На главном турнире года UFC 294 в Абу-Даби состоялся один женский бой — между Викторией Дудаковой и Джин Ю Фрей. Тогда 24-летняя россиянка победила единогласным решением судей. Теперь ее профессиональный рекорд состоит из восьми побед в восьми поединках (2-0 в UFC).
Тогда Дудакова вышла в зал под песню Шамана «Я — русский!», а перед заходом в клетку сделала жест, похожий на дуа (личная мольба мусульман. — Прим. «СЭ»). Многие сочли, что девушка приняла ислам, а рэпер Миша Маваши назвал Дудакову предательницей. Виктория отреагировала на слова Маваши в своем прошлом интервью «СЭ», а в этом рассказала об отношении к хейту за тот жест, спаррингах с мужчинами и назвала бой мечты в UFC. Беседа состоялась после мастер-класса, который Дудакова дала студентам университета «Синергия».
— После мастер-класса тебе подарили цветы. А вообще много подарков получаешь?
— Мне кажется, не особо. Можно, конечно, больше (смеется). Мне Амир Мурадов (владелец AMC Fight Nights. — Прим. «СЭ») еще перед боем [на UFC 294 в Абу-Даби] подарил iPhone 15 Pro Max. Точнее, его хотел купить мой тренер, а Амир даже не дал ему заплатить. Поэтому считай, что он мне купил. И он снял нам гостиницу. Спасибо ему за это большое. А так — каких-то подарков, мелочей — как, допустим, фигуристкам бросают на лед — такого нет (улыбается).
— Как отметила победу?
— Никак, честно сказать. Вкусно покушала. У меня такого нет, что я как-то отмечаю победу. Просто можем пойти куда-то и вкусно покушать — то, чего мне нельзя было. И все.
— На мастер-классе ты затронула тему отдыха и восстановления. Ты как сама отдыхаешь и восстанавливаешься?
— Потихоньку восстанавливаюсь. Пока тренируюсь один раз в день. К середине декабря будет известно, будем ли мы принимать бой или нет. К этому моменту начну тренироваться как обычно по два раза в день. Сейчас уделяю больше внимания физическому аспекту, хожу к тренеру по СВП, пытаюсь набрать сил перед лагерем. Сдаю анализы, стараюсь потихоньку подтягивать здоровье, потому что очень сильно организм пострадал после антибиотиков. Пока что интенсивное восстановление идет — и подготовка к подготовке.
— Есть прикидки по соперницам?
— Не знаю. У нас не получается просить. Как это происходило в прошлый раз: нам дали два имени. Это были, по-моему, Бруно Бразил и Джин Ю Фрей. Мы согласились на обеих, но Бруно отказалась, а Ю Фрей согласилась. Поэтому в этот раз, скорее всего, будет то же самое. Мне бы хотелось... точнее — мы будем просить Кори Маккенну, но не факт, что ее дадут. До этого мы хотели Каролину Ковалькевич, но она завершила карьеру.
— Есть бой мечты?
— Либо бой за пояс, либо что-то очень близко к поясу. Скорее всего, бой за пояс с Татьяной Суарес. Она непобежденная — и очень сильный боец. Это будет проверка для меня и ментально, и вообще. Поэтому, конечно, когда я поднимусь, мне бы хотелось с ней подраться.
— Как проходили ваши спарринги с ней? Вы же вместе тренировались.
— С ней было тяжело, не скрываю. Я, конечно, была не в таких кондициях, как сейчас, потому что мне пришлось набирать форму уже в Лас-Вегасе к первому бою. Не то что я была растренированной, но была на акклиматизации. Ну, нормально прошли спарринги. Я спарринговала с ней и с Кейси О'Нилл. В этих спаррингах у меня было много ошибок, и мне кажется, что это хорошо, что они были, и что мы их увидели, потому что мы их уже нивелировали. Легко не было.
— Хорошо она борется?
— Да, конечно. Она бронзовый призер чемпионата мира по борьбе.
— Представляешь, как бы дралась с ней?
— Да. У меня в голове сто процентов есть представление. Не знаю, как у тренера (улыбается). План на бой есть.
— Хочешь выступить 2 марта в Эр-Рияде?
— Да, потому что это удобная дата. Мы рассматриваем дату перед постом [Рамадан], потому что Гасанали будет держать пост и не сможет никуда поехать. Соответственно, не сможет нормально тренировать меня — то есть утром, вечером это будет нереально. Поэтому бой рассматриваем перед постом. Желательно март, чтобы была полная подготовка, чтобы мы никуда не гнались, не спешили, чтобы мы спокойно восстановились и начали лагерь.
