Когда-то в «СЭ» старшие товарищи внушали: все интервью должны быть на «вы». Единственное исключение — если в первых же строчках объяснишь читателю, что выпил с героем ящик водки.
«Где ж такого найдешь...» — думал я. И вот момент настал. К Андрею Голованову подкрался юбилей.
Мы познакомились 30 лет назад на журфаке МГУ. Учились на разных курсах, но регулярно пересекались в университетских коридорах на Моховой, на стадионах, в развеселых компаниях. И пили, и пели...
Для многих Голованов — «голос Первого канала», «7ТВ», «Евроспорта», теперь «Окко». А для меня по-прежнему один из самых близких друзей.
Поэтому и в интервью оставались на «ты» — выкать в такой ситуации было бы искусственно.
1 — Для кого-то полтинник — красивая дата с ноткой грусти. А для тебя?
— Чем ближе 3 октября, тем чаще вспоминается повесть Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом», где бабушка накануне дня рождения говорит: «Ну и что отмечать-то? Жизнь уходит — что хорошего?»
Но я спокойно отношусь к юбилею. Не испытываю ни ужаса, ни восторга. Дата как дата. Ничего особенного за ней не стоит. 40, 45, 50 — не вижу разницы. Глобально мое восприятие жизни не поменялось.
Разве что от молодых коллег теперь нередко слышу: «Андрей Юрьевич...» Вот это напрягает. Сразу одергиваю: «Не надо отчества. Можно просто — «Андрей». А со временем переходим на «ты». В телевизионном мире выкать вообще не принято.
2 — Пару лет назад Виктор Гусев включил тебя в тройку лучших комментаторов. И добавил: «На Олимпийских играх Голованов совершенно незаменим. Следит практически за всеми видами спорта. Он очень талантливый человек! Правда, немедийный. Что сейчас я пытаюсь исправить». В чем это выражалось?
— В приглашении на корпоративные проекты. Хоккейные матчи на Красной площади, футбольные фестивали... Витя пытается расширить сферу моей деятельности. За что ему искренне благодарен.
Кстати! Я отработал много парных репортажей. Но ни с кем мне не было так комфортно в эфире, как с Гусевым. Мы всегда на одной волне, у нас схожие взгляды на жизнь. Можем легко подхватить мысль друг друга, развить ее — при этом ни о чем не договариваясь.
Чувство локтя — важнейший фактор в парном комментарии. У Вити потрясающе развито это качество. Если ты что-то пропустил, растерялся, «поплыл», он не будет, как некоторые коллеги, ерничать, смаковать ляп, устраивать пикировку в эфире. Наоборот, поможет, подберет правильные слова, мгновенно найдет выход из положения.
И еще. Телевизионщики любят позубоскалить, обсудить коллег за глаза. Витя же в силу интеллигентности и высочайших нравственных принципов никогда себе такого не позволяет. В комментаторском мире это большая редкость.
3 — К разговору о твоей незаменимости на Олимпиаде. Расскажи, как в 2014-м в Сочи ты Сергея Гимаева поразил.
— Женский хоккей, Россия — Германия, четвертьфинал. Я веду репортаж на Первом, Гимаев — на другом канале. Комментаторские позиции рядышком. Перерыв. Наильич снимает наушники, подходит ко мне, приобнимает: «Ну что, Андрюха, как дела?»
Вот только он понятия не имел, что в этот момент у нас решили повторить заезды саночника Демченко и его основного соперника немца Лоха. Мне поручили озвучить. С колес, без картинки. То есть не видя, что идет в эфир.
Едва я произнес: «А сейчас сани, на старте Альберт Демченко...», Гимаев в ужасе отпрянул. Метра на два, не меньше. Наверное, подумал, что я сошел с ума. Мы на хоккее, сижу перед пустым экраном — ну какие к черту сани? Какой Демченко?
