Владимир РАУШ
из Олимпийского парка
– Настя, что случилось?
– Сегодня у меня не выходило ничего. Даже не знаю, почему так вышло. Сама нахожусь в легком шоке, ведь на разминке все удавалось. Да и первый матч я провела здесь здорово. Правда, вчера были определенные проблемы, но я не придала этому значения – на тренировках всякое случается. Но затем игра у меня просто развалилась. Зато у соперницы, наоборот, начали проходить абсолютно все удары. И действовала она очень агрессивно.
– Это вопрос физики или психики?
– Даже не знаю, чего больше. Бывают такие дни, когда просто ничего не идет. В этом и заключается сложность нашего вида спорта, здесь недостаточно несколько раз хорошо пробежать или проплыть. Пока идет турнир, нужно показывать максимум своих возможностей. Семь дней, шесть матчей, каждый из трех сетов, – и все время надо играть на высоком уровне. Сегодня у меня это не получилось, хотя я боролась с первого и до последнего мяча.
– Когда спустя несколько лет вы будете вспоминать эту Олимпиаду, что в первую очередь всплывет в памяти?
– Останутся хорошие впечатления. Да, результат оказался не очень успешным, но я заслужила право выступить на Играх и сделала все, что смогла. Атмосферу Олимпиады я тоже почувствовала. Знаю, многие критикуют организацию, и это правда. Условия на кортах ужасные – грязь, стройка. На юниорских турнирах и то лучше было. Зато Олимпийская деревня хорошая, это немного компенсирует неудобства.
– Многие теннисисты довольно спокойно воспринимают свои поражения в Рио. Это ваш случай?
– Лично я сильно расстроилась. В моей семье Олимпиада всегда значила многое, я на ней буквально выросла. Да и для других российских игроков она имеет большое значение. Хотя вы правы в том, что последнее время отношение к Олимпийским играм в теннисном мире серьезно изменилось. Игроки становятся более избалованными. Я смотрю на иностранцев: никто из них особенно не переживает. Правда, Джокович вчера плакал, но по своему менталитету ближе к нам, чем к Западной Европе. К тому же, золотая олимпийская медаль – это единственное, что серб еще не выиграл в своей карьере.
– Несколько месяцев назад вы начали работать под руководством нового тренера, немца Дитера Киндльманна. Довольны этим сотрудничеством?
– Трудно сказать, мы ведь тренируемся вместе только с апреля. Пока мне все нравится, да и прогресс в игре присутствует. Это показало уже выступление на Уимблдоне, ведь успех на таком турнире случайным быть не может. Мы много работаем, но еще больше работы остается впереди.
– Ваш папа рассказывал мне: первое, что сделал новый тренер после прихода – назначил вам подробное медобследование.
– Так и было. В этом заключается подход Дитера к делу, серьезный и основательный. Он внимательно относится к любой детали – в общем, типичный немец. Да и по менталитету он очень отличается от наших тренеров. Поскольку я большую часть жизни провела за границей, это мне на руку.
– Отец совершенно перестал вмешиваться в вашу подготовку?
– Он занимался моими тренировками, пока мне не исполнилось 16. Скажу честно: постоянно работать вместе с близким родственником непросто. Далеко не всегда удается разделить профессиональное с личным. И тогда первое начинает влиять на второе.