IBU отлучает русскую биатлонистку от спорта. Она зависла между двумя странами
Вчера одной из новостей в мире биатлона стало заявление президента сербской федерации биатлона Велимира Вукадина о том, что его организация больше не заинтересована в услугах бывшей российской спортсменки Екатерины Аввакумовой.
— Она покинула Сербию несколько месяцев назад и после этого не связывалась с нами. Мы не знаем, что она намерена делать в будущем, поэтому мы больше не обращались в IBU по поводу выступления Аввакумовой в следующем сезоне, — сказал Вукадин ТАСС.
Около года назад Екатерина начала тренироваться в Сербии и рассчитывала к осени начать выступления в Кубке мира за местную сборную, но Международный союз биатлонистов заблокировал процесс.
Аввакумова начала спортивную карьеру поздно — в 19 лет. Но в 2016 году завоевала серебро и бронзу чемпионата России по биатлону, а чуть позже в группе биатлонистов перешла в сборную Кореи перед Олимпиадой в Пхенчхане. На чемпионате мира-2017 Аввакумова стала пятой в индивидуальной гонке. Но выступление на Олимпиаде, куда многих россиян, кстати, не пустили вовсе, оказалось провальным.
IBU встал в позу
Теперь Аввакумова пытается перейти в сборную Сербии, и взгляд местной федерации ей явно кажется неправильным. Но дело даже не в этом, а в позиции Международного союза биатлонистов.
— Президент федерации немного лукавит, что Сербия во мне не заинтересована. Во мне не заинтересован сам Вукадин. Изначально федерация вела пассивную политику в моем отношении. А заинтересованы были во мне люди из города Златибор, за который я хотела выступать.
— По идее вы же должны были сделать сербский паспорт, и любые ограничения должны были быть сняты.
— Да, и эти люди организовали процедуру получения гражданства, я его сделала, конечно. Просто когда IBU не разрешил мне выступать за Сербию, обосновав это запретом представлять третью страну, то представители Сербии сразу сдались — нельзя, ну и ладно. Мы ничего сделать не можем. Я говорила: «Как же так? Нужно бороться. Я же деньги ваши потратила, в конце концов». Русские же не сдаются (смеется). Мне предложили бороться самой. На протяжении нескольких месяцев я веду переписку с IBU, президентом, генеральным секретарем Никласом Карлссоном, отправила десятки писем членам правления.
Моя позиция юридически чиста: мой переход должен рассматриваться по старым правилам, запрет на переход в третью страну был принят конгрессом в октябре 2019 года, я к тому моменту уже четыре месяца как была гражданкой Сербии и полтора года там находилась, то есть процесс перехода, по сути, был уже давно завершен. Но из-за резолюции IBU декабря 2018 года о скором изменении правил документы не принимались. Получается, все было зря.
— А что отвечает IBU? «Мы вас услышали»?
— Я не могу услышать ответы на свои вопросы. Никто не хочет брать на себя ответственность. Всем по барабану. Пишут — пришлите документы. Присылаю. Потом — докажите тесную связь с новой страной. Пожалуйста, вот мой паспорт, куда еще теснее? Включают версию про третью страну. Доказываю, что переход осуществлен до конгресса. И они уходят в туман, все заново. Спасибо им, конечно, что они вообще ведут со мной диалог. Этим по идее должна заниматься федерация. Но хотелось бы посерьезнее, у меня все-таки время идет. Думаю, IBU понимает, что совершил в отношении меня ошибку, но вот встал в позу.
— Подать в CAS — вообще никак?
— У меня нет денег на такое, это очень дорого.
— Почему сербская федерация за вас не борется? Вы по уровню наверняка сильнее любой их биатлонистки.
— Боится. На данный момент IBU является практически единственным источником финансирования биатлона в Сербии. Поэтому «нет» они восприняли как окончательный ответ, не пошли наперекор.
— Много ли в вас инвестировали уже?
— Затраты минимальные. Дали оружие, патроны. Сборов как таковых не было, потому что финансирование на нулевом уровне. Но были все условия, чтобы в Сербии провести шикарную подготовку летом. Абсолютно развязаны руки. Первые четыре месяца я жила в контейнере, не было туалета и душа. В туалет ходили под елку (смеется). Но я была счастлива и полна мотивации и готова выйти на Кубке мира. Знала, что результат будет, финансовые условия улучшатся. Никак не ожидала таких действий от IBU. Корейцы отпустили, хоть обстоятельства и были непростые, документы уже были подписаны. Это был тяжелый путь, хотелось уже выдохнуть. Но ответ IBU просто убил.
