Филип Энтони ЭСПОЗИТО
Родился 20 февраля 1942 года в Су-Сент-Мэри (Онтарио, Канада).
Центральный нападающий.
Выступал в НХЛ за "Чикаго" (1964-1967), "Бостон"(1967-1976) и "Рейнджерс" (1976-1981).
Двукратный обладатель Кубка Стэнли (1970, 1972).
Лучший бомбардир НХЛ (1969, 1971-1974), лучший снайпер НХЛ (1970-1975).
Десятикратный участник Матча звезд.
Сыграл в НХЛ 1282 матча, набрал 1590 (717+873) очков.
Участник суперсерии-1972, победитель Кубка Канады-1976.
КРИЧАЛ МОГУЧЕМУ РАГУЛИНУ: "НЕ ЕШЬ БОЛЬШЕ ЧЕСНОК ПЕРЕД ИГРОЙ!"
"А можно будет сфотографироваться с Филом на фоне его же статуи?" – спросил я еще до интервью сотрудницу "Тампы" Рэчел, отвечающую за легенд и помогавшую организовать встречу. Статую эту я обнаружил, когда шел на интервью. Подпись под нею гласила: установлена в 2011 году в благодарность великому хоккеисту за создание "Лайтнинг". В газете "Тампа Бэй Таймс" за день до звездного уик-энда вышла статья о том, что без Эспозито – основателя, нашедшего источники финансирования, и первого генерального менеджера клуба – ни хоккея в Тампе, ни Матча звезд не могло быть в принципе. Он по-прежнему живет здесь, ходит на все домашние матчи и комментирует их по радио.
"Не знаю, как он к этой идее отнесется, – не выразила особого энтузиазма Рэчел. – Дэйв Андрейчак, статуя которому как капитану чемпионской "Тампы" 2004 года тоже есть у арены, фотографироваться на ее фоне очень не любит. Говорит, что это знак достижения всей команды, а не его лично".
Веселый Фил, находясь в отличном настроении после явно удавшегося разговора, согласился без проблем. И, подойдя к статуе, воскликнул: "О, они еще и надпись сочинили. Первый раз ее вижу!"
Я ожидал увидеть перед собой мощного старика, полного шуток и историй – но не думал, что до такой степени. Эспозито ворвался в комнату, где мы наметили интервью – и тут же заполнил собою все пространство. Громовой голос, лукавая улыбка, ни на кого не похожая речь, мощная жестикуляция, заразительный смех и роскошные артистические способности превратили это 75-минутное интервью в моноспектакль. Любой профессиональный актер, глядя на такое шоу, обзавидовался бы! А уж как радовалась ему дама по имени Карен, отвечающая за соцсети Фила и старавшаяся фотографировать каждую мизансцену...
Над таким незыблемым, казалось бы, в сегодняшнем североамериканском мире понятием, как политкорректность, Эспозито демонически хохотал. Лучший бомбардир Суперсерии-72 и один из семи хоккеистов, кому покорилась отметка в 700 голов в энхаэловских регулярках, был абсолютно настоящим. Поэтому ряд его фраз насчет Суперсерии – и не только – вам наверняка не понравится. И вы начнете думать, какова доля шутки в словах о Харламове и Кларке...
Я принес ему на подпись выпущенный недавно в России фотоальбом с уникальными снимками и историями легендарной Суперсерии. Он долго его листал, сопровождая многие фото восклицаниями фамилий и порой огненными характеристиками. Словно 1972 год был не 45 лет, а вчера. "Это я? Нет, не может быть. Номер мой, но это не я... А, это кадр из вашего кино!" Эспозито в курсе и всех текущих событий – так, увидев на снимке Владимира Петрова, сказал: "Он недавно умер. Очень жаль. Хороший был парень, очень мне нравился".
Вот Фил видит фото своего единоборства с Александром Рагулиным. И восклицает с ударением на первый слог: "Рагулин! Это был самый могучий человек, с которым я когда-либо сталкивался! Это было, как будто в тебя бросали гранату. Но беспокоила меня другая вещь. Говорят, в вашей сборной ели чеснок перед матчем! Дыхание от Рагулина исходило та-акое – ой-ой-ой! И я говорю ему в момент, когда было сделано это фото: "Не ешь больше чеснок перед игрой!" Не знаю насчет других, мы так близко не соприкасались. А тут – случилось, мы даже чуть не подрались. Но этот запах не могу забыть до сих пор".
С Россией Эспозито связывает многое. Например, его дочь Кэри (несколько лет назад, увы, скоропостижно скончавшаяся в Германии) была замужем за хоккеистом Александром Селивановым, и два внука Фила – наполовину русские. В России он по-прежнему регулярно бывает, у него там много друзей. С одним из них, миллиардером Борисом Зингаревичем, он завтракал как раз перед нашей беседой. Симпатия к России – одна из причин, почему это интервью стало возможным. Отдельное спасибо за помощь в его организации – коллегам с официального сайта НХЛ и клубу "Лайтнинг".
Признаюсь, хотел пообщаться с Эспозито прошлой осенью в Москве на 45-летии Суперсерии, но его приезд сорвался из-за урагана "Катрина", накрывшего в том числе и Флориду. Пошли разговоры, что стихия разрушила дом Фила, и я спросил, правда ли это.
– Нет, ущерб дому был, но небольшой. Но этот чертов ураган взбесил меня! Я очень хотел поехать в Россию. Был там на 40-летии Суперсерии и вообще приезжаю к вам три-четыре раза в год. А тут не вышло. Самолеты не летали. Из города было не выехать – все дороги забиты, люди уносили ноги куда подальше. А когда все стихло, лететь не было никакого смысла, потому что на все главные празднества я уже не успевал.
К счастью, этой беседе все равно суждено было состояться. Пусть и на несколько месяцев позже. Зато в месте, где Эспозито на пустом месте создал процветающий ныне клуб. И, наконец, беседа в Тампе подарила возможность сделать уникальный снимок. И вообще оказаться в такой уникальной ситуации. Только еще раз в жизни мне довелось за небольшой отрезок времени увидеть статую человека, а затем пообщаться с ним самим – в Лиссабоне с Эйсебио.
