«За два года Драчев совершил все ошибки, которые только можно было придумать. Полное разочарование»
Константин Бойцов врос в биатлон корнями. Он начал ездить на старты даже раньше Дмитрия Губерниева. Видел в деле Владимира Драчева и последнюю победу на чемпионате мира Сергея Чепикова. К 2009-му посетил 100 соревнований по любимому виду спорта, после чего бросил считать. С 2014 года в пресс-службе Союза биатлонистов России (СБР) в качестве ее руководителя. Мы поговорили с ним о том, как эволюционировал биатлон в середине 2000-х, и обсудили президентов СБР. Которых за 20 лет было четыре, а через месяц, возможно, появится пятый.
Раньше можно было спокойно зайти даже в норвежскую раздевалку
— Как получилось, что вы полюбили биатлон, когда он был совсем не популярен? В начале 2000-х даже «СЭ» ограничивался только результатами.
— В конце 90-х, параллельно с работой в спортивной редакции, я трудился в структуре ЮКОСа, его информационном департаменте. В Нефтеюганске располагалась штаб-квартира компании и там я часто бывал в командировках. Когда весной 2000-м первый в истории этап Кубка мира проводился в Ханты-Мансийске, я убедил руководство отправить меня туда — поскольку у спортивной редакции, где я параллельно работал, не было ни средств, ни особого желания.
Втянулся быстро — тогдашний биатлон не мог не подкупать своим демократизмом и неизбалованностью — люди охотно шли на контакт, и я со многими быстро познакомился. Уже летом на правах доброго знакомого общался с СБР, который тем же летом начал поддерживать спортивный клуб «Роснефть» — его тогда возглавлял ныне известный российскому спорту Александр Кравцов. С ним тоже познакомились на удивление легко. Я начал все больше погружаться в этот мир. Съездил в 2001 году на чемпионат мира в Поклюку, где наша команда усилиями Павла Ростовцева и женской эстафеты в последний пока раз выиграла общекомандный зачет. После этого пути назад уже не было.
— Что представлял из себя биатлон в начале 2000-х по антуражу?
— Журналистов почти не было даже на главных стартах, а тех, кто приезжал — организаторы только что на руках не носили. Тогда я мог спокойно зайти даже в норвежскую раздевалку, не говоря про нашу.
Помню, как-то звонил со служебного мобильного президенту IBU Андреасу Бессебергу. Он не взял трубку, а спустя какое-то время сам перезвонил. На незнакомый российский номер.
— В наше время на такое способен разве что Виталий Мутко.
— Тогда для меня это стало откровением.
Все вообще было по-домашнему. Хотя Германия своей атмосферой поражала уже в то время. Народу было страшно много. Правда, все места на стадионе — стоячие. Над ареной висела сосисочно-глинтвейная дымка. А биатлонисты после гонок спокойно шли в толпу болельщиков — и общались. В том числе, Бьорндален.
Губерниев — первый биатлонный учитель для большинства болельщиков
— В какой момент ситуация начала меняться?
— Где-то к 2005 году. IBU начал понимать, что популярность биатлона очень быстро растет. Стадионы повсеместно стали реконструироваться — стали появляться стационарные трибуны. Параллельно пошли спонсоры, а это совсем другие деньги. Начали продаваться телевизионные права и трансляции пошли по всей Европе. Постепенно перестраивались пресс-центры, потому что старые не выдерживали наплыва журналистов.
— В России без Дмитрия Губерниева биатлон был бы популярен?
— Наверное, да. Просто не играл бы такими яркими красками. Футбол же у нас популярен не благодаря комментаторам — он сам по себе интересен. А хорошие комментаторы добавляют некой авторской атмосферы. Допустим, был бы без Губерниева голосом биатлона Сергей Курдюков. Было бы по-другому. Но все-таки было бы. Прекрасно помню, как Дмитрий впервые приехал на биатлон. Это был чемпионат мира-2004. Тогда мы с ним начали приятельствовать, я по возможности помогал какой-то информацией, телефончиками.
