Иван Ухов: "Мировой рекорд намного интереснее олимпийского золота"

Олимпийский чемпион по прыжкам в высоту Иван Ухов на старте летнего сезона выдал впечатляющую серию: 2,41 – 2,34 – 2,36. Причем первый из этих прыжков стал новым рекордом России. За всю историю выше летом прыгали только двое – обладатель рекорда Европы швед Патрик Шёберг и действующий рекордсмен мира кубинец Хавьер Сотомайор. При этом стоит напомнить, что зимой на турнире в Праге 28-летний россиянин преодолел планку на высоте 2,42, повторив тем самым рекорд Европы.

Но вот что удивительно: несмотря на огромное количество достижений, Ухов остается одной из самых загадочных фигур в российском спорте. Корреспондент "СЭ" отправился в гости к Ивану, где в компании с его женой Полиной и дочкой Меланией попытался разобраться, что из разговоров и домыслов о нем – правда, а что – вымысел.

– Почему не пьете с нами чай? Режим?

– Нет. Хотя вообще-то теперь я все время с весами. Даже когда сезон заканчивается.

– А раньше?

– После Игр в Лондоне поехал на сборы в Испанию. Ел три раза в день, ни в чем себе не отказывал и при этом каждый день тренировался по пять часов на жаре. Вернулся, встал на весы, а там – 110 кг. Вот тогда и понял, что спорт и похудание – это вообще не связанные вещи.

– Испугались?

– Подбадривал себя, шутил: мол, всем ребятам нужно работать со штангой, а мне можно просто со своим весом. Но тот зимний сезон получился скомканным. С тех пор я очень сдержан в еде.

Полина: – Мне даже стыдно бывает. Приходим в кафе, я себе заказываю салаты, горячее, а Ваня сидит, потягивает эспрессо.

Иван: – Скинуть вес несложно – однажды я четыре дня провел без еды и воды. Куда тяжелее его удержать. Легко сорваться. Такие перепады подрасшатали организм, но все эксперименты уже позади.

– Какой вес у вас был на Олимпиаде в Лондоне?

– Как обычно – 90 кг. При этом забавно, что некоторые связывают мои прыжки только с весом. Прыгнул хорошо – смотрите, какой худой, плохо – да он такой толстый стал!

ЧЕМПИОН ПО МЕТАНИЮ ДИСКА

– Вы уже не раз упоминали о метании диска, которым занимались в детстве. Тот период вашей жизни опутан самыми разными легендами…

– Да, читал даже, что я, якобы, занимался биатлоном и гандболом. Такого никогда не было. Мама когда-то играла в баскетбол, поэтому и меня туда отдали. Учился в спортивном классе. Из предметов нравились математика и физика, а вот русский я не особо любил.

– Почему ушли из баскетбола?

– С тренером не сложилось. Пришлось искать новое занятие. Вот так лет в 16 и пришел в метание диска.

– Почему именно диск? Все-таки не самый популярный вид легкой атлетики.

– Да я вообще не знал, что там популярно, а что нет. Даже сейчас в спорте не очень хорошо разбираюсь.

– В диске получалось?

– Что-то выигрывал. Кажется, чемпионат России среди юниоров.

– А когда в последний раз держали снаряд в руках?

– Лет шесть назад, но диск сорвался, и я чуть не покалечил паралимпийца.

БОНДАРЕНКО ПРОСТО ОТМЕЧАЕТ РАЗБЕГ И ПРЫГАЕТ

– Правда, что в высоту перешли, когда тренер увидел, как вы маховой ногой достали до баскетбольного кольца?

– Такая же сказка, как и та, что Владимир Кунцевич – мой первый тренер. Все было проще. Мы толкали ядро, и я увидел, как ребята прыгают. Попросился попробовать и взял что-то около 1,60. С тех пор стал все чаще приходить в сектор – к тренеру Евгению Савченко. Хотя и на сборы метателей продолжал ездить. А достать махом до кольца и сейчас не смогу – растяжки не хватит.