КУЧЕРОВ ДОЛЖЕН НАБРАТЬ СТО ОЧКОВ. НО "ХАРТ ТРОФИ" ВРУЧИЛ БЫ ВАСИЛЕВСКОМУ
Наш разговор проходил на следующий день после All-Star Game, и по горячим следам я начал с вопроса:
– Вы когда-нибудь сами забрасывали шайбы при помощи чего-то подобного тому финту, которым Никита Кучеров одурачил Брэйдена Холтби?
– Да. Трюк, правда, получился не совсем такой, но что-то похожее есть. А самое веселое – в воротах соперников находился мой родной брат Тони! Недурно, да? Я стоял перед воротами спиной к ним, с обеих сторон меня зажимали защитники. Шансов освободиться от их опеки не было никаких. Что я сделал? Когда мне дали пас, я совсем легонько коснулся клюшкой шайбы, пустив ее себе между ногами. Брат такого коварства от меня не ожидал, и она проскочила и у него в "домик"! А Куч уже не первый раз дурит вратарей так, как Холтби. Красавчик.
– Вы были чуть ли не первой хоккейной знаменитостью, напророчившей Кучерову большое будущее. Когда он забил 29 голов за сезон, вы заявили, что в следующем сезоне на его счету будет 40, а далее – 50 голов. Неужели уже тогда чувствовали, что он может стать суперзвездой?
– Чувствовал. Потому что у него и тогда была, я бы сказал, правильная осанка. Умение правильно выбрать позицию и молниеносно бросить. Причем бросок у него – одновременно сильный и очень точный, блестяще рассчитанный.
Забавная вещь: я совершенно точно знаю, что когда Куч в некоторых ситуациях промахивается, он говорит себе: "Что ты делаешь?! Как ты мог отсюда не попасть?" Я себе такое когда-то говорил – и не сомневаюсь, что он тоже. Для меня важнее не то, что Куч забрасывает по три шайбы в Матче звезд, а то, что он – превосходный спортсмен и классный бомбардир. И в этом сезоне он должен набрать сто очков, что по нынешним временам в НХЛ великолепно.
Но для меня самый ценный игрок "Лайтнинг" – все же не он, а Василевский. Потому что без него у команды начинаются проблемы. "Харт Трофи" на данный момент я дал бы ему. У Куча было больше плохих матчей, чем у Васи. И когда у вратаря неудачный день, не имеет никакого значения, как играют остальные – мы не выигрываем.
А когда не идет у Кучерова, победа все равно возможна. Что, повторяю, не делает его роль в команде менее ценной! Думаю, он забьет от 40 до 50 голов. Ни на секунду не сомневаюсь, что его безголевая серия скоро закончится, и он встанет на прежнюю дорогу. Нет, все-таки 50!
– А в чем видите причины его спада?
– В других командах, которые, глядя на такую результативность, уделяют этому особое внимание, начинают плотнее его держать, не пускают на позицию, откуда можно нанести бросок. К этому надо привыкать!
– Может, дело еще и в том, что Джон Купер начал тасовать звенья?
– Этим занимается каждый тренер.
– Кроме советских.
– Их тоже не надо грести под одну гребенку. Они все разные. Вспоминаю 72-й год. Когда серия закончилась, мы с игроками и тренерами сборной СССР пожимали друг другу руки. И помню, как ваш второй тренер Борис Кулагин (а он был совсем другим, чем, например, Виктор Тихонов, отношение которого к хоккеистам мне не нравилось!) сказал в прессе: "Пока мы не сможем конкурировать с североамериканцами по эмоциям, которые они выплескивают на льду, у нас будут большие проблемы с тем, чтобы обыгрывать их".
Вспоминаю эти слова, когда гляжу на Александра Овечкина, который после каждого гола, кажется, хочет перепрыгнуть через стекло – такие у него эмоции. И я обожаю это! Некоторые люди говорят, что он демонстрирует их чрезмерно (Эспозито явно намекает на Дона Черри. – Прим. И.Р.). Нет! Он забил гол для своей команды и публики. Ему хорошо от этого.
И я желаю Кучу побольше таких эмоций. Не бояться выражать их прилюдно. В этом, убежден, нет ничего плохого. Но мне кажется, Куч держит все внутри себя. Таков его характер. Он начинает быть более открытым, поскольку лучше говорит по-английски, живет со своей семьей в Тампе и летом, они любят это место. Он будет становиться все сильнее. И мой ему совет: чем больше открыт будет Куч, чем меньше станет сдерживать свои природные инстинкты, тем больше он будет забивать!
– Вы хорошо его лично знаете?
– Не могу так сказать. Вообще мало общаюсь с сегодняшними игроками. Просто здороваюсь с ними, а когда возвращаюсь из очередной поездки в Москву или Санкт-Петербург, рассказываю об этом Кучерову или Василевскому. Потому что получаю от этих поездок огромное удовольствие.
Как-то встретились с Василевским на парковке, немного поговорили. Он произвел впечатление парня, который умеет слушать и слышать. Мне он очень нравится. Невероятно!
КАК Я ПРИДУМАЛ НАЗВАТЬ КОМАНДУ "МОЛНИЕЙ"
– Невероятно другое – что клуб, который вы основали в жаркой Флориде, сейчас лидер НХЛ, и на него всегда набивается аншлаг – 20 тысяч зрителей. Правда, что, когда вы задумали основать "Лайтнинг", вас называли сумасшедшим?
– Все поголовно думали, что я сошел с ума! Даже сейчас в тех местах, где я рос – в районе Торонто или севернее – многие не понимают, как может существовать хоккей во Флориде. А я продолжаю втолковывать им: "Мы играем в закрытом помещении! Какая разница, что за температура при этом снаружи – 30 или 20 градусов тепла? Что за чушь, что хоккея во Флориде не может быть? Чем плохо, если ты выходишь с арены и окунаешься в лето?"
– Но ведь болельщиков надо было научить разбираться в правилах игры. Тоже непростая задача.
– Да, такая учеба проходила в первые четыре-пять лет. Я занимался этим очень много, ходил куда только можно, разговаривал со всеми. Когда в 92-м Крис Контос на домашнем льду в первом матче в истории клуба сделал покер, после третьего гола большинство людей понятия не имело, что на лед нужно бросать бейсболки... "Хет-трик? Что такое хет-трик?" Многое приходилось объяснять (смеется).
