Александр Александров. Возвращенец

ПО ВТОРНИКАМ С Еленой ВАЙЦЕХОВСКОЙ

Его имя всегда ассоциировалось у меня с великой гимнастикой. Недосягаемой. Удивительной. Наверное, иначе и быть не могло: Александр Александров неизменно выводил на помост Дмитрия Билозерчева - самого харизматичного и яркого гимнаста 80-х. Обладателя трех золотых олимпийских медалей, завоеванных в 1988-м в Сеуле, семи индивидуальных высших титулов мировых первенств, в том числе двух в многоборье. Причем трехкратным олимпийским чемпионом Билозерчев стал, вернувшись в спорт после страшнейших множественных переломов, полученных в автомобильной аварии.

Потом Александров четыре года работал с женской сборной СССР. Той самой, которая выступала на Играх в Барселоне под странным названием Объединенная команда и белым олимпийским флагом несуществующего государства. Результатом стали три золота, серебро и две бронзы.

А в 1994-м тренер уехал в США. Разъезжались тогда все. Попытку удержать специалистов в стране предпринял как раз Билозерчев: создал интернациональный коллектив, который, по его замыслу, в свободное от соревнований время мог бы ездить по миру, зарабатывая деньги показательными выступлениями. Предложение Дмитрия приняли сразу восемь из 12 олимпийских чемпионов Барселоны и два ведущих тренера страны - семикратный олимпийский чемпион Николай Андрианов и Александр Александров.

Но тот коллектив просуществовал всего два года.

Через год работы Александрова в Хьюстоне гимнастический мир заговорил о его новой ученице - американке румынского происхождения Доминик Мочану. В 12 лет девчушка выиграла юниорское первенство страны и завоевала серебро в многоборье на Панамериканских играх. В тринадцать с половиной победила в абсолютном первенстве на взрослом чемпионате США, став самой юной в истории чемпионкой страны.

На Олимпийских играх в Атланте Мочану получила золотую медаль в составе сборной США. Вот только ее наставником значился совсем другой человек - легендарный румынский тренер Бела Кароли. С тех пор фамилию Александрова я слышала крайне редко.

А в этом году тренер вернулся в Россию. Принял предложение возглавить женскую сборную страны.

ХРОНОЛОГИЯ РАЗВАЛА

- Зачем вы вернулись, Александр Сергеевич?

- Все спрашивают. Удивляются. Почти никто из тех, кто столько лет провел за границей, возвращаться в Россию уже не готов.

- Знаю. Поэтому и спросила.

- Уезжал-то я не добровольно. После Игр в Барселоне честно сказал, что хотел бы немного отдохнуть - все-таки это были четыре года очень напряженной работы. В начале 1993-го Коля Андрианов, который тогда возглавлял молодежную сборную, предложил мне выехать на полтора месяца с женской командой в показательное турне по Латинской Америке. Я с удовольствием поехал. А когда вернулся, и мне, и Андрианову предъявили претензии в том, что помогать российской гимнастике мы не хотим.

- Сделал это, надо полагать, главный тренер сборной Леонид Аркаев?

- Ну... Да. В 1989-м Аркаев сам назначал меня на пост старшего тренера женской сборной. Для меня то предложение было неожиданным: все-таки переходить с мужской гимнастики на женскую довольно сложно. Но работали мы хорошо. Без конфликтов. Что изменилось в 1992-м, я до сих пор объяснить не могу.

- Неужели сами не чувствовали, что еще перед Барселоной очень многое стало рушиться? Когда тех, с кем вы работали много лет, стали рвать на части их республики - Украина, Белоруссия... Даже у меня тогда сложилось впечатление страшной унизительности происходящего. Все прекрасно понимали, кто на самом деле подготовил спортсменов к Играм, и одновременно кричали на всех углах, что к России эти спортсмены не имеют ни малейшего отношения.

- Это было так. Непонятно другое. После возвращения с тех Игр никто вообще не предложил мне дальнейшей работы. Выпрашивать ее я не хотел. Ну а когда начались обвинения в том, что я не хочу помогать, понял, что нужно искать другую работу.

- Потому и приняли предложение Билозерчева?

- Да. Хотя прекрасно понимал - долго эта затея не продержится. Дима планировал, что команда сразу же начнет окупать все затраты. Но ездить на показательные, не имея разрешения олимпийского комитета и федерации гимнастики, было невозможно. У Билозерчева и Аркаева тогда имелись определенные сложности в отношениях, и, естественно, Аркаев не пошел навстречу. Хотя спортсмены у нас тогда собрались интересные. Можно было бы делать уникальные шоу.

- Вы говорили Билозерчеву, что не верите в серьезность его намерений?

