«Не хочу набрасывать на вентилятор. Переводить стрелки на Шляхтина удобно, но не конструктивно». Позиция Шубенкова
Сергей Шубенков
Родился 4 октября 1990 года в Барнауле
Чемпион мира-2015
Призер чемпионатов мира в Москве-2013 (бронза), Пекине-2015 (серебро) и Лондоне-2017 (серебро)
Двукратный чемпион Европы (2012, 2014)
Рекордсмен России — 12,92
Личный тренер — Сергей Клевцов
Со стадиона Шубенков вернулся глубокой ночью. Пресс-конференция завершилась в час ночи, потом допинг-контроль. Спать лег под утро. А в 11:00 мы уже сидели в холле гостиницы.
До чего докатились: работаем в ночью, еды нет. Пора организовать профсоюз!
— Вы на удивление свежи для человека, который вернулся в гостиницу со стадиона только в три часа ночи.
— Если честно, ощущения, как будто я с похмелья. Не сразу сумел заснуть, был заведенный, эмоции бурлили...
— Не спали из-за того, что испанцы подали протест на результаты финала?
— Что протест отклонен, я узнал уже утром. Меня очень умилило, кстати, решение, где говорится, что падения в барьерах — это нормальное явление. Ну да, к падениям Маклауда все уже привыкли, чего уж там. Испанцы, кстати, молодцы, скромно себя повели и просили для Ортеги только вторую бронзу. На золото, так и быть, не претендовали. Сейчас, кстати, ИААФ уделяет большое внимание теме, что «чистые» спортсмены из-за допингеров теряют бесценные мгновения. Не стоят на пьедестале, не слышат гимн. Но на самом деле, суть вообще не в этом. Самый кайф — это когда забег закончился и ты видишь результат. И этот момент уже не вернешь ни при каких раскладах: упал — не упал, дисквалифицировали — не дисквалифицировали...
— А если бы была перебежка финала?
— Ха-ха, а что, я был бы готов! Даже если бы Ортегу поставили одного, я бы к нему зайцем попросился. Серьезно, а вдруг я бы тоже быстрее пробежал? Денек передохнуть — и готов попробовать. А вчера я больше переживал, когда вернулся в отель и обнаружил, что столовая закрыта. Это вообще непорядок!
— Что же вы сделали?
— Спасла круглосуточная кофейня рядом. Кофе с бутерами — и спать. Так вот и отметили.
— То есть вы тоже недовольны гостиницей, где живете?
— Я вообще считаю, спортсменам пора организовать свой профсоюз. До чего мы докатились? Работаем в ночную смену, если у меня забег был хотя бы в 23:00, то у Ильи Шкуренева сегодня — вообще в пол-первого ночи. Приезжаешь со стадиона — еды нет. Мы на это не подписывались! Но если серьезно, организационные косяки тут постепенно решаются, главное — обратить внимание. Если в первые дни были проблемы с транспортом, сейчас уже стоит куча автобусов. Ужин сначала был до 22:30, сейчас сделали до двух ночи. Другое дело, что этого тоже мало. Надо сказать и все исправят.
— Только когда исправят, вы уже будете в Москве.
— Ничего страшного, пусть хоть Илюха поужинает!
Не согласен, что во всем виновата федерация
— Расскажите про атмосферу в нашей маленькой команде. Слышали про какую-то жесть в командном чате, например?
— С чатом ничего особенного. Просто я уже спортсмен опытный, езжу на международные соревнования с 2007 года. И могу сказать, что никогда — даже когда наша команда была гораздо больше, и тим-лидеров тоже было больше одного человека — у нас не было такой классной организации. Лена Орлова (руководитель команды. — прим. «СЭ») — молодец! Всех встречает-провожает, помогает найти колл-рум, если кому-то надо, и так далее. Общий чат, где выдают всю нужную информацию — это тоже прекрасно. Другое дело, что, если ты еще сидишь в Москве, расписание автобусов в Дохе тебе не особо нужно. А потом там попытались устроить мини-скандальчик из-за отеля, и я оттуда вышел. Большой мальчик, с автобусами как-нибудь сам разберусь.
— Вообще, команда нейтральных атлетов у нас в Дохе дружная?
— Мне сложно сказать. Я даже раньше, когда у нас сборная была по-настоящему, держался особняком. Привет-как дела, пожелать удачи, поздравить — это нормальный вариант. Но в общую движуху меня не тянет. Надо понимать, что это легкая атлетика, мы все заняты в разные дни и разным делом, и сами по себе тоже все разные.
