2023 год получился, возможно, худшим в карьере Рафаэля Физиева. Весной боец проиграл Джастину Гэтжи решением большинства судей и лишился возможности прорваться в топ-5 легкого веса. А осенью Рафаэль встретился с Матеушем Гамротом и уступил из-за случайной травмы колена, которую получил во втором раунде. Сейчас Физиев восстанавливается от серьезного повреждения, которое выбило его из строя примерно на девять месяцев.
Во время реабилитации Физиев приехал в Казань на Игры будущего, где пообщался с «СЭ» и рассказал о той самой травме, боях с Гамротом и Гэтжи, боксе Ислама Махачева и Петра Яна, своем отношении к критике, безысходности в МВД и многом другом.
«Он меня бьет, а в голове: операция, реабилитация, боль»
— С твоего прошлого боя против Гамрота прошло пять месяцев. Как сейчас оцениваешь свое состояние после травмы?
— Состояние после боя как после поражения. Я вообще самокритичный обычно, но ругаю себя чересчур. Восстанавливаюсь, стараюсь работать над коленом, сейчас все под него у меня, вокруг этого колена. Стараюсь побыстрей, побыстрей — иногда даже чересчур.
— В конце января выходило твое интервью, и тогда ты говорил, что только боксируешь, но никаких киков и борьбы. Сейчас как обстоят дела?
— Перед приездом сюда, в Казань, я съездил к доктору, мне колено проверили, разрешил он мне пинать потихонечку, аккуратно. Ногой движения выкидные разрешил делать очень аккуратно, медленно. Бегать разрешил тоже. Так что сейчас буду чуть бегать стараться и кики по чуть-чуть добавлю.
— Какие прогнозы, когда сможешь вернуться?
— Сейчас [прошло] четыре месяца после операции. Как мне врач сказал, еще четыре-пять месяцев. Он мне сказал: в общем за восемь-девять месяцев ты будешь готов.
— То есть не раньше второй половины лета, грубо говоря?
— Да, 100%. Сентябрь-октябрь, где-то так. До Нового года, я надеюсь, смогу подраться.
— Если вспоминать момент травмы, как так получилось, что ты приземлился на левую ногу и травмировал колено? Как будто это из ничего получилось.
— Ну, как — там я же пинал правой ногой, и получилось, что моя [левая] нога была в положении таком опасном, она же скручивается в этот момент. А порвал я ее [связку] еще в начале второго раунда. Почувствовал, когда порвал ее в борьбе. Там момент был, он мне спину забрал когда. В момент, когда он зашел, она у меня порвалась, я сел, он взял спину, я еще на тот момент призадумался и потом уже пошел к сетке. И думаю: сейчас я встану, все нормально будет, дальше поработаю. Встал, вроде нормально, дальше пнул, и вот уже опять сработало вот это... Опять боль, опять упал... Он меня бьет, а я думаю: операция, опять реабилитация. Пофиг, что он бьет. У меня в голове только: операция, реабилитация, боль.
— Ты лечился в Бангкоке, я так понимаю.
— Да. У меня вообще на следующий день была свадьба у сестренки. У второй сестренки. На [свадьбе] первой сестренки я дрался с Дос Аньосом — в этот же день, когда я слетел с боя. То есть на свадьбу старшей, первой сестренки я не попал. Думал, [на свадьбу] ко второй сестренке хоть попаду... Уже билеты брали, как раз я успел бы на свадьбу, я бы прямо на свадьбу приехал. И я вот порвал [связки], сразу отменил полет и поехал напрямую на операцию в Бангкок.
— А UFC покрывает затраты на лечение в другой стране?
— Да, везде покрывают, где ты хочешь.
— Ты знаком с суммами?
— За сколько мне операцию делали? 500 тысяч бат (почти 1,3 млн рублей по курсу на 25 февраля 2024 года. — Прим. «СЭ» ).
— До травмы какие мысли у тебя были во время поединка? Было чувство уверенности в том, что сможешь финишировать Гамрота?