– Когда вы сделали окончательный выбор в пользу прыжков в высоту?

– Был на сборе по метаниям в Адлере. Оказалось, что от Свердловской области некому выступить в высоте на первенстве России. Ну и вспомнили про меня. Я выиграл тот старт, скорее всего, случайно, и больше из прыжков не уходил. Хотя до этого особой разницы между высотой и диском не видел – нравилось и там, и там.

– После этого результата начали расти как на дрожжах?

– Сначала прыгнул 2 м, на следующий год – 2,15, а потом – 2,30. Вот такие три года.

– Знали, что те 2,30 были рекордом России среди юниоров?

– Сказали. Но мне тогда все как-то легко давалось, поэтому особого значения этому не придавал.

– Один из тренеров, который тем летом ездил с высотниками на юниорский чемпионат Европы, рассказывал: "Говорю нашим ребятам: до старта осталось полтора часа, нужно идти разминаться. Кто-то начал активно делать упражнения, ускорения, а Ваня пробежал два круга – и сел в сектор ждать соревнований".

– Неопытный был. Хотя до сих пор считаю: если ты не готов – никакая разминка не поможет. И наоборот.

– Экс-рекордсмен мира Рудольф Поварницын примерно то же самое говорил о Богдане Бондаренко (в прошлом году на чемпионате мира в Москве украинский прыгун взял 2,41, опередив Ухова. – Прим. В.И.).

– Вот! Бондаренко просто приходит в сектор, отмечает разбег – и прыгает. Все в шоке! Он не пробегает ни одного круга, не делает ни одного пробного прыжка. Это удивительно. Мне, например, нужно сделать прыжок-другой "ножницами", почувствовать свое состояние, сектор.

– А "ножницами" высоко получается?

– 2,15 прыгал. Но это немного. У Андрея Сильнова было 2,20, а у немца Карло Тренхарда – 2,26.

– Зато вы можете начать прыгать сразу с 2,30. Неужто высота совсем не давит?

– Последний год вообще не давит. Вот пару-тройку лет назад 2,30 казались серьезной высотой. А сейчас уже и 2,40 – нормально. Я вот прыгнул на последнем старте 2,36 и думаю: как так глупо получилось? Хотя в принципе обычно я все-таки начинаю с 2,15. Плюс-минус.

ДОЛГАЯ РАБОТА НУЖНА ТОЛЬКО С ДЕТЬМИ

– Перед соревнованиями волнуетесь?

– Переживаю. Особенно на первых стартах в сезоне.

– Поэтому сейчас так часто прыгаете?

– Не считаю, что три старта – это много. Вполне можно соревноваться и раз в неделю.

– А когда тренироваться и исправлять ошибки?

– Когда слышу, как синхронистки проводят в бассейне по 8 часов в день, меня это искренне удивляет. У меня обычный день выглядит так: встаю в 6 часов, бужу Мелашу, к 9 везу ее в садик, еду на тренировку, и в 11 я уже дома. Все, на этом мой тренировочный день закончен. Сама тренировка в соревновательный период занимает около 40 минут.

– Как она проходит?

– Недавно в Новогорске к нам подошел Саша, сотрудник базы, и говорит: "Я как ни приду, вы все время болтаете". Вот так и тренируемся.

Полина: – Ну, это только в соревновательный сезон. На сборах он работает очень много.

Иван: – Это лишь два месяца в году. Мне кажется, долгая работа нужна только с детьми, когда им ставят движения. А мне сейчас хватает двух недель, чтобы подготовиться к любому старту.

– Когда-то вы говорили, что если чего не любите в спорте, так это тренировок.

– Мне кажется, их никто не любит.

– Олимпийский чемпион по лыжам Александр Легков рассказывал, что у него даже во время отдыха организм требует тренировок. У вас не просит?

Полина: – У Вани не бывает отдыха.

Иван: – Но и тренировок организм не просит (улыбается).

– До сих пор относитесь к спорту несерьезно?

