«Воевать с Коэ — бессмысленно». Мнение нового спасителя нашей легкой атлетики

Максима Журило в любительских спортивных кругах знают очень хорошо. Он — сооснователь школы I Love Running (через какое-то время прокаченной до I LoveSupersport) и одного из главных триатлонный брендов страны. При этом Журило занимается не только менеджерско-организаторской деятельностью — за его плечами десятки железных дистанций в триатлон (включая тяжелейший Norseman — погуглите, что это такое), марафоны, в том числе лыжные, а также заплывы (например, он стал первым россиянином, переплывшим Гибралтар).

На днях стало известно, что Максим будет советником президента находящейся в глубочайшем кризисе ВФЛА. Зона ответственности — взаимодействие с World Athletics (WA), развитие маркетинговой стратегии федерации, обновление и продвижение его бренда.

«Если Ласицкене перейдет в другую сборную, я ее только благословлю». Крик души легенды прыжков

Если не дадут работать — сразу же уйду

— Как вы оказались в ВФЛА? — вопрос Журило.

— Люди из президиума какое-то время назад пригласили поделиться опытом и идеями. Я сразу откликнулся, у меня давно болит душа за легкую атлетику. Да и вообще организацию спорта в России. У меня есть опыт, в том числе, западный. Я учился в Лондоне и направление было как раз — общественные спортивные организации. Хорошо знаю, как работает система в Великобритании. Рассказал об этом ВФЛА. Им стало интересно. Попросили подготовить проект. И так у нас отношения закрутились. Основная часть моей деятельности все-таки будет связана не с World Athletics, а с реформами в федерации, направленными на ребрендинг, ее популяризацию и открытость.

— Но главное сейчас — все-таки диалог с WA.

— Согласен. И форма коммуникации, которая велась при Юрченко, была не суперэффективна.

— Что имеете в виду?

— Например, встречные обвинения WA. Это вряд ли способствует сближению отношений. Понятно, что в России позиция, что допинга в стране нет и нас просто все не любят. Но с такой позицией, если мы хотим восстановления ВФЛА, далеко не уедешь. Нужно быть более дипломатичными. При этом я понимаю, что федерация может что-то планировать и гнуть какую-то линию, а потом позвонят из высокого кабинета и скажут: «Вы что творите?».

— В этой связи не было мысли: а стоит ли вообще туда соваться? Ведь нормально работать могут не дать.

— Моя позиция простая: если не дадут работать — сразу же уйду. Я же не на исполнительной позиции, а в качестве советника. Если мои мысли и взгляд интересны — готов доносить их. Вот на последнем президиуме пытался объяснить, что воевать с Коэ — бессмысленно. Нужно найти компромисс. Отталкиваться от конструктива. Например, просили они написать план по антидопинговой работе, но за последние три-четыре месяца, насколько я понял, никаких серьезных материалов по этой теме отправлено не было. И в этом тоже есть претензия WA. Кроме известного штрафа нами должна была быть проведена определенная работа. И Эдуард Безуглов в антидопинговом комитете сделал очень много.

— Но с их стороны кажется, что все это время ничего не происходило?

— Примерно так. Вот я и предложил собрать в понедельник комиссию по восстановлению. И.о. президента ВФЛА Алексей Плотников и члены президиума поддержали. Имеет смысл поделиться с WA тем, какая работа была проделана по части антидопинга, чтобы они хотя бы видели — люди не сидели все это время, сложа руки.

— Думаете, после просрочки штрафа, это кому-то там будет интересно?

— Есть желание вступить в коммуникацию. Попробовать добиться переноса сроков выплаты. Все-таки сейчас пандемия, многие идут на компромисс. Можно, конечно, просто бросить всю эту ситуацию на самотек, но вряд ли это к чему-то приведет.

Безуглов подает в суд на ВФЛА, а Юрченко подает в отставку

Надо ближе к людям, а не чиновникам

— Главная ваша задача — усилие привлекательности легкой атлетики. Насколько это реально в нынешней ситуации? Люди же вообще на нее не ходят.

— Вполне реально. Просто ни одного дня за всю историю российской легкой атлетики никто осознанно не занимался построением бренда легкой атлетики, его привлекательности, внешнего вида, коммуникации с публикой.

— На любительские пробеги слоты разлетаются, а ВФЛА никому неинтересна.

— Но до 2013 года, до появления нового Московского марафона, тот старый тоже был жалким зрелищем. И в регионах до прихода новой свежей маркетинговой идеи забеги были не особо популярны. Ситуация изменилась постепенно. Вот и бренд российской легкой атлетики за три-четыре года можно сделать очень крутым. Ведь для этого есть все атрибуты.

— Какие?

— Герои (Шубенков, Ласицкене), звезды прошлого, традиции, аудитория (сейчас она разрозненная и несобранная, но любителей и детей, которые занимаются в секциях, очень много), какая-никакая инфраструктура. Не хватает только смысловой конструкции, которая объединила бы все эти элементы, но потенциал я вижу очень большой.

— Если коротко: какие первые шаги нужно сделать?

— Надо собирать нормальную команду, которая будет заниматься непосредственно этим. Второе — менять смысловую платформу. Ситуация, в которой есть только олимпийские медали — это очень старый подход. Нужно до всех донести, что федерация — это развитие всей легкой атлетики, начиная от детей в школах, продолжая любителями и заканчивая олимпийцами. Нужно и визуальное переформатирование. Мне кажется, уже не обойтись без смены названия. ВФЛА звучит очень совково. Надо ближе к людям, а не чиновникам. Та же РЛА (Российская легкая атлетика) -было бы куда лучше.

Я не вижу в этом всем чего-то невероятного. Это не ракету построить. USA Track & field — американская федерация, — например, отлично справляется. Работает и с любителями, и с профессионалами, и совместно с популярными производителями делает линию одежды, которая продается в магазинах. Я верю, что бренд российской легкой атлетики можно сделать устойчивым и раскрутить так, чтобы он, как минимум, окупал себя. Но на первом этапе нужно вкладывать самим. И тут многое зависит от того, сможет ли федерация найти мецената.

— Для своих школ вы занимались такими поисками. Насколько тяжело будет найти спонсоров для легкой атлетики?

— Не думаю, что очень тяжело. Как я уже говорил, все атрибуты уже готовы. Если это правильно преподнести, брендам может быть очень даже интересно. Ни один марафон, беговой клуб или даже спортивный бренд не соберет вокруг себя столько людей, сколько может собрать РЛА. Это большой зонтик, эдакий клуб клубов. И если какому-то банку хочется коммуницировать с такой спортивной аудиторией, то почему бы ему не стать титульным партнером? Выпустить специальные карты: «Такой-то банк — российская легкая атлетика». Как в том же футболе. И по ней сделать скидочную программу в магазинах. Все реально. Но этим надо заниматься.

Миссия: спасти Крылатское

В субботу прошла массовая акция «Обнимем олимпийскую трассу». В Крылатском собралось порядка 2000 любителей велоспорта, которые на велосипедах выстроились друг за другом на Малом кольце — это порядка 4 км. Люди выражали протест против возможного закрытия велотрассы («СЭ» писал об этом — здесь). Наверное, это самая массовая акция протеста в истории российского спорта. Организатор флешмоба — все тот же Журило.

— Идея родилась по аналогии с Екатеринбургом, где в прошлом году жители отстаивали сквер, — объяснил Максим. — Мы тоже хотим показать, что не готовы расставаться с этой трассой. Наши отцы отстояли ее в 1990-е. Как — никто не объяснит. В этом году трассе 40 лет. И она должна стоять еще, как минимум, 40. А там уже наши дети пусть решают.