– Название "Молния" придумали лично вы?
– Да. Тампа – столица молний в Северной Америке. Мне всегда хотелось придумать название, которое не имеет "s” в конце (то есть не во множественном числе. – Прим. И.Р.) – "Мишки", "Рейнджеры" и т.д. Однажды летом я увидел громадный разряд молнии. И одна старая женщина, моя добрая подруга, которая при этом находилась, вдруг сказала (изображает старческий голос. – Прим. И.Р.): "Почему бы тебе не назвать команду "Молнией"?" Я повернулся и сказал: "Все! Бинго! "Молния!" И не было ни шанса, что я откажусь от этой идеи.
– Интересно, какие чувства вы испытываете, когда проходите мимо собственной статуи у арены?
– Вполне доволен, что она есть, тут нет сомнений. И больше всего я рад, что эта статуя выдержала ураганы и другие природные катаклизмы. Таков Фил Эспозито! Надеюсь, она будет стоять на этом месте всегда. Но это скульптура, черт возьми! А любое произведение искусства – это личный взгляд художника. И хотя иногда мне кажется, что она на меня непохожа, я признаю за скульптором полное право изваять ее так, как видится ему.
ЛУЧШИМ В СУПЕРСЕРИИ У РУССКИХ БЫЛ НЕ ХАРЛАМОВ, А ЯКУШЕВ
– Русские художники, только в области киноискусства, представили вас и всю канадскую сборную на Суперсерии-72 в фильме "Легенда N 17" в весьма гротескном образе. Вы напоминаете огромных и страшных горилл. Советские хоккеисты мне рассказывали, что вы смотрели эти кадры и смеялись.
– Я?! Никогда его не смотрел. И у меня нет никакого желания.
– Почему?
– Это не имеет никакого отношения к тому, что этот фильм – российский. Точно так же я не смотрел и не хочу смотреть канадское кино на ту же тему. Потому что ни в одном из них не будет правды. Взять хотя бы то, что того же Харламова считали лучшим игроком Суперсерии у русских. Я с этим не согласен. Считаю, что лучшим был Якушев.
Он был тем человеком, которого мы боялись. И я лично боялся, хотя мне это чувство никогда не было свойственно. Но Яки был слишком хорош! Большой, сильный, результативный. А Харламова, я знал, можно вырубить. Что и сделал Бобби Кларк. Плохо, что он не сделал это в первом матче! (лукаво улыбается, давая понять, что он все же шутит. – Прим. И.Р.)
– Правда ли, что Кларку сказал сделать это второй тренер Джон Фергюсон?
– Не знаю. Но знаю, что такие удары регулярно случались в регулярном чемпионате НХЛ, и мне самому их наносили десятки раз. Мои голеностопы были измочалены! В том числе и самим Бобби (хохочет). И это было частью игры. А эти парни кололи нас клюшками, словно копьями! Кололи! (изображает с присвистом, как игроки сборной СССР не просто колют канадцев клюшками, но и проворачивают их. – Прим. И.Р.). Они хотели войны – они ее получили.
Знаете, в чем они ошиблись? В двух вещах. Во-первых, они недооценили нас уже в России. Они не думали, что мы так быстро можем объединиться и превратиться в команду – но мы сделали это. Во-вторых, мы заставили их играть в нашу игру. И когда Борис Михайлов ударил ногой Гэри Бергмана, я сказал парням в раздевалке: "Мы взяли их!" Они начали размениваться, они теперь делают то, что надо нам. Вот, видите снимок, где тот же Михайлов орудует высоко поднятой клюшкой? Иллюстрация к тому, о чем я сказал.
А еще правда заключается в том, что, если бы не дерьмовое, паршивое судейство – они нас все время оставляли в меньшинстве! – мы выиграли бы в России все четыре матча. Верю в это на сто процентов. Мне совершенно не важно, что скажут на эти слова другие люди. Они вправе думать так, как им заблагорассудится. Я же думаю именно так.
– Помню заголовок одного из ваших интервью в России: "В сборной СССР уважаю всех, кроме Михайлова". С тех пор что-то изменилось?
– Да. Причина тех слов заключалась вот в чем. Он сделал мне кое-что, а я не успел ответить. И это было очень больно. Мы увиделись в России в 2012-м. Говорю ему: "Я не люблю тебя". Он мне: "А я – тебя". – "Давай я скажу тебе, почему. Потому что ты уколол меня клюшкой между ног, а я тебе не отомстил". – "Нет, ты мне отомстил". – "Что ты имеешь в виду?" – "Мне пришлось сделать операцию на подколенном сухожилии из-за всех тех ударов клюшкой по этому месту, которые ты мне наносил". – "Я делал это?!" – "Да". – "Тогда мы в расчете!" (Хохочет.) Теперь он – мой друг!
– А что вы как капитан и Гари Синден как главный тренер сказали игрокам после разгрома от Советов в первом матче?
– После первой игры особо не говорили. Гари сказал: "Парни, теперь вы понимаете, где оказались. Приедем в Торонто, завтра проведем хорошую тренировку. Дальше мы должны играть лучше, потому что эти ребята оказались хороши". Помню, как мы с Синденом пришли на пресс-конференцию, и я сказал: "Единственный путь, как мы можем выиграть эту серию, – мы должны стать командой".
Проблема заключалась в том, что в команде было 35 человек, каждому из которых была обещана возможность сыграть. Это невозможно! Тем более Синден продолжал менять состав в каждом матче, и я говорил: "Если так будет продолжаться, мы никогда не станем командой". И мы не стали – пока не приехали в Россию. Вот там уже был достаточно стабильный состав, и он добился своего.
– Наверняка ведь сложно было впервые объединить звезд из разных клубов, которые каждый год рубились друг с другом в НХЛ.
– Возьмем, например, "Монреаль Канадиенс". Я не любил этих парней! За что нам, игрокам "Бостона", было любить их? Или ребят из "Рейнджерс". Но когда мы нашли общий язык, и прошли эту серию до конца, и победили... Со всеми, кто был в 72-м году, мы вместе навсегда. Как с теми, с кем ты выиграл Кубок Стэнли.