Было две даты: либо 2 марта, либо — 9-е. 9 марта номерной турнир [UFC 299], туда тяжело попасть, так как уже сейчас нужно бронировать места, потому что там есть бои, которые уже назначены, а в Эр-Рияде пока нет. Сейчас уже нужно думать, нужно определяться, а мы пока к этому не готовы. К тому же не хочется ехать далеко, а турнир 9 марта, скорее всего, пройдет в Америке, в Лас-Вегасе. Тяжело уезжать надолго и так далеко от дома. Хотелось бы провести лагерь в Кисловодске и потом поехать в Эр-Рияд. Так что рассматриваем только Эр-Рияд.
— Тебе легче спарринговать с мужчинами или девушками?
— С мужчинами морально, ментально проще. У нас в зале сейчас все мальчики больше меня весом, самый маленький весит 65 кг. Понятно, что они сильнее меня, хотя я все равно расстраиваюсь, когда у меня что-то не получается. Есть такой момент, что [в спарринге с мужчиной] где-то я могу что-то отдать, не на 100 процентов выложиться. С девочкой такого нет, с девочкой я буду работать на 100 процентов — это 100 процентов. Поэтому с девушкой ментально бывает тяжелее — потому что приходится драться. Даже если она не хочет драться, то ее Гасанали заставит драться. В Америке такого нет, что кто-то не хочет. В Америке все профессионалы, а у нас в России очень часто бывает, что спарринги такие — просто тычковые. В Америке, хоть они и позиционируют, что они тычковые, туда-сюда, именно у женщин там нет этих спаррингов тычковых.
— Слышал, что девушки настолько не выдерживают спарринги с тобой, что со слезами на глазах покидают сборы. Такое было?
— Да, было. Это, мне кажется, не из-за меня, а из-за Гасанали. К нам приезжали девушки из женской сборной, и только одна осталась до конца. Там была одна моя подружка, одна просто девушка со сборной... Тренировки очень тяжелые у Гасанали. И это очень тяжело выдержать, когда тебе, по сути, этого не надо, а тебе приходится тренироваться. Хотя у них должен был быть чемпионат мира — тогда еще не знали, что его отменят. Это было в 2021-2022 году. Когда ты так еще не грузился, тяжело начинать так резко. Из-за этого, наверно, и уехали. Там плакали у Гасанали на плече, не у меня (улыбается). Это правда морально очень тяжело — когда ты устаешь, когда у тебя что-то не получается, когда тебя бьют в спаррингах. Мы все девочки, и у нас бывают моменты, когда хотим реально побыть девочками. Но нет такой возможности, нужно всегда работать, чтобы чего-то достичь, и из-за этого мало кто выдерживает. У нас в России мало девочек, которые не расслабляются, а продолжают работать.
— Если у парней более-менее понятно, как строится тренировочный процесс и остальное, а каково девушками тренироваться в эти [критические] дни, драться?
— То же самое, просто очень тяжело. Допустим, мне вообще не хочется драться в эти дни. У меня было, мне кажется, больше боев в эти дни, чем [в обычные]. Было очень тяжело настроиться, потому что тебе хочется лежать и кушать какую-то вкусняшку, плакать, а тебе приходится идти и драться, чтобы тебя били еще (улыбается). Тяжело морально бывает, и в тренировочном процессе тоже. Потому что бывают разные моменты — когда что-то болит, живот или еще что-то. В любом случае это все нужно преодолеть, потому что ты не можешь просто лежать и ничего не делать. Но все равно мужчины зачастую не понимают, насколько это тяжело. Даже Гасанали. Но приходится терпеть.
— А как настроиться?
— Потому что я знаю, что это мне нужно. Потому что кроме меня никто это не сделает. Я не могу себе позволить: «Ой, сегодня у меня плохой день, я не буду работать». Вот у меня был плохой день, мне абсолютно не хотелось драться в Абу-Даби, но я все равно вышла, потому что понимала, что это моя работа. Я столько всего проделала, столько денег было потрачено на лагерь, столько сил было потрачено. Я терпела больше месяца вот эту всю историю, и потом в самый последний момент, когда просто осталось выйти, грубо говоря, самое легкое — выйти и подраться... Глупо от этого отказываться. Поэтому я бы никогда не снялась.
— Самая памятная заруба с мужчиной в зале — какая она?