— Весь сезон вы держали нейтралитет и воздерживались от высказываний по работе федерации. Хотя от вас этого ждали: Мария Ласицкене, например, ее остро критикует.
— Просто я очень много общаюсь со своим тренером и наблюдаю, как он себя ведет. Когда ты имеешь свое мнение, это прекрасно. Но когда ты его высказываешь, надо понимать, зачем ты это говоришь и кто может этим воспользоваться. У меня есть свое мнение, но набрасывать на вентилятор не хочу. Скажем, я не согласен с тем, что Шляхтин ничего не делает и во всем виновата федерация. Если посмотреть на критерии, которые нам выдвигает ИААФ, они постоянно меняются и многое там вообще не зависит от федерации. Как может федерация сделать так, чтобы заработало РУСАДА?
— Вопросы к Шляхтину в том, что до сих пор за работой уличают дисквалифицированных тренеров и «дело Лысенко».
— В «деле Лысенко» еще нужно разобраться. Сначала Данил сказал так, потом по-другому. Поэтому давайте дождемся расследования и выясним, что там все-таки было.
Что касается тренеров — нужно смотреть шире. Это же не столько проблема федерации, сколько организаций, которые занимаются трудоустройством этих специалистов. Есть ЦСП, региональные Минспорта — все же решается на этом уровне. Федерация что может сделать? Писать письма. Ну, она и пишет. А ИААФ давит на ВФЛА, потому что больше ни до кого не может дотянуться. Это хотя бы можно понятно. Но почему внутри страны все сваливают только на федерацию? Переводить все стрелки на Шляхтина удобно, но не конструктивно.
— То есть он работает хорошо?
— Покритиковать его можно, и есть за что. Например, он занимается слишком многими делами сразу — у него и легкая атлетика, и футбол, и регион. Но нельзя сказать, что он ничего не делает и один во всем виноват.
— А кто виноват?
— Давайте с маленького начнем. Вот сборы перед чемпионатом мира. Организация была отвратительная. Кто виноват? Шляхтин? Ну, нет же. В подробности вдаваться пока не хочу, надеюсь, решим это внутри.
— Что будет, когда нам вернут флаг?
— Вот это интересный момент. Думаете, будем радоваться, потирать ручки и все сразу станет хорошо? Расстрою: нет. Восстановление приобретает смысл только если оно не ради восстановления. Должно быть понимание, что делать дальше.
При этом, конечно, я надеюсь, что до конца года ситуация сдвинется. На мой взгляд, все готово. Ведь критерии выполнены. Остались только подвисшие вопросы. Но надо понимать, что информационная война идет. И через две, три или пять недель может всплыть что-то еще. Как это работает? В мае засекли отстраненного Казарина. По идее, горячий факт, журналисты должны сразу же его публиковать. Но они почему-то ждут до июня, до удобного момента. Неспроста же это все.
Надо, чтобы меры, которые применяются к России, распространялись на всех
— С Альберто Салазаром история не кажется странной? Его дисквалифицировали на четыре года, а ученики выступают здесь.
— Кажется. Мне понравилось, как Маша Ласицкене сказала про Коулмена с Гэтлином. Ради чего борьба с допингом, если они здесь на пьедестале? И почему все спортсмены, которые нас топили, сейчас молчат?
Хорошо, что Маша это поняла. Но мы говорили об этом года три назад, когда все комиссии атлетов жестко нас топили. Зато, когда Эмме Кобурн здесь задали вопрос, она технично отфутболила человека. Сказала, что всегда поддерживает ИААФ. А вот про Россию говорить в свое время не стеснялась.
Но ведь если тренер признан виновным — логично подумать о его учениках. Он же не себе все эти дела ставил? Интересно получается: восемь человек в группе тренируется и семерых дисквалифицируют за одно и то же. А восьмой, Мо Фара, говорит, что Салазар ему просто ставил технику бега.
— Какие предложения?
— Надо, чтобы меры, которые применяются к России, распространялись на всех. Ненадежный человек — все, извиняй.
— Пока такие меры только к нам. За Токио-2020 боязно?
— Нет опасений только по одной причине: а что я могу сделать? Уезжать приятно, но уже поздно. Маша порывается, но делать это тогда нужно было два года назад. Просто ехать, чтобы не сидеть на месте и создавать иллюзию действия? Ну, не знаю.
Я планирую просто тренироваться. Что всю жизнь и делал.
