Газета Спорт-Экспресс № 25 (2817) от 2 февраля 2002 года, интернет-версия - Полоса 5, Материал 4

ШОК

Уже много дней у меня из памяти не выходит выражение лица Шейна Мосли, когда он сидел в своем углу после второго раунда боя с Верноном Форрестом. Только что Шейн, провозглашенный большинством специалистов лучшим боксером во всех весах, дважды в течение раунда побывал в нокдауне, а когда прозвучал гонг, спасший его от нокаута, не сразу сообразил, где его угол.

Физическое потрясение было очень сильно, но еще сильнее - психологический шок. Мосли будто никак не мог поверить, что это произошло именно с ним. Такое происходит с кем-то другим. А с ним ничего подобного просто не может быть!

Мосли пришел в себя. Как положено в таких случаях, отбегал пару раундов, прочистил голову и даже на время вернул себе инициативу. Но это был уже другой Мосли, не тот, который из года в год избивал всех легковесов, и уж подавно не тот, который отобрал у Оскара Де Ла Хойи чемпионский титул в полусреднем весе по версии WBC, стоявший теперь на кону в бою с Форрестом. Этот новый Мосли точно знал, что может упасть. Теперь, когда он шел вперед, ему требовалась совсем другая смелость, чем тогда, когда он ощущал себя пуленепробиваемым. И эта высшая смелость у Шейна была, но даже она не дала ему победы. Он проиграл и, будучи настоящим мужиком, не стал жаловаться на судей, рефери и судьбу-злодейку, а признал свое поражение.

Я никогда не ощущал себя пуленепробиваемым и, когда мне приходилось вставать с пола, как в прямом, так и в переносном смысле, никакого шока не испытывал. Я всегда знал, что такое со мной произойти могло. Что-то очень близкое я почувствовал три с лишним года назад, когда во время утренней пробежки попал под машину. Занятия мордобойными видами спорта и скалолазаньем сослужили хорошую службу. Я сгруппировался, в последний момент прыгнул и в результате пострадал меньше, чем мог бы. Только одна нога была сломана вдребезги. И вот я валялся посреди мостовой, вокруг бегал водитель "жигуленка", виноватый в происшедшем гораздо меньше меня, и кудахтающим голосом все повторял, что не виноват вовсе и что с ним самим такое случалось. А я, не ощущая никакой боли, шевелил ногой, в которой от этого сами собой ходуном ходили кости, и никак не мог поверить, что все это на самом деле происходит со мной. Машины сбивают кого-то другого, кто перебегает улицу перед "близко идущим транспортом", а со мной, таким осторожным, подобное просто не могло случиться! И только когда нога стала болеть, я понял: нет, действительно все происходит со мной.

Такое же неверие в происходящее было и на лице Заба Джуды, когда Костя Цзю послал его в глубокий нокдаун. Заб пару раз падал и раньше, но тогда, скорее от того, что терял равновесие, а не от силы самого удара. А здесь все было иначе. Он вскочил, будучи уверен, что все будет, как всегда, но ноги заплелись восьмеркой, и он снова упал. Рефери прекратил бой, а Джуда устроил истерику. И на лице его было все то же выражение: как же так? Ведь падают и проигрывают другие, а с ним такого быть не может!

То же самое выражение было и на лице Фернандо Варгаса, когда в первом раунде Феликс Тринидад дважды посылал его в нокдаун. Как же так? Ведь все говорили, что Феликс плохо начинает, а он взял да и сделал с ним, Варгасом, то, чего не мог сделать никто! Этого же не может быть! Оказывается, может. Варгас продолжил бой и даже в четвертом раунде чуть не нокаутировал Тринидада, но это все равно был уже не тот Варгас, что раньше. Это был Варгас, только что перенесший шок, и в 12-м раунде Тринидад его все-таки нокаутировал.

В следующем бою с Уилфредо Риверой во втором раунде Варгас оказался на полу. Нокдаун был очень тяжелым, но никакого шока боксер не испытал. А, как сам потом вспоминал, подумал: "Мне бы лучше встать". И встал, и продолжил бой, и нокаутировал Риверу, а в следующем бою снова стал чемпионом мира. Потому что шок ломает только слабых. Пусть до поры до времени они и были непобедимы.