«В 2003-м мог провести бой с Тайсоном. Я бы его побил». Откровенное интервью с Олегом Маскаевым
Олег Маскаев
Родился 2 марта 1969 года. Страна: Россия. Весовая категория: свыше 90,7 кг. Победы: 39 (28 — нокаутом). Поражения: 7. Ничьи: 0. Карьера: 1993 — 2013*. Чемпион мира в супертяжелом весе по версии WBC (2006 — 2008). *Объявил о завершении карьеры в 2019 году.
В конце 1990-х — середине 2000-х в тяжелом весе была целая плеяда чемпионов мира-выходцев из СССР. Украинцы Виталий и Владимир Кличко, белорус Сергей Ляхович, россияне Николай Валуев и Олег Маскаев. Маскаев родился в Казахской ССР, жил в Узбекистане, с середины 1990-х живет в США, в 2006-м получил гражданство РФ. В интервью «СЭ» он рассказал о том, через что ему пришлось пройти, чтобы обустроить жизнь в Калифорнии и стать одним из лучших супертяжей с постсоветского пространства.
«Узбекский паспорт у меня забрали, так как сочли дезертиром»
— Олег, вы сейчас в Сакраменто. Как там у вас в Калифорнии сейчас?
— Да, я дома. У нас тут спокойно, никакой паники нет. Малая учится в университете, его закрыли полностью. Я тут вокруг дома делами занимаюсь, в магазины хожу, они все открыты. В Сакраменто тепло, а где тепло — там вирус не так сильно себя проявляет. Это где влажно, как в Нью-Йорке, — там вирусу лучше, а в Калифорнии сухой климат, не так опасно это. Люди у нас ведут себя спокойно, защита есть, знают, что дистанцию надо соблюдать в очереди. Все знают правила и не паникуют. Я тоже себя аккуратно веду, у меня же родители пожилые, на мне эта ответственность.
— Как часто бываете в России?
— Довольно часто. В прошлом году два раза приезжали, в апреле и в мае были. Проехались по всей России. Нижний Новгород, Самара, Саратов, в Саранск заезжали — на родину.
— По каким делам приезжаете?
— По общественным делам. Я верующий человек (Маскаев баптист. — Прим. «СЭ»), с верующими людьми общаюсь, приглашают меня, с молодежью общаемся. Делюсь своим опытом, своей историей. Есть что молодежи передать, посоветовать, чтобы у людей был правильный взгляд на жизнь.
— Сколько у вас гражданств?
— Два. Российское и американское. Вы знаете, что я уехал в 90-х годах. Бокса тут (в России) не было.
— А с узбекским гражданством что стало?
— Сейчас его нет. Потому что я из Узбекистана давно уехал. Я же там служил в спортроте, два года срочной службы в армии. И потом остался на сверхсрочную. Входил в сборную Узбекистана, клуб СКА. И у меня отношения с ними получились не совсем хорошие. Когда я уехал, они объявили, что я дезертир. Я же там не имел права без разрешения руководства уезжать и делать свой личный выбор. Я должен был вернуться назад и в Олимпийских играх участвовать в 1996 году. Но я принял другое решение.
— И у вас забрали паспорт?
— Да. Я же офицером был, младшим лейтенантом. И по армейской линии меня сделали дезертиром. И с меня до сих пор это не сняли.
— Российское гражданство вам дали в 2006 году. Как это случилось?
— Во-первых, у меня у самого было огромное желание получить российское гражданство. Не то, чтобы я везде ходил и просил, у меня такой возможности не было, я же уже в США жил, в Россию только периодически приезжал. И когда я уже стал чемпионом, стало проще. Ко мне приехали с НТВ, кажется, и спросили, зачем мне нужно российское гражданство. Я ответил, что разговариваю даже в Штатах на русском языке, у меня российские корни, мама с Пензы, папа из Мордовии, я русский человек. Поэтому хочу гражданство. Я всегда останусь русским, где бы ни жил.
— И после этого вам поступил звонок?
— Да. Интервью вышло в общественность, дошло до верхов, и я рад, что мне выдали гражданство.
— А кто звонил? Чиновники какие-то?
— Всем этим занимались организаторы боя. Я когда приехал в Москву проводить бой (против Питера Охелло, 10 декабря 2006 года. — Прим. «СЭ»), защиту пояса, мне прямо перед боем вручили российское гражданство.
— Как и когда получили американское?