– Еще один легендарный момент той серии – ваше крутое обращение к нации после четвертого матча в Ванкувере. После того, как болельщики кричали: "Бу-у-у!" во время исполнения канадского гимна.
– Они это кричали, адресуя нам. Готовил ли я эту речь? Абсолютно нет. Чистая импровизация. Мне задали вопрос на эту тему, и я разразился всем, что думал на этот счет. За десять лет в лиге не видел такого никогда. А когда увидел, был несколько сконфужен. И не ожидал, потому что играл в Бостоне, где эта Суперсерия вообще никого не волновала. Мне стало жаль парней, которые играют в Канаде. И я высказал все, что лежало на душе.
СКАЗАЛ ЯКУШЕВУ: "ПРИЕЗЖАЙ В БОСТОН. Я СДЕЛАЮ ТЕБЕ КОНТРАКТ НА СТО ТЫСЯЧ В ГОД". ОН ОТВЕТИЛ: "ПРИЕЗЖАЙ В МОСКВУ. Я ПРОБЬЮ ТЕБЕ КВАРТИРУ"
– Якушев в свои 71 до сих пор играет в ветеранских матчах. А вы?
– Выхожу на лед, когда приезжаю в Россию – с Яки, Борисом и другими. Здесь же – только с внуками. Потому что больше не могу делать на площадке ничего из того, что мог раньше. И это меня расстраивает, сводит с ума. Каждый такой выход только усугубляет ситуацию.
– Когда вам в прошлом году исполнилось 75, кто-то из России вас поздравлял?
– Конечно! Влад (Третьяк. – Прим. И.Р.), Яки и многие другие. Помню, что поздравил Аркадий Дворкович. 75 стали для меня вехой. А скоро уже 76 (проводит рукой по горлу. – Прим. И.Р.). Не люблю, когда наступает мой день рождения. Когда мне было 20, 30 – любил. Надо бы опять полюбить этот праздник.
– Как-то Якушев рассказывал, что вы с ним вместе летали, в частности, в Донецк, когда там еще все было спокойно.
– О, мы там великолепно провели время! У нас с Яки как раз был сдвоенный номер. Наутро я знал, что нам нужно ехать в аэропорт. Спать я лег только часов в 4-5 утра, проснулся в семь – и ничего не слышу в соседней комнате. Громко стучу в дверь – эффекта ноль. Хорошо, что у меня был ключ от его комнаты. Открыл, подошел: "Яки, вставай!" Он перепугался: "Ой, что случилось?" (Хохочет.) У нас было похмелье. Выпито было много.
– Водки?
– Водки. И я понял одну вещь. Я не могу говорить по-русски. Якушев не владеет английским. Но после трех-четырех рюмок водки мы понимали друг друга просто идеально! Обожаю его. Он чудесный парень. Не любит фанфары. А Борис (Михайлов. – Прим. И.Р.) любит (смеется). Как и Влад. Яки же просто сидит чуть позади и наблюдает.
После Суперсерии-72 сказал ему: "Приезжай в Бостон, я организую тебе контракт на сто тысяч долларов в год". Он ответил: "Приезжай в Москву, я пробью тебе квартиру" (хохочет). Я от такой чести предпочел уклониться и остаться в Бостоне.
– Еще читал, что как-то вы с Михайловым и Петровым отправились на открытие дворца в Уфу – так самолет разгерметизировался, и вы полтора часа летели на очень низкой высоте.
– Думал, со мной инфаркт там случится. Многие люди легли на пол лицом вниз. А я пошел в туалет. Там была такая вентиляция, словно дуло снаружи. Не знаю, что произошло – может, самолет забрался слишком высоко, – но сразу стало как-то очень мало кислорода. После чего мы опустились очень низко, долго так летели и, слава богу, благополучно сели в Уфе.
Я так часто бываю в России, что у меня возникла мысль выучить русский. Ну, хотя бы элементарные выражения. Но от столь частого пребывания в вашей стране я стал понимать ваш язык тела. Что означает тот или иной жест, выражение лиц. По ним могу сделать вывод, о чем идет речь.
– В то время диковиной для Советского Союза стала ваша игра без шлемов. Меня всегда интересовало, почему в НХЛ люди так играли.
– Я за всю жизнь никогда не играл в шлеме. Только один раз пришлось – на чемпионате мира 1977 года в Вене. А когда турнир закончился, я бросил этот шлем в Гюнтера Сабецки, тогдашнего президента ИИХФ. Он подумал, что я ему его вручаю. Я сказал: "Нет, я его бросаю, что ты приклеил его к своей заднице. Потому что больше никогда его не надену!"
Потом он пришел в раздевалку, чтобы подписать его у меня, но я прогнал его. Ты заставил меня играть в этом? Получи! Правда, почти так же ответственен за это и Алан Иглсон, которому я говорил, что не буду играть в шлеме, но мне не оставили другого выбора. Я профессионал. И мне не заплатили за то, чтобы я замазывался этим дерьмом. Клубы, не вышедшие в плей-офф, отправили нас туда (35-летний Эспозито, выступавший тогда за "Рейнджерс", забил на ЧМ-77 7 голов и набрал 10 очков в 10 матчах. – Прим. И.Р.). Почему? Из-за денег. Кто-то сделал на этом деньги. Мы поехали туда не по собственной инициативе – в этом уверен.
– Неужто вы и сегодня играли бы без шлема?
– Если бы мог – играл бы.
– С этими клюшками, с этими щелчками?
– Щелчки меня не волнуют. Вообще, считаю, что экипировка приносит хоккею множество проблем. Через нее пуля не пролетит! И капы точно такие же. В мои годы, если кто-то блокировал броски, это получалось случайно. Потому что это была работа вратаря! Да и шлемы, которые мы носили, ни от чего не защищали. Сегодня – другая игра. И в ней исчез фактор уважения – правда, в последние пару лет ситуация улучшилась. Удары сзади, вся эта грязь – мы этого не делали!
– Один из самых грязных игроков лиги Брэд Маршан получил право участвовать в Матче звезд, несмотря на то, что в это время отбывал пятиматчевую дисквалификацию за подлый фол.