Дальше в стык приклеили короткую программу Волосожар и Транькова. Редактор скомандовал в наушник: «А теперь фигурное катание» — и я по той же схеме откомментировал. Главное, мои слова совпадали с картинкой, зрители даже не подозревали, что работал вслепую.
4 — Невероятно.
— На Олимпийских играх такое сплошь и рядом. Если эфир заполняют повтором, технические сложности не позволяют параллельно завести картинку и в Москву, и на мою комментаторскую позицию. Приходится озвучивать сюжет, ориентируясь на подсказки редактора. Допустим, говорит: «На старте Демченко» — и я начинаю импровизировать. Рассказываю о достижениях Альберта, как по дистанции движется. Затем переключаюсь на Феликса Лоха.
Протокола под рукой не было, но он и не требовался. Память у меня хорошая, как раз накануне комментировал заезды саночников, так что ничего забыть не успел. То же самое с Волосожар и Траньковым. Чуть раньше вел репортаж с фигурного катания и помнил расстановку их элементов в программе.
Раз уж коснулись этой темы, расскажу еще одну историю. Олимпиада в Ванкувере. Заканчиваются соревнования фигуристов. Вдруг мне говорят: «В следующем блоке повторяем короткую программу Плющенко. Тебе нужно заново ее озвучить. Срочно!» Почему-то решили, что так проще, чем вырезать кусок из трансляции.
Деваться некуда — прокомментировал. Без картинки, по памяти: «Вот каскад «4+3». А это тройной аксель. Тройной лутц. Блистательно! А сейчас дорожка шагов. Вращения. Так, теперь ждем оценки...» Когда закончил, вся студия Первого канала зааплодировала.
5 — В эфире без конфузов не бывает. В этом смысле тебе тоже есть что вспомнить?
— Ой, в парных репортажах такого наслушался от коллег! Ну, например: «Он рыцарь и мозга, и костей». В другой раз прозвучала похвала в адрес капитана женской сборной Германии Биргит Принц: «В мировом футболе она настоящая персона нон грата». Или: «У хоккеиста сборной России Андрея Яханова родился сын. И мы, комментаторы, присоединяемся к этому радостному событию».
Впрочем, я тоже однажды облажался. 1996 год, матч ЦСКА — «Динамо», в борьбе за мяч сошлись капитаны — Бушманов и Кобелев. «О! — воскликнул я. — Два капитана. Прямо как у Жюля Верна».
Сразу понял, что сморозил глупость. Знаю же, что «Два капитана» написал Каверин, а у француза — «Пятнадцатилетний капитан». В детстве обе книжки прочел. Но вот нашло затмение...
6 — Если бы ты с сегодняшним опытом начинал на телевидении, каких ошибок постарался бы избежать?
— Я бы не обольщался и не витал в облаках. Понятно, когда кому-то помогаешь, не надо ждать благодарности. Но по крайней мере надеешься, что тебе потом не кинут в спину камень. И уж тем более нож в нее не воткнут. А случалось и то и другое. О подробностях умолчу.
В молодости я был не только слишком доверчивым, но и наивным. В 20 лет на Первом канале прокомментировал матч Лиги чемпионов «Спартак» — «Бавария», в 23 отправился в командировку во Францию на чемпионат мира по футболу. Высоко взлетел — и казалось, что так будет всегда. Что я вытащил звездный билет, с которым уже не расстанусь.
Ничего подобного! Горько в этом признаваться самому себе, но... Все меняется, каждый раз нужно начинать с чистого листа. И тут, конечно, вспоминается мой любимый Тютчев:
Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять
И мы должны, как старожилы,
Пришельцам новым место дать, —
Спаси тогда нас, добрый гений,
От малодушных укоризн,
От клеветы, от озлоблений
На изменяющую жизнь;
От чувства затаенной злости
На обновляющийся мир,
Где новые садятся гости
За уготованный им пир...
Ну и так далее. Мне кажется, с возрастом каждый должен помнить эти мудрые строчки. Написаны полтора века назад, но по-прежнему не теряют актуальности.