— А я приехал в США в 1990-х, когда было самое тяжелое время. Вы знаете, что многие спортсмены прошли тяжелый путь. Но я решил не уходить в этот бизнес, в криминальные структуры, потому что был человеком семейным, и воспитание было отцовское. Мы все трудяги были, честным трудом все зарабатывали. Поэтому другой путь я просто не принял. Я стал продолжать делать то, что умею и люблю — боксировать. И законным путем получил паспорт в 2004 году.
«В Америке пересекся с криминалом. Пришлось тряхануть человека»
— Вы уехали в США без рабочей визы и с советским паспортом. Как удалось это сделать?
— Да вот так. Господь помог. Я — верующий человек. Видать, под защитой был. Господь работает через людей. Он посылал мне нужных людей, которые в моей нужде и проблемах, которые у меня были, не отворачивались от меня, а помогали мне. Когда я принял решение не возвращаться, у меня семья осталась в Узбекистане. И ее перестали выпускать из страны. Они стали невыездные. Но я благодарен определенным людям за то, что они через Россию смогли выехать и встретиться со мной уже в США. Просто здорово получилось.
— Вы говорили, что, находясь в Ташкенте, чуть не попали в сферу рэкета. Кто вас туда втягивал?
— Я имен не буду называть, но расскажу так: силком никто не тащил. Но были заманчивые предложения, а человек сам принимает решение. Если ты — перспективный спортсмен, особенно в таком виде спорта, как бокс, то обязательно будут предложения: Олег, подходи сюда-то, идем туда-то. А ты перебиваешься как-то, зарабатываешь копейки, я в двух местах работал, а у меня уже семья и дети были. И, конечно, эти быстрые деньги выглядят очень заманчиво. Я у тренера занимал деньги, Алексей Давыдович Дин, он мне всегда помогал, не только деньгами, еще советом. И в конце-концов я решил идти честным путем, не криминальным.
— Где и как жили в США на первых порах?
— Я думал, приеду и все будет «Во!». Прекрасная жизнь. А получилось так, что я приехал и меня поселили с одним эмигрантом из Москвы. Я снимал в его квартире комнату, платил 300 долларов, ходил на тренировки. Со временем понял, что попал к человеку, который сидит на наркотиках. И решил, что жить с ним не буду, начал другое место искать. Потому что у меня тяжелая работа, нужно было отдыхать, а у него по вечерам целая группа людей собиралась.
— К чему никак не могли привыкнуть в Америке?
— Неопределенность. Гарантии никакой не было нигде. Чтобы за что-то захватиться и попасть в надежное место — такого не было. Тебя вроде пригласили, но все хотят на тебе заработать. А спортсмен нуждается в надежных людях, которые будут поддерживать, чтобы ты мог идти к цели и драться за свою семью. А опоры такой у меня не было.
— В США вы пересекались с криминалом?
— Пересекался. Попал туда тоже. В паре дел поучаствовал в благих целях, помог людям. А потом эти люди помогли моей семье получить деньги в Узбекистане. Они там оставались без денег. И эти люди помогли им там получить деньги за то, что я им помог вернуть ту вещь, которую у них украли.
— Расскажите.
— Выходцам из Ташкента прислали посылку. Их дома не было, посылку принял сосед, вскрыл ее. Там оказалось золото. Он его, конечно, себе забрал и продал его, заработал кэш. Пришлось его тряхануть, и он вернул деньги. Ту сумму, которую мы установили.
— То есть вам с ним пришлось провести беседу? Убедить его, так сказать.
— Я человека не бил. Просто тряхнул его один раз и все.
«Менеджер требовал у меня 25 тысяч, но заступился уважаемый человек»
— Как вам приписали фиктивные бои перед поединком с Макколом в 1996-м. Сейчас такое возможно?
— Сейчас уже нет, потому что все фиксируется. И тогда было сложно, если выступаешь на международном ринге. Но так как я был выходцем из СНГ, то меня надо было представить в США, будто я не новичок уже. Хотя я был новичок. У меня был только один бой, который дал мне возможность выехать из Узбекистана и подписать контракт в США. Это был бой с Александром Мирошниченко — неоднократным чемпионом СССР, призером Олимпийских игр. Он меня недооценил, я очень хорошо подготовился и победил нокаутом в третьем раунде (поединок состоялся 17 апреля 1993 года в Казахстане. — Прим. «СЭ»). Это позволило мне занять его место, выехать в США и там подписать контракт.
