ПАРУС
Специальный корреспондент "СЭ" провел неделю в расположении российской команды "Синергия", занявшей четвертое место на чемпионате мира в престижном классе "Транспак 52"
За последние десятилетия в нашей стране привыкли отечественный парусный спорт в лучшем случае игнорировать. Из всех нынешних мореплавателей-россиян широкой публике известен разве что Федор Конюхов, о котором регулярно рассказывают в прессе. Не спорю, Конюхов и его отчаянные проекты - важная часть нашей морской культуры, но далеко не вся.
Русские издавна умели ходить под парусами, а особенно хорошо умели под ними воевать. Достаточно вспомнить воспетое Айвазовским Чесменское сражение или, скажем, битву в Синопской бухте, ставшую лебединой песней военного парусного флота.
Но при чем тут, извините, Айвазовский, если начиная с Атланты-1996 России в этом виде спорта не досталось ни одной (!) олимпийской медали? И откуда в стране вообще взяться профессиональному парусу, в то время как его основа - парус олимпийский - до последнего времени покоилась едва ли не в руинах?
И вдруг где-то в Средиземноморье на равных бьется с мировой элитой почти целиком составленная из отечественных яхтсменов российская команда "Синергия". Да не абы где, а в высокотехнологичном классе яхт "Транспак 52", которых в мире всего несколько десятков, а сами лодки по своим скоростным качествам и стоимости материалов не сильно уступают яхтам, участвующим в легендарном Кубке "Америки".
Как? Почему? Откуда вообще взялась эта "Синергия"? С такими вопросами спецкор "СЭ" отправился в Пальма-де-Мальорка, где состоялось заключительное событие "транспаковского" сезона - чемпионат мира.
ЗАЧЕМ ВИСИТ "МОРКОВКА"
Группа российских журналистов, прибывших для освещения перипетий мирового первенства, немного запаздывала к отходу яхтенной флотилии на официальную тренировку. Мы почти бежали по набережной Пальма-де-Мальорка, мало изменившейся за свое почти двухтысячелетнее существование. Завораживал лес мачт, выросший вдоль кромки моря, остро чувствовался резкий запах рыбных базаров, которым буквально пропитались все близлежащие к порту улицы и здания.
Воображение рисовало картины снующих в порту матросов, окрики командиров, давку и суету, сопровождающие, как нам казалось, каждый выход в море. Но вместо этого перед глазами предстали лениво покачивающиеся возле причала яхты и бесчисленные столики кафе, за которыми с чашками дымящегося капучино моряки прятались от палящего солнца. И лишь громко стонали триста тридцать три голодных чайки.
Как это понимать?!
- "Морковка" висит, - махнул рукой кто-то из экипажа "Синергии" и сплюнул под ноги.
Вот те на!
Кто первым назвал "морковкой" конусообразный флаг на лодке жюри, который вывешивается при отсутствии ветра, - поди теперь разбери. Но ожидание у моря погоды - вполне естественное состояние моряка. Так сказать, многовековая традиция, не имеющая к тому же национальной принадлежности. Вот и ругают "морковку" почем зря все подряд - моряки испанские, британские и американские.
Внутри самого Королевского морского клуба Пальма-де-Мальорка, приютившего флотилию мирового первенства, не всегда царит гармония. Моряки люди пылкие, а значит, неизменно спорят друг с другом. Поэтому даже в мирной гавани можно услышать звон голосов, стук кулака, визг: "Нет, разрешите!.."; баритон: "Должен вам сказать..." и многое другое.
Мы решили скоротать время, осмотрев яхту "Синергии". Сначала робко, издалека. Потом, не почувствовав осуждающих взглядов, осмелели и запрыгнули на борт.
- Так, а кто вам разрешил на лодку в обуви заходить? - недобро приподнял бровь Саша Груднин, один из членов группы технического сопровождения, отвечающей за состояние лодки и ее перегон между стоянками, тщательно натиравший каким-то вонючим раствором бом (к нему на яхте крепится основной парус - грот).
Краснея и то и дело спотыкаясь о парусный такелаж, мы помчались снимать ботинки.
На фотографиях яхта кажется гораздо больше, чем есть на самом деле. 52 фута (отсюда и название класса - "Транспак 52") в длину и около 13 футов в ширину. То есть, соответственно, 16 и 4 метра. Для полутора десятков членов экипажа, пожалуй, даже тесновато.
Бот-менеджер "Синергии" Олег Кривов провел нас в трюм. Показал, где запрятаны койки для ночлега в долгих переходах. Рассказал, как хранятся не терпящие влаги паруса. И даже продемонстрировал положенный по технике безопасности огнетушитель. Покрытый плесенью, он вызывал определенные опасения в своей жизнеспособности.
