"Движение вверх". История фильма от вдовы и сына легендарного Кондрашина
Мюнхен
– В самый главный день 1972 года где были?
Юрий: – Первые пять дней Олимпиады на даче сидели. Возвратились в Ленинград – как раз наши с немцами играли, посмотрели матч.
Евгения Вячеславовна: – А вот прямой трансляции финала не было! Никто не ожидал, что наши выиграют – ну и зачем народу настроение портить? Показали на следующий день.
– Результат узнали раньше?
– В 6 утра звонок, болельщик Володя Розенталь из "корабелки" кричит: "Жека! Наши выиграли!" Я спросонья: "Что? Кто?" – "Да наши же!" Сказал, какой счет. Что решающий мяч забросил Сашка.
– Откуда узнал?
– Я тоже спросила – отвечает: "По "Голосу Америки" слышал". Я тут же начала знакомых обзванивать, первым делом Сашиной маме: "Победили!"
– Когда показали матч?
– В 11 утра. Собрались около нашего телевизора – папа мой, Володи, друзья… Всю игру ведем, в конце проигрываем! Нина Еремина чуть не плачет: "Сборная США становится олимпийским чемпионом". Я прямо почернела: "Господи, как Вовка мог перепутать?"
Юрий: – А я говорю: "Спокойно! Посмотрите на счет!" Нам же сказали, какой будет. А дальше вы знаете. Потом из-за протеста американцев тряслись: отклонят или нет? В 6 вечера новости начались с этого: "Протест США отклонен, сборная СССР – чемпион Олимпийских Игр!" Помню и другой день – 9 июля 1972-го. Проснулся такой счастливый – но маме ничего не сказал!
– А что было?
Юрий: – Приснилось, что Сашка Белов в финальном матче забрасывает решающий мяч. Все, как случилось наяву спустя два месяца.
– Если б с американцами назначили переигровку – чья бы взяла?
Евгения Вячеславовна: – Ничего бы нашим не светило. Это и Петрович говорил. Не выиграли бы!
Юрий: – Получили бы, как минимум, двадцатник. Вот на Олимпиаде в Монреале обидно вышло. В четвертьфинале югославы играли с итальянцами. Те вели в счете, но уступили на последней секунде. Югославы следом вынесли и сборную СССР. А с Италией, по словам папы, у нас вообще проблем не было бы, разорвали бы, как Тузик грелку. Не судьба!
– Про Олимпиаду 1976-го Сергей Белов писал в книжке: виноват Кондрашин, перегрузил команду.
Юрий: – Может быть!
Евгения Вячеславовна: – За что Петрович себя казнил, так за Арзамаскова. Не надо было в сборную брать!
Юрий: – Отец говорил: "Это самая моя большая ошибка. Я не поверил в Белостенного, отпустил в Киев". Взять бы Сашу в "Спартак" – выиграли бы и клуб, и сборная.
– Что смутило в Белостенном?
Евгения Вячеславовна: – Талантище, но раздолбай. Никого не слушал!
Юрий: – Курил даже в душе. Это и сгубило. Умер от рака легкого в 50 лет.
– Арзамасков – неприятный парень?
Евгения Вячеславовна: – Внешне-то очень приятный! Такой симпатичный! Игрок сильный. Но вот нутро – не то.
Юрий: – Аферюга. С гнильцой человек, бабник.
Евгения Вячеславовна: – Картежник. Погиб как – в окно выкинули в Москве… Петрович не сразу раскусил. Думал, человек исправится. А он все не исправлялся. Сашку Белова уговаривал: "Бросай ты этот "Спартак", давай со мной в ЦСКА". В Москве не столько Арзамасков был нужен, сколько Белов. Саша отвечал: "Вот представьте – я уеду в Москву. Меня же в Ленинграде гнилыми помидорами закидают! Предал город, маму, Петровича! Как я могу?" Его не только в ЦСКА, еще в Америку звали.
– Куда?
Юрий: – Папа мне показывал копию контракта – "Бостон Селтикс", тогда лучший клуб, предлагал 5 миллионов долларов за Белова!
Евгения Вячеславовна: – Американцы простодушные – предложение прислали на адрес спартаковского офиса. На Вязовую, 8. Привыкли действовать официально. Петрович сам в Штатах этот адрес давал. Ларри Браун поражался: "О, Кондрашин – богатый, у него в центре Ленинграда свой дом…" Зато в гости пригласить не мог. Не позовешь же американцев в нашу крохотную квартиру.
– Куда звал?
Евгения Вячеславовна: – В ресторан. Так те еще пуще говорили: "Кондрашин такой обеспеченный, кормил нас черной икрой".
