Елена Исинбаева: "Моя карьера - это Голливуд"
В среду интервью "СЭ" дала героиня московского чемпионата, под занавес карьеры вернувшая себе титул чемпионки мира
Сергей БУТОВ
из Москвы
Из Лужников Елена уезжала во втором часу ночи вторника. Или среды уже, кому как нравится. У выхода со стадиона к ней бросилась кучка болельщиков – десятка два человек с раскрашенными красками щеками.
Эти люди терпеливо, час за часом, дожидались, пока Исинбаева раздаст все интервью в смешанной зоне, а затем даст пронзительную в своей непосредственности пресс-конференцию. Ждать пришлось долго. После прыжков на мировой рекорд Елена говорила в телекамеры и диктофоны без остановки больше двух часов подряд и, конечно, очень устала.
Болельщикам она обрадовалась и терпеливо фотографировалась с ними, держа на дистанции самого настырного, все лезшего к чемпионке с поцелуями, но уже не очень походила на человека, который часом ранее звонко обещал журналистам: "Сейчас вот с вами закончу, такой банкет закачу – вся Москва на ушах будет стоять!"
– Спать ушла в четыре утра, – рассмеялась Елена, когда мы наутро сели напротив друг друга в холле гостиницы. – Здесь меня уже ждали друзья. Посидели очень скромно. Основная тусовка – сегодня. У нас будет корабль, мы поплывем по Москве-реке, будем кутить и не давать столице спать!
Я пообещал Елене не задавать вопросов, которые ей уже задали накануне. Она улыбнулась, понимая всю трудность этой задачи.
– После пика карьеры, который пришелся на Олимпиаду в Пекине, у вас наступил очень сложный период. Одно поражение следовало за другим. Мне интересно, какой из этих двух периодов больше дал вам как личности?
– Вы знаете, оба. И многое. В начале карьеры победы давались мне в какой-то мере легко. Как будто авансом. Боженька давал мне понять: "Вот, Лена, смотри, как это бывает". Передо мной тогда открылись многие двери. Но стоило мне начать этим злоупотреблять, наступила расплата. Победы научили меня, как правильно вести себя, когда ты на вершине. Поражения – тому, что сдаваться никогда нельзя. Нужно идти к своей цели, опираясь при этом на правильных людей. Такие люди рядом со мной были: Евгений Васильевич Трофимов, семья, друзья, руководители федерации и министерства, спонсоры, которые остались со мной, невзирая на мои неприятности.
– Как вы сами теперь воспринимаете эти пять лет поражений? То была несправедливость по отношению к вам или вы это заслужили?
– В какой-то мере заслужила, потому что меня стало заносить. После победы в Пекине я решила, что я самая лучшая, что мне нет равных. На чемпионат мира в Берлин приехала на расслабоне. Думала, что обпрыгаю всех на одной ноге. Я даже в сектор выходила так, как будто мимо шла и решила: дай-ка зайду, всех обыграю и дальше пойду.
– Ничего себе.
– Я вам откровенно говорю, соревнования для меня перестали быть радостью. Превратились в обузу, дело, которое я делала только потому, что так было надо. И судьба меня за это наказала. И неоднократно. На зимний чемпионат мира в Доху в 2010-м я еще ехала с мыслью, что в Берлине произошла случайность. Что сейчас все исправится само собой.
Ничего не исправилось. Я снова получила по полной программе (у Исинбаевой там было четвертое место. – Прим. С.Б.). Тогда я поняла, что пора решаться. И пришла к Трофимову.
– В прощеное воскресенье.
– Да, история известная. Тогда было очень много сложностей. Я отчетливо понимала, куда катится моя жизнь – спортивная и не только. А уходить на такой ноте мне не хотелось совершенно. С тех пор мы с тренером живем душа в душу.
– Вам удалось сделать то, что удается немногим, – склеить разбитую чашку.
