эти комментарии ставят. Может, они неправильно понимают. Ислам сказал [Деметриусу Джонсону на видео]: «Познакомьтесь, это мой спарринг-партнер, Чанко». Но не Джон Порк. Я не знаю, с чего они вообще взяли, что это Джон Порк.
— На сайте Sherdog, после того как ты сказал это все на пресс-конференции, на твоей странице написали как бы два прозвища: твое оригинальное и вот это. Мне показалось, это по-хамски, непонятно, почему они так сделали.
— Как будто бы это назло сделали. Да, мне скидывают Sherdog, у меня там Джон Порк. Я им объясняю, что я в первую очередь мусульманин и это мне это не подойдет, потому что там человек и у него на лице как бы [изображение свиньи]... Не хотелось бы, конечно, чтобы так называли, чтобы это везде закидывали, выкладывали. Тем более Sherdog — это вообще...
— Мне кажется, это как-то можно решить, может, через менеджеров.
— Нет, Магди [Амачов] говорит: «Давай мы их засудим». Я говорю: «Сейчас эти качели не нужны». Он там, по ходу, лазил в интернете и говорит, что мы можем их всех засудить. Я говорю: «Оставь уже».
— Твое прозвище — это же в честь твоего села Чанко.
— Знаете, как это пошло? Я когда выступал по тайскому боксу, первый мой чемпионат Дагестана был в Избербаше. Я, наверное, полгода потренировался и поехал в Избербаш на соревнования. Это мой тренер Хедиров Ибрагим, который много в меня вложил. Очень, честно говоря, благодарен, что он терпел меня. Я в детстве такой хулиган был. Как и психолог, как и тренер, как старший брат он многому меня научил, наставил в плане всего. И вот он просто как-то назвал меня Чанко. Типа: «Ты будешь Чанко». И уже сколько, почти 12 лет, наверное, меня так называют. И некоторые даже путают, спрашивают: это имя твое? Я говорю, нет, меня Мухаммад зовут. А Чанко — это просто мое село, где я вырос.
— Сегодня я открыл твое село на карте и посчитал, на его территории всего 40 зданий построено, в том числе школа, Дом культуры. Интересно, помимо твоего дома и школы, о каком из этих 40 зданий у тебя много приятных воспоминаний?
— У нас там есть такое место, пещера. Мы постоянно играли в прятки. Ночью играли: один ищет нас, а пять-шесть человек прячутся. Пещера длинная очень, в селе заходишь и можно выйти [через пещеру] из села. Много чего было в детстве, на санках катались, например. Бывало, с покойным дедушкой за баранами ходил в детстве. У нас там в селе у хозяйства есть четыре коровы. Там, по-моему, четыре дня нужно смотреть за коровами. Бывало, в восемь утра выходил и до пяти, до шести с дедушкой за коровами смотрел. Сейчас у нас там, где мой дедушка жил, дом испортился, он старый был. И мы сейчас с моим старшим братом построили новый дом в селе. Чуть дальше от села, чтобы ездить с семьей, отдыхать там.
— Ты упомянул, что поведение в детстве хромало, и говорил, что в школе часто дрался. А вот когда это закончилось? Когда была последняя такая ситуация конфликтная на улице?
— Конфликтная? Особо и не стараюсь [ввязываться в конфликты]. Сейчас в Дагестане просто чуть распространено вот это. Ходят все со злыми лицами... Стараюсь внимания не обращать на них.
— Я слышал историю, что после одного из спаррингов с тобой в Таиланде местный боец пошел домой, взял оружие. Как так вышло?
— Это, наверное, Алаверди [Рамазанов] рассказывал (смеется). Я, Алаверди, Хаджишка, Ислам Муртазаев — мы жили в Бангкоке, тренировались в 2015-2016 годах. Там был один таец, такой камень, я с ним спарринг делал постоянно. Я его бил с рук, он не чувствовал эти удары. И в моменте я от злости его взял и локтем ударил. Он домой поехал, из машины вытащил такой мачете и на меня... Как-то разрулили эту ситуацию. Хорошо, что там был хозяин зала, иранец, они по рукам дали. Потом уже нормально все было, я с ним нормально общался, дружил. Но он говорил: «Со мной больше не становись, ты больной».