- Не видел смысла. Димка молодым был, максималистом. Держался он до последнего: зарабатывал деньги в других местах - с тем, чтобы платить нам зарплату, но долго это продолжаться не могло. Первым уехал Андрианов: его пригласил в Японию друг - Мицуо Цукахара. А мне совершенно неожиданно позвонил домой из Америки Бела Кароли. И сказал, мол, слышал, что я сижу без работы.

ПРОСТО БИЗНЕС

- Вас удивил его звонок?

- Не то слово. У нас всегда были сложные отношения - ведь на протяжении нескольких лет его и мои девочки постоянно бились между собой на всех соревнованиях. Правда, в США Кароли больше занимался бизнесом, чем тренерской работой. В свое время он придумал в Румынии весьма неплохую модель - все его девочки были очень сильны физически, специальная подготовка тоже была на высоком уровне. Не могу сказать, что румынки делали что-то невероятное. Скорее брали стабильностью.

Когда Бела эмигрировал и сумел приобрести в Хьюстоне гимнастический зал, ему активно помогала супруга Марта, которая ничуть не хуже разбиралась в гимнастике и была на порядок более сильным тренером. Кароли за счет авторитета брал в свою группу уже хорошо подготовленных детей, задавал им большие нагрузки и тех, кто все это выдерживал, доводил до Олимпийских игр. С ними же приезжал в сборную. Позже его работа по каким-то причинам не устроила американский олимпийский комитет, и на это место поставили Марту.

Приглашая меня в свою школу, Кароли тем самым продлевал свое собственное пребывание на высоком уровне. У меня на тот момент имелось еще одно приглашение - из Австралии, но Америка есть Америка. Все-таки настоящая гимнастика была сосредоточена именно там.

- Вы сразу поехали в Хьюстон всей семьей?

- Нет. Сначала один. Подал документы на рабочую визу, на грин-карту и месяцев через пять перевез жену и детей. С жильем проблем не было: Бела сразу сказал, что у него в собственности есть несколько свободных домов и я могу занять один из них. Никакого рабочего контракта я с Кароли не подписывал, решил, что вполне достаточно устной договоренности.

- О чем именно вы договаривались?

- Бела обещал, что возьмет меня к себе в зал на продолжительный срок. Но проработал я у него всего год.

- Конфликт случился из-за Доминик Мочану?

- Это не было конфликтом. Просто за два месяца до чемпионата мира-95, когда Мочану выиграла взрослый чемпионат США, Кароли вдруг заявил, что у него нет возможности продолжать платить тренеру такого уровня, как я. И что мне нужно искать другое место работы. Когда я напомнил об уговоре, Бела сказал: "Ну, контракта же нет?"

В принципе это нормально. Бизнес. В Америке так делают все владельцы залов. Кароли очень хотел, чтобы я вообще уехал из Хьюстона, но меня взяла в свой зал Рита Браун - довольно известная в гимнастике женщина-тренер: она вместе с мужем подготовила абсолютную чемпионку мира Шон Джонсон. У Риты был один зал в Орландо, а второй на тот момент как раз открылся в Хьюстоне. Вот я и стал в нем работать.

Работал много. Начинал в 6.30 утра - чтобы дети могли потренироваться до школы - и до самого вечера. Безусловно, был запал, желание что-то сделать, кому-то что-то доказать. У меня в группе собрались тогда хорошие девочки - вполне готовые для того, чтобы выводить их на международный уровень. В том числе Карли Паттерсон (абсолютная олимпийская чемпионка Афин. - Прим. Е.В.), которая приехала в Хьюстон из Луизианы, год отработала у меня и на первом же юниорском чемпионате США заняла четвертое место в многоборье и второе - на бревне.

Очень многого я не знал. В первом четырехлетнем контракте, который полностью меня устраивал с финансовой точки зрения, были пункты, которые слегка озадачивали. Например, такой: если я по истечении четырех лет ухожу из зала, то не имею права забрать с собой ни одну из учениц и два года не могу искать новую работу ближе чем в 30 милях от прежнего места. А это - 50 километров. То есть получается, что, уволившись, я должен вообще уехать из города. Разумеется, это новые проблемы. Прежде всего, психологические: все-таки в Хьюстоне уже обосновалась семья, налажена жизнь. А кроме того, нет никакой гарантии, что в другом, менее "гимнастическом" месте я сумею найти работу, которая оплачивалась бы столь же высоко.

Когда срок договора истек, я честно сказал Рите, что мне очень нравится с ней работать, но некоторые пункты хотел бы из контракта исключить. Она на это не пошла. Объяснила, что эти пункты продиктованы стремлением обезопасить свой бизнес. Иначе, если тренер решит уйти в другой зал, вслед за ним вполне может побежать вся группа.