7 — Было в твоей телевизионной жизни предложение, которое не принял — и теперь жалеешь?
— Нет. Было другое. Приглашали, я отказывался — но не жалею! К примеру, в середине 90-х звали на «НТВ-Плюс». Не знаю, как бы сложилась моя карьера, если бы согласился. Но тогда меня и на Первом все устраивало.
Правда, в 2002 году написал заявление об уходе. По собственной инициативе. Мосты не сжигал, в дальнейшем еще 15 лет продолжал сотрудничать с Первым каналом. Трижды мне предлагали вернуться в штат, но я отвечал: «Нет, спасибо». О чем опять-таки ни капли не жалею.
В какой-то момент осознал, что не создан для штатной работы. Да, это гарантированная зарплата, финансовая стабильность. Но не люблю, когда меня загоняют в рамки. Проще самому решать, куда ехать, что говорить. Я дорожу внутренней свободой. Для меня она важнее денег и прочих «плюшек».
8 — В книжке Виктора Гусева наткнулся на загадочную фразу: «В отличие от Голованова я не веду летопись собственных репортажей. А зря!»
— Ну летопись — громко сказано. Пачка листов, где коротенько помечаю: дата, статус матча или турнира, на каком канале шла трансляция. Всё!
Как повелось с марта 1994-го, когда впервые отработал обзор матчей Лиги чемпионов, так и продолжаю. Вот во вторник на «Окко» комментировал ПСВ — «Спортинг». Это мой 1854-й эфир.
9 — Кто в профессии для тебя сегодня номер один?
— Я не буду расставлять по ранжиру, просто перечислю тех, кого всегда слушаю с удовольствием. По алфавиту: Елагин, Казанский, Меламед, Нагучев, Орлов, Трушечкин.
Люди, прошедшие советскую школу телевидения, говорили: «Комментатор — это гость, который приходит к вам домой. Он сразу должен расположить доверительными нотками, и тогда вы с радостью пустите его в квартиру».
Когда же с порога гость начинает вопить, хочется поскорее прогнать его и захлопнуть дверь. Это я к тому, что сейчас у многих комментаторов эмоциональный градус в эфире зашкаливает. Считается, чем громче ты кричишь во время репортажа, тем лучше. Абсурд!
Эмоции должны быть искренними, не наигранными. Но некоторые этого не понимают и с первых же секунд устраивают у микрофона дикий ор.
Мне ближе тональность того же Трушечкина, его афоризмы, аллюзии. У Орлова очень теплая и душевная интонация, в компании с ним приятно смотреть футбол. А Елагин — вообще отдельная планета. Каждый его репортаж превращается в моноспектакль. Он ведь не только замечательный комментатор, но и большой артист.
Мне повезло — я видел его на сцене в театре «У Никитских ворот». В «Амадее» в роли Сальери. Бесподобно! Сидя в зале, постоянно ловил себя на мысли: «Это не тот Саша Елагин, с которым я знаком уже 20 лет. Абсолютно другой человек!» Вот такое перевоплощение.
10 — Твоя бабушка — актриса Евгения Мельникова, игравшая в «Летчиках», «Цирке», «Дело было в Пенькове». Лучшая ее роль?
— Первая — в картине «Летчики». Сыграла главную героиню Галю Быстрову. По-советски наивную, но все равно невероятно обаятельную. Эта роль принесла известность, и вскоре Григорий Александров пригласил бабушку на съемки «Цирка».
А дальше она совершила маленький подвиг. Специально под нее написали сценарий фильма «Девушка с характером». Но бабуля отказалась сниматься! Заявила режиссеру Константину Юдину: «Я жду ребенка и буду рожать». Никому из киношников переубедить ее не удалось.
Многие актрисы в такой ситуации делали выбор в пользу карьеры. Шли на аборт — а потом выяснялось, что больше не могут иметь детей. Но для бабушки семья всегда была на первом месте. Дочку назвала Галей — в честь своей героини. А в «Девушке с характером» главную роль исполнила Валентина Серова и сразу стала звездой.