— Я уверен был! Как раз только у меня вот это пришло: да ну, оказывается, у него эта борьба... Что эта борьба... Я переживал чуть-чуть — все-таки это был первый такого элитного уровня борец, грэпплер в моей карьере. Ну, не первый — до этого Мойкано такой же был. Просто думал, смогу ли я его залежать, а потом, когда работать начали, первый раунд, второй раунд, когда от сетки встали, подумал: да все нормально, блин, оказывается, твоя борьба... Ну, я сам себе накрутил и такой думаю: ништяк, все грамотно. Ну, вот так вышло.
— Тебя не смутило, как Гамрот праздновал победу? Так эмоционально, будто взял пояс.
— Ну, он не верил в эту победу. Он 100% понимал, что очень сложно будет. У него был единственный вариант — это либо моя какая-то тупая ошибка, супертупая, либо вот такой вариант. Поэтому так радовался. Плюс эмоции, знаешь, победа. Он, наверное, верил, что локтем мог мою ногу остановить.
— Понятно, что восстанавливаться еще долго. Но ты с кем хотел бы встретиться теоретически?
— Вообще без разницы, вообще. Будет это дебютант, топ-15, топ-10 — без разницы.
«Гэтжи победил, потому что я сам тупо дрался»
— Были такие новости, что, если бы не эта травма, ты мог бы подраться с Дастином Порье.
— Да, предлагали. Они предлагали в апреле подраться с Порье, но я в апреле еще вообще не буду готов.
— Как бы ты действовал с Порье, если бы бой состоялся?
— Ну, более умно. Мне, я думаю, очень бы помог бой с Гэтжи. Я бы взял вот эти вот дивиденды оттуда.
— В итоге Порье свели с Бенуа Сен-Дени, довольно новое имя для топ-15 легкого веса. Как этот бой закончится и что вообще думаешь о Сен-Дени?
— Крепкий парень этот француз. Крепкий, прущий, терпеливый, с жестким подбородком. Правда, пропускает много — от Порье нельзя пропускать, как он любит. Ну, посмотрим.
— Тебе уже озвучивали слух о том, что в UFC могут ввести новый дивизион до 75 кг. Судя по всему, это так и останется слухами, но перешел бы ты туда насовсем, если бы его все же ввели?
— Это не слух, это уже точно, насколько я знаю.
— Я таких новостей вообще не видел (официальных. — Прим. «СЭ»).
— Я слышал, что это уже точно, и даже они уже бои какие-то определили.
— Ты хотел бы в эту категорию?
— Да знаешь, я на 70 кг себя хорошо чувствую. Я когда с Гэтжи дрался, я пасту в неделю боя ел. Ну, еще до взвешивания — такого никогда не было. Я просто по дисциплине сел хорошо — раньше как разжирался после боев! Сейчас уже опыт пришел этот: когда придержать себя, где нужно, не разжираться, на ночь по 10 сникерсов не кушать. Поэтому легче стало вес гонять. И последние свои четыре боя я все делаю вообще [легко]. В 75-то зачем выходить?
— А ты услугами диетолога не пользуешься?
— Пользуюсь. Вот если бы они сделали [дивизион] где-то 68 кг, то вышел бы.
— От какого поражения осталось больше сожалений — от Гэтжи, где можно было что-то поменять, чтобы забрать победу, или от Гамрота, где все решила случайная травма?
— Гэтжи, конечно. Это мое самое обидное поражение, я просто подарил ему победу. Я просто сам себе проиграл там.
— Мурад Мачаев рассказывал, что смотрел твой бой против Гэтжи вместе с Хабибом Нурмагомедовым, и Хабиб еще в первом раунде сказал, что Джастин начнет использовать джебы и выиграет за счет этого. Ты как считаешь, Гэтжи именно за счет джебов победил?
— Я считаю, Гэтжи победил, потому что я сам тупо дрался. Там ничего егошнее не зарешало. Там зарешало, что я загорелся и просто хотел зарубиться. У меня в голове было, что надо зарубиться, надо бонус.
— Бой с Гамротом — первый за последние шесть поединков, когда ты не получил бонус. А как-то ощутил эту недодачу?
— Да, конечно. Это минус 50 кусков. Ну, если мы с процентами возьмем, там не 50 кусков, но все равно это минус большая сумма.