– Не считаю, что он должен был играть в All-Star Game. Это должно быть частью наказания! Маршан в хоккее – "рецидивист". Хотя при этом – адски хороший игрок, и мне хотелось бы видеть его частью моей виртуальной команды. Не знаю, зачем он так грязно играет. В этом ему нет никакой нужды. Но он так играет, и его еще будут дисквалифицировать.
УКРАДЕННОЕ ПИВО В "ИНТУРИСТЕ" ВЗБЕСИЛО НАС ПОБОЛЬШЕ ОБРЕЗАННЫХ СТЕЙКОВ
– Сейчас Матчи звезд существуют во многом ради того, чтобы хоккеисты разных клубов на них знакомились в неформальной обстановке. А вы с советскими игроками на банкетах после матчей Суперсерии имели хоть какую-то возможность пообщаться?
– Немного, уже после восьмого матча. А так им запрещали оказываться даже поблизости от нас – не говоря уже о разговорах. Даже простым людям. Помню, как-то говорил с одним молодым парнем лет 17-18, немного знавшим английский. Подошел то ли солдат, то ли милиционер, сказал что-то ему – и он: "Я не могу больше говорить. Мне нужно уходить".
После чего я иронично сказал солдату: "О, большой человек с ружьем! Большой человек!" Не думаю, правда, что он понял хоть слово. Может, и не стоило его дразнить, но для меня невозможно было понять, как он подходит и не дает человеку сказать мне несколько слов. Как можно так подавлять людей?!
А еще помню московский продуктовый магазин. Он открывался в десять утра, и люди выстраивались в огромную очередь, чтобы купить молоко, хлеб и другие элементарные вещи. И они закрывали его в 12.30 – час дня, потому что у них все заканчивалось! Как такое возможно?!
– Фрэнк Маховлич рассказывал мне, что половину стейков, которые вы привезли с собой, обрезали предположительно сотрудники ресторана в гостинице "Интурист".
– Так и было. Украли у нас еще и пиво, и это нас взбесило побольше украденных стейков (смеется). Во время Суперсерии-72 мы пробовали в России мясо лошадей и медведей (еще в меню, помню, было мясо лося). Не думаю, что сейчас у вас едят конские и медвежьи стейки. А тогда – ели! И на моем желудке это сказывалось не лучшим образом.
– Много лет спустя вы трижды играли на Красной площади. Какие эмоции?
– Давайте я вам покажу свою любимую фотографию. Всегда показываю ее людям, с которыми общаюсь. Я на льду – прямо в центре Красной площади! На фоне мавзолея Ленина! Фотографировал, по-моему, Яки. Вот это и есть мои эмоции.
– А какая из поездок в современную Россию стала для вас самой запоминающейся?
– В 2012 году, на 40-летие Суперсерии. Потому что она была первой. Я ожидал увидеть нечто подобное тому, что видел раньше. А когда приехал, мои глаза вылезли из орбит. Это – Москва? Это – Нью-Йорк! На месте, где когда-то был советский отель "Интурист", теперь – "Ритц-Карлтон!" "Ритц-Карлтон!" Мы спокойно идем гулять по Красной площади, и нигде нет никаких солдат! А еда? Нормальные стейки, и больше никакой конины.
А Санкт-Петербург – абсолютно великолепен. Я его просто обожаю.
– Вот только отношения между Россией и США сейчас – почти как в годы холодной войны.
– Это идет с обеих сторон – в том числе со стороны вонючих американских либералов. Мое мнение – Соединенные Штаты и Россия всегда будут союзниками. Они могут спорить, собачиться, драться – но когда дело дойдет до настоящей войны, им точно лучше быть по одну сторону баррикад. Потому что если будут по разные – не спасется никто. И уверен, что и те, и другие это понимают. И мне нравится Путин. Мы познакомились в 2012 году, и я прямо посмотрел ему в глаза. Он ответил таким же взглядом. И с того момента испытываю к нему симпатию. А когда я оценил его чувство юмора, она только укрепилась.
– Правда, что одному из его предшественников, Леониду Брежневу, вы во время Суперсерии-72 послали в правительственную ложу Лужников воздушный поцелуй?
– Правда. После того, как случайно упал на лед во время представления команд. Сидя на льду, посмотрел наверх – и столкнулся глаза в глаза с Брежневым. Он смотрел на меня из-под кустистых бровей – и я послал ему воздушный поцелуй. Человек, который сидел рядом с ним, начал смеяться. А сам он никак не отреагировал. Поразительная внешность: у Брежнева из-за бровей не было видно лба! Никогда таких не видел!
– Для вас политический аспект противостояния был тогда важным? Или только для ваших соперников?
– Оба правительства использовали нас как политические мячи. Лично для меня это стало противостоянием двух обществ, двух систем. Люди продолжают спрашивать: "Что произошло бы, если бы вы проиграли всю серию?" Для меня – ничего. Знаете почему? Потому что я играл в "Бостоне", в США. А его жителей эта Суперсерия вообще не трогала. Только Канаду!
Хотя я вообще не считаю, что мы должны были называться сборной Канады. Мы были сборной НХЛ! Потому что Бобби Халл, Горди Хоу, Джерри Чиверс, Дэйви Кион играли в ВХА, и им не разрешили участвовать в Суперсерии. Они были настоящими канадцами. Тогда почему им не дали играть? Я спорил об этом с Иглсоном. Кстати, он хотел стать премьер-министром Канады. И он думал, что Суперсерия, и именно наименование "сборная Канады", катапультирует его в высокие политические круги. Так что и тут была политика. Хотя, на мой взгляд, политика к спорту не должна иметь никакого отношения.
Но пока имеет, я буду говорить то, что думаю. А не как паршивые актеришки, которые зарабатывают 20 миллионов за фильм, а в ток-шоу несут фантастическую ахинею.
"ТАМПА" ПОДПИСЫВАЕТ СКРОМНЫЕ КОНТРАКТЫ СО СВОИМИ ЗВЕЗДАМИ БЛАГОДАРЯ НИЗКИМ НАЛОГАМ ВО ФЛОРИДЕ
– Игорь Ларионов как-то рассказывал, что после матча одной из клубных суперсерий оказался на пресс-конференции с Бобби Кларком, и капитан "Филадельфии" говорил: "Не верю, что выхожу на лед против Советов, а в это время их солдаты топчут землю Афганистана".