– Если начать относиться серьезно, будет только хуже. А тут развлекаешься – и все получается. Как-то на стартах я пытался стать серьезным, но меня даже Серега (тренер Сергей Клюгин. – Прим. В.И.) за это ругал. Мне куда проще болтать в секторе, веселиться.

– От чего именно получаете кайф в прыжках в высоту?

– От преодоления себя. Еще люблю, когда в борьбе с соперниками появляется азарт. Хотя лучше бы все прыгали поменьше.

– Недавно в Токио Бондаренко прыгнул 2,40, а вы – 2,34. Было обидно?

– Я раньше времени решил для себя, что уже выиграл. Хорошо, что это случилось сейчас. Теперь точно знаю, что расслабляться с Богданом нельзя. Да и вообще ни с кем!

– Потом был старт в Китае. Говорят, там особенные болельщики?

– Там такие любители легкой атлетики, что прыгай мы хоть 1,60, хоть 3,50 – они будут одинаково восхищаться. Людям просто нравятся удачные попытки.

ПОЛЯ, ПЕРЕЕЗЖАЙ ЖИТЬ КО МНЕ

– В 2008 году вы не отобрались на Олимпиаду, после чего в вашей жизни многое поменялось. На днях, выходя на стадион в Пекине в ходе этапа "Мирового вызова", испытали какие-то необычные чувства?

– Нет. Да и не сказал бы, что был очень расстроен, когда не отобрался на Олимпиаду. Я к этому отношусь спокойно. Изменилось с тех пор не слишком много – разве что поменял тренера, начал работать с Сережей Клюгиным.

– А как же встреча с Полиной?

– Да, на нее можно многое списать.

– Знаю, что познакомились вы на концерте "Мумий Тролля"…

– Про это лучше пусть Поля расскажет.

Полина: – Дело было на концерте. Ваня стоял и долго смотрел на меня. А потом подошла его подружка и сказала, что я ему понравилась. Мы с ней поболтали, и она попросила у меня номер телефона, мол, мы так здорово плясали – можно будет потом еще куда-нибудь вместе сходить. Потом она, конечно, сразу же поделилась им с Ваней. В итоге он звонил мне всю ночь, а я спала и ничего не слышала. Утром перезвонила, и одной из первых его фраз было: переезжай ко мне жить.

– А вы?

– Такая дерзость меня подцепила. Договорились встретиться после тренировки. Посидели в кафе, погуляли в парке Льва Толстого. Было так хорошо, романтично. С тех пор отношения начали развиваться. А где-то через полгода сыграли свадьбу. Потом родилась Мелаша. Все получилось стремительно.

МНЕ БЕЗ РАЗНИЦЫ, КАК МЕНЯ ВОСПРИНИМАЮТ

– Иван, ваши фирменные двойные хлопки появились именно в тот момент?

– Наверное, еще на юниорском чемпионате Европы. Правда, это не мои хлопки. Утащил у одного итальянца. С тех пор я его не видел – наверное, он уже закончил карьеру. Но движение мне понравилось.

– Чувствуете, что оно нравится зрителям?

– Это же часть шоу. Иногда это помогает, иногда прошу поддержки, чтобы зрители чувствовали себя участниками происходящего. Тут надо смотреть по ситуации. Бывает, хоть ухлопайся – никто не заметит.

– Прыжки с сальто через планку на разминке – тоже часть шоу?

– Да, это весело. Правда, после того как врезался в стойку и рассек голову, долгое время было страшно, но этой зимой опять начал пробовать.

– После победной Олимпиады кто-то сравнил вас с рок-звездой: мол, публика вас любит, но вы очень редко общаетесь с журналистами, и никто не знает, чего от вас ожидать.

– Мне без разницы, как меня воспринимают. А что касается прессы, то мне постоянно что-то приписывают, вырывают фразы из контекста. Например, недавно в Катаре спросили: почему Рыбаков и Шубенков так рано закончили? Вот что я должен был ответить на этот вопрос?