11 — Что бабушка рассказывала о кино?
— Со смехом вспоминала съемки в картине «Дело было в Пенькове». Как долго не могла дать подзатыльник непутевому сыночку, которого играл Вячеслав Тихонов. Говорила: «Мы в Театре киноактера вместе работаем — ну разве можно поднять на Славочку руку?» Уже и режиссер подбадривал, и сам Тихонов: «Женя, не стесняйтесь!» А она робела. Но в конце концов наподдала будущему Штирлицу.
А во время войны ездила с концертными бригадами по госпиталям. О первом выступлении перед ранеными говорила так: «Это самое большое потрясение в моей актерской жизни». Играла там с Георгием Милляром «Предложение» Чехова. Зрители смеялись, но в финале раздались не аплодисменты, а какой-то странный стук.
Расстроенная, чуть не плача, вышла в коридор. Медсестра спросила: «Что с вами, деточка?» — «Почему они не хлопают?» — «Им нечем хлопать. Они аплодируют костылями...»
12 — Лучшая книга, которая побывала в твоих руках за последнее время?
— Почувствовал, что остро не хватает позитива, и решил освежить в памяти «Игру на понижение» О. Генри. Парадокс в чем? У этого писателя тяжелейшая судьба, да и герои его рассказов — в основном несчастные люди, живущие в кошмарных условиях. Но написано изумительно, с юмором, нет ощущения безысходности. Наоборот, О. Генри заряжает оптимизмом и дарит надежду. Всегда!
Если говорить о спортивной литературе, недавно с наслаждением перечитал «Конек Чайковской» — мемуары Елены Анатольевны. Я перед ней преклоняюсь. Великий тренер и ярчайшая женщина. Интеллигентная, эрудированная, деликатная. В моем понимании фигурное катание в СССР — это именно Чайковская!
Никогда не забуду 1996 год, Эдмонтон, мой первый чемпионат мира по фигурному катанию. Мы только-только познакомились — но весь турнир Елена Анатольевна опекала меня, как родная мать.
А 2000-й, Ницца? Была договоренность, что вместе проведем несколько репортажей. Вдруг Чайковская оступилась, сломала ногу. Я бы не удивился, если бы услышал: «Извините, все отменяется». К тому же комментаторская позиция в ледовом дворце на самой верхотуре. Но Елена Анатольевна поднималась туда в гипсе, на костылях, и мы работали. А мне сказала: «Раз обещала — надо держать слово».
У нее и книжка получилась чудесная. Предельно откровенная, но корректная. Чайковская никого не поливает грязью, ни с кем не сводит счеты.
13 — Твой любимый афоризм?
— «Боишься — не делай, делаешь — не бойся». Сказал Чингисхан. Этим принципом стараюсь руководствоваться и в работе, и в обычной жизни. Если в чем-то сомневаюсь — обхожусь без резких движений. Лучше возьму паузу, еще раз все обдумаю. Но уж если решился — иду до конца.
14 — Жеглов был прав, когда подкинул кошелек Кирпичу?
— Конечно, нет! Когда тот, кто стоит на страже закона, сам же его нарушает, теряется вера в человечество.
Мне всегда интересно, как твои герои отвечают на этот вопрос. Обратил внимание, что процентов сорок поддерживают Жеглова, оправдывают его аморальный поступок. И меня охватывает ужас. Значит, ради достижения результата они тоже готовы пойти на подлог. Вот что самое страшное.
15 — Три «не люблю» на твой выбор.
— Первое — зависть. Второе — лицемерие. К сожалению, эти качества процветают в любой творческой среде, включая театр. Но в комментаторском сообществе они особенно заметны.
Ну а третье — человеческая глупость. Сюда же отношу отсутствие критического мышления, неадекватную самооценку, воинствующее невежество. Последнее просто убивает. Когда люди не знают элементарных вещей, но активно навязывают свою точку зрения.