— Он прямо с этим мачете, что ли, на тебя побежал?
— Да, он на меня побежал, там остановили его вот эти иранцы, тренеры. А нас там двое — я, Хаджишка и еще кто-то был, не помню точно. Они на нас напали толпой.
Ислам Махачев идет за вторым поясом UFC. Станет ли Джек Делла Маддалена реальным вызовом?— Магомед, ты еще до «контендера» был известен как один из основных спарринг-партнеров Ислама Махачева в стойке. А вот интересно, когда вы в последний раз с Исламом боролись?
— С Исламом я боролся в Кисловодске на сборах как раз перед боем. Я скажу, что Маддалене будет очень тяжело. Очень мощный стал, очень большой и физически сильный. Он и так был физически сильный, сейчас он еще чуть вес набрал.
— С тем, что он набрал мышечную массу, как ты оценишь его функциональное состояние? Не просело ли оно из-за набора мышц?
— Люди думают, что он из-за того, что поднялся в весе, может быть медленным. Если честно, он такой же быстрый и такой же физически сильный, и по выносливости он очень сильный. Я не считаю, что он будет медленным в бою. Я же говорю: Маддалене будет очень тяжело.
— А в плане силы удара у Ислама есть какие-то изменения? Может, ты почувствовал, что он стал более тяжело бить?
— Да, Ислам бьет тяжело. Он всегда бил тяжело. Но я думаю, сейчас еще сильнее будет бить. Я примерно через неделю поеду в Америку уже к нему на подготовку. Он сейчас на диете будет, и в самый раз будет спарринги делать.
— С кем ты чаще всего в команде борешься?
— Я борюсь с Исламом, с Сайгидом Изагахмаевым тоже интересно бывает. Хабиб мучает иногда. Перед выездом в Америку как раз он говорит мне: «Давай, иди сюда». Мы утром боролись почти два часа, потом меня ночью еще забирает на вечернюю тренировку. Думал, лайтовую сделает, а он говорит: «Надо тебя зарядить». Забрал, 20 минут на мне лежал и отправил [домой].
— Какие мысли в голове возникают, когда ты 20 минут лежишь под Хабибом?
— Побыстрее чтобы это время закончилось. Последний раз он еще мне сел на живот, и так тяжело было, чуть не вырвал. Он еще не работает на болевые, он просто лежит на тебе, мучает, мучает. Когда уже минута остается, он может болевой сделать.
— Хабиб в своих боях активно использовал борьбу, прессинг в партере. Бывало такое, чтобы он тебе или кому-то из ребят давал советы по поводу ударной техники?
— Да, конечно, он мне говорил перед выездом: нужно показать хороший бой, надо зарубиться, надо зайти в глубокие воды. Как раз он мне писал [после боя], говорит, зашел в глубокие воды.
— Мы видим, что Ислам растет в ударке, можно сказать, с каждым боем. Как тебе кажется, в каком аспекте он больше всего прибавил в течение этой подготовки к Маддалене?
— Он везде работал — и в борьбе, и в стойке. Полностью во всем окреп. Бой может быть и в борьбе, и в стойке, по-разному. Это уже Ислам будет диктовать, как будет бой проходить.
Все, что Белял Мухаммад делает в борьбе, Махачев делает лучше. Заборет Маддалену?— А что Маддалена может противопоставить Исламу, как ты думаешь?
— Не знаю, но я видел, что он тренировался с грэпплерами. Я видел бой с бразильцем [Гилбертом Бернсом]. Он такой крепкий пацан, он идет до конца, рубится, хороший бокс. Защиты от борьбы у него нет, потому что я видел бой с этим бразильцем. Этот бразилец все три раунда выигрывал, и в конце он попал с колена, всего лишь его уронил.
