27 февраля 2020, 22:35
Вечером в четверг на сайте ВФЛА появился окончательный список кандидатов на выборные должности. Сама внеочередная выборная конференция федерации пройдет в пятницу. Из списка следует, что единственным кандидатом на пост президента ВФЛА остался представляющий Воронежскую область Евгений Юрченко. Фамилии ранее выдвинутых на эту должность руководителя Московской федерации легкой атлетики Олега Курбатова и менеджера легкоатлетов Михаила Гусева в списке отсутствуют.
В интервью «СЭ» Гусев заявил, что не снимал свою кандидатуру и придет на конференцию, чтобы бороться за свои права.
— Что я больше не являюсь кандидатом на пост президента, я узнал на сайте ВФЛА, — заявил Гусев. — Мне позвонили друзья и спросили, почему нет моей фамилии. После чего я залез на сайт и сам все увидел. Никто — ни из Рабочей группы ОКР, ни из федерации — со мной не связывался и ни о чем не уведомлял.
— В связи с этим вы пойдете на выборы?
— Я обязательно пойду, потому что обязан присутствовать на конференции как делегат от Федерации легкой атлетики Нижегородской области. И попрошу объяснений в письменном виде, на каком основании я не был допущен до выборов.
— Вы же наверняка видели критерии Рабочей группы. Понимаете, по какому именно вы не проходите?
— Наверное, это десятый критерий, который говорит о том, что кандидат не может быть допущен до выборов, если будут возражения у Рабочей группы с указанием причины отстранения.
— Может быть, дело в том, что некоторые из ваших клиентов-легкоатлетов попадались на допинге?
— Скорее всего, проблема в этом, вы правы. Но я не имею к тем нарушениям никакого отношения. Если мне будут это инкриминировать, буду расценивать это как клевету на свое доброе имя, с обращением в соответствующие судебные инстанции.
— Поднимете скандал?
— Естественно, я буду отстаивать себя и требовать объяснений. Но все только в рамках закона и цивилизованными способами. Я привык к европейскому стилю ведения переговоров. Если ты повышаешь голос и нарушаешь этику — ты заведомо проиграл.
— Почему ваша кандидатура была снята в последний момент? Ведь вы заявили о своем выдвижении еще несколько месяцев назад.
— Мне кажется, все дело в том, что регионы меня поддерживают. Все, с кем я разговаривал, выражали поддержку. Я многих знаю, много лет провел в этом виде спорта, имею связи на европейском уровне. У меня была готовая программа, причем как немедленных действий, так и на перспективу, которую я разослал во все региональные федерации. В общем-то, у меня были реальные шансы выиграть. Может быть, по этой причине меня и сняли.
— С представителями Рабочей группы вы общались?
— К сожалению, нет. Пытался через секретаря записаться на прием к президенту Олимпийского комитета России, но сделать этого не удалось.
— Как вы относитесь к кандидатуре Евгения Юрченко, который теперь уже очевидно станет новым президентом ВФЛА?
— Это решать делегатам. Мне кажется, что некоторые региональные федерации могут и возмутиться процедурой этих выборов. Не буду на себя много брать, но такое впечатление присутствует. Потому что Юрченко — человек абсолютно со стороны, я ни разу в жизни не видел его хотя бы рядом со стадионом. Кто он такой, что собирается делать, и зачем ему вообще понадобилась легкая атлетика — загадка. Но проблема даже не в нем, а в том, что выборы превращаются в профанацию...
— Почему так?
— Я считаю, что все решения федерации должны опираться на действующее законодательство. Почему, скажем, люди, бывшие членами президиума в 2012-2015 годах, не могут быть допущены к выборам? Разве все из них допускали нарушения антидопинговых правил? Или почему не допускают тех, кто входил в президиум до декабря 2019-го? Я согласен, что эти люди бездействовали, допускали ошибки. Но есть разница между плохой работой и нарушением антидопинговых правил. Скажем, Рафаил Карманов из Екатеринбурга буквально три дня назад получил из рук министра спорта приз как организатор лучших зимних соревнований 2019 года. И при этом его не допустили до выборов в президиум. Вопрос: какую статью Кодекса ВАДА, мировых антидопинговых правил или конвенции ЮНЕСКО он нарушил? В цивилизованном обществе такие решения выносились бы после тщательного расследования. А мы, получается, снова действуем по понятиям, а не по закону.