«У Махачева лучший бокс в легком весе? Конечно, нет»
— Недавно Илия Топурия победил Волкановски, у Алекса два поражения подряд. А как думаешь, если бы Ислам Махачев и Топурия провели бой по правилам бокса, кто бы победил?
— Махачев и Топурия? По боксу? Серьезно, что ли?
— Да. Многие говорят, что у Махачева крутой бокс. И мы видим, что у Илии крутой бокс.
— Ислам, конечно, очень сильно набрал в стойке за последние пару лет, но все равно он не боксер же. Топурия — боксер базовый (база Илии — греко-римская борьба. — Прим. «СЭ»), а он-то не боксер.
— А ты можешь согласиться именно с тем, что у Махачева сейчас лучший бокс в легком весе?
— У Махачева лучший бокс в легком весе? Конечно, нет.
— А у кого?
— Если чисто бокс, чтобы по боксу они дрались... В ММА-перчатках? Порье, думаю.
— До поражения Топурии Волкановски проиграл Махачеву хай-киком. Тебя этот нокаут впечатлил как тайбоксера?
— Конечно. Ровно за день до этого я писал тренеру Волкановски, у нас один тренер по борьбе, Фрэнк Хикман, я с ним давно работаю тоже. Я ему писал, что у него [Махачева] очень хорошие кики стали. Потому что, я посмотрел, он с тайбоксерами работает, с чемпионами мира. Один пацан есть, Магомед Зайнуков, я на чемпионате мира когда дрался, помню, его видел, он блистал. У него хороший тайский бокс, он тайцев просто разносил. Я смотрю, он с ним работает, кики у него такие прямо хорошие стали. Прогрессировал сильно. Я вот тогда им еще написал: «Эй, смотрите, он будет по этажам конкретно работать ногами. Очень будет хорошо работать. На кики внимание обратите». И он: «Да, бро, у нас все четко».
— Все схвачено?
— Да, и вот так получилось. Плюс еще нельзя забывать тот факт, что это было сколько, 10 дней короткое уведомление (11 дней. — Прим. «СЭ»)? Если мы посмотрим по статистике, все вот эти «шортнотисты» — в основном они плачевно заканчиваются. В любом случае у тебя не та реакция, твои мышцы не в тонусе, когда ты не прошел кэмп. Плюс он [Волкановски] говорит, что он бухал вообще четыре недели. А я знаю, что если он бухает, он в запой тупо уходит. Я слышал несколько историй. Плюс Ислам спрогрессировал сильно.
— Еще недавно Петра Яна называли лучшим боксером UFC. А если сравнивать Петра и Топурию, чем Ян боксирует лучше Топурии, а в чем Топурия лучше?
— Петя прущий, и тот прущий. Тот через блок работает, и Петя через блок работает. Похож стиль у них. Ну, у Пети сильный бокс.
— Петру скоро предстоит бой с китайцем Суном Ядуном. Как считаешь, он Петру серьезную конкуренцию составит?
— Я думаю, да. Потому что тоже жесткий на руках. Опыта, конечно, меньше, чем у Пети, но, я думаю, все на Петиной стороне. Но [Ядун] крепкий пацан тоже.
— Вероятен ли сценарий, как у тебя в бою с Гэтжи, когда поединок немного выйдет из-под контроля и это может повлиять на исход?
— Ну, Петя же тоже, он такой — может замкнуть иногда. Может не слушать никого, замкнуть может. Надеюсь, не будет. Он отдохнул, я думаю, переосмыслил все, заново подошел. Я думаю, нормально все будет.
— Ты же с Петром в начале года пересекался в «Тайгере»?
— Да, он недавно уехал, часто пересекались.
— Как тебе его настрой?
— Да хороший настрой, он хорошо подготовился. Приехал — видно было, не в форме был. Потом я его недели три не видел и через недели три увидел — это был вообще другой Петя. Такой в форме сразу, подтянутый, мышцы в тонусе. Знаешь, такой рельеф сразу везде, глаза другие.
— Про Петра Яна ты как-то говорил, что он много шутит и душа компании, но «врубает сибиряка», когда на него наводятся камеры. А как думаешь, почему так? Все-таки он один из лучших российских бойцов UFC — нужна ведь работа с медиа. Это черта характера?