– Да… Хотя нет, мы не склеивали. Мы с ним слепили новую чашку. Не надо было вспоминать неприятные моменты и ворошить прошлое. В нашу новую жизнь мы взяли только лучшее.
– С Виталием Петровым, прежним вашим тренером, расставались плохо?
– Нет. Его вклад в мою жизнь я тоже не хочу приуменьшать. Я ему очень благодарна. Он принял меня и искренне пытался помочь. Мы с ним установили немало мировых рекордов, вместе выиграли Олимпиаду. Он меня многому научил. Но у них с Трофимовым разное видение женского шеста. Виталий Афанасьевич ставил мне мужской прыжок, а Евгений Васильевич – женский. Мне это было намного ближе. Работа с Петровым дала мне возможность сравнивать. Я не сразу, но поняла, с кем мне будет лучше. Петров – большой профессионал, но я у него была приемным ребенком. А для Трофимова я родной человек.
– Вы очень волновались, как вас примет публика в Москве?
– Совершенно не волновалась, потому что была на сто процентов уверена: все пройдет на высшем уровне. И я не обманулась. Наши болельщики меня вчера просто поразили своим профессионализмом и энергией. Я питалась ею весь вечер.
Люди знают, что я всегда искренна с ними, что никогда им не вру. Когда мне хорошо, все об этом знают. И когда плохо – тоже. Пытаюсь сдерживать слезы, но не всегда получается. Мой путь отчетливо виден всем с 1998 года. Я честно выигрывала и честно проигрывала.
– Люди ждали вас у выхода из "Лужников" почти до часу ночи. Не все из них, скажем так, сдерживали эмоции, но мне показалось, вам все равно было приятно их видеть.
– Очень! Я сама была много лет на месте этих ребят, когда только начинала прыгать. Вы знаете историю, как я брала автограф у Мориса Грина?
– Знаю, что вы знакомы. Видел, как он ждал вас у смешанной зоны.
– Ну, вот, слушайте. Это было в самом начале 2000-х…
Морис Грин был тогда суперзвездой спринта. К нему на кривой кобыле, как говорят, было не подъехать. Он ходил туда-сюда по холлу гостиницы в пестрой такой рубашке "Ямайка". Во рту сигара. Телекамеры кругом. А мы сидели с Женей Печенкиным, нашим барьеристом, который меня опекал в то время, когда я по "коммерции" ездила одна. "Сиди на месте", – сказал он мне, когда я встала и собралась идти к Грину. Не послушалась Женю. Подошла. На английском, как могла, попросила сфотографироваться.
– А он?
– А он сказал: "Ты что, не видишь, я занят?" Я сделала шаг назад и… заплакала. Вернулась к Жене. "Получила?"– говорит. Та же история случилась с Майклом Джонсоном.
– И этот занят был?
– Он великий спортсмен, легенда. Вопросов нет. Меня и к нему отговаривали подходить, но я пошла, конечно. "Можно?" – "Нельзя". И я опять в слезы. У этих историй есть один поучительный конец.
– Какой?
– После тех отказов прошло несколько лет, и я выиграла Олимпиаду в Афинах. Заключила серьезный спонсорский контракт. И что вы думаете? На первом же мероприятии столкнулась на совместной фотосессии с Грином. Но только теперь он мне улыбался, а я ему – шиш с маслом. Грин после этого для меня перестал существовать как личность. Как и Джонсон, с которым мы сидели за одним столом, когда я стала лучшей легкоатлеткой мира.
– Мораль?
– Очень простая. Если человеческие качества отсутствуют, какую бы высоту ты в своей жизни ни взял, я такого человека уважать не буду. И поэтому стараюсь самой такой не быть. Я бы с теми ребятами, возле "Лужников", час вместе простояла! Для них, возможно, это общение со мной – новый толчок в жизни, новый горизонт. Для них я, как тогда для меня – Грин и Джонсон.
– Трудно было остаться человеком за эти годы?
– Непросто. Заносило меня временами. Ставила себя выше всех.
