Репортаж об интервью главного тренера мужской биатлонной сборной России.
Евгений ДЗИЧКОВСКИЙ
из Красной Поляны
После мужского масс-старта в пресс-центр стадиона "Лаура" пришел Николай Лопухов. Российская "диаспора" тут же предоставила ему стул, окружила и повела разговор о наболевшем. То есть о биатлоне.
Надо сказать, что докучливая пресса на Играх совсем распоясалась и все время норовит сжать информационные руки на российском тренерском горле. Требует комментариев, аналитики, мыслей вслух о былом, настоящем и будущем. Касается это, конечно, не таких простых сфер, как личные, амурные или постельные. Пресса вовсю интересуется сакральным: тренерской работой. Зачем ей это нужно, тренеры не понимают. И потому всякий раз ускользают от бесед с хроникерами олимпийских событий.
Один из специалистов – лыжной, правда, направленности – сказал в ответ на просьбу пообщаться: "Ну что я буду сейчас комментировать? Идет Олимпиада!" С ним тут же захотелось согласиться. Олимпиада – действительно не повод давать комментарии и уж тем более не место для дискуссий.
Но вот случился прорыв. Главный тренер российских биатлонистов вышел на связь. Чуть пошумел перед этим на коллегу, решившую добиться эксклюзивности, зато потом удовлетворил всех скопом. Ну как удовлетворил – пообщался. Разговор получился душевным. Затронул ряд нескучных тем. После чего Лопухов попросил не предавать огласке часть им сказанного, дабы не раскачивать лодку. Прежде всего – эстафетную.
Сложно судить, насколько нашей лодке вредит информационная качка, однако беспокойство тренера понятно. Нервы спортсменов – не канаты. Нервы биатлонистов – тем более. Их тонкая душевная организация, если она попадет под пресс, в состоянии сорвать выстрел или ослабить ход. А это удар по медальному плану, который и так выглядит пока недовыполненным. После Игр Лопухов, по его словам, будет готов в красках рассказать все. Но не сейчас.
Немного странно, конечно, само наличие секретов в столь простой цепочке, как "тренер – спортсмен". Но говорит это, во-первых, о том, что в наших командах звеньев у цепочки куда больше. А во-вторых, журналистам тоже не нужны похеренные медальные планы. Вследствие чего позволю себе подпустить еще больше серьезности и написать не интервью, а репортаж об интервью с Лопуховым. Вполне себе олимпийский жанр. В духе времени.
Начали, как водится, с последней гонки. Чаще всего такое обсуждение сводится к вольному пересказу данных из финишного протокола. "Старт прошел неплохо, затем случилось два промаха, потом немного просел ход, не хватило сил, помешал снег, учтем все это в работе над ошибками". Что-то похожее было сказано и на этот раз. Мы узнали, в частности, что накануне у тренеров была беседа с командой. И те и другие хотели выступить на "хорошо с плюсом". Но не получилась стрельба. А вот лыжи, наоборот, катили хорошо.
Пресса попыталась изменить характер разговора с повествовательного на аналитический и задала прямой, как выстрел, вопрос: "Почему?"
Потому что есть еще такая штука, как психология, объяснили прессе. И есть психолог Искандер, с которым сборники некоторое время работают. Может, времени этого было недостаточно. Или же олимпийские переживания сильней, чем воздействие Искандера. Не важно. Факт тот, что стрельба в масс-старте не получилась.
Сложно не только поспорить, но и сделать выводы насчет того, получится ли стрельба в другой раз.
Аналогичная картина с ходом. Шипулин был первым по скорости в спринте – и 35-м в преследовании. Как объяснить такие параболы? И стоит ли подвязывать к этому обособление Шипулина от команды, предпринятое им в октябре, а также его индивидуальную работу здесь, в Сочи? В обоих случаях, по моим данным, Антону помогал совершенствоваться Валерий Польховский.
Выяснилось: биатлонисты сборной вообще работают индивидуально. Получают программу – и расходятся кто куда. Бассейн, тренажерный зал, пробежки... Лишь комплексные тренировки на стадионе – дело глубоко коллективное. Так что Шипулин ничем особо от других и не отличался. Разве что... Хотя в этом месте лучше опустить информационную завесу и пощадить эстафетную лодку.
Кстати, об эстафетах. Конфигурация есть, и мы о ней поговорили, и я готов пересказать содержание этого разговора. Жаль только, что в этом нет никакого смысла, поскольку состав на смешанную эстафету уже известен, а мужскую почти наверняка побегут те же, кто представлял страну в масс-старте. С финишером Шипулиным.
Тема выступления Малышко на этой Олимпиаде ютится все там же, за завесой. Ясно лишь, что у тренеров мужской сборной существует определенный критерий способности спортсмена подводить себя к решающим стартам. Много с ним появляется интервью в подготовительный период – существует риск плохой подготовки. Мало – скорее всего, спортсмен выступит здорово. Хотя готовы и тот, и другой могут быть одинаково или даже с легким перевесом в пользу много говорящего.
Отдельный раздел – выступление Волкова в индивидуальной гонке, единственной для него, судя по всему, на этой Олимпиаде. Главное, что было сказано по данному вопросу: надо было бежать, невзирая на группу. А после того как пробежал, о своих персональных мыслях на дистанции в диктофоны не рассказывать. Хотя последнее, допускаю, журналисты могли и домыслить.
А вот Устюгов вполне мог ошибиться с группой в "индивидуалке". Он имел право выбирать, и выбрал вторую. Хотя самой быстрой оказалась первая.
Виновата ли и в этом психология? Об этом узнаем, скорее всего, в апреле, когда у Лопухова выйдет книжка под рабочим названием "Мои шесть лет в биатлоне". Правда в ней будет нарезана на крупные слайсы. Особое место отведет автор и психологии, с которой порой так трудно справиться его ранимым подопечным.
Прощаясь, тренер еще раз проиллюстрировал важность штиля для командной лодки весьма живописным примером. Действующими лицами разыгранной им репризы стали мать, дочь и зять. Главной мыслью – ребята, давайте жить дружно. Основным посылом: двое в драку, третий сами знаете куда. Если перевести все это на биатлонный язык, получим: кто бы там с кем ни ссорился, не надо вбивать дополнительный клин, а надо, наоборот, толкнуть их в объятья друг друга.
Шикарная концовка беседы. Остальное, наверное, прочтем в апрельской книжке. Или услышим в мартовских интервью. Сейчас-то что комментировать? Идет Олимпиада!