— Ну, и черта характера... плюс люди же болтают все вокруг. Ты там пошутил — [тебе говорят:] а, клоун. Ты что-то сказал, потом у тебя не получилось — [тебе говорят:] а, балабол. Люди же вокруг тоже болтают, а это же такой момент — не хочется, чтобы о тебе кто-то болтал. Поэтому иногда лучше промолчать, думаешь. Ну, вот так, да. Я вообще считаю, что что-то за бойцов говорить могут только другие бойцы. А обычные вот эти вот, которые болтают на бойцов со стороны — такие, конечно, да, напрягают.
— Это когда говорят «мешки» или какие-то такие вещи. Другой вопрос, когда речь о человеческих качествах — наверное, это каждый может судить.
— В основном не из-за человеческих качеств говорят. К примеру, я дерусь с каким-то бойцом, где-то пытаюсь шоу вокруг себя создать, понял, как-то бой интереснее сделать, продвинуть себя, показать себя... Как бы сделать интереснее все это до боя и в бою. А люди же начинают болтать: а что он там то, что он там это? Это же все понимать надо.
«У Оливейры есть проблемы с таким стилем, как у Царукяна»
— Арман Царукян рассказывал, что комбинацию, которой нокаутировал Бенеила Дариуша, назвал «Физиев». Приятно? И подходит ли такая комбинация под твое имя?
— Ха-ха, прикольно. Да, приятно, интересно. Не знаю даже, что сказать, прикольно (улыбается). Он что там — коленом и рукой же ударил? Просто у меня с Дос Аньосом это, наверное, получилось тоже. Плюс Дариуш, он же часто нагибался, он когда в клинче, часто нагибается — может, из-за этого. Они готовили, наверное, эту тему.
— Каким ты видишь бой Царукяна с Оливейрой?
— Я склоняюсь, что Арман выиграет, потому что у него больше шансов. У Оливейры есть проблемы с таким стилем. У него тоже, знаешь — он иногда может вниз упасть, урон получать, стараться снизу атаковать. А Арман — он же хороший грэпплер тоже, защищается неплохо. Плюс сильный — таких тяжело сабмитить. Конечно, у Оливейры такой атакующий стиль, но с Арманом ему неудобно будет.
— Как считаешь, в легком весе у кого больше всего шансов забрать пояс у Махачева? Если условно брать топ-7.
— Кто сейчас там? Гамрот, Арман — новые. С Гэтжи он не дрался. С остальными всеми, в принципе, дрался. Гэтжи и Арман — между ними выбирать кого-то.
— Это все-таки совсем разные бойцы.
— Наверное, Арман по стилю. Хорошая защита от борьбы, сила плюс стойка тоже — они, думаю, на одном уровне.
— Я правильно понимаю, что ты сейчас продолжаешь тренировать в «Тайгере»?
— Да, но меньше стал тренировать. Один-два раза в неделю тренирую, там заменяют меня.
— Это потому что фокус с основной карьеры сбивается?
— Нет. Почему меньше? Во вторник, четверг и субботу тренируюсь просто, закачиваюсь. Как раз в то время, когда я должен в «Тайгере» вести тренировки. Во вторник и четверг не успеваю, а у нас тренировки по кикбоксингу в понедельник, вторник, четверг и пятницу. Получается, в понедельник и пятницу только успеваю.
— У Анатолия Малыхина работал зал рядом с «Тайгером». Не в курсе, почему он закрылся?
— Я не знаю, почему. Думаю, прежде всего финансовые причины. Потому что рядом с «Тайгером» открывать зал, прямо напротив «Тайгера», и надеяться, что что-то пойдет... Там понятно было, что только в минус будет уходить, знаешь. Плюс еще такой момент, что приезжают к Толе из России ребята в основном, и все хотят скидку — либо бесплатно, либо очень большую скидку. Мне кажется, что у него там если 20 человек тренировались, то из 20 человек 10 — бесплатно, грубо говоря.