— Ваши слова: «Из-за моих проигрышей в США менеджер хотел развести меня на деньги. И я уже не мог с ним работать, он меня просто растоптал». Что вы имели в виду под растоптал?
— Этого менеджера уже с нами нет, не буду упоминать его имени. О таких людях или хорошо, или ничего. Вкратце дело было так: когда у меня появилась возможность боксировать в США и выйти на более высокий уровень, то уже и деньги там пошли другие. После победы над Рахманом особенно (Маскаев нокаутировал Рахмана 6 ноября 1999 года. — Прим. «СЭ»). Он тогда был боксер что надо, на самом пике. Этот бой дал мне возможность выступать на HBO, там ко мне начали присматриваться. Это уже не 5-15 тысяч долларов, как раньше. Но получилось, что после Рахмана я проиграл Кирку Джонсону (7 октября 2000 года. — Прим. «СЭ»), очень обидно до сих пор.
Выходил с мыслью, что должен по нему попасть и убрать. На это был настрой. Мне в HBO сказали, что если пройду Джонсона, то со мной подпишут контракт на несколько миллионов. А у меня была такая ситуация, что супруга только что родила. И я говорю менеджеру — послушай, мне сейчас не до этого, я не тренировался, морально я сейчас не в боксе.
Я прошел Джефферсона и Рахмана, дай мне отдохнуть. Он говорит — нет, мы потеряем контракт. Я говорю — ничего мы не потеряем, меня уже там заметили, зафиксировали. Надо было просто паузу взять и отдохнуть месяца четыре, порадоваться рождению малой, супруге помочь. Я бы успокоился немножко, от бокса отдохнул и дальше с удвоенным настроем пошел.
А так я два месяца пробегал, не тренировался, а он меня под Джонсона сует. Я не в бою был вообще. Но я попал по нему. Думал, все, он поплыл. Мне еще в углу говорят, добивай его, он готов. Я вышел добивать, забыл про защиту, и он по мне попал. Я пропустил сильный удар. Очень сильный. Я назад подсел, хотел показать, что он меня не сбил этим ударом, вытерпел, пошел на него, но сам был не в себе. И он меня в упор просто расстрелял, нокаутировал.
— И дальше менеджер...
— И после этого у меня пошел спад, я еще один бой проиграл (Лэнсу Уитакеру. — Прим. «СЭ»). Менеджер понял, что со мной делать нечего. HBO тоже потерял интерес, думали, что после такого не возвращаются. Начали удочки сматывать. И менеджер говорит: «Я потратил на твои сборы 25 тысяч, ты из своего заработка эти деньги должен мне вернуть». А я говорю: «За что я тебе их должен? Ну, попробуй, возьми». И тут он подключил деловых людей в Нью-Йорке, которые в 90-е годы уехали из России. У них был свой круг в Бруклине на Брайтон-Бич. Менеджер их подтянул, чтобы они выбили из меня эти 25 тысяч.
Но они не могли меня тронуть, потому что за мной стоял человек, очень узнаваемый и уважаемый в Бруклине. Бизнесмен. Без его команды тронуть меня они не имели права. Они пришли к нему, чтобы через него этот вопрос решить, а он сказал: «Не надо мне рассказывать, что Олег вам что-то должен. Олег — мой друг, а я друзей не сдаю». И все. Эти люди переключились с меня на моего менеджера и стали пытаться получить эти 25 тысяч с него. Господь мне помог, дал защиту такую через этого человека, которую они не смогли пройти и просто оставили меня в покое.
«Оба боя с Рахманом взял здоровьем»
— В 2017 году вы сказали, что главными боями в карьере считаете поединки с Хасимом Рахманом. Причем оба — в равной степени. Почему их? (Маскаев во второй раз нокаутировал Рахмана 12 августа 2006 года)
— Потому что эти бои были очень тяжелыми для меня. Я был в одном шаге от большого ринга. Мне нужно было не упускать эти возможности, и я их не упустил. В первом случае мне нужно было зафиксировать свое имя, чтобы меня стали узнавать как боксера, а во втором — стать чемпионом мира. Поэтому именно эти два боя я считаю самым важными. В которых, как говорили, у меня шансов не было. Но я эти два боя выиграл и выиграл тотально.
— Ваша визитная карточка — вылетевший за пределы ринга Рахман в 1999-м. Было страшно за Рахмана? Он несколько минут в себя приходил.