– История с переплавкой золотой олимпийской медали из этой же серии?

– Вот-вот. Мы шли с ребятами, веселились, мол, хорошая цепочка получится, если переплавить медаль. На полкило точно! А нас снимали. И потом как-то так обрезали видео, что получилось, будто я действительно собирался медаль переплавить.

– Была еще история в Лондоне, когда девушка из глянцевого журнала спросила вас про Олимпийскую деревню. Вы ответили, что у вас там двухъярусные кровати, и высотники спят наверху – запрыгивают на них перед сном и так тренируются.

– Я такое даже не запоминаю. Может, и было. Просто, когда спрашивают ерунду, надо так же отвечать. А они еще всерьез воспринимают…

МНЕ ПРОЩЕ ДУМАТЬ, ЧТО МАЙКА В ЛОНДОНЕ САМА УШЛА

– И все-таки, Олимпиада-2012, где вы стали чемпионом, отличалась от остальных стартов?

– Ко всем официальным стартам подходишь иначе. На них нужно выдавать свой максимум. Хотя лучше относиться к ним как к обычным соревнованиям.

– Юные спортсмены тренируются с мыслью когда-нибудь стать олимпийскими чемпионами. У вас такое было?

– Наверное, каждый спортсмен мечтает об этом. Но я не зацикливаюсь на олимпийском золоте. Есть еще много вершин, которых я бы хотел достичь в своей жизни.

– Теперь мировой рекорд для вас важнее олимпийского золота?

– Да, это намного интереснее. Олимпийских чемпионов много, есть даже двукратные…

– В высоте таких не было.

– Но в других видах много.

– Поварницын рассказывал, что после того как установил мировой рекорд – 2,40 м (11 августа 1985 года. – Прим. В.И.), последующие сезоны тренировался только с мыслью о новом достижении. Доходило до того, что с 2,27 он сразу переносил планку на 2,42.

– Года два назад у меня было так же. Зимой я постоянно переносил высоту на 2,44. Сейчас понял, что нужно быть поспокойнее. Может быть, я и раньше вышел бы на стабильные 2,40, если бы не эти переносы.

– Перед соревнованиями думаете о результате?

– Пока не выйдешь в сектор, это бессмысленно. А перед стартом я бегаю, слушаю книжки.

– Какая сейчас в плеере?

– Дослушиваю "Игры престолов". Хотя это, наверное, единственный случай, когда фильм мне понравился больше.

– Правда, что друг вашей семьи, серебряный призер Олимпийских игр-2012 в метании диска Эхсан Хаддади, – иранский принц?

– Да? Он об этом не знает. Вообще у него папа строительством занимается…

– С кем-то еще из иностранцев общаетесь?

– Дружу с высотниками. И метателями.

– Дружные высотники так и не рассказали, кто стащил вашу майку в Лондоне?

– Я не могу грешить на ребят. Мне проще думать, что она сама ушла. Наверное, кто-то рано закончил, расстроился и бросил все вещи в рюкзак. В том числе и мою майку. А потом ведь уже не достанешь – мало ли что подумают. Уверен, все случилось не нарочно. Хотя в секторе вообще об этом не думал – надо было прыгать.

– А от какого старта у вас остались самые приятные эмоции?

– Так сразу и не вспомнишь. На соревнованиях я стараюсь проявлять их как можно меньше.

– В 2009 году в Афинах, когда вы впервые прыгнули 2,40, сделать это не удалось.

– Это меня и подвело. Потратил слишком много энергии.

– На это лето кроме удовольствия от прыжков какие задачи ставите?

– В этом сезоне есть очень большая вероятность мирового рекорда. Тем более что началось все хорошо. Конкуренция есть, желающие прыгнуть выше 2,45 – тоже. Хорошо бы, чтобы это получилось именно у меня.

– А прыгать собираетесь, пока будете получать от этого удовольствие?

– Получать удовольствие, конечно, можно долго, но опускаться ниже какого-то результата тоже не хочется.