«У меня ни одной положительной пробы, но они говорят, что это — не аргумент». Русский легкоатлет судится со всем миром
36-летний Александр Шустов — один из многих российских легкоатлетов, которых обвиняют в нарушении антидопинговых правил. Только, в отличие от большинства коллег, он не согласен с претензиями в свой адрес не только на словах, но и борется в судебной плоскости. На днях в Спортивном арбитражном суде (CAS) зарегистрировали его иск против World Athletics (WA) и Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА).
По словам Родченкова все мы — допингеры
— В чем вас обвиняют? — вопрос Шустову.
— Формулировка такая: применение запрещенного метода. По сути же — в подмене проб. На основании слов Родченкова о государственной программе.
— За какой период?
— За 2013 год. Почти вся команда, которая готовилась к чемпионату мира в Москве, по его словам, состояла в программе господдержки и подмены проб, и все мы — допингеры. По той же схеме обвиняют, например, Ваню Ухова и Свету Школину.
— Что на вас есть, кроме слов Родченкова?
— В том-то и дело, что ничего. Есть его свидетельства и доклад Макларена, который на них основан. Все! Все мои пробы проверяли. Они чистые.
— Что адвокаты говорят о шансах?
— Они объяснили, что есть три ступени судебного разбирательства. И основная надежда на последнюю инстанцию — Верховный суд Швейцарии. Были прецеденты, когда он отменял решение панели арбитров CAS.
— На сам CAS не надеетесь?
— Не сильно, потому что там ко всем нам изначально предвзятое отношение. Готов к тому, что в первых двух инстанциях решение будет обвинительное.
— Все эти суды — очень дорогое удовольствие. И многие не идут отстаивать свои права именно из-за этого. Не боитесь проиграть и еще остаться без денег?
— Мне помогают люди, которые неравнодушны.
Меня обвинили в ЭПО, а потом сказали, что просто перепутали номера проб
— Ваш иск подан не только к WA, но и к ВФЛА. Почему?
— Все детали лучше объяснит адвокат. Но могу сказать, что по первому делу в отношении меня ответчиком была ВФЛА. Они мало того, что не предпринимали никаких действий, так еще и поторопились с пресс-релизом. Обвинили меня в дисквалификации, хотя на тот момент я был просто отстранен и имел право на защиту.
Если честно, очень неприятно смотреть, как относятся к спортсменам в своей же федерации. Все просто бездействуют. Хотя ситуация похожа на заказ.
— Почему?
— Я участвовал в процессе дистанционно. Шел он 12 часов. Мне было очень интересно посмотреть, как это все происходит. Защита проделала очень большую работу, обвинение тоже привлекло многих специалистов. Заключения Родченкова, например, подтверждали сотрудники Монреальской лаборатории. Но арбитр откровенно предвзято относился к доводам защиты. Даже говорить не давал. После такого и возникает ощущение, что кому-то невыгодны наши судебные победы.
Хотя вдумайтесь в логику процесса. Никаких доказательств моего участия ни в какой программе нет. Все мои пробы до единой — чистые. Но нам говорят, что это не повод закрывать дело, слова Родченкова перевешивают все. Там работает презумпция вины. Мы, русские легкоатлеты, изначально во всем виноваты и наша задача — оправдываться. То, что все пробы чистые — не аргумент. Доходит до смешного.
— Например?
— Меня, кажется, в 2017-м, обвинили в положительной пробе. Сказали, обнаружили ЭПО! Такой бред. Потом выяснилось, что они просто номера проб перепутали. Даже Родченков на заседании это признал. А если бы я не стал разбираться? Сколько там еще такого, когда просто пальцем тычут в небо?
— Родченков участвовал в заседании в каком формате?
— Он был по видеосвязи за ширмой. Говорит, что боится за свою безопасность.
— Биатлонистка Ольга Зайцева не может получить работу в федерации из-за тех же подозрений в нарушении антидопинговых правил. Как у вас с этим?
— Возможно, в дальнейшем какие-то проблемы с трудоустройством могут быть. Вот пойду тренировать, а будут говорить: «Да он же такой-сякой». Хотя по букве закона мне нельзя только самому выступать. Но клеймо многие уже поставили. Просто из-за чьей-то странной аргументации. Тут и СМИ порой подхватывают, и раньше времени навешивают ярлыки. Это равносильно тому, что человек в реанимации, а все говорят, будто он уже умер.
Я знаю, чего достиг за свою карьеру и как. Обидно, что многие ребята стали для кого-то примерами, а их теперь выставляют непонятно кем. Неприятно это все.
Если у меня все получится в суде, может, это послужит сигналом и примером для остальных.