- А гальюн у вас здесь есть? - блеснул познаниями в морском деле кто-то из коллег.
- А как же, - уверенно ответил Кривов, откопав среди груды тряпья крошечный унитаз. - Вот! Только он не работает. Нет, а чем вам море не гальюн?
Противовоздушной сиреной откуда-то прозвучал протяжный гудок, извещающий о том, что "морковку" наконец сняли. С этого момента капучино и чайки, гальюны и огнетушители перестали иметь для яхтсменов какое-либо значение.
На крейсерской скорости дожевывались бутерброды, огромные гриндеры (люди, которые выполняют на яхте самую трудоемкую работу, поднимая за считаные секунды на лебедках паруса) одним махом заливали в глотки полулитровые бутылки воды. Доставались из непромокаемых пакетов сухие носки и deck shoes - специальная обувь для палубы. Намазывались кремом от загара щеки и губы. С яхт снимались тенты, расчехлялись гроты, наматывались на лебедки фалы. Наконец, отдавались концы, и флотилия под восхищенные взгляды испанских женщин с шоколадным загаром уходила в море…
ЧУВСТВИТЕЛЬНЫХ ПРОСЯТ ОЧИСТИТЬ ПОМЕЩЕНИЕ
"Синергия" со своими нынешними успехами вовсе не свалилась с неба, как это может кому-то показаться. Команда была создана еще в 2004-м и с тех пор прошла нелегкий путь, на котором редкие победы обильно перемежались горькими неудачами, а вовсе не наоборот.
Создал команду Валентин Завадников, ныне - председатель комитета по промышленной политике Совета Федерации. Между прочим, мастер спорта международного класса по парусному спорту. Он впервые вышел в море едва ли не в трехлетнем возрасте в Одессе, потом долгое время жил на Дальнем Востоке, и с тех пор страсть к воде и парусу у него в крови.
Теперь капитан команды Завадников старается не пропускать ни одной регаты с участием "Синергии". При этом очень часто занимает место одного из гриндеров, автоматически превращаясь из Валентина Георгиевича в лучшем случае просто в Валентина - "министерские портфели" на лодке никакого значения не имеют. А особо чувствительных просят очистить помещение.
- Во время гонки могут и на хрен послать, - мечтательно улыбнулся Завадников в ответ на мой вопрос. - Но я к этому отношусь философски. Иногда даже соглашаюсь.
Совладельцев у "Синергии" несколько - все серьезные бизнесмены с дальневосточными корнями. На Мальорку в этот раз помимо Завадникова их приехало двое - Владимир Смышляев (Вовчик Большой) и Владимир Сенько (Вовчик Маленький). Оба по ходу чемпионата отпахали гриндерами наравне с остальными, а если оставались на берегу, то на всем острове не было болельщиков азартнее их.
Экипаж "Синергии" - гордость владельцев. И наша, кстати говоря, тоже. Потому как костяк российской яхты составляют российские яхтсмены, что бывает далеко не всегда. Количество членов экипажа не ограничено. Ограничен их суммарный вес - 1273 кг. Как уложиться в лимит - вопрос сугубо творческий. Можно усадить на яхту пятерых пузатых йокодзун, а можно пионерский отряд с пионервожатым в придачу.
Перед каждой гонкой команда взвешивается. На обычные, домашние, весы поочередно встают все члены экипажа. Обычно это 14 - 15 человек. После финиша три призовые яхты ожидает уже принудительное взвешивание, но если ошибки не произошло перед стартом, то, как правило, не бывает ее и на финише. Тем более что за гонку от нервов и физической работы яхтсмены порой теряют несколько килограммов.
В стоящем перед входом в Королевский клуб огромном техническом фургоне "Синергии", напоминающем товарный вагон поезда, среди горы парусов и моря веревок, разных по цвету, длине и предназначению, можно отыскать графики веса экипажа. Из них следует, что самый тяжелый - гриндер Павел Мельников (между прочим, призер Олимпийских игр-1996 по академической гребле) - в конце сентября весил 103 кг, а в начале октября - вдруг 104,5. Ай-ай-ай! Самый легкий - Валерий Зацаринский - в своей лучшей форме тянет на 75 кг.
Теперь мысленно перенесемся на саму лодку. Вопрос о вертикали власти в профессиональной парусной команде в некотором роде остается открытым. Кто сильнее - слон или крокодил? С одной стороны, главный в команде рулевой Сергей Пичугин, неоднократный участник Олимпийских игр. Именно за ним остается последнее слово при принятии решений.
С другой стороны, всякий вам скажет, что ключевой фигурой любого экипажа является тактик. Освобожденный от физической работы, он оценивает поступающую к нему со всех сторон информацию - о силе и направлении ветра, о перспективности положения лодки по отношению к соперникам. Именно тактик определяет курс яхты. Рулевой, ясное дело, вправе с ним не согласиться, но это значит встать на тонкий лед, посеять на корабле зерна бунта.