— Потом мне говорили, что это был лучший нокаут на HBO за пять лет. Бой получился сложный, но когда тебе все говорят, что ты не выиграешь, то появляется особый настрой, и ты с ним выходишь на бой. Иначе там делать нечего. Я вышел драться и не переживал вообще, я над собой морально поработал как следует. Говорил себе, что это мой шанс, что такой возможности может больше не быть. Я не был талантливым боксером, но что во мне было — это здоровье. Я был крепким и здоровым. По бегу среди тяжеловесов рекорды бил в СССР. Характер и здоровья у меня были. Этим я взял бой.
А за Рахмана я не переживал. Я о себе думал, я сломал руку во время боя, нокаутировал его уже со сломанной, в болевом шоке был. На адреналине. Не просто Олег, который улыбается, а готовый на подвиг. Потребовалось время, чтобы все осознать и прийти в себя.
— Когда Рахман упал на столик, в зале началась драка. Из-за чего?
— Когда он вылетел с ринга, то его команда — четыре крепких мужика — хотели подбежать к нему и помочь, но организаторы их не пустили. Начали отгонять. И тут драка пошла. И дальше уже фанаты с его стороны подключились, а потом и наши русские ребята. Полиции пришлось вмешиваться.
— А вы в США участвовали в уличных драках? Там же немало плохих кварталов.
— Я вообще ни разу не дрался в Америке. Здесь закон действует, просто так не подерешься. Но опасные моменты были. Люди понимали и уходили. Еду на машине, и тут меня темнокожий нагло подрезает. А они тут привыкли немножко свысока смотреть на белых. Как на людей, которые послабее. И смотрю я на него, он мне пальцы показывает, я говорю: «Ну давай отъедем поговорим. Я остановлюсь сейчас, выйду, и мы поговорим». Я свернул на парковку, вышел.
Он посмотрел на меня, подумал, какой-то сумасшедший, и уехал. Не вышел ко мне. А у меня желание было. Единственный момент, когда у меня было желание проучить. Где-то пару лет назад. Я вообще стараюсь быть тут спокойным. Я же боксер, ввяжусь в драку, травму человек получит. Или, не дай Бог, вообще не встанет. Зачем мне эта ответственность? Мне есть, что терять, поэтому веду себя нормально.
«Кличко дважды сел на задницу»
— Расскажите о вашей победе над Виталием Кличко на первенстве Вооруженных Сил 1991 года. Есть версия, что вы его трижды отправили в нокдаун. Она опровергалась. Как было на самом деле?
— Это было в клубе офицеров (в Ташкенте. — Прим. «СЭ»). 1991 год. Первый бой я выиграл у Андрея Аулова — многократного призера чемпионата СССР, он гигант был, очень высокий парень, не меньше Кличко. Даже больше. Я выиграл у него в полуфинале. С ним было тяжело боксировать. И в финале вышел на Виталия. Бой одного раунда не прошел. Я был в ударной форме и морально хорошо готов, такого гиганта прошел. Для меня Кличко был никто в то время. Уже потом Виталий начал выигрывать то там, то здесь, а тогда он еще был проходным соперником. Я прошел его в первом раунде. Два раза попал по нему, сбил его с ног. Рефери Кокошкин даже счет не открывал. Тренер полотенце выбросил, так как понял, что ему там делать со мной нечего. Поэтому бой остановили.
— Бывший тренер Кличко утверждает: Виталию было разрешено боксировать только левой, поскольку правая была травмирована.
— Да, он говорит, что Кличко сломал руку. Как он мог сломать руку, если ни разу не нанес удар? Из угла в угол бегал и два раза сел на задницу. Кокошкин сказал, что я бью открытой перчаткой. Какой открытой перчаткой, когда он на заду сидит? Потом полотенце выкинули, и бой был остановлен. Я тогда был уже неоднократный чемпион Спортивного клуба армии. В очередной раз выиграл в том году.
— Вы бросали вызов Кличко в 2003-м, в 2009-м. Ваш бой намечался и в 2006-м. Однако Виталий так и не стал вашим соперником. Почему так вышло?
— Потому что он не принял этот вызов. Мне в моей команде объяснили, что со мной очень много рисков. Есть боксеры, которые всю карьеру идут по прямой, а я могу взлететь, а могу провалиться. Непредсказуемый.
— Вы признаете, что братья Кличко — великие боксеры?