- Но ведь работали вы на таких условиях четыре года?

- Сначала вообще не думал, что эти пункты могут иметь какое-то значение. Но потом проконсультировался с юристом. Он мне и объяснил, что это очень серьезный момент. Вполне достаточный для хозяина бизнеса, чтобы затаскать меня по судам. Вот я и не стал продлевать контракт - ушел в совсем маленький зал в 27 милях от Хьюстона. Но даже при этом Рита собиралась обратиться в суд. Не сделала этого, как мне кажется, только по одной причине: у нее тогда трагически погибла дочь. Мы с женой хорошо знали всю семью, неоднократно останавливались в их доме в Орландо и, естественно, прислали Рите очень искренние соболезнования, хотя довольно долго с ней не общались. Возможно, она рассудила тогда чисто по-человечески, что тяжба не принесет радости никому.

НАЕМНИКИ

- Вы не думали о том, чтобы уйти работать к кому-нибудь из "своих"?

- А к кому? Из тех, кто уехал в США, сделать собственный зал удалось только Валере Люкину и Жене Марченко. В какой-то степени повезло Татьяне Перской (тренер абсолютной чемпионки Европы и мира Оксаны Омельянчик. - Прим. Е. В.): хозяин зала, где она начала работать после приезда в Америку, дал ей полную свободу действий, и сейчас Татьяна консультирует сборную США вместе с Мартой Кароли. А все остальные работают на кого-то. Безо всякой уверенности в завтрашнем дне.

- Билозерчев, помнится, когда сам уехал в Америку, долго верил, что сумеет построить свой собственный зал.

- Это сложно. Люкин и Марченко с самого начала были вдвоем. Смогли, во-первых, найти стартовый капитал, а во-вторых, очень поддерживали друг друга в работе. Начинали, кстати, с самого низа. Но выбрали правильный путь: пригласили большое количество тренеров из бывшего СССР, привезли "своих" хореографов. Больших денег этим людям не платили, но для тех, кто приехал, это все равно по тем временам было выгоднее, чем оставаться в Казахстане или в Латвии... В США они работали одержимо. Иначе нельзя. Потому что очень высока конкуренция. Вот и получилось, что за короткое время Люкин и Марченко сумели сделать результат и, соответственно, репутацию школе.

- Выходит, в своей работе они руководствовались теми же принципами, что и Кароли?

- Могу сказать одно: и Валера, и Женя трудятся очень много, не говоря уже о том, что именно на них лежит обязанность вести бизнес.

- Вы не жалели впоследствии, уйдя от Риты Браун, что не стали продлевать с ней контракт?

- Нет. Очень трудно ведь понять, что на самом деле у людей в голове. Американцам свойственно быстро загораться новыми идеями, но это так же быстро проходит. С точки зрения бизнеса держать у себя в зале сильного тренера - убыточно. Мало того что такие тренеры дорого стоят, так ведь и работают с очень ограниченным количеством спортсменов.

Когда я ушел от Риты, стал все чаще задумываться, что продолжать работать на износ нет никакого смысла. Потому что нет гарантии, что смогу довести кого-то из спортсменов до конца. От этого, честно признаюсь, руки опускаются.

В итоге стал работать по 4 часа в день, что позволяло вести вполне обеспеченный образ жизни. Зарабатывал деньги, возвращался домой, делал барбекю во дворе дома. В глубине души переживал, естественно. Но никакого другого выхода у меня не было.

Несколько раз звонил Аркаев, звал назад, но я сразу сказал, что приехать готов только на определенных условиях. И дальше разговоров у нас с ним не пошло.

- Но сейчас-то вернулись не к Аркаеву?

- Уже нет. С нынешним главным тренером сборной Андреем Родионенко я работал и раньше. Когда он позвонил и предложил мне приехать в Россию, решил посоветоваться с семьей. Все домашние в один голос сказали, что я должен соглашаться не раздумывая, потому что у них уже нет сил смотреть на мои терзания и переживания. Хотя я искренне полагал, что успешно это от всех скрываю.

ДЕТИ СВОИ И ЧУЖИЕ

- Как вам удавалось добиваться результата, оказавшись в США, при том, что там ни на кого не крикнешь, не покритикуешь?

- Привыкал. Поначалу было сложно. Как только на спортсмена начинаешь давить, он тут же бежит жаловаться. Проблем не было только с Мочану. Ее отец Дмитрий сразу мне сказал: делай с ней все, что считаешь нужным. Три тренировки в день - значит, три. Будет плакать - мы с ней дома разберемся.