Юрий: – А у меня с "Бостоном" особые отношения! Есть фирменная майка "Селтикс", сзади написано – "Ю. Кондрашин".
– Это откуда?
Евгения Вячеславовна: – Прислал из Америки журналист Леша Орлов. Один из друзей Довлатова. Эмигрировал в 1976-м.
Машков
– Сколько раз вы видели "Движение вверх"?
Юрий: – Дважды. Я – дома, на компьютере. А мама в кинотеатре. Сначала с молодежкой "Спартака" ходила, потом Полтавченко пригласил.
– После второго просмотра отношение к фильму изменилось?
Евгения Вячеславовна: – Нет. Первый раз даже всплакнула в концовке. Делю картину на две части. Там, где про баскетбол, мне понравилось. В отличие от остального.
Юрий: – Финальный матч показан замечательно. Но нестыковок слишком много. Возьмем финал с Югославией на чемпионате Европы в 1971-м. Будущим героям Мюнхена, Сашке Белову и Едешко, сильно досталось от Петровича за то, что вылетели за пять фолов. Матч тяжелейший, вытащили его Жармухамедов, Сергей Белов и Паулаускас. Счет – 69:64. А в фильме мы выносим югов в одну калитку. Ну и кому эти враки нужны?
Евгения Вячеславовна: – Или эпизод, как Коркия пишет заявление, что не поедет на Олимпийские игры, поскольку сестра замуж выходит. Как такое в голову могло прийти?! А засыпающий Петрович в полуфинале с Кубой?! Бред сумасшедшего. Когда читала интервью со сценаристом, зацепилась за фразу: "Спорт не люблю, а баскетбол вообще не знаю". Тогда зачем браться за такой сценарий?
– Паулаускас мог остаться на Западе?
– Да ерунда! Все было не так!
– А как?
– За год до Олимпиады отправились в турне по Америке. Там куча литовских эмигрантов. В каком-то городе Модя подошел к Петровичу: "Можно, схожу к родственникам?" – "Иди. Но учти – если подведешь меня…" Модя руками замахал: "Нет-нет!" Навестил, вернулся вовремя. Такой довольный, еще и с гостинцами для ребят. В фильме же все перевернули. Когда Союз развалился, Паулаускас пить начал из-за того, что слышал: "А-а, ты в сборной СССР играл, красный…" А сейчас на работу ездит куда-то на границу с Россией, в нашу школу. Баскетбол ведет.
– Как вы о съемках узнали?
– Я и не слышала ни про какой фильм, пока Ванька Едешко не дозвонился: "Евгения Вячеславовна, вы сценарий читали? У меня волосы дыбом встали!" – "Что за сценарий?" Потом и до нас все это доехало, я взглянула: "Ба-а-тюшки… Какая чушь!" Нет, говорю, я согласие на такое не дам.
– Какие сцены из первоначального варианта убрали?
– Как Петрович контрабандой вез валюту, пистолет для сына… А вот с Сашей оставили всё.
– Зато фильм интерес к баскетболу поднял.
– Что правда, то правда. Если с этой стороны взглянуть – фильм нужен был! Лично мне за Сашку даже обиднее, чем за Петровича. Вот совершенно не такой получился. Это были его лучшие годы, здоровый, как бык. А из Белова инвалида сделали, который играет через "не могу".
– Вы и Александра Овчинникова, его вдова, действительно были готовы судиться с создателями фильма?
– Мы и подавали в суд. Но проиграли. На заседания не ездила, всё через адвоката.
Юрий: - В этой ситуации наиболее порядочно, на мой взгляд, повел себя Владимир Львович.
– Машков?
– Ну да. 14 января, в день рождения Петровича, дозвонился маме на мобильный.
Евгения Вячеславовна: – Слышу в трубке: "Евгения Вячеславовна, доброе утро! Поздравляю с днем рождения!" Думаю – кто-то перепутал. У меня-то – 29 декабря. А голос хрипловатый, знакомый. Уточняю: "Простите, кто это?" – "Володя Машков". И я все поняла. "Владимир Львович, спасибо большое!" Хорошо так поговорили.
– О чем?
– В конце обмолвился: "Знаете, я словно своего отца играл… Если в Питер заеду, могу вас навестить?" – "Пожалуйста. Будем рады".
– Навестил?
– Пока нет. Ясно же, человек занятой.
Юрий: - Актер замечательный, нам с мамой очень нравится. Когда анонс фильма крутили, я видел на экране Машкова и улыбался: "Привет, папуля!"
