Екатерина Юрлова-Перхт: "Хочу вернуться в этом сезоне"
СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ
Жизнь этой спортсменки в биатлоне – сплошной парадокс. Всего за год до Олимпийских игр в Сочи она входила в топ-5 в стране – и не попала в команду. Приехала на чемпионат мира год спустя, не имея, казалось бы, ни единого шанса на успех – и выиграла его. Вместо того чтобы осесть после замужества дома и заниматься воспитанием ребенка, сразу решила, что вернется в спорт, причем не в следующем сезоне, а в этом. По крайней мере – попробует это реализовать.
Беседовать нам довелось за месяц до того, как Катя стала мамой. Договориться со спортсменкой о встрече во время октябрьского визита к биатлонистам в Рамзау оказалось несложно: Юрлова временно обосновалась в том же самом городке. Там мы и встретились, и я первым делом поспешила уточнить:
– Катя, это правда, что вы собираетесь после рождения ребенка возвращаться в спорт?
– По крайней мере уже сейчас делаю для этого все возможное.
– И не поправились совсем, как я погляжу.
– Нет, ну немножко все-таки есть. Восемь килограммов. Многие говорят, что это очень мало, но главное ведь не в том, чтобы я сама прибавляла вес. А в том, чтобы внутри меня нормально рос и развивался ребенок. А с ним все нормально – мы с врачами постоянно это контролируем.
– И продолжаете тренироваться?
– И продолжаю тренироваться. Сейчас, можно сказать, у меня в Рамзау заключительный тренировочный сбор – перед родами.
– Как это выглядит на практике?
– Хожу с палками по пересеченной местности. Как только решаю дать себе поблажку, остаться в отеле и ничего не делать, дочка начинает очень активно толкаться, словно требует физической нагрузки и прогулок. Стоит мне выйти из отеля – засыпает. Как в коляске. В Рамзау в плане прогулок очень хорошо: оделся, вышел – и выбирай себе любой маршрут, какой душа пожелает. Вот я и хожу – от двух до трех часов в день. Еще немного занимаюсь в тренажерном зале. Вот только со стрельбой временно решили закончить, хотя совсем недавно я еще стреляла.
– Стало тяжело держать винтовку?
– Нет, скорее не хочу пугать выстрелами ребенка. Хотя многие надо мной смеются. Говорят, что раз уж я стреляла всю беременность, надо продолжать: пусть девочка заранее привыкает к тому, что ее ждет в жизни.
– Кто посоветовал вам столь активный декретный отпуск?
– Всю мою беременность меня наблюдала очень хороший специалист, а по совместительству моя родственница Эльвира Ткаченко. Она профессор гинекологии, сама когда-то была спортсменкой, занималась легкой атлетикой и даже становилась рекордсменкой страны. Мы постоянно консультируемся по скайпу, очень тщательно следим за тем, чтобы нагрузка была плавной. Хотя еще в начале лета я каталась на лыжах дома в Санкт-Петербурге. Когда вернулась в Рамзау, тоже иногда проводила лыжную тренировку – на роллерах.
– Страшно же – становиться на роллеры на таком сроке!
– Страшно спускаться вниз. А подниматься в самый раз.
– Интересно, что говорит по этому поводу ваш муж?
– Он полностью поддерживает мое желание вернуться в спорт. Как и вся его большая семья. У Йозефа две сестры и брат, у всех уже довольно большие дети.
У НАС ОБРАЗОВАЛСЯ КЛУБ МОЛОДЫХ МАМ
– Адаптация в Австрии далась вам тяжело?
– Не могу пока со стопроцентной уверенностью сказать, что мой дом здесь. После родов хочу как можно быстрее разобраться с документами на ребенка и поехать домой в Питер.
– Это как-то связано с отсутствием собственного жилья?
– Жилье у нас в Австрии есть – мы арендуем дом в Шладминге. Просто собственный дом решили пока не строить: муж постоянно в разъездах, он сейчас работает с австрийской горнолыжной сборной.
– Другими словами, супруга вы почти не видите.
– Просто период такой. В разъездах Йозеф только летом и осенью. Зимой австрийские горнолыжники тренируются либо в Рамзау, либо в Шладминге, так что муж рассчитывает бывать дома гораздо чаще.
– Насколько вы сейчас ориентируетесь на чужой опыт относительно собственного возвращения в спорт?
– Мой отец уже сказал в одном из интервью, что мы хотели бы повторить опыт Мари Дорен-Абер, которая в сентябре 2014-го стала мамой, а в феврале следующего года выиграла два личных золота на чемпионате мира в Контиолахти. Но я бы не хотела сейчас с уверенностью говорить о том, что сумею повторить такой сценарий или хотя бы вернуться в спорт так же быстро. С другой стороны, я разговаривала со многими нашими девочками, у кого есть дети, почти все они говорят о том, что на восьмом месяце беременности почти не могли двигаться. Мне же гораздо проще двигаться, чем лежать. Очень надеюсь, что и восстановление после родов пойдет по намеченному плану.
– Я бы сказала, что вы безо всякого форс-мажора успеваете восстановиться к олимпийскому сезону.
– Это да, но мне бы хотелось вернуться раньше. И начать выступать в соревнованиях до конца текущего сезона. Просто не хотелось бы говорить сейчас об этом более подробно – из суеверия. Кстати, слово “вернуться” здесь не очень подходит. Я, по сути, и не уходила. Летом тренировалась в биатлонных местах, пересекалась в Обертиллиахе с норвежской сборной, в Хохфильцене – с французской. Много общалась с Мари Дорен-Абер, с Настей Кузьминой, с Селиной Гаспарин.