Тактика "Синергии" зовут Кэмерон Данн. Это сухощавый новозеландец, превратившийся под беспощадным морским солнцем в совершеннейшего блондина с выгоревшими бровями. Моряк-новозеландец, на всякий случай, такой же знак качества, как итальянский тенор или русская балерина. Про новозеландцев шутят, что если все люди состоят из воды процентов на 80, то они - на все 95. За плечами Данна шкиперский опыт в легендарном Кубке "Америки" - высший пилотаж в парусном спорте.
Тактик - профессия штучная. То, что понимают про ветер эти люди, нельзя прочитать ни в одном морском учебнике. Знания эти - на уровне инстинктов.
Россияне, к чему спорить, пока такими навыками не обладают. Так, на роль тактика пробовался один из наиболее перспективных отечественных яхтсменов, триммер стакселя (он отвечает за функционирование этого переднего паруса) "Синергии" Александр Екимов, который после финиша регаты честно признался - пока не тяну.
Еще одна ключевая позиция - навигатора - также закреплена за иностранцем. Это Франческо Монджелли, добродушный и коммуникабельный итальянец с нехарактерной для яхтсменов пышной шевелюрой и опытом все того же Кубка "Америки". Во время гонки в руках Монджелли компас-пеленгатор, а на шее - бортовой компьютер, где установлена специальная программа, с помощью которой он все-все знает о нагрузках, которые испытывает каждый из парусов, силе ветра и течении, а также скорости лодки. В свое время эта программа считалась ноу-хау Монджелли, но теперь он охотно делится ею с коллегами.
Третий иностранец "Синергии" - гротошкотовый Крис Мэйн, добродушный широкоплечий новозеландский верзила с намертво пришвартованными к бейсболке солнечными очками, в которых он, кажется, ходит даже в душ. Его функция - следить за капризным гротом, правильно выставляя его под ветер. Это едва ли не самая ювелирная работа, справиться с которой лучше Мэйна в настоящий момент никто из россиян опять-таки не в состоянии. Самое забавное в Мэйне, конечно, его фамилия. Именно так - main - и называется по-английски грот, за "приручение" которого новозеландец получает свои деньги. К слову, немалые. Например, тактики мирового уровня, к которым вполне можно отнести и Данна, получают до 10 тысяч долларов за соревновательный день, в зависимости от поставленной задачи.
Иностранцы в "Синергии" зарабатывают больше россиян. Хотя, скорее всего, это явление временное. Иначе не убрали бы не так давно из команды дорогостоящего американского консультанта, настоящую легенду парусного спорта Билла Шора, щедро делившегося с россиянами своим бесценным опытом, особенно в плане технологии процесса. В нынешних успехах "Синергии" заслуга Шора велика, он здорово сэкономил команде время на развитие, однако теперь их дороги разошлись.
Едва ли не важнейшим фактором, когда речь идет о мужском коллективе, работающем в море, является психологическая совместимость. Можно быть каким угодно суперспециалистом, но если человек по жизни ненадежен и при этом конфликтен - команда его оттолкнет. Нынешние иностранцы приживались в "Синергии" не без проблем. В основном, конечно, из-за языка. Тактик не может полностью доверять команде, не понимая, о чем она говорит и какими категориями мыслит. Пару раз того же Данна пришлось ставить на место, но после этих мини-конфликтов взаимное уважение только возросло. А однажды, после очередного ожесточенного морского сражения, где пленных не брали и где "Синергия" с мясом вырвала себе второе место, яхта была дисквалифицирована за нелепый перевес в полтора (!) килограмма. Матерый морской волк Данн сел в углу и горько заплакал. И с тех пор окончательно стал в "Синергии" своим.
MAYDAY, MAYDAY
Победа в официальной тренировке, которую в первый день первенства одержали действующие чемпионы мира с американской Quantum, считается не бог весть каким сокровищем с точки зрения фортуны. Вон испанцы с яхты Bribon сиганули почти в полном составе за борт в момент пересечения финишной линии на одной из тренировок - так не хотели занимать первое место. Интересно, как отнесся к подобным шалостям зарегистрированный шкипером Bribon… король Испании Хуан Карлос I, оформивший владение яхтой на одного из родственников?
Однако когда пришло время полноценных гоночных дней, каждое утро начиналось с мучительного ожидания. Уже осточертели нашим морякам баталии в нарды, все менее жизнеутверждающе гремело по коридорам Королевского клуба зычное: "Рыба!" В море стоял почти полный штиль. Местная роза ветров, казалось, изученная специалистами вдоль и поперек, клялась и божилась, что ветер в начале октября в бухте Пальма-де-Мальорка будет. Но ветер - не вентилятор. Он гораздо капризнее.