Мне кажется, Губерниев играет важную социальную роль — он фактически первый биатлонный учитель для большинства болельщиков. А эта роль очень важна. Нужен человек, который доходчиво объяснит, грубо говоря, что наша Родина — СССР, а Волга впадает в Каспийское время. В общем, научит любить предмет. У Дмитрия это получается прекрасно.
Понимаю, что люди, которые по 10 лет слушают первого учителя, могут уставать от него. Но это — выбор каждого. Я слушаю его уже 16 лет и по-прежнему считаю, что биатлону с Губерниевым крупно повезло.
Схемы Тихонова
— Допинг-скандал 2009 года. Как выглядели те события с вашей стороны?
— Надо понимать предысторию. С 2006-го в биатлоне пошли склоки. Глава СБР Александр Тихонов попал в неприятную ситуацию по известному делу — его подозревали на причастность к приготовлению покушения на Амана Тулеева. И бесследно для биатлона это не прошло.
Тихонову пришлось жить в Европе. На хозяйстве в России находился Дмитрий Алексашин. Александр Иванович начал бояться, что его отодвигают от дела, от всех финансовых потоков, и почти до истерик пытался все замкнуть на себе. В тот момент и пошли различные странные дела.
Вот сейчас он обвиняет многих нелегитимности, непрофессионализме. А кто-нибудь вспомнит — как проходила Конференция СБР в 2002 году? Тогда Тихонов был «невъездным» и ее провели... в Австрии. В архивах СБР можно найти, сколько людей тогда в ней участвовало. То ли 15, то ли 17. Смешно. Случись сейчас подобное — скандал был бы огромным.
А в 2006 году, когда соперником вернувшегося в Россию Тихонова на выборах был Владимир Малин, у Александра Ивановича были все основания опасаться, что выберут не его. Тогда конференцию увезли за 200 км от Москвы, поместили за высокий забор, и лишь благодаря невероятному включению административного ресурса Тихонов сохранил за собой пост.
— Ходят слухи, что именно он из-за обиды слил в IBU российские допинг-схемы, из-за чего и поймали кучу наших биатлонистов.
— Сложно говорить что-то определенное на эту тему. Могу лишь обратить внимание на один момент. В 2008 году Россия выступила блестяще на чемпионате мира — 11 медалей, три из которых золотые. И Александр Иванович приписывает успех полностью себе. В октябре того же года на хозяйство пришел Михаил Прохоров. Тихонов при этом остался первым вице-президентом, ответственным за спорт высших достижений.
И уже в декабре у ряда спортсменов вылезли положительные допинг-пробы. Что тут можно предположить? Либо новая команда привезла «запрещенку» и положила в рот спортсменам. Либо где-то сильно недоследил Александр Иванович — вообще это была его зона ответственности.
Я не знаю, кто кому и что рассказал, но именно тогда началась канитель, которая длится до сих пор. Пытаться сделать крайним Польховского — тоже очень странно — скандалы начались после того, как Тихонов некрасиво выгнал Валерия Николаевича. И продолжились потом. Зато в Казахстане, с командой которого Польховский официально работал, и которую целенаправленно пытались поймать на использовании запрещенных схем, ничего не нашли. Я считаю, это показательно.
— Кто, по-вашему, все-таки виноват?
— Все понемногу. Но руководитель должен отвечать. Если первое лицо говорит, что оно ничего не знает — это странно. Зачем спорту такое первое лицо?
Из всех президентов всегда был на рабочем месте и оперативно включался только Кравцов
— Тихонов говорит, что он — лучший президент в истории. В этом есть правда?
— Первый президент, Евгений Новиков, разве был плох? При нем на Олимпиаде-94 Россия выиграла три золота, серебро и бронзу. При том, что тогда было всего шесть дисциплин.
Потом пришел Тихонов. Для 90-х его методы управления и менеджмента, наверное, куда-то годились. Не секрет, что он тесно взаимодействовал с Отари Квантришвили и другими одиозными личностями.
Но результаты 90-х — это главным образом советское наследие. А Александр Иванович, будучи по натуре гусаром, красиво промотал это самое наследие. После него остались лишь руины. Ни структуры, ни стадионов. Ханты-Мансийск развивался по своей линии — тогдашнему президенту, начиная с лета 2000-го, было совсем не до Югры. Про Тихонова в свое время очень хорошо сказал Вадим Иванович Мелихов.
