С новой недели Екатерина Александрова стала 15-й ракеткой мира, и это пока самая высокая рейтинговая ступенька в карьере 29-летней теннисистки, родившейся в Челябинске и уже много лет живущей в Праге. Она добилась этого после отличного выступления и выхода в полуфинал «тысячника» в Майами — лучшего ее результата на турнирах этой серии на харде в карьере. Достаточно сказать, что в Южной Флориде Александрова в двух сетах разгромила первую ракетку мира Игу Свентек, за которой последовала победа в трех сетах над пятой — Джессикой Пегулой.
Екатерина всегда считалась очень скромным человеком, который не хочет привлекать к себе внимания, но мне кажется, что отсутствие ажиотажа вокруг нее связано еще и с местом базирования. Прага — чудесный город, но не центр мирового тенниса. Когда ты живешь и тренируешься в Монако и на юге Франции, в Барселоне, Майами, то постоянно находишься в поле зрения мировых теннисных медиа, в Москве — российских. Столица же Чехии — это некая полупозиция. Впрочем, если ей так комфортно, а потребности медийности нет, то, значит, это только к лучшему. В личном общении же Александрова оказалась совершенно не букой и вполне подробно ответила на вопросы в рамках отведенного времени.
Победу над Свентек буду использовать как базу для следующих игр
— Меня всегда удивляло, что в СМИ вам уделялось недостаточно внимания, ведь вы давно уже то в двадцатке, то рядом с ней, — спросил я Александрову. — Это вина тех, кто не уделяет, или вам самой это не нужно?
— Не особо обращаю на это внимание. Если просят провести пресс-конференцию или дать интервью — не отказываю. Но пытаюсь в основном думать не об этом, а о том, что сделать на корте. Так что отношусь к этой теме ровно.
— Вам удалось так уверенно обыграть Свентек, что, казалось, не она — первая ракетка мира, а вы.
— Ха-ха!
— Победа над лучшей теннисисткой планеты, тем более в таком ключе, добавит уверенности на будущее?
— Конечно, такое придает огромный заряд уверенности. Если удается обыграть первую в мире, то, получается, и в остальных матчах есть шансы. Но в целом я стараюсь об этом слишком много не думать. Это был отличный матч для меня, рада, что его выиграла, но надо сосредоточиться на том, что будет дальше. И просто использовать это как базу для следующих игр.
— Учитывая, что редкие поражения Свентек терпела именно от россиянок — Вероники Кудерметовой, Анны Калинской, — вы не спрашивали у них совета, как против нее играть?
— Нет. Всегда выхожу на матч и пытаюсь действовать, опираясь на собственные ощущения. Если заранее иметь какой-то стереотип об игре, то это может не состыковаться с реальностью и не привести ни к чему хорошему. Поэтому пытаюсь действовать по ситуации.
— С Пегулой у вас в третьем сете был психологически сложный момент — отыграв три брейк-пойнта, вы отдали гейм двойной ошибкой. И тем не менее переломили сет и выиграли матч. Что было в тот момент у вас в голове, каким образом можно не сдаться в такой ситуации?
— Попыталась сразу отпустить ситуацию и не думать об этом. Сказала себе, что ничего суперкритичного не произошло. Хотя честно скажу — повести в третьем сете с брейком, причем после тяжелого длинного гейма, а потом отдать свою подачу на двойной было очень обидно. Но если бы зациклилась на этом — ничего хорошего не произошло бы. Поэтому попыталась просто забыть, сделать вид, что все нормально, и играть дальше.
— Полуфинал «мастерса» — успех в любом случае?
— Весьма хороший результат, тем более что турнир длинный и матчи были довольно тяжелыми. Можно было его еще улучшить, и в полуфинале с Даниэль Коллинз (будущей победительницей Miami Open. — Прим. И.Р.) начала неплохо, даже повела 2:1 с брейком, но в какой-то момент чуть отпустила концентрацию. После этого, по сути, все ушло из рук, и потом уже было очень тяжело наверстать упущенное. Думаю, это сыграло ключевую роль.
— Победами над Свентек и Пегулой вы доказали, что можете обыгрывать ведущих теннисисток мира. В чем нужно прибавлять, чтобы побеждать их не только в отдельных матчах, но и выигрывать турниры «Большого шлема», опережать в мировом рейтинге?
— Работать над собой, над психологией, над головой, над тем, чтобы держать тот уровень концентрации, который требуется для таких матчей. А также над физическим уровнем, то есть передвижением по корту, стабильностью на задней линии и возможностью привносить в игру какие-то нюансы, чтобы навязать соперникам свой стиль тенниса. Думаю, что это важнейшие моменты.