Прокунин поступал подло, неудача на Олимпиаде — следствие его действий
— Можете рассказать об уходе из корейской сборной? Так понимаю, не все гладко было с адаптацией и тренерами?
— Ушла я из-за главного тренера Андрея Прокунина. Когда я приходила, корейцы дали зеленый свет, разрешили тренироваться со своим наставником по своим методикам. Это было главное условие, на которое все согласились. Все было супер до момента, когда я стала пятой на чемпионате мира. С тех пор начался ад: Андрей показал свое истинное лицо. Сейчас я понимаю ситуацию. Он главный тренер, получает большие деньги. У него результата особо не было, а я имела неосторожность заехать высоко, находясь на самоподготовке. Он побоялся за свое место и свой статус. И выбрав путь слабого человека, он начал ставить палки в колеса и топить, вместо того, чтобы проанализировать свою работу.
— Что значит «ставить палки»?
— Создавал искусственные конфликты, поступал подло, некрасиво. Это было на протяжении всего олимпийского цикла. Корейцы, чтобы разрядить обстановку, даже организовывали отдельные сборы, Андрей один из них сорвал, устроив скандал. Я вообще неконфликтный человек. Наверное, мне проще «проглотить» это все, чем устроить разборку.
Пару раз мы пытались объясниться, он говорил — все, хорошо, договорились, готовимся спокойно к Олимпиаде. А после шел и делал очередную гадость. Я не была готова, что в своей же команде мне будут рыть яму. Я отказывалась в это верить. Блин, Олимпиада, все идем к одной цели! Неважно кто из нас его покажет. Не важно кто как к этому придет. В итоге и сам ничего не показал и нам не дал. Это был полный провал для Кореи, пожалуй, каждый из нас показал худший результат в сезоне.
— Не получилось повторить успех на Олимпиаде из-за этого?
— Конечно, это сыграло одну из основных причин. Я умею собираться в стрессовых ситуациях. У меня так даже лучше получается, но постоянно в такой атмосфере жить невозможно. Это опустошает и на «физику» влияет. Доктор регулярно откармливал меня успокоительными. Это ужасно — приехать на Олимпиаду и понимать, что ты полный ноль, и не потому, что ты хреново тренировался. А потому что, как называл это Прокунин: «Так правильно». Но я не жалею, что все это было в моей жизни, жалею лишь о том, что имела слабость с этим не справиться.
— Был вариант после возвращения в Россию пробиваться в нашу сборную?
— Сразу после Олимпиады возник вариант с Сербией, у меня друзья в Златиборе, которые хотят развивать там биатлон, меня уже ждали. Но у власти другие люди, которые все разрушают, как это везде бывает. После Кореи нужен был тайм-аут для восстановления, я занималась гражданством. А теперь по правилам IBU я по сути и в Россию вернуться не могу, застряла. (Смеется.) Перейти в еще одну страну тоже не могу.
— Следили ли за сборной России в этом сезоне? Как вам ее результаты, могли бы выступить не хуже по ощущениям?
— Смотрела почти каждую гонку, подмечала что-то в технике. К октябрю я была в оптимальной форме, делала тренировки, которых раньше не было. Я точно добавила, если брать выступления в Корее.
Меня ужасает, как раздувают в России скандалы из-за любой ерунды. Но это фигня по сравнению с Кореей. Результат там никому не был нужен, там огромные деньги, но тебе никто не даст тренироваться, как надо тебе. Нужно подчиняться команде. В плане логистики руководство делает вещи, которые просто угробят наработанное. В Сербии, наоборот, была абсолютная свобода.
Возвращаться в Россию сейчас всерьез, устраиваться на работу в регионе я тоже не могу. Потому что если IBU все-таки ответит — будет некрасиво. Что я скажу: «Извините, до свидания, я обратно»? Так тоже нельзя. Сейчас, когда схлынет паника по коронавирусу и все перестанут покупать гречку и туалетную бумагу, продолжу бороться.