— А у тебя есть объяснение, почему Таиланд — столица единоборств, в том же «Тайгере» лучшие бойцы со всего мира, много тренеров-тайцев, но при этом за всю историю UFC был подписан всего лишь один боец из Таиланда — это девушка Лома Лукбунми?
— Потому что они сильно любят свой тайский бокс, у них это очень давно просто. Это реально культура их — бойцовая такая культура. Просто из-за слишком большой любви к тайскому боксу, я думаю. Им просто неинтересно все остальное. Но сейчас у них уже залы начали строиться — «Тайгер», АКА, Bang Tao построились, на ММА упор дают. В Бангкоке сейчас пооткрывали залы по ММА. Я смотрю: много тайцев, тайбоксеров стараются тоже на борьбу ходить.
«Мне сейчас нужен тренер, который скажет: «Эй! Просто иди и делай!»
— Ты какое-то время работал в МВД, но говорил, что по-настоящему идейных людей там очень мало. Это выражалось в чем — просто в пофигизме каком-то в работе или много коррупции?
— Что я видел — что люди работают там, потому что у них просто других вариантов нет. Будем откровенны: там сейчас зарплата 200 долларов в месяц.
— Это в Киргизии?
— Ну, да. Ну, может быть, 250 сейчас, я не знаю, сколько там лейтенант сейчас получает. К примеру, лейтенант с двумя детьми, с женой, а у нас в Азии, на Востоке всегда мужчина работает, жена дома — так же, правильно? Плюс обычно у всех родители пожилые бывают, тоже уже не работают с пенсией 80 долларов в месяц. Тяжело, конечно, когда у тебя коммунальные услуги в месяц 200 долларов, и жить еще на это, и дети еще, за школу платить и садик, и одеваться, обуваться. Очень сложно, поэтому идейных нет, работают просто от безысходности, пытаясь где-то свое что-то урвать. Ну и плюс, конечно, коррупция. И люди, конечно... Контингент людей изменился в последнее время. Люди такие злые все, друг друга хотят где как можно [обмануть].
— Ты хорошо владеешь оружием, в блоге Анатолия Малыхина вы ездили на полигон, стреляли. У Шона Стрикленда есть мерч с надписью «ружье в каждые руки, женщину на каждую кухню». Как относишься к такому слогану?
— Да классно, че. Классно сказал. А как еще сказать? Лучше этого не скажешь здесь.
— Тебе вообще как взгляды Шона Стрикленда? Недавно он на журналиста наезжал, когда тот ему претензии предъявлял по поводу ЛГБТ (организация признана экстремистской на территории РФ. — Прим. «СЭ»).
— Ну, он по факту наехал на чувака же. Я прямо восхитился им, можно сказать, его фаном стал после этого. Круто он сказал, очень круто. Он это реально от души говорил, он переживает — это же проблема в мире на сегодняшний день.
— Ты в профессиональной карьере работаешь без одной конкретной команды. Твой отец говорил, что в Киргизии у тебя были проблемы с друзьями, тебя бросили. То, что сейчас ты предпочитаешь двигаться без большой команды, связано с этим?
— Возможно, да. Может быть, из-за этого. Потому что я, получается, пять лет потренировался у одного тренера, потом у меня с ним не сложилось, я ушел от него. Вообще в своей жизни я пять лет был под чьим-то руководством — все. После этого я сам себе принадлежал. Я поднялся полностью сам. Я ходил на бокс отдельно, я ходил на грэпплинг отдельно, на муай-тай, где-то выступал сам по себе. Может, я привык просто двигаться в этом направлении. Сам себе тренер, грубо говоря. Ну, я когда с Генри Хуфтом работаю в Kill Cliff, я чувствую, что мне это нужно в любом случае. На данном этапе мне это нужно.
Должен быть авторитет, который тебе скажет: вот это не работает, вот это делай. Хотя у нас с Генри нет таких отношений, что он мне говорит: вот это не работает, вот это работает. Мы всегда с ним сходимся на одном мнении. Но, наверное, мне нужен такой тренер на данном этапе, который мне скажет: эй, просто бери и делай, верь в свои руки, верь в свои ноги. Верь, что ты сейчас прошел кэмп хороший. Потому что ментальный план — это все равно очень важно.