— Что именно?
— «Александр Тихонов — это наше знамя. Бросать его в грязь мы не имеем морального права. Нам надо его нести». Долгое время это и делали. Но осенью 2008-го года он это знамя добровольно передал. И с тех пор жутко страдает от отсутствия внимания к своей персоне.
— Тихонов, Прохоров, Кравцов, Драчев. Давайте составим рейтинг президентов по версии Бойцова?
— Я бы не взялся. Хотя бы потому, что выделять здесь Прохорова отдельно — не совсем правильно. Сейчас грядут внеочередные выборы и, насколько мне известно, там планируется попытка создания попечительского совета. Иначе вопросы финансирования просто не решить. Так вот Прохоров в свое время был, по сути, председателем попечительского совета. И набрал команду, которая должна была непосредственно управлять процессом. Как это часто бывает в олигархических структурах, там оказалось довольно много людей, которые разбирались в теме очень приблизительно, но считали, что знают все лучше остальных. Мне кажется, они сильно навредили имиджу Прохорова.
Сейчас Драчеву ставят в упрек, что он не может каждодневно заниматься проблемами биатлона. И это действительно так. Он бывает в офисе крайне редко. У него — Дума. В этом смысле на фоне остальных выделялся Кравцов. Вот он всегда был на рабочем месте и оперативно включался в любую проблему.
— Но он же тоже сидел на двух стульях — параллельно был директором ЦСП.
— Был, но он так планировал день, что успевал. Приходил на работу к 6 утра. Распределял свое время так, что был в теме по обоим направлениям. Ни с кем не переругался. Еще один важный плюс в его копилку — при Кравцове не было ни одной положительной допинг-пробы. Только разбирался со старым наследием.
— Вместе с тем при нем был чемпионат мира-2016, где Россия не завоевала ни одной медали.
— Было такое. Но организация биатлонного хозяйства — это не одни только чемпионаты мира. Неудачи были и при Тихонове, антирекордная серия на Кубке мира — при Драчеве, а уж какое соотношение по вкладываемым ресурсам и отдаче было при Прохорове — так это вообще отдельная история. Поэтому я бы не стал подходить к этому вопросу с такой примитивной шкалой.
Надо понимать, что в силу старого наследия и запущенных в 2008 году необратимых процессов расследования допинговой кухни наш биатлон стал сваливаться в кризис. Разруливать это — очень сложно.
«Если человек не справляется, нужно помогать ему, а не клевать». Драчев — о разладе с правлением СБР
Вместе с Майгуровым в СБР может прийти попечительский совет
— Вы сказали, что сейчас может снова появиться попечительский совет. За кем он готов прийти? За Майгуровым?
— Насколько я знаю — да. Именно за ним.
— Насколько серьезного уровня попечительский совет?
— Я не имею права озвучивать такую информацию. Будет правильно, если каждый кандидат сам будет называть свою команду. Но все мы знаем, кто поддерживал Майгурова на выборах-2018 (Владимир Якушев, тогда губернатор Тюменской области, а сейчас — министр строительства. — Прим. «СЭ»). С тех пор мало что изменилось.
— На тех выборах вы топили за Драчева. Что изменилось за эти два года?
— Топил, но не я один. Тогда за Владимира Петровича проголосовало большинство делегатов и правление, которое теперь выразило ему вотум недоверия. На тот момент его доводы выглядели убедительно. Популярный в прошлом спортсмен, прошедший школу работы в банковской структуре и администрации серьезного района в Ленинградской области. Депутат Госдумы. Звучало мощно. Обещания от него тоже были очень внушительные.
Почему еще лично я поверил в него. Делал выставку к 60-летию российского биатлона, и тогда именно Драчев изыскал на нее средства. Она до сих пор существует в электронном виде, и я благодарен Владимиру Петровичу за предоставленную возможность подготовить и реализовать такой интересный проект. В остальном же — полное разочарование от его руководства. Он совершил все ошибки, которые только можно было придумать. В письме ветеранов биатлона и членов Правления претензии к нему изложены понятные: обещано многое, не сделано ничего. Посмотрите видео с конференции-2018, на котором Драчев озвучивает свою программу. Так вот в итоге не осуществлено ни единого пункта. Даже близко не было.