— Многие даже называют Маддалену одним из лучших боксеров в UFC сейчас. Ты как считаешь, бокс Ислама лучше, чем у Маддалены?
— Он [Маддалена] длинный, как-то он нестандартно бьет. Но бокс интересный, мне бокс нравится. Я думаю, Маддалена будет думать, что Ислам будет бороться, и я считаю, Ислам его перебьет в стойке, так же как его друга Волкановски.
— Видео есть у тебя, где ты крутишь аэробайк и Ислам тебя вовсю подгоняет, кричит, бьет по спине. Он всегда так жестко мотивирует?
— Да, постоянно. Последний бой, когда дали на «контендере» бой, такие сборы мы сделали в Кисловодске. Постоянно, когда я на байк садился, он становился с ремнем и бил, чтобы я работал, не останавливался. Это последний раунд как раз был, и после этого байка такое состояние бывает: ничего не хочешь делать. И он бьет: давай, давай, не отпускай. Крутим байк, на байке должна быть 100 скорость. И нельзя отпускать. Он сзади стоит, бьет, не дает, чтобы скорость уходила вниз.
— Сильнейшие два легковеса в UFC — это Илия Топурия или Арман Царукян, если мы не учитываем Ислама. В их поединке кого ты видишь фаворитом?
— Я думаю, что Царукян выиграл бы у него за счет борьбы. Царукян не подпустил бы к себе близко. Просто Топурия такой, что он бьет, пропускает, рискует, попадает, роняет.
— Топурию ты бы назвал лучшим ударником сейчас в UFC?
— Лучшим ударником я его не назвал бы. Я бы сказал, что он хороший панчер. Он имеет тяжелый удар, он попадает, роняет.
— А как нужно действовать с Топурией в стойке, чтобы самому не упасть и его уронить?
— Я думаю, что ему надо ноги отбивать, потому что он много двигается на ногах. Либо бороться. Я думаю, Царукян с ним будет первые два-три раунда бороться.
«Царукян обыграет Топурию, однозначно заборет. Он умнее. Но ошибок у него много, у наших ребят меньше»— Что касается Армана Царукяна, ему скоро предстоит бой с Дэном Хукером. Как считаешь, это для Армана легкая работа или Хукер удивить может?
— Все может быть в бою, но почему-то я думаю, что Царукян у него досрочно выиграет. Хукер тоже может удивить, но почему-то я думаю, что Царукян его удосрочит вообще. Думаю, болевой какой-нибудь сделает.
— Твой двоюродный брат Маккашарип в этом году провел схватку с Арманом. Какие ты для себя выводы сделал после этой схватки?
— Честно говоря, там они чуть неправильно поступили к отношению к Шарипу. Схватка близкая, должны были еще один раунд дать дополнительный, но они не дали почему-то. Сказать, что Шара проиграл — тоже не проиграл. Один момент был, что он за спину зашел, держал и все. Царукян очень быстро устал, я не ожидал, он очень быстро затек. Мы вообще рассчитывали, что там будет третий раунд, и на третий раунд рассчитывали, а они не дали третий раунд. Ну потому что он медийный, наверное.
— Ты как считаешь, смог бы ты сейчас Арману составить конкуренцию в ММА?
— Да я любому бойцу смогу составить конкуренцию. Если я уже попал в UFC, я уже готов составить конкуренцию любому бойцу. У меня все есть для этого. Если бы он пошел в партер, я бы и в партере готов был. Разницы нет вообще. Ко всему готов, потому что мы работаем над этим. Я тоже хочу стать чемпионом UFC. Я знаю, что могу встретиться с любым бойцом. Я готов ко всему и в борьбе, и в грэпплинге. Мы развиваемся, учимся, изучаем ошибки, работаем над ошибками.