«Если Диллиан Уайт хочет говорить — пусть говорит. Он это любит». Поветкин — о подозрениях соперника, неприятном Хуке и новом доме
«Обвинения Уайта? У меня есть все бумаги. Мне скрывать нечего»
— Подготовку оцениваю положительно, чувствую себя хорошо. После коронавируса были проблемы, но мы все их исправили, и сейчас вроде все хорошо. Втягиваться в тренировочный процесс после болезни было тяжеловато, но нормально.
— Как прошли ваши спарринги?
— Спарринги прошли на удивление хорошо. Я рад, что приехал Магомедрасул Меджидов и помог мне провести хорошие спарринги и тренировки.
— Сколько спарринг-партнеров было у вас на протяжении всего сбора?
— Сейчас был только Магомед. А перед переносом боя (осенью 2020 года. — Прим. «СЭ») спортсмены с Украины приезжали — например, Игорь Шевадзуцкий. Во время пандемии все закрыто, все боятся ездить. Так что со спарринг-партнерами сейчас слабо.
— Ранее вы говорили, что собираетесь исправлять ошибки, допущенные в первом бою, в частности то, что у вас рука опускалась. Работали конкретно над этим аспектом?
— Да, работал над защитой. В том бою, когда я вперед пошел атаковать, я слишком сильно опустил руку, чтобы вдарить. И он [Уайт] попал по мне сбоку. Мы отрабатывали это [на сборе] — чтобы бить после уклона, уклониться и вдарить. Нужно поменьше открываться. Буду стараться.
— Рука приклеена к подбородку на сборах?
— Практически. Все равно бой и тренировки — это, как говорится, две большие разницы, но я думаю, что мы точно что-то исправили.
— А то, что бой перенесли с 6 марта на 27-е, каким-то образом повлияло на подготовку? Может, нарушило тренировочный сбор, и пришлось еще раз выходить на пик?
— Что поделать, бывает, ситуация такая. Но ничего, нормально, никаких проблем.
— Уайт проиграл. Он сейчас сильно мотивирован. А вы выиграли. Этот момент вас дополнительно заряжает или наоборот?
— А вот трудно сказать. Честно, я стараюсь об этом вообще не думать. Что было, то прошло. Я вижу цель: скоро бой, и мне нужно выйти на него. Я понимаю, что хороший, сильный боксер должен ответственно подходить к поединку, подготовленным, и что необходимо показать красивый бокс. Я не думаю, что если я его нокаутировал, значит, я его [точно] еще раз нокаутирую. Если так будешь думать, то точно проиграешь. А я никогда не выхожу проигрывать. Всякое случается, но я выхожу всегда побеждать.
— Уайт в интервью заявил, что до коронавируса вы выглядели хуже, чем после. Не поверил, что вы болели. Что могли бы ему ответить?
— Это его личное мнение, что я могу ему ответить? Были какие-то обвинения в мой адрес — якобы что я не болел коронавирусом. У меня все бумаги официальные имеются. Я думаю, что мое руководство и мои менеджеры готовы их показать и предоставить, если нужно. Мне скрывать нечего.
— Мы обсуждали вынужденные переносы боя с экспертами, и они сказали, что эта пауза на пользу Уайту, а не вам. По их мнению, он, хоть и обвиняет вас в переносах, на самом деле выигрывает время — чтобы восстановиться после тяжелого нокаута. Так ли это?
— Я не люблю об этом говорить. Если он захотел, то пусть говорит. Он вообще любит поговорить. Это их дело. Конечно, есть такое мнение, что чем больше отдохнешь после нокаута, тем лучше. Мне трудно судить. Он вообще заявляет, что нокаута не было. Что тут поделаешь? Так бывает. Он был готов к бою, да, а что я могу сделать? Это не мне решать, это решать комиссии, судьям, промоутерам, но не мне.
— Вы говорили, что нарабатывали удары снизу, которые пропускает Уайт. Сейчас что-нибудь особое приготовили для Уайта?
— Да, конечно. Мы разные комбинации нарабатывали. И снизу, и сбоку. Он любит очень бить снизу в противоход. Мы нарабатывали, чтобы гасить его удар и в ответ сразу бить.
— Какого числа команда вылетит в Гибралтар?
— Сначала должны были вылететь 20-го [марта], если не ошибаюсь. Сейчас уже говорят, что 22-го или 23-го. Не буду ничего говорить, потому что точно не знаю. Мне без разницы, готов лететь, нормально себя чувствую. Это самое главное.