Последние два года внутри СБР шла настоящая борьба за выживание. Хаотичные кадровые перестановки, перманентное появление в штатном расписании странных людей.
— Пресс-служба тоже не блистала.
— Так медиа-группа сжалась до минимума. Одно время у нас даже соцсети не работали. Я остался один на все хозяйство. Ни одной международной командировки. Россия была единственной серьезной биатлонной державой без пресс-атташе на Кубке мира. Отдельная проблема — фотографии для сайта. На личных контактах тянули, первый сезон Женя Тумашов, работавший для IBU, присылал фотографии, но вечно это продолжаться не могло. Люди поднимали вопросы о деньгах, а отвечать было нечего.
По России тоже ездил за свои. На отбор в Тюмень, например. Год люди в СБР ждали. Думали, что вот-вот обещания начнут выполняться. Потом надеялись, что за лето что-то перезагрузится. Ничего. Количество проблем только увеличивалось. Появлялись новые ничем не подкрепленные обещания. Вот и встал вопрос: как с этим жить? Еще зарплаты.
— А с ними что?
— За два года вовремя она была выплачена два-три раза. Некоторым сотрудникам офиса не выплачивалась почти полгода. Лишь после заседания правления, когда ответственным за финансы назначили Алексея Нуждова, а врио исполнительного директора — Майгурова, долги стали резко уменьшаться. Притом из личных средств Нуждова. По состоянию на середину мая многое было закрыто, но потом Драчев забрал печать и отозвал право подписи у всех — и с тех пор мы снова ничего не имеем. Вот пару дней назад были проблемы с официальным сайтом. Там долг, нужно оплатить 4000 рублей. На днях закрыл своими, хотя заявка лежала давно. Даже такие суммы становятся проблемными.
— Не было ли желания поговорить с Драчевым по душам?
— Начиная с осенних отборов мы практически не общались. Полтора года были разговоры, писались бумаги. Как правило, все встречали одобрение, но никаких действий за этим не следовало. К концу прошлого года я осознал, что задавать вопросы бессмысленно. Это стало пустой тратой времени. Понял, что мне проще договориться с Сергеем Голиковым. Он своеобразный человек, но финансовую дисциплину навел. Появился порядок. Ровно до тех пор, пока между ним и Драчевым в декабре не случился конфликт.
— Драчев заявил, что Голиков — алкоголик. Это правда?
— Доказать это какими-то документами Владимир Петрович не может. И Голиков, несмотря на то, что живет в Питере, появлялся в офисе куда чаще президента. Так вот на рабочем месте его в пьяном виде я не видел. В нерабочее время, наверное, он может себе что-то позволить, но это уже его личное дело.
— Тихонов как-то сказал, что вы — серый кардинал в СБР. Из тени ведете свои игры. Что можете ему на это ответить?
— Ему — ничего. Вам же попробую. Я 20 лет плотно в биатлоне. Разумеется, ко мне время от времени обращаются за советом, просят что-то написать. Федерациям Санкт-Петербурга, ХМАО и Смоленска я помогал делать сайты. Организовывал разные выставки. Естественно, я плотно оброс контактами. Со многими знаком лично. Вот даже вы обращались ко мне за телефонами еще до того, как я возглавил медиа-службу. Можно ли назвать это манипуляциями? Ничего злонамеренного я не предпринимал.
Могу что-то посоветовать, выразить свое мнение, но только в силу того, что считаю себя членом биатлонной семьи. В отличие от Прохорова настаиваю, что она есть. Семья — это не сообщество, где все взявшись за руки водят хороводы и поют застольные песни. Семья — это сложная история, особенно когда поднимаются какие-то имущественные или наследственные вопросы. Но это не значит, что семьи нет. Да, у всех внутри нее разные отношения. Но безразличия нет. И у меня тоже — нет. Когда в семье дела не очень хорошо, я очень хочу сделать что-то, чтобы всем стало лучше.