В такие безрадостные моменты бойцы все чаще "вспоминали минувшие дни" и даже шторма месячной давности в Картахене, от которых намучились все без исключения "транспаковцы", воспринимались чуть ли не как подарок природы.
- В сентябре в Картахене мы тоже, как сейчас, сидели несколько дней без ветра, - вспоминал тренер "Синергии" Александр Шпилько. - А потом вдруг подуло так, что ой-ой-ой. Организаторы дали старт, когда порывы ветра достигали 33 узлов (более 60 км/ч. - прим. "СЭ"), при том что комфортно "транспаки" чувствуют себя в 25.
- И что дальше?
- А то! Порвали все три спинакера, и гонку завершали на простом стакселе. Шли третьими, а пришли седьмыми - вот что дальше!
Каждый порванный спинакер (это такой похожий на раскрывшийся парашют парус, который может быть любого цвета - лишь бы белого) - не просто порча матчасти и потеря 15 тысяч долларов, но и серьезный удар по скоростным качествам лодки. Спинакер, разумеется, рвется по-разному, но в среднем у команды уходит минуты две на то, чтобы его заменить. Что такое две минуты в достаточно скоротечных, часовых гонках - объяснять, надеюсь, не надо.
Впрочем, в парусном спорте столько всего случается, что если принимать все близко к сердцу, то здоровые люди превратятся в нервных, нервные - сойдут с ума, а сумасшедшие станут бегать по палубе и реветь, как львы.
Триммер спинакера "Синергии", олимпийский чемпион Атланты-1996 в составе сборной Украины Игорь Матвиенко рассказывал, как за год до Игр в Сиднее молния ударила в мачту лодки, на борту которой он находился, оставив на корме электрическую дугу.
А во время одной из прошлогодних регат ушла под воду британская Cristabella. Волна ударила с такой силой, что пробила на носу щель. Лодка, захлебнувшись водой, медленно, но верно пошла ко дну, а бесстрашный экипаж еще долго отказывался прыгать в воду, скручивая с тонущего корабля дорогущие снасти. Лодку потом удалось поднять со дна, но психологический удар по команде был нанесен сильный.
Но, пожалуй, самый леденящий кровь случай произошел в Средиземноморье два года назад со вторым российским экипажем в "транспаке" - "Валарс III". Яхты вышли в море, где начался шторм. Ветер выл и хлестал паруса, а многометровые волны заливали лодку. Одной такой волной с кормы смыло трех моряков. "Mayday, mayday, mayday", - как заклинание повторял в радио этот международный сигнал SOS тактик российского экипажа. У яхты нет тормозов, ее, несущуюся по волнам на огромной скорости, можно обуздать только тогда, когда спущены паруса - но кого это интересует, когда уже прозвучала страшная команда: "Человек за бортом!"?!
То поднимаясь на гигантских волнах, то скрываясь под ними в морской пучине, выпавшие люди постепенно начали захлебываться. Прямо на них шла другая яхта, казалось, еще немного, и беды не избежать. В этот момент все решил рывок судейского катера, бросившегося наперерез той яхте, и под угрозой столкновения почти наверняка спас русским морякам их жизни.
… На Мальорке, к счастью, обошлось без шторма. И без эксцессов. Почти всю неделю, что длился чемпионат мира, журналисты выходили в море на резиновой моторной лодке с кем-то из экипажа "Синергии". Сопровождали на безопасном расстоянии флотилию, восхищаясь красотой парусного спорта, а заодно отмечая про себя множество деталей, которых никогда не заметишь, например, на телевизионной картинке. Громко смеялись над шутками про водящихся в тамошних водах огромных акул (к счастью, лишь гораздо позже мы узнали, что это были никакие не шутки и что акулы там действительно водятся, временами преследуя лодки).
Гонки у "Синергии" случались разные - хорошие и не очень. Вся неделя прошла как на качелях. После первого дня регаты российская яхта сенсационно взлетела на самый верх, деля с Quantum первое место, но после второго, когда близость победы вскружила головы всей команде и в первую очередь тактику Данну, оказалась отброшенной на шестую позицию, откуда вновь начала упорное восхождение. В итоге же, после семи проведенных гонок, набрала равное количество очков с третьим призером - шведской яхтой Artemis - и лишь для того, чтобы уступить ему по дополнительным показателям. Эх, обидно-то как!
- Нормально все, - спокойно сказал капитан Завадников. - Мы уже умеем быть с ними на равных, а время побеждать придет позже. Нельзя за несколько лет прожить целую жизнь.
Пальма-де-Мальорка - Москва