– (Хохочет.) Правда? Никогда об этом не слышал! Верю Профессору, он всегда спокоен и не может обманывать. Кларки мог такое ляпнуть. Послушайте, такие старые парни, как я, могут позволить себе говорить все, что считают нужным, называть вещи своими именами. Но времена меняются. Сегодня все должно быть политически корректным.
Ха, да если бы я получал 25 центов за каждый раз, когда меня на льду или с трибун называли макаронником, мафиози и так далее, поскольку у меня итальянские корни, то купил бы свою команду НХЛ! Я – канадский американец, а не итальянский. Родился в Канаде, гражданин США. Меня не волнует Италия, меня волнуют Канада и США. Почему черных здесь называют афроамериканцами? Сколько из них родились в Африке? Они все появились на свет здесь, и к Черному континенту никакого отношения не имеют. Не понимаю этого.
– А на национальные оскорбления на льду как реагировали?
– Вообще никак. Я смеялся. И отвечал тому же Эдди Шаку, который очень любил так поступать: "А ты любишь спагетти?" Не забывайте – это 60-е – 70-е годы. К тому времени, как я стал действительно хорошим игрокам, подобные вещи немного поутихли. Но прежде это было нечто.
– Кстати, насчет того, чтобы купить команду – слышал, что вы были близки к тому, чтобы в какой-то момент стать владельцем "Тампы".
– Да, перед тем, как Джефф Виник ее купил. Знал, что прежние владельцы хотят продать "Лайтнинг". У меня была пара хороших знакомых в этих краях. Мы нашли 73 миллиона долларов, а нужны были 100-105. Я пошел к Гэри Беттмэну и рассказал об этом. Он сказал: "Фил, я нашел идеального владельца".
Мы поговорили с Джеффом по телефону. И этот разговор меня убедил, что он – идеальная фигура для "Тампы". Мы сняли свое предложение. Мне было важно, чтобы нашелся человек, который будет делать правильные вещи и застолбит этот клуб здесь навсегда. Виник – именно такой. Я бы играл за этого парня – и полез бы за него на отвесную стену. Потрясающий человек. Поверьте, я редко говорю о ком-то такое. В этом мире есть много великолепных людей, но этот – особенный.
– Знаю, что он мало общается с игроками.
– Он и не должен. Виник дает возможность Стиви Айзерману управлять всеми процессами в клубе. Был бы очень рад, если бы у меня был такой босс, как Джефф. Все, что он говорит Стиву: "У тебя есть бюджет, ты знаешь, что с ним делать. Нанимай кого хочешь, увольняй кого хочешь – и просто держи меня в курсе!" Есть четкий бюджет на зарплаты игроков, на фронт-офис. Тренеры, скауты, массажисты – все четко и ясно.
– Меня поражает, как "Тампа" ухитряется подписывать такие скромные контракты со своими лучшими игроками.
– Налоги! Во Флориде они ниже, чем почти во всех остальных штатах, потому что нет отдельного налога от штата. Самый высокооплачиваемый игрок команды – Стивен Стэмкос, он зарабатывает почти 9 миллионов в год. Его девять здесь – это все 12 в Торонто, Чикаго, Нью-Йорке. Чистыми получается одинаково. Ты экономишь 20 процентов. То есть Стэмкос получает те же деньги, что и Кейн с Тэйвзом.
А Куч просто знает, что здесь будет хорошая команда всегда. И если он подпишет, допустим, пятилетнее соглашение на 8 миллионов в год, нужно ли ему будет о чем-то волноваться после этого? Не думаю. По всем этим причинам – и спортивным, и финансовым – хоккеисты могут говорить: "Я хочу остаться здесь".
К тому же сейчас у них есть возможность включать в свои контракты пункт о запрете на обмены, чего при нас не было. Каждого второго хочешь обменять – нельзя. Или: "Поеду, но только если они мне дадут на три миллиона больше. Потому что там другие налоги". Они, естественно, не дают. И игрок остается, и клуб ничего не может с ним сделать.
Но! Я гораздо больше люблю тех людей, которые своей силой духа, сердцем, а не пунктом в контракте доказывают, что их никуда не нужно менять. Таков, например, Виктор Хедман. И Куч, думаю, поступит так же.
Я БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫМ, КТО В 90-Е ГОЛОСОВАЛ ПРОТИВ УЧАСТИЯ ИГРОКОВ НХЛ В ОЛИМПИАДАХ
– А как относитесь к тому, что сейчас творится с Россией и ее спортсменами на олимпийском фронте – иначе и не скажешь?
– Это дерьмо! Чушь собачья! Наказывайте тех, кто реально провинился! В те дни, когда я играл, спортсмены реально не знали, что им давали. Это делало правительство. Сейчас атлеты не знать, уверен, не могут. И если их поймали – карайте. Но при чем тут люди, которые ничего не делали? За что все должны страдать? Нет в мире двух одинаковых людей. Что мне не нравилось в 1972 году в СССР – его власти хотели, чтобы все были одинаковыми. А сейчас такого нет.
Когда говорили, что всю сборную России могут отстранить от Олимпиады в Пхенчхане, мне казалось это абсолютной глупостью. Но у меня особое отношение к этому турниру. Олимпиады – для любителей. Должны быть, по крайней мере. НХЛ наконец-то в этом смысле пришла в чувство.
Нельзя закрывать свой бизнес на 16-18 дней посреди сезона! И не продавать, а фактически дарить его – ни за что. Кто еще так делает? Баскетбол не закрывает сезон, у них Олимпиады – летом. Ведущие соккер-лиги мира – тоже.
– По-вашему, если НХЛ хочет в дальнейшем быть на Олимпиадах, она должна перейти на Летние игры?
– Почему нет? Все равно мы играем в закрытых помещениях. В чем разница?
– Если в хоккей играют во Флориде, почему ему не быть на летних Олимпиадах?
– Именно. В любом случае, нельзя останавливать бизнес!
– Зато на Играх лучшие играли против лучших. Жалко, что этого нет.