— Ой, не знаю. У нас часто так бывает. Гасанали иногда говорит: «Так, все, бейте ее». А когда начинают бить, он такой: «Так, что ты ее бьешь?!» Гасанали слушают, и нет такого, что кто-то меня жалеет. Мы правда деремся. Самая памятная... это все забывается. Помню только последние спарринги. В последнем спарринге я стояла с парнем, который больше меня, и первый раунд я у него выиграла вчистую. Мне кажется, даже 10-8, потому что я и в стойке была лучше, и плюс потом он хотел меня перевести или ногой ударить, и получилось так, что я то ли подхватила, то ли не дала ему пройти, что он оказался снизу, и я не отпустила его, до конца раунда была сверху и била его. А во втором раунде наоборот — он у меня выиграл. И это было неприятно, когда он потом: «Видишь, я тебя победил!» Было неприятно (улыбается).
— Ты в каком-то интервью рассказывала, что у тебя начались проблемы со здоровьем после хейта...
— Не было такого.
— Может быть, в шуточной форме сказала?
— У меня бывает такое, что после того, как я чего-то много выкладываю [в соцсети], какие-то проблемы начинаются. Бывает, что в медийке вырастаешь, и вроде у тебя все хорошо, а потом хоп — и у тебя что-то случается сразу, что-то плохое. Что-то хорошее про себя скажешь — потом у тебя все плохо. Вот это моя история (улыбается).
— Ты суеверна?
— Нет. У меня нет такого, что я должна зайти в октагон с какой-то ноги — такого нет. Я всегда кланяюсь октагону в знак уважения. Больше у меня никаких таких моментов нет. Я стараюсь ни во что не верить. Я считаю, что если ни во что не верить, то у тебя ничего плохого не будет. Допустим, если ты в сглаз не веришь — значит, у тебя этого не будет (улыбается).
— В Абу-Даби ты впервые в карьере перед заходом в октагон сделала дуа?
— Не в первый раз. Я и до этого тоже. Мне бы не хотелось это обсуждать...
— Просто интересно — впервые или нет.
— Не впервые. На протяжении всей карьеры так делала, просто за моими боями никто не следил, такого ажиотажа не было. Если и смотрели, то, скорее всего, в перемотке, где не видно выхода. А сейчас такой ажиотаж произошел.
— В общем, тебе не нравятся вот эти разговоры — что мусолят все это в интернете.
— Конечно, это неприятно. Я иногда удивляюсь, насколько глупые люди бывают. Насколько реально очень много глупых людей. И это страшно, что их все больше и больше становится. Куда мы катимся, если мы настолько нетолерантны друг к другу?
— Твой отец продолжает отвечать на комментарии?
— Да у моего папы тысячи фейков (улыбается). И он там всем отвечает, какие они все плохие. Если кто-то меня яро защищает в комментариях, то это, скорее всего, мой папа (смеется).
— Ты наверняка в голове представляли бой против чемпионки — Вейли Чжан. Как бы ты ее побеждала? Она очень сильная.
— Скорее всего, мы сделали бы акцент на борьбу. На борьбу с двух ног. Она сандаистка — и на одной ноге будет очень хорошо стоять. Мы бы больше возились бы, больше корпусной борьбы. Больше физически давить, с корпуса, чтобы она затекла. Скорее всего, было бы больше борьбы, чем стойки. Хотя она в ударке тоже много пропускает. Потому что она не шагает, когда бьет, и потом не смещается. Но зачем рисковать?
— Ты говорила, что Пейдж Ванзант не боец, но при этом она и бои на голых кулаках проводила.
— Ну и все проиграла.
— Тем не менее.
— Мне кажется, нужно поддерживать свою медийку. В любом случае в начале она была бойцом. Может быть, где-то середняком, где-то ниже среднего, но она тренировалась, выступала, была бойцом. Впоследствии что с ней случилось... Я никого не осуждаю, но просто это мне не близко. Это касается и девушек из России, и из-за рубежа, и мне кажется, что из-за этого женские ММА немного недооценивают. Если бы равнялись на таких, как Вэйли Чжан, Валентину Шевченко, Нуньес... ладно, ее не будем брать. Если бы равнялись на девушек, которые не оголяют себя, чтобы набрать больше подписчиков, а которые пытаются набирать подписчиков именно своими тренировками, показывать себя именно как бойцов, потому что их работа — быть бойцом, а не красивой женщиной... И из-за этого [из-за таких, как Ванзант] нас особо не воспринимают, потому что: «Ой, если эта девушка в единоборствах, значит, она пойдет на OnlyFans, значит, она себя будет оголять...» Поэтому нас так недооценивают.