— Они много добились. Но великие — это такие, о которых люди говорят постоянно. Мухаммед Али, Форман, Холифилд, Тайсон. Вот эти люди оставили след в боксе. Братья Кличко тоже оставили, многократные чемпионы, нельзя сказать, что они не оставили следа. Они брали чемпионские титулы из-за того, что их Господь наделил этим здоровьем богатырским, ростом. Им поставили правильную стойку, научили правильно драться. Не было тогда такой силы, которая могла противостоять им. А если бы они раньше попали на ребят, которых я перечислил в начале, вряд ли бы они всего этого добились. Тяжеловато было бы.
— То есть им повезло с эпохой?
— И менеджмент очень правильно подбирал соперников. Это были большие имена, которые уже были на спаде. С которыми уже риск был минимальный.
— Если бы вам тогда, в 1991-м, сказали, что Виталий будет чемпионом мира на протяжении почти десятка лет, какой была бы ваша реакция?
— Для меня это было бы почетно.
— Вы поверили бы?
— Конечно, поверил бы. Потому что в жизни все бывает. Каждый человек имеет возможность, все зависит только от него. Если он хочет быть кем-то, то он станет. Нужны еще правильные люди, которые тебе помогут. Если все это сложится, то будет успех.
— Кто из братьев Кличко, на ваш взгляд, сильнее? Кто выиграл бы, если бы состоялся их бой?
— Я считаю, что Виталий выиграл бы. Он характером сильнее. По технике Володя чуть лучше, а у Виталия характер покрепче.
«С Валуевым драться не хотел, мы были друзьями»
— Николай Валуев был чемпионом мира в то же время, что и вы. Как оцениваете его, как боксера?
— Во-первых, он был чемпионом мира в тяжелом весе. О чем это говорит? Разве можно стать чемпионом просто так? Здоровье, конечно, помогало ему. Коля — он такой... До него добраться было тяжело. Он с баскетбола, я помню, перешел. В те времена, когда он начинал боксировать, я был уже зрелый. В Москве в 1997 году мы с ним боксировали в одном вечере. Многие же с детства начинают заниматься боксом, а он же во взрослом возрасте перешел. И поднялся до такого уровня, нужно отдать должное. Можно сколько угодно судить о его техничности, но я одно скажу: чемпионом просто так стать невозможно.
— Чем он брал, кроме размеров?
— Сколько таких было с размерами. Надо, чтобы и голова присутствовала. Надо владеть искусством боя, иметь тактику на бой. Если правильно не использовать голову, ни один бой не выиграть. У кого-то больше техники, у кого-то больше физики. У каждого боксера было свое преимущество.
— Почему вы не провели объединительный бой? И даже как-то не рассматривали этот вариант.
— А смысл мне с ним драться? Я во-первых, его знал, мы были друзья, встречались неоднократно. Да и зачем двум русским драться, имен было достаточно. Что нам было делить, объединять два пояса, когда других бойцов было множество. Вот с Кличко я хотел драться, когда он стал чемпионом. Со старшим. Но там по деньгам не получилось. Надо было Сэмюэла Питера убрать, заплатить ему, чтобы он отказался от боя, отступные ему дать. Он был согласен отказаться от претендентского боя, но ему нужно было деньги заплатить, которые он терял. Это не выгодно было Виталию, он контракт не подписал.
«Я побил бы Тайсона, если наш бой в 2003 году состоялся»
— В июне 2003 года у вас намечался бой с Майком Тайсоном. Расскажите, как так вышло, что вы могли стать его соперником?Кто инициировал переговоры?
— Это был промоутер Седрик Кушнер. Он хотел организовать этот бой , считал, что я уже вышел на достаточно высокий уровень для этого. Бьющий боксер, побивший Хасима Рахмана, — с легендой, который вырубал людей в первом раунде. Про Майка много говорить не надо, его все знают.
— С кем вы общались из команды Тайсона?
— Наверно, с его менеджментом. Меня поверхностно посвящали в эти дела. Если бы был контракт, я бы знал, а так просто слухи ходили. Они были настойчивые, все шло к бою, но в последний момент не сработало. Не захотели со мной боксировать.
— В 2003 году Майк уже давно прошел свой пик. Вы бы победили того Тайсона?
— Он тогда уже не был тем, кем раньше, я это знал. А потом он в 2004 году Дэнни Уильямсу проиграл. А я с Уильямсом встречался в 2013 году в Краснодаре, со сломанной спиной приехал, на сборах у меня вылетел позвоночник. Причем Уильямс был на коротком уведомлении, у меня должен был быть другой соперник, намного проще. А тут неожиданно человек, который побеждал Тайсона. Но я приехал в Россию и не мог отказаться от боя. Победил тогда решением судей.
