Джо Луис vs Макс Шмелинг. Война, расизм, пропаганда и украденный великий бой
Есть поединки настолько большие и значимые в планетарном масштабе, историческом, что их герои давно превратились в клише, в персонажей плоских, простых и понятных. Будто вырезанных из куска плотного картона. И про их противостояние удобно, конечно, рассказывать, как про «Коричневого бомбардировщика», героя чёрной и белой Америки и Черного Улана, любимого боксера Адольфа Гитлера. Но они были совсем другими людьми.
Скрипач Джо
Джо появился на свет в какой-то хижине в Алабаме, потомок черных рабов, мать наполовину чероки. Весил при рождении 5 кг, до 6 лет он почти не говорил. В 12-13 лет бежал от ку-клукс клана в Детройт. Учился в школе на столяра. А еще играл на скрипке.
«Я пропускал уроки игры на скрипке и прятал инструмент в шкафчике в зале бокса. Когда мама узнала, она не злилась, просто сказала — ну, если это то, чем ты хочешь заниматься... В конце концов, когда я шел с последнего занятия по скрипке, один мальчишка увидел футляр и меня начал обзывать, я ударил его по голове скрипкой и разбил ее на тысячу частей»...
Мне кажется иногда, что символом освобожденного черного человека Джо Луиса сделали потом, в годы войны и после нее. А до 1936 года никто всерьез не верил, что он может потерять чемпионский титул. Джо его монополизировал. И отсюда родился парадокс Луиса — Шмелинга, концепция в спортивной экономике. Сформулированная в 60-х. Преимущества монополии не работают применительно к профессиональному спорту. Спортивным организациям нужна конкуренция, чтобы быть успешными на рынке. И Джо Луису для того, чтобы зафиксировать себя как успешного боксера, нужен был Шмелинг. Ему нужно было проиграть.
Цветы для Черного Улана
Шмелинг готовился интенсивно, и он подмечал детали и слабости в стиле соперника. Например, Джо часто опускал левое плечо после джеба.
Луис с удовольствие играл в гольф в тот период своей жизни, он открыл его для себя... Совсем как Сауль Альварес перед Биволом.
Гитлер уже пришел к власти в Германии, но идеология еще не правила страной в 1936-м так, как позже. Но определенное давление было, и очень легко было бы сказать «да, я ненавижу черного ублюдка» или что-то в этом духе. Но Максу был чужд расизм, он хотел быть боксером, а не чьим-то знаменем.
У Шмелинга был менеджер Джо Джейкобс — еврейского происхождения, и он обустроил тренировочный лагерь для Макса в Кэтскиллз, в то время популярном еврейском курорте рядом с Нью-Йорком. В 70-х и 80-х именно там будет жить и тренировать Тайсона и прочих Кас Д'Амато.
В четвертом раунде, впервые за 28 боев Луис оказался на полу. Дальше все становилось только хуже. Шмелинг работал из-за джеба, пробивал справа в челюсть, а чемпион просто не понимал, что делать. В 12-м раунде Макс его прикончил. Это видели около 70 тысяч человек на Yankee Stadium и 57 миллионов слушали трансляцию по радио. Жители других стран тоже узнали все быстро.
Взрослые плакали как дети на улицах, женщины опустили головы, не подготовленные морально, получавшие новости о поражении Луиса, погружались в тяжелую депрессию. Гитлер отправил цветы и поздравления жене Шмелинга.
Ненависть как основа экономики
В 1938-м состоялся аншлюс Австрии, напряжение росло, и пропаганда активно подпитывала ненависть с обеих сторон назревающего конфликта. Макс Шмелинг продолжал твердить, что он боксер и вне политики, отказывался уволить своего менеджера-еврея, а еще отказался принять наградной кинжал от Гитлера. И это ему простили. Он должен был ехать выигрывать реванш.
Я не понимаю до конца, почему поединок не состоялся в Германии, должно быть, причины действительно были экономическими. Бой стоил не так дорого, но страны Европы готовились к большой войне, а для кого-то она уже вовсю шла. И кое-кто считал, что Шмелингу не стоит возвращаться в Германию.
Джек Дэмпси, который дружил с Максом, уговаривал его отказаться от немецкого гражданства и получить американский паспорт — на это Шмелинг тоже не решился. А вы думали, паспорта в спорте только теперь имеют значение? И до Роя Джонса никому гражданство не дарили?
Возможно, причиной осторожности Макса с американским паспортом было то, что его мать и жена оставались в Германии и их не выпускали из страны. Зато с ним отправили официального публициста от нацистской партии, который контролировал его и делал заявления от его имени.
Эффект был таким, что американцы сразу захотели ответить. Луис встретился с президентом Рузвельтом, а номер в гостиницу Шмелинга бомбардировали сообщениями с угрозами и оскорблениями. Закидывали мусором и окурками. Еще за несколько дней до боя комиссия запретила менеджеру Шмелинга быть у ринга или в раздевалке, другой угловой Док Кейси отказался от участия, испугавшись всей этой атмосферы и последствий для своей карьеры, так что ситуация в целом была нервной. Как было бы, проходи бой в Германии? Непонятно, но Джо Луис точно находился бы в реальной опасности. Его пришлось бы охранять армии.
Ну а в Нью-Йорке за него пришли поболеть актеры Кларк Гейбл, Дуглас Фэйрбенкс и Грегори Пек, глава ФБР Джей Эдгар Гувер, в общей сумме — те же 70 тысяч на стадионе и 70 миллионов у радиоприемников в США, плюс еще около 100 миллионов по всему миру. Хочешь раскрутить бой — добавь немного (много) ненависти в контекст.