— Для вас имеет значение, в каком именно иностранном городе боксировать? Может быть, есть любимый стадион?
— Нет, мне все равно.
— А как вы чувствуете себя на британской территории? Чувствуете поддержку или, наоборот, неодобрение?
— В Британии любят бокс, понимают его. Трудно сказать, я на это [на публику, которая не поддерживает] стараюсь не обращать внимания. Я представляю, сколько людей за меня в России болеет. Мы как-то ходили к детям, которые тренируются, — знаете, столько детей за меня болеет, вот об этом и думаю. Ну, конечно, его [Уайта] там тоже должны поддерживать, но у нас страна больше, за меня больше людей болеет по-любому.
«Хук вести себя не умеет»
— Бывало такое, чтобы кто-то треш-током вывел вас из себя?
— У меня не получается боксировать, когда меня выводят из себя. Есть такой боксер — Марко Хук. Такой парень... Можно сказать, что он у меня вызывает злость и ненависть, это плохо. Когда я с ним боксировал, у меня многое не получилось (бой состоялся 25 февраля 2012 года, Поветкин победил большинством голосов судей. — Прим. «СЭ»).
— То есть агрессия не добавляет вам сил, а заставляет ошибаться?
— Скорее всего, да. Заставляет ошибаться, суетиться.
— Получается, что за всю карьеру вас разозлил только один боксер?
— Сразу только его вспомнил. Но были, конечно, и другие неприятные личности.
— Хотели ударить Хука на пресс-конференции или на взвешивании?
— Если бы он меня ударил, то я ударил бы в ответ, даже не задумываясь. Даже не успел бы задуматься. Пресс-конференции — это шоу, кто-то рожи строит. Я нормально и спокойно к этому отношусь.
— Вы понимаете, что это часть игры и не стоит реагировать?
— А смысл реагировать на дурака? Все равно ты ему ничего не объяснишь.
— А чем именно раздражал Хук?
— Себя вести не умеет. Чем раздражал? Своими выходками, своими поступками, высказываниями, бывает такое.
— У вас был какой-нибудь конфликт на улице, который отложился в памяти?
— Нет, я спокойный человек, стараюсь ни с кем не конфликтовать.
«Первая машина — вишневая «девятка»
— Самый большой гонорар вы получили после боя с Кличко. На что его потратили?
— Сейчас даже и не скажу...
— Может, на машину, которую давно хотели, или дом?
— Я недавно построил дом наконец-то — рядом с Чеховом. Супруга молодец, нормально руководила [строительством], помогала все делать.
— А вы принимали участие? Может быть, мебель выбирали?
— Нет, все супруга. Я был на сборах, а когда приехал, все уже было готово. Мне было лучше всех (улыбается). Был в разъездах, как-то заехал посмотреть на дом — нормально получилось. Все отлично.
— Какая у вас любимая марка автомобиля?
— Трудно сказать. Мне нравилась раньше Audi, потом я пересел на Mercedes, очень понравился. А вот недавно у меня появилась машина BMW X7 — купил себе. Хороший автомобиль, катаюсь.
— Какую максимальную скорость развивали?
— На Mercedes, наверное, максимально 220-230 км/в час. Стараюсь не делать этого. Хотя нормальные ощущения — адреналин появляется. Но не такой, как в боях.
— А какая у вас первая машина была?
— «Девятка» вишневого цвета.
— Какой отпуск для вас идеальный? Любите на пляже лежать или активный отдых?
— Я люблю с друзьями и семьей отдыхать, с ребенком. Вот на Черном море был, по Сочи погулял. Мне очень нравится этот город.
— Есть какая-нибудь страна, в которой вам приятно находиться, куда любите возвращаться?
— Везде нормальные и приятные люди, меня везде хорошо встречают. Всегда приятно ездить и в Германию, и в Англию. Но обычно же так: я пришел, потренировался, отбоксировал и уехал. А люблю я, конечно, Россию, люблю здесь жить.
— Почему вам не дают визу в Америку?
— Не знаю, надо у них спросить, для меня самого это загадка.
— В будущем возможны ваши бои с Усиком, Гассиевым?
— Вряд ли. Много с кем есть боксировать. Я не рвусь к таким боям. Если, конечно, скажут, мол, давай, дадут хорошие деньги, то придется боксировать, а так я не стремлюсь [к боям с ними].
Олег Барышев