– Другими словами, целенаправленно отлавливали всех тех, у кого есть дети?
– Да. У нас образовался своего рода клуб молодых мам. Интересы-то схожие.
РОССИЯНАМ ОЧЕНЬ НЕ ХВАТАЕТ ОТКРЫТОСТИ
– Вы уже думали о том, к кому из тренеров хотели бы вернуться?
– Непростой вопрос. В последние три года я очень много работала индивидуально. Меня консультировал Анатолий Хованцев, много помогал отец Виктор Юрлов, он же готовит и дает мне много всевозможной информации сейчас, как и мой муж. Он ведь не только массажист, но специалист в очень многих вопросах подготовки. Биатлон ведь состоит не только из бега и стрельбы. Есть масса вещей, которые у нас принято считать мелочами: питание, режим, специальные упражнения, растяжка, как подготовить мышцы к той или иной тренировке. Мне интересен подход иностранных спортсменов. Так получилось, что в последние годы я пересекалась с ними довольно часто, и этот обмен опытом дает мне стимул расти и развиваться дальше. Мне кажется, нашим спортсменам очень не хватает этой открытости, готовности ко всему новому.
– То есть своими секретами вся биатлонная публика делится охотно?
– Не сказала бы, что есть какие-то секреты. Скажем, я не лезу ни к кому в душу, не прошу, чтобы мне рассказали что-то такое, о чем не знает больше никто, но есть ведь просто тренировка, где можно сколько угодно наблюдать за тем, как люди работают. За техникой передвижения на лыжах, на роллерах, за стрельбой, за изготовкой. Если что-то непонятно, всегда можно спросить. Скажу вам честно, мне очень понравилось тренироваться в таком режиме, как у меня был. И я с удовольствием продолжила бы индивидуальную подготовку.
– При такой работе нет риска “выпасть” из команды?
– Я же не говорю, что надо совсем обособиться? Понятно, что нужно проводить какое-то время и в команде, хотя бы для того, чтобы была возможность сравнить себя с другими. Но в целом… Знаете, иногда даже обидно понимать, что какие-то нужные и правильные вещи ты узнаешь к тридцати годам, после того как тебе много лет твердили о том, что тренироваться следует совершенно иначе. А нужно иногда просто вниматьельно слушать свой организм.
– Из вас, наверное, получится очень хороший тренер.
– Не думаю. Я буду очень жалеть спортсменов, не смогу тренировать их жестко.
– На каком языке вы разговариваете в семье?
– Сейчас очень активно учу немецкий – из уважения к семье мужа, к традициям страны, где провожу много времени. Не хочу хвастаться, но уже сдала экзамены за первый уровень обучения. Освоила школьный уровень, так сказать. В школе я учила английский, но в местном регионе мало кто хорошо говорит на этом языке. Разве что молодежь и те, кто работает в крупных отелях. Учить язык, когда постоянно его слышишь, несложно. Я стараюсь говорить как можно больше, пусть иногда и получается коряво. Никто на меня за это косо не смотрит, наоборот, стараются помочь. Муж пытается осваивать русский, но это для него тяжело. Хотя в России он бывал неоднократно – приезжал в Ханты-Мансийск, еще когда работал с австрийской биатлонной командой.
– Вам повезло, получается: работал бы Йозеф не с биатлонистами, а с горнолыжниками, как сейчас, – могли бы и не встретиться.
– Муж говорит, что не могли бы. Что он давно меня заприметил. Просто я не сразу обратила на него внимание. Он, оказывается, на протяжении семи лет подряд стоял на всех этапах Кубка мира в стартовом городке, когда мы бегали. Но там ведь перед стартом вообще ничего и никого вокруг не замечаешь.
ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ УВИДЕТЬ, ЧТО ТАКОЕ ОЛИМПИАДА
– Если вы не сумеете отобраться в команду перед Олимпийскими играми в Пхенчхане, это станет сильным ударом?
– У меня уже есть опыт непопадания на Игры в Сочи. А до этого – в Ванкувер. Не думаю, что что-то еще сумеет расстроить меня так же сильно. Я очень постараюсь, конечно. Очень хочется хотя бы увидеть – что такое Олимпиада.
– Возможно, тогда еще было не время? Как показывает практика, вы неплохо умеете достигать поставленных целей.
– Ну тогда буду уповать на это. На самом деле? если моя семья будет меня поддерживать так же сильно, как сейчас, если будут позволять физические кондиции, я конечно же сделаю все возможное. Желание у меня есть.
– Неужели за столько лет тренировок и выступлений вы не устали от биатлона?
– А я не так долго бегаю – десять лет всего. Возможно, все дело в том, что мне просто нравится этот вид спорта.
– И никогда-никогда не напрягало, что это – постоянная зима, холод, слякоть, куча постоянно грязных вещей, необходимость возить с собой огромные баулы, платить за перевес в аэропортах…
– Ну, это вообще отдельная тема – переезды и перелеты. У меня на самом деле давно есть мечта: куда-то полететь с одной только дамской сумочкой на плече. Но, знаете, есть, наверное, у биатлона какая-то своя внутренняя магия, которая всех нас держит очень прочно. Да и родилась я зимой. Так что заниматься биатлоном мне, считайте, на роду написано.