– Это было частью стратегии по раскрутке?
– Да нет. Обычный звездняк. Мне повезло, что тренер у меня жесткий. Мы часто с ним ругались по этому поводу, я не соглашалась. Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, насколько правильно он все делал. Человеком я осталась во многом благодаря Евгению Васильевичу.
– В России вас критиковали в годы поражений. Вы обращали на это внимание?
– Обращала, конечно. Я не слепая и не глухая. Я знаю по себе, каково это, быть на коне, когда тебе падают в ноги и целуют руки. Знаю, что происходит с теми же людьми в дни поражений. Они вдруг находят в тебе одни недостатки. Но благодаря этому я уже не такая доверчивая, как раньше. Не стану первому встречному душу раскрывать. Для всех я буду улыбающейся Леной. И только близкие люди узнают, что в действительности происходит в моей жизни.
– Неожиданный вопрос. Вы своей карьерой довольны?
– Более чем. Золотая медаль в Москве была пределом всех мечтаний. Я вчера, уже в кровати, поймала себя на мысли: что бы мне вчера ни предложили, ничего меня бы не порадовало так, как эта победа.
Моя карьера – это Голливуд. Для сценария даже ничего придумывать не нужно. Победы, победы, потом – на тебе! Растоптали, чуть не похоронили. И вдруг ты воскресаешь, назло противникам и на радость всем остальным. Нет, я бы в своей карьере вообще ничего не стала менять.
– Мы видели в Москве почти полный стадион – в дни, когда выступали Усэйн Болт и вы. Людей интересуют звезды, а не легкая атлетика как таковая?
– У нас в стране популярным может быть только футбол. Потому что ко всему остальному относятся неправильно. Особенно в Волгограде, нашем с Таней Лебедевой родном городе. Мы очень рады, что у нас пройдет чемпионат мира 2018 года, но жутко переживаем, что совершенно вытеснена легкая атлетика. Мы этого не допустим. Не позволим!
У нас в спорте самые быстрые люди планеты, у нас выше и дальше всех прыгают. Легкой атлетике есть чем гордиться. Я задумываюсь вот о чем. Есть у нас на телевидении проект "Вышка", были "Танцы со звездами", фигурное катание. Честное слово, надо сделать что-нибудь подобное про легкую атлетику! Пусть звезды ядра толкают, я не знаю. Да что угодно пусть делают, лишь бы в удовольствие! Это должно привлечь внимание к спорту.
– Но не заполнены трибуны на легкой атлетике далеко не только в России. Есть ли вина Усэйна Болта в том, что рядом не осталось сопоставимых ему фигур?
– Это вина не Болта, а людей, которые его раскручивают. Нельзя ставить весь спорт в зависимость от одного человека. Если завтра с ним что-нибудь случится, рухнет вся пирамида, и к легкой атлетике близко никто не подойдет. Избыточное внимание к одному атлету, даже если он самый быстрый человек на планете, может разрушить вид спорта.
– Кем вы себя видите через несколько лет?
– Что бы дальше ни случилось, буду работать на благо спорта и легкой атлетики. Собираюсь заниматься благотворительностью. Уже учредила свой фонд для поддержки юношеского спорта. В конце сентября или начале октября проведем в Волгограде спартакиаду среди детских домов. Есть идея взяться за строительство бесплатного спортивного центра для детей. Спорт за деньги считаю абсурдом.
– Уже есть спонсоры, готовые помогать?
– Пока жертвую личные деньги, но надеюсь, что со спонсорами проблем у меня не возникнет. Вот только я просить не очень умею. Привыкла всего добиваться своим трудом, но здесь, видимо, придется идти на компромисс с характером. Надеюсь, мне не откажут.
– Где вас теперь искать? В Монако, в Волгограде?
– И там, и там. Навсегда в Монако я не уеду, но мне нравится жить на две страны. Монако – "остров", где я расслабляюсь. Но родина здесь – в Волгограде и Москве.