Свирепого натиска Джо Луиса в первом раунде Шмелинг не выдержал. Он пытался имитировать свою манеру из первого поединка, но все работало как-то не так.
В ответ на джеб Джо бил хук на скачке. Вблизи чередовал апперкоты с боковыми, а Шмелинг справа смог ударить только один раз — едва он отводил правую перчатку от челюсти, туда летел кулак Луиса. У канатов Джо вбивал вовнутрь соперника его почти и ребра, а кросс в голову словно должен был запустить ее как бейсбольный мяч на трибуны. Шмелинг не перестал подниматься на ноги после этих попаданий, но бой был остановлен.
«Мы ехали через Гарлем, — вспоминал Макс, как его везли в больницу. — И там было много шумных танцующих людей, музыканты выходили из клубов и играли на тротуаре рядом, все было заполнено празднованием, шумом, звуками саксофона, и то и дело выкрикивали имя Джо Луиса».
Да что там скажешь, по легенде какого-то паренька казнили в тюрьме Северной Каролины, и когда газ начал заполнять его легкие, он кричал: «Спаси меня, Джо Луис!»
Мистер Блэкберн и идеальный черный боксер
Человек, который остался за кадром победы Джо — его тренер Джек Блэкберн. И тому были причины. Репутация.
В январе 1909-го полиция арестовала Джека Блэкберна. За то, что стрелял в мужчину и его жену, которые занимались, кажется, греблей. Сидел с 1909-го по 1914-й. До этого и после успешно боксировал с элитой (Джо Ганс, Гарри Греб, Сэм Лэнгфорд). Суровый мужик со шрамом через все лицо. Сильно пил, и это вскоре начало мешать, но Джо ему доверял, Блэкберн был с ним с первых боев.
Тайминг, баланс, комбинационный стиль, все это ставил будущему чемпиону Блэкберн. Он снова был арестован в 1935-м как подозреваемый в убийстве, но затем обвинение было снято. Любил подраться на улице. Умер от сердечного приступа в 1942-м, в возрасте 59 лет — пневмония и сердечный приступ. Карьеру Джо заканчивал уже без него.
Блэкберн не только учил Луиса драться, тот еще и хорошо восстанавливался между тренировками. Диета чемпиона выглядела в период расцвета как-то так:
«Я просыпался в 6 утра и бежал не меньше 5 миль, еще до завтрака. Съедал большой кусок сыра, немного сока, принимал душ и потом был короткий сон. Просыпался и завтракал. Овсянка, дюжина яиц, ветчина, хлеб и молоко.
В обед (по нашим меркам, это скорее ужин) трехфунтовый стейк (то есть 1,3 кг мяса) и салат. Все время ем спаржевую фасоль. Тренер следит, чтобы мне было достаточно протеина. Я всегда любил мороженое, иногда на ночь съедал целую кварту (почти литр объема)".
Думаю, из соперников Луиса мало кто питался так же хорошо. А еще тренер просто палкой отгонял от него девушек — актрис, спортсменок (была у Джо, например, норвежская девушка, олимпийская чемпионка, сменившая коньки на кино).
То есть его двигало вперед не только горячее желание изменить ту часть истории, которая еще не была написана. Но просто так уж сложилось, что даже белые расисты желали ему победы. Им было проще привыкнуть и сделать Джо героем, потому что в его команде были неглупые люди. Они помнили, как общество ненавидело Джека Джонсона, его машины, золотые зубы, браваду, издевательские заявления и путешествия с белыми женщинами за границы штата.
Поэтому менеджеры Джулиан Блэк и Джон Роксборо придумали кодекс поведения для чемпиона: никогда не издевайся над поверженным оппонентом, всегда будь скромным на публике и не дай бог тебя увидят с белой женщиной!!! Из него создавали идеального темнокожего боксера для белой публики. И это сработало...
Но черные тоже любили и уважали Джо. Джек Джонсон приезжал на бой Луис — Шмелинг и даже был оштрафован за превышение скорости... впрочем, как обычно.
Ненависть, политика и амбиции помогли организаторам продать этот бой так, как никакой другой. Правительство США делало вид, что это их победа, а не Джо Луиса, вся публика, независимо от цвета кожи, считала чемпиона своим боксером. Луис будто бы по воле страны и ее людей наказывал представителей вражеских стран. Итальянца Примо Карнеру, немца Макса Шмелинга... если бы существовал какой-нибудь японский тяжеловес, поединок с ним тоже укладывался бы в эту логику. Существует мнение, что именно после Джо Луиса перестало быть зазорным болеть за представителя другой расы. Он подготовил почву для популярности Али и многих других после.
После войны
Джо проводил во время войны выставочные поединки для солдат. Почти сотню таких боев. Жертвовал деньги на нужны армии, в том числе 100 тысяч долларов жертвам Перл-Харбора. Он прилично зарабатывал, но остался ни с чем. Наркотики, азартные игры, гольф и женщины выжали из него все.
А Макс Шмелинг еще тогда перестал быть героем нацистской Германии, сам спас двух еврейских детей от гестапо (открылось это через десятилетия), не вступил в партию, был все равно отправлен служить в армию, вернулся в бокс после войны, но быстро все это бросил. Макс хорошо инвестировал то, что у него было, в различные виды бизнеса.
И частенько навещал Луиса, работавшего живой знаменитостью в казино, давал ему деньги, а после смерти оплатил и похороны. Удивительно, как это могло так сложиться... Хотя они ведь были в первую очередь не немец и американец, не «плохой немец» и «хороший негр», не Улан и Бомбардировщик, и они оба не отождествляли себя с пропагандой и войной. Просто Шмелинг отобрал его пояс когда-то, и Джо должен был его настигнуть и уничтожить. Это было исторически и очень по-мужски.