— Топ-20 для вас, по собственным ощущениям, не предел? К чему стремитесь, какие цели перед собой ставите?
— Всегда хочется большего — стоять в рейтинге выше, проходить дальше. Конечно, как любой теннисист, хочу выиграть «Большой шлем», стать номером один. Это самые грандиозные цели, но пытаюсь идти к ним шаг за шагом, ставить задачи поменьше и ориентироваться на них.
Отец-тренер и жизнь в Чехии
— Вас тренирует отец, как, допустим, и Стефаноса Циципаса. Бывают ли конфликты, смешивается ли родственное и профессиональное?
— Иногда бывает непросто, потому что папа есть папа. Порой на корте может что-то произойти, а порой — вне корта может всплыть то, что было на корте. Но в целом мне с ним комфортно, и он знает меня как никто другой. Поэтому считаю, что наше сотрудничество — весьма плодотворное, и мы пытаемся поддерживать баланс, чтобы личное не мешало профессиональному.
— Почему вообще так получилось, с чего началось?
— Он начал меня тренировать еще в детском возрасте. Сначала один раз в день, потом несколько, далее — все больше и больше. И плавно стал моим основным тренером. Еще периодически были дополнительные тренеры, но в основном всем заведовал папа.
— Тот же Циципас на какое-то время нанимал Томаса Энквиста, Марка Филиппусиса — но не пошло. Вы пробовали одно время работать с Дмитрием Турсуновым. Что не сложилось?
— Мы поработали вместе несколько турниров — в частности, Рим и Париж. Лично для меня не подошло то, что он предлагал. Как-то я не совсем комфортно чувствовала себя в таком ритме работы.
— А в чем именно?
— Не могу даже четко сформулировать. Но продолжалось это не более месяца, и я пришла к выводу, что это, скорее всего, не для меня. Решила, что на этом хватит.
— Вы давно живете в Чехии. Почему выбрали эту страну, которая не является одним из главных теннисных центров?
— Выбирали родители, я была еще маленькая. Мы приехали туда еще на детский турнир, и им там очень сильно понравилось. Большое количество кортов, клубов, где можно тренироваться, причем весьма простая их доступность. Они решили попробовать туда переехать и остаться. И как-то с тех пор все там и живем.
— Как я понимаю, у вас никогда не было больших финансовых возможностей. Тем не менее вы не перешли играть под флаг другой страны. А были ли предложения?
— Особо нет. По сути, почти все время в меня вкладывали родители, папа. В принципе он внес весь основной вклад в мое теннисное развитие. И каких-то других предложений у меня не было.
— Не изменилось ли к вам отношение в Чехии за последние два года из-за того, что вы из России?
— Бывает всякое, но в целом я там себя чувствую весьма комфортно.
— А связывает ли вас сейчас что-то с родным Челябинском?
— Практически ничего. В последний раз я там была очень давно, и не знаю, когда получится еще приехать. Но я, конечно, с удовольствием. Самые близкие родственники у меня живут в Праге, и вся моя жизнь, помимо теннисных турниров, проходит там.
Кумир — Серена Уильямс. Один раз против нее играла
— С кем ближе всего общаетесь в туре?
— С Александрой Соснович и Яной Сизиковой. В принципе, со всеми пытаюсь общаться более-менее нормально.
— Кто был вашими кумирами в детстве и на кого пытаетесь ориентироваться сейчас?
— В детстве — сестры Уильямс, особенно Серена. Всегда нравилось, как она играет: очень агрессивно, всегда в атаке. Помню, маленькой я всегда хотела играть так, как она. Сейчас, когда играешь на высоком уровне, таких кумиров уже нет — но, наверное, так и осталось. Так что — Серена, пусть она уже и закончила карьеру.
— Когда-нибудь общались с ней лично?
— Один раз с ней играла, и для меня это был памятный матч. Сыграть против кумира детства было для меня особое событие. Мы с ней не общались, но тот день и матч запомнились.
— Вы выиграли?
— Нет.
— Хотите ли поехать на Олимпиаду в Париж? И мотивирует ли возможная поездка туда стремление сейчас выигрывать максимум на турнирах, чтобы к 10 июня попасть в российский топ-4?
— Конечно, было бы здорово сыграть на Олимпиаде, потому что такая возможность выпадает раз в четыре года. И это совсем другая атмосфера и совсем другой турнир по сравнению с теми, которые мы привыкли играть. Так что, если попаду, это будет отлично. Если нет — что поделать, сосредоточусь на других соревнованиях.