«Сколько сменилось тренеров за последние годы? Думаете, дело во мне?» Первое интервью Шашилова после Олимпиады
Старший тренер женской сборной Михаил Шашилов не общался с прессой с середины Олимпийских игр в Пекине. В Китае он отшучивался, что говорить теперь не будет никогда. Но в Уфе, на финале Кубка России, мы все-таки поговорили. Неожиданно для меня Шашилов согласился пообщаться, причем обстоятельно.
Старшим тренером вряд ли останусь, хотел бы вести свою группу
— Вы здесь в статусе тренера сборной или региона?
— Так сборной сейчас нет. Как тренер региона. Кому из сборной надо — помогу без вопросов. Лыжи намазать, пристрелять — всегда готов.
— Со сборной вы — все?
— Контракт до 31 мая.
— Есть варианты, что останетесь?
— Варианты есть. Но, наверное, не в статусе старшего тренера. Я бы взял отдельную группу. Уже есть мысли, кого там собрать. Пять-шесть человек, которые уже достаточно серьезно готовы функционально. Другое дело, что для этого нужно найти финансирование.
— Но вы бы хотели остаться?
— Не мне все это решать. Грядет весна, впереди новые выборы президента СБР. Как дальше будет — не знаю.
— К увольнению готовы?
— Да ко всему готов. Просто вспомните, сколько тренеров сменилось в женской сборной за последние годы? Пихлер, Королькевич, Коновалов, Ефимов, Норицын — кто-то только ни приходил. Ну, буду шестым или седьмым. Думаете, дело во мне? Уберут — и сразу пойдет дело? Да если б так было, я бы сам давно ушел.
— Сейчас в сборной комфортно себя чувствуете?
— А там работы — непочатый край! Работай и работай. Вот прошла Олимпиада — а в резерве-то у нас глухо. И об этом нужно думать. Тренировки тренировками, но в индустрии биатлона вообще много хлопот.
— Вас слышат, когда говорите об этом?
— С Майгуровым у меня нет проблем — он всегда слушает, что-то делает. Просто не все так быстро меняется. Вот отматываю назад, когда меня еще Александр Кравцов приглашал в сборную. Я же горел этой олимпийской медалью. Но мало кто понимает, какие титанические труды были ради нее проделаны. И сколько предстоит впереди.
Казакевич, Миронова, Резцова и Нигматуллина
— Олимпиада. Как сейчас оцениваете ее итоги?
— Хотелось бы индивидуальной медали. Но вместе с тем эстафетное серебро — хорошее достижение. Правдами или неправдами мы его все-таки достигли. Для девчонок результат хороший. Они попали в историю, принесли стране тяжелое призовое место. Но у меня есть определенная неудовлетворенность.
— Перед эстафетой многие сомневались по поводу Ирины Казакевич. Все-таки ее стрельба — рулетка.
— А я — ни секунды. И спортсменки в команде были уверены в ней. Она была нормально готова. Не хватило опыта, буквально одного старта. А к преследованию пришла новость о проблемах с отцом — вы слышали.
— Вот в этом плане не было опасений? Вдруг бы сорвалась...
— Поэтому и делал все, чтобы никто не знал. Так бы — заклевали. У нас любят.
— Миронова. По поводу вашей с ней работы ходят разные слухи. В каких вы на самом деле отношениях?
— Света — сложный человек. У нее на все свое видение. Пока приспосабливаемся, находим компромиссы. Все решаемо.
— Но на Олимпиаде у вас же было не все гладко. В чем причина?
— Выносить на поверхность — ни к чему.
— Если все будет хорошо и у вас будет своя группа, Миронова в нее войдет?
— Это ей решать. Я никого заставлять не буду. Если будет несколько групп, у нее будет выбор. Поживем — увидим.
— Вас в Пекине прессовали за то, что вы напрямую ведете только несколько спортсменок. И, например, Ульяна Нигматуллина и Кристина Резцова готовились отдельно.
— Пускай кто-то придет и попробует все это дело свести в эстафету. Четыре эстафеты в сезоне мы были в призах. Давайте! Я не завидую тому, кто будет пробовать!
Девчонки — молодцы, находили компромиссы. Где-то и мне приходилось наступать на свой характер. Но на главном старте у нас все получилось.
— В чем сложности составить? Кто-то кого-то не любит? Кто-то с кем-то не общается?
— Это внутренние дела.