– Да кого это волнует – лучшие против лучших?! Когда русские выигрывали все Олимпиады, никакого best on best не было. И ничего. Когда перед Нагано-98 решался вопрос об участии игроков НХЛ, я, в ту пору возглавляя "Лайтнинг", был единственным генеральным менеджером, кто проголосовал против.
Я думал: "Как я верну болельщиков во дворец здесь, в Тампе?" Клубу тогда было шесть лет от роду. Мы, наконец, попали в плей-офф. Но затем был локаут, и болельщики разбежались. Начали их еле-еле заново собирать. И тут я должен останавливать свой бизнес и снова все терять?! Это невозможно! Особенно учитывая, что у нас тогда была плохая команда. Это сильным хорошо – там народ вернется на трибуны. А слабым клубам что делать? Они будут на этом терять миллионы долларов! МОК им что-то вернет? Вообще нет. Так что, думаю, НХЛ приняла верное решение.
– Китайский рынок – не корейский. В 2022-м вернется.
– Потому что китайцы будут платить! За игроков, за страховки, за перелеты, за все. А Корея не заплатит ни за что. Сегодня многие владельцы клубов НХЛ согласны со мной: не должна лига участвовать в Олимпиадах. Это слишком тяжело. У нас сейчас 31 команда, будет 32. Многие команды к этому моменту уже теряют или почти теряют шанс на выход в плей-офф. И вот в их случае остановка на 18 дней точно убирает с арены большинство зрителей.
– Но есть у нас такие "любители", не играющие сейчас в НХЛ, как Ковальчук, Дацюк, Войнов.
– Они не любители! Они играют в КХЛ и зарабатывают по 5-7 миллионов долларов в год. Хороши любители!
– То есть и КХЛ не должна участвовать в Играх?
– Это уже дело КХЛ. Мне наплевать, будет ли она останавливать бизнес, и, по-моему, ее это не волнует. Потому что большинство этих ребят и не управляют лигой и клубами как бизнесом. А управляют как игрушкой. Для нас же НХЛ – бизнес, иначе и быть не может.
– За Олимпиадой-2018 хоть краем глаза следить будете?
– Нет. Я и раньше не следил. Меня это никогда не волновало. Ни разу не смотрел ни одного олимпийского матча даже с участием энхаэловцев, если это только не происходило в моем часовом поясе. Даже Ванкувер – это три часа разницы. Но 16 часов разницы – как я буду это смотреть? В три часа утра просыпаться? Пф-ф.
– Мы упомянули Китай. Верно, что вы имеете отношение к "Куньлуню"?
– Да. Мы с Уэйном Гретцки проводим для них определенную работу. Наша задача – сделать китайцев конкурентоспособными в хоккее к домашней Олимпиаде-2022. Такова их цель. Посмотрим, что получится.
– Не так давно "Куньлунь" уволил Майка Кинэна, в прошлое межсезонье назначенного главным тренером, а затем и генеральным менеджером. Как вы отнеслись к этому решению?
– Я с самого начала считал, что Майк – неправильный выбор. Люди из Китая спросили мое мнение еще тогда, и я им его высказал: "Люблю Майка, но не уверен, что вы поступаете верно".
– Для вас стало сюрпризом, что Кинэн, не работавший три года в НХЛ, выиграл Кубок Гагарина с магнитогорским "Металлургом"?
– Нет! Когда у него есть игроки, которые ему нравятся – он потрясающ. Проблема была в том, что в Китае ему нужно было формировать новую команду, хозяева которой хотели, чтобы там были китайские игроки. А те не были достаточно хороши. Кинэн знал это, но думал, что сможет с этим вызовом справиться. Оказалось – нет. И он начал выгонять китайских игроков. И это не был тот путь, которым его боссы хотели идти.
ПОЧЕМУ СТОЛЬКО ВАШИХ ХОККЕИСТОВ РАНО УМЕРЛО? НЕ ОТ "ВИТАМИНОВ" ЛИ, КОТОРЫЕ ИМ ДАВАЛИ?
– Ваш друг Якушев по сей день, как и вы, выглядит, словно голливудская звезда. Это редко бывает среди советских ветеранов хоккея.
– Да, Яки выглядит хорошо. А по поводу ветеранов в целом... Не знаю, что у вас происходило в конце 60-х – начале 70-х. Знаю, что вашим парням врачи давали витамины. Кто знает, что там было?
И я начинаю думать, что это могли быть стероиды, потому что посмотрите, скольких человек из той советской команды уже нет на этом свете? Сколько умерло в возрасте 50 с небольшим или даже не дожив до того? Очень много. Из нашей команды не стало четверых – и тем было под 70 или за 70. Не берусь утверждать, что причина именно в том, что я сказал. Но на определенные мысли это наводит.
– Есть еще одна грустная причина. Многих наших хоккеистов сгубил алкоголь. Особенно для игроков того времени эта проблема была остра.
– Слушайте, они не пили больше, чем мы! Мы пили в раздевалке!
– До игры?
– Не-ет. Все-таки после. Несколько упаковок пива уходило в лёт. Может, они пили больше водки, а мы – пива. От последствий его употребления легче избавиться.
– Разница есть, согласитесь.
– В любом случае все или почти все хоккеисты пьют. Вернее, пили. Сейчас на кону слишком большие деньги. Если бы я играл сегодня, то понимал: пребывание в течение десяти лет на пике своей игры гарантирует отсутствие каких бы то ни было проблем на протяжении всей оставшейся жизни. У тебя потом будет достаточно времени тусоваться и выпивать. А пока можно и поднапрячься. Причем речь не идет вообще о полном аскетизме – я бы и сейчас позволял себе после игры пару бокалов. Но точно был бы намного более разборчивым.
– Кучеров, например, вообще не пьет. Хотя даже диетолог советует ему выпивать бокал красного вина в день.
– И я советую. От красного вина в небольших дозах – только польза. Я вообще рос на красном вине!
– Это как?
– Когда мне было пять лет, мама дала мне бокал красного домашнего вина. При этом я никогда не пил молока. Я его не любил, о чем всегда и говорил. Только шоколадное! По-прежнему выпиваю с едой бокал доброго вина. Не знаю, прав я или нет – но привык к этому, и все тут. Тот бокал мне совершенно не понравился. Но я не мог сделать так, чтобы это поняли. Я не имел права показать это. Тем более отцу, который был против.