В зале у Риты было сложнее. В Америке все хотят как можно меньше вложить и как можно больше при этом получить. А работа на результат - это тяжелые двухразовые тренировки. Я постоянно приводил своим девочкам в пример тех, кто тренируется в зале у Люкина. Рассказывал, как тяжело работают гимнасты там, уговаривал, упрашивал. Приходилось подстраиваться и под родителей, которые искренне верили, что знают о спорте все ничуть не хуже меня. Следили за тем, чтобы детям уделялось одинаковое время, причем если кто-то один показывал более высокий результат, тут же начинались упреки в том, что я недостаточно работаю с другими. Не дай бог было сказать вслух, что чей-то ребенок не очень талантлив.

- Может быть, именно поэтому абсолютной чемпионкой Игр в Пекине стала дочка Люкина, которую родители растили в традициях советской школы?

- Валера - серьезный тренер, знает, чего хочет добиться. Да и Настя выросла под стать отцу: очень жесткая соперница. Вообще работать с собственными детьми тяжело. Как и тренироваться под началом родителей. Незадолго до отъезда в Россию я видел сына Билозерчева и отметил, как сильно он прибавил за последний год. Выиграл многоборье на молодежном чемпионате США, в этом сезоне уже имеет право выступать на взрослых соревнованиях. Причем сам Димка никогда в жизни не похвалит. Понятия у него такие. Или все идеально, или - "мешок". На последних Панамериканских играх среди молодежи парень ошибся на брусьях и стал третьим. Димка настолько злой был, что даже мне долго не звонил. Так и остался максималистом, что тут поделаешь.

- Среди тех, с кем работаете сейчас, видите кого-то, кто способен стать настоящей звездой, такой, как был Билозерчев? Ведь его привели в гимнастику именно вы?

- Да. Но долго не мог сказать, что из него получится. Димка вообще не походил на гимнаста. Пухленький был, шебутной. Лишь позже я стал понимать, что у него очень хорошие данные. Мягкие мышцы, которые хорошо реагировали на нагрузку, координация, способность схватывать элементы, умение выступать - настраиваться на соревнования, переносить стресс.

Много было и таких, кто начинал хорошо, а потом по какой-то причине добиться результата не мог. Сейчас в России тоже хорошие дети есть. Но сразу возникает вопрос: а смогут ли они дойти до Олимпийских игр? Соблазнов-то хватает... Многое зависит от желания спортсменов, умения найти мотивацию. С 14 до 16 лет - вообще тяжелый период. Особенно для девочек. Они формируются внутренне, меняется тело, прибавляется вес. А в гимнастике очень важно, чтобы вес держался в определенных рамках. Иначе пойдут травмы.

- На Играх в Пекине у меня невольно сложилось впечатление, что спортивная гимнастика - это прежде всего Китай. Что мы можем противопоставить?

- Отчасти то же самое, что делают они. К тому же у китайцев тоже есть слабые места. В обстановке крупных соревнований их спортсмены не раз показывали, что могут дрогнуть. Те же американцы гораздо более мобильные, активнее идут на исполнение каких-то сложных элементов. Но существующие правила не очень поощряют риск. Поэтому китайцы предпочитают иной путь. Скажем, девочки на брусьях делают в основном всевозможные "вертушки". Другими словами, стараются как можно реже отрывать руки от жердей. Это тоже сложные элементы, но надо понимать: при ранней специализации, пока у детей мягкие и пластичные суставы, делать "вертушки" с разнообразными хватами проще. Не берусь утверждать, но в том же Пекине многие тренеры поднимали вопрос, что китайцы включают в сборную не 16-летних спортсменок, а тех, кто моложе. Если это так, то выходит, что с более старшими в Китае тоже есть определенные проблемы. Поэтому никакой катастрофы я не вижу: нужно просто работать. И искать свои сильные стороны.

- Вам интересно то, чем вы занимаетесь сейчас?

- Было бы неинтересно, я бы не пришел в команду. Продолжал бы вести вполне обеспеченную жизнь в Хьюстоне. Но, видно, что-то осталось в душе. Хочется, чтобы получился результат. Сейчас я отвечаю за всю женскую команду. Естественно, о серьезных достижениях говорить рановато, но надо стараться уже сегодня бороться за какие-то медали. Мы привыкли считать, что настоящий гимнаст - тот, кто выигрывает многоборье. Однако надо понимать, что гимнастика изменилась. Любая медаль на любом снаряде дается огромным трудом. Все эти награды нужно ценить. Не только золотые.

- Какие-то гарантии работы в России вам дали?

- Давайте не будем о печальном. Какие могут быть гарантии? Но я отношусь к этому спокойно: не получится добиться того, что хочется, вернусь в Америку к детям. Они прокормят.