История с алкоголем — единичный случай
— Вы сами на Олимпиаде с какого-то момента перестали общаться с прессой. Что произошло?
— Потому что видел, как незаслуженно много оскорбляют моих спортсменов. Это неправильно. Я за них в ответе. И, самое главное, хотелось спокойно дожить до эстафеты.
— Но вы и после нее не говорили.
— Так там смешно получилось. После нее ко мне подошли. Объясняю: «Мы же договорились, что я больше с вами не работаю...» Но вот «с вами» никто не услышал. Каждый написал так, как хотел. Я еще до вакса дойти не успел, как мне начали звонить и спрашивать про увольнение.
— И все-таки: в какой момент у вас пошел разлад с журналистами?
— У меня нет разлада. Ни с Дмитрием Губерниевым, как кто-то думает, ни с кем. Никаких вопросов ни к кому. Просто — пишите честно. Не надо постоянно искать черноту и негатив. Очень много этого. Диме я наоборот предлагал: давай сделаем «Вечерний Губерниев». Наподобие «Вечернего Урганта». Рассказывать там, чем живут спортсмены, чем регионы. Все ведь смотрят только за верхушкой айсберга.
Но теперь получается вот так. В любом случае, у меня своя работа, у него — своя. Я свою тренерскую делаю достаточно хорошо, он свою, шоумена, наверное, на отлично. Что бы он про меня ни говорил, у меня вопросов к нему нет. У меня любимая работа — и я погружен в нее.
«Травля Шашилова необоснованна. Он отличный специалист». Бородавко вступился за тренера биатлонисток
— Понятно.
— Отвлекаться от этого не хочу. Другое дело, что надо как-то защищать команду. И если кто-то реально хочет меня услышать — я готов с каждым вот так, как сейчас с вами, сесть и пообщаться в спокойной обстановке. Донести для понимания какие-то вещи, о которых нельзя открыто говорить в прессе. Частично мы говорили не под запись, но зато теперь вы куда шире видите ситуацию.
— Как вы вообще относитесь к критике?
— Поймите, в сборной люди понимают, что делают. Критиковать легко. Я бы мог публично объяснять какие-то вещи, но понимаю, что это может отразиться на спортсменах. Один умный человек как-то сказал: «Кто критикует нас — тот хуже нас, кто лучше нас — тем просто не до нас».
— В январе весь интернет обсуждал: Шашилов и алкоголь. Да и до сих пор вспоминают многие. Давайте проясним: было или нет?
— После одной из гонок, в которой был неплохой результат, — да. Было. Единичный случай. Даже великие люди допускали куда более серьезные ошибки.
— Это связано с неплохим результатом?
— Не только. Но какая разница?
— Чтобы поставить точку в той истории?
— Кто ее знает- все понимают. Кому нужны домыслы — что бы я ни сказал, это не остановит. Они так и будут говорить что-то за спиной. Никто же не будет обсуждать, как живет Шашилов, что у него в душе. Осудить — самое простое.
Очень тяжело принимать, что люди, с которыми шли полжизни, оказались просто попутчиками
— Юрий Бородавко вас поддержал на Олимпиаде.
— Слышал об этом. Но мы с детства дружим. Приятно, но от него я мог такого ожидать. Вместе с тем к 60 годам не так просто принимать, что некоторые люди, с которыми вместе шли полжизни, переживали падения и взлеты, оказались просто попутчиками. Это очень тяжело. Спортсмен имеет право на любое решение, которое ему кажется правильным для его карьеры.
А вот когда отворачиваются люди, с которыми знаком по 30 лет... Они не анализируют, даже не звонят — просто начинают жестко критиковать, не зная всей ситуации. Это мне до сих пор трудно принять.
— Вы про Дмитрия Васильева?
— Да Дима-то что? Пусть критикует. Мне это уже не интересно. Парни, приходите — работайте. Я злорадствовать не буду, наоборот, помогу чем смогу. Нужно созидать, а не раскалывать. У нас полно проблем. Работы выше крыши. Вот сейчас нет международных стартов. Так это возможность разобраться внутри. Навести порядок в регионах. Если все правильно сделать, мы можем стать еще сильнее.
— Чего сейчас больше всего хочется?
— Работать. Поскорее начать готовиться к следующему сезону. Все спланировать. Найти деньги. Пригласить народ. И нырнуть туда с головой. Работа лечит. От всего.