У МОИХ ВНУКОВ ДВОЙНАЯ ФАМИЛИЯ – ЭСПОЗИТО-СЕЛИВАНОВ
– Вспоминаю рассказ Александра Селиванова, как вы сами дали одному из внуков в три года здоровенную сигару.
– Это был Нико! Да, я дал ему сигару и сделал отличную фотографию (смеется). Ему понравилось и захотелось покурить! Когда-то мой отец, когда у меня было такое же желание, дал мне сигару – и я чуть не отправился в ад. После этого я не притрагивался к сигарам тридцать лет. А Нико... Говорю ему: "Тебе будет плохо!" Ни капельки! Он меня обыграл.
– Сейчас он курит?
– Нет. Он играет в хоккей и делает это очень неплохо. Младший, Рокко – тоже. И оба очень любят игру. Мне нравится, как они растут. Они живут здесь, и мы о них заботимся. Не знаю, что произойдет этим летом, вернутся ли они в Россию к отцу или останутся здесь. Знаю одно: Нико – 19 лет, и он вправе принимать самостоятельные решения. Рокко – 15, и у него пока такой возможности нет. Если отец захочет вернуть его в Россию, ему придется ехать. Потому что это отец. Но если 19-летний скажет "нет" – это будет нет.
– А Нико не хочет?
– Не знаю. Но в следующем учебном году он пойдет в университет в Мичигане, и я в июне его туда отвезу. Это прямо через границу от моего родного города, Су-Сен-Мари в канадской провинции Онтарио. Нико будет там учиться и играть в хоккей, и горжусь, что именно за его хоккейные умения его пригласили туда учиться бесплатно.
– У Нико и Рокко фамилия двойная – Эспозито-Селиванов?
– Да. Я был очень рад, когда Нико попросил написать у него на спине именно двойную фамилию. Так же, как, например, Нюджент-Хопкинс. Моя дочь хотела этого, когда была жива, и сами парни тоже. Они помнят это желание мамы. Я никогда не говорил им делать это – так хотят они сами.
– Селиванов не приглашал вас к себе во Владивосток, где сейчас работает в "Адмирале"? Как у вас вообще с ним отношения?
– Не могу назвать их хорошими. Мне не нравится его образ жизни. Точка.
– Вообще, как бы вы отреагировали, если бы в 1972 году вам сказали, что у вас будет зять – хоккеист из России?
– Однажды Алекс спросил, может ли он жениться на моей дочери. Я ответил: "Не спрашивай меня, спрашивай ее!" (Смеется.) Я-то тут при чем? Я любил Алекса. Но потом что-то произошло. Не знаю, что и почему. А моей дочери больше нет, чтобы рассказать. Но он стал другим человеком. Совсем другим. И мне это не понравилось. Мне не нравилось, как он относился к моим внукам, к моей дочке. А кто делает больно моей семье, тот делает больно мне.
– Надеетесь, что хотя бы один из ваших внуков попадет в НХЛ?
– Думаю, да. Но только если они будут идти правильным путем. Нигде не добиться многого, не принося чего-то в жертву. Если ты хочешь быть гулякой и тусовщиком, ни в какую НХЛ не попадешь. Если готов посвятить себя игре в хоккей и в то же время учебе – да, это возможно. Для Нико, и для Рокко тоже, лучший путь в НХЛ – через колледж. Без сомнений. Получи образование, и в 22-23 у тебя, возможно, будет шанс попасть в НХЛ. В этом возрасте времени для этого еще достаточно. Все зависит от тебя и уровня твоей игры.
– Себя, свою кровь в них чувствуете, когда видите их на льду?
– Когда в старших классах школы наблюдал за игрой Нико – да, чувствовал. Его самая большая проблема – слишком быстро выходит из себя. Буйный темперамент! Но при этом Нико, который в этом году выходит на драфт, ест, пьет и спит в хоккее. Надеюсь, что его кто-то задрафтует хоть в 8-м, хоть в 9-м раунде – у него появится ощущение шанса. Рокко хоккей нравится, он в нем достаточно хорош – однако не вижу, чтобы хоккей им владел.
И, скажу вам честно, для меня это лучше. Почему? Когда ты так молод, занимайся и другими видами спорта! Не будь помешан только на хоккее! Я играл в бейсбол, соккер, американский футбол, гольф, теннис... Летом хоккей меня не волновал. А в стрит-хоккее я вообще был вратарем. Тогда как мой брат – нападающим!
– Ни одному хоккеисту из России пока не удалось даже приблизиться к вашему показателю по голам – 717 шайб в регулярных чемпионатах. Овечкин вас обгонит?
– Все зависит от того, как долго он будет играть. Надеюсь, обгонит. Меня это не тревожит. Знаю, что я сделал в хоккее, и доволен этим. Игра изменилась, в ней не стало мелкого фола, задержек и прочей грязи. Овечкин – чистый, натуральный забивала. И я буду рад, если ему удастся забить больше 700 голов. Кому-то из русских это уже удавалось?
– Нет. Как раз у Овечкина, который приближается к рубежу в 600 шайб, больше всех.
– У Алекса хороший шанс сделать это! И у Куча, думаю, тоже есть такой шанс.
– А кто, по-вашему, лучший российский хоккеист НХЛ всех времен? В число 100 сильнейших энхаэловцев в истории включены четыре игрока из нашей страны – Федоров, Буре, Овечкин и Дацюк. Многие считают, что несправедливо обделили Малкина.
– Это сумасшествие. Малкина должны были туда включить. Буре не сыграл в лиге столько лет, чтобы претендовать на это звание. Травмы помешали. Еще я любил наблюдать за Ларионовым. Профессор всегда играл с фантазией. Он видел, как должна развиваться атака, и находил ей наилучшее направление. Дацюк от него это унаследовал. А мой ответ на ваш вопрос – все-таки Федоров. Он мог делать на льду все. Играть центра, края, даже защитника. Выигрывать в один год "Харт" и "Селке". Он был просто суперигроком.
Тампа – Сеул – Каннын