— Вы побили бы Тайсона в 2003 году?
— Да. На тот момент, думаю, что да. Взял бы здоровьем и характером. Характер — самое главное, он много чего ломает. Он у меня был.
— Чем отличается Тайсон конца 1980-х от Тайсона начала 2000-х?
— Физикой. Он физически подсел к концу карьеры. Я не знаю, чем он там занимался, не могу сказать, но физически он подсел сильно. Он мог быть опасен пару раундов, два раунда, а потом уже все. Все это знали.
«Я и сейчас готов вернуться на ринг»
— В 2017 году, когда мы с вами общались в предыдущий раз, вы собирались вернуться на ринг...
— Я действительно хотел вернуться. Я бы и сейчас вернулся бы. Но не было и нет заинтересованных людей. Нет тех, кто скажет: Олег, вот тебе пару месяцев на подготовку, будет бой с тем-то. А мне звонят и говорят, что через неделю будет бой, хочу ли я поучаствовать. Но я так не привык, я же сейчас не нахожусь в тренировочном процессе каждый день, как было в Нью-Йорке. Но если бы я потренировался, если бы мне дали два месяца подготовиться и втянуться, то я бы продержался какое-то время. Но нет таких людей, которые бы правильно это все выстроили.
— Как 50-летний боксер может победить 30-летнего? За счет чего?
— За счет опыта и характера. И физически надо подтянуться. Локоть меня больше не беспокоит, зажил, для спины я тоже нашел способ, как сделать так, чтобы она была в порядке. Мои позвоночные грыжи вылечить невозможно, но если их правильно поддерживать, то один бой спокойно можно выдержать.
«Фьюри будет командовать, но Усик может составить ему конкуренцию»
— Сейчас за тяжелым весом следите?
— Да, главные бои смотрю. За средним уровнем не слежу, но основное не пропускаю. Фьюри с Уайлдером смотрел, что сказать, Фьюри вышел уверенный в себе. Хотя Уайлдер — здоровый бугай и бьет, как лошадь копытом, но Фьюри вышел морально готовым, вышел убирать его. Вот на такой уровень себя надо загнать. Этот настрой, я думаю, и сломал Уайлдера. И я еще заметил, что физически Уайлдер вышел не такой готовый, как раньше. Возможно, эти гонорары меняют людей. Как у нас говорили, сложно вставать утром на пробежку, когда ты спишь в пижаме не за одну тысячу долларов. Уайлдер вышел на этот бой, словно это бой с одним соперников, которых он проходил раньше. А тут на него вышел конкретный боец. Который еще и отлично подготовился.
— Кто сейчас сильнейший в дивизионе?
— Кроме Фьюри никого и нет сейчас. Он двигается как легковес. Пока не подсядет физически, он будет чемпионом. Ему легче боксировать, все ниже него. Пока он физически не подсядет, будет командовать в дивизионе.
— Фьюри сильнее, чем чемпионы, которые были в конце девяностых-начале нулевых?
— Нет. Взять Тайсона, взять Леннокса Льюиса, взять Холифилда — это были такие спецы... Ты только одну ошибку сделаешь, они все читали быстро. Тебя на ошибке поймают и так больно сделают, что мало не покажется. А сейчас... Фехтование. Те ребята и в атаке, и в контратаке могли уничтожить. И по лицу могли пробить, и по корпусу так, что потом воздух будешь глотать, как рыба. Хотя сейчас тоже есть отдельные талантливые ребята. Например, японский легковес Наоя Иноуэ, выигравший Всемирную суперсерию.
— Какие перспективы у Александра Усика в тяжелом весе?
— Тоже очень талантливый парень. Верующий человек, что важно, с правильными моральными принципами. Он очень быстрый и подвижный, его будет очень тяжело пройти даже бьющим ребятам. Думаю, в тяжелом весе он должен добиться результата. Вот он может составить конкуренцию Фьюри. Он объединил все пояса в крузервейте, а это очень непростой вес. Они большие ребята, при этом быстрые, я спарринговал с ними, там скорость еще та. Со скоростью играть тяжело. Как муха и человек. Ты хочешь ее сбить, а у нее скорость такая, что она видит тебя заранее. И ты не можешь по ней попасть.
