"Странно обвинять рефери боя Дадашева. Он делал все четко". Кармазин – о трагедии российского боксера
Роман Кармазин
Родился 2 января 1973 года в Кузнецке (Пензенская область).
Чемпион мира в первой средней весовой категории по версии IBF (2005 – 2006). Всего за карьеру одержал 40 побед, потерпел 5 поражений, 2 поединка завершились вничью.
Сейчас проживает в Лос-Анджелесе.
Экс-чемпион мира Роман Кармазин хорошо знает, что такое получить травму головы на ринге, подобную что, что недавно стоила жизни Максиму Дадашеву. В 2010 году после боя с Даниэлем Гилом Кармазин оказался в больнице с диагнозом кровоизлияние в мозг. К счастью, худшего тогда удалось избежать, но вскоре после выздоровления Роман завершил карьеру. Сначала знаменитый боксер пытался начать тренерскую карьеру в России, а затем уехал в США.
– Вы меня поймали как раз в момент, когда я еду в такси – в роли водителя. Громко говорить нельзя, но надеюсь, меня простят, – начал Роман.
– Давайте тогда сразу с животрепещущей темы: боксерский мир всколыхнул случай с россиянином Максимом Дадашевым, и высказываются очень разные мнения, кто виноват. Ваше мнение – чья это вина в первую очередь?
– В первую очередь виноват сам боксер. У него была проблема со здоровьем, он ее скрыл. И не очень понятно, зачем тогда подвергать опасности свою жизнь, судьбу семьи. Крайне неразумно с его стороны. По сути он подвел всех, включая свою команду и тренера.
Но если смотреть шире – в современном боксе есть ненормальное явление, когда спортсмен прыгает от одного тренера к другому, третьему. Мой тренер Игорь Михайлович Лебедев мог посмотреть нам в глаза и сразу определить, что у кого болит и каково состояние. Тренер должен знать не только то, что происходит в углу, не просто три раза в день увидеться с боксером, но и интересоваться другими сторонами его жизни. Наши ребята же часто мечутся, как это было с Максом. С этим тренером у него был один из первых боев, он не мог знать его хорошо.
– То есть ни тренера, ни судью обвинить в данном случае нельзя?
– Я смотрел бой, и по нему не скажешь, что Макс слишком много пропускает. Он отвечал. Сказать, что тренер виноват, потому что не кинул полотенце – глупо. Да, Дадашев действовал медленно, но, может, это у него стиль такой. Видно было, что сказался один из пропущенных ударов, но это же бокс. Он даже медкомиссию перед боем прошел, никто ничего не увидел. Обвинить судью? Рефери все делал четко. Никаких нокдаунов не было, касаний канатов, угроз для жизни. Слышал, что хотят его судить, но это тоже странно.
– Как-то юридически в контрактах такие форс-мажоры вообще прописывается? Чтобы можно было отсуживать у кого-то деньги.
– Когда я боксировал, такого нигде не было, да и сейчас нет. У меня тоже была проблема, после боя в Австралии (После него Роман завершил карьеру. – Прим. “СЭ”). После боя у меня остановили сильное кровотечение. Я ночью после боя проснулся от того, что в голове все грохотало. Если бы кровь не остановилась, делали бы трепанацию черепа, как Максу. У него, видимо, на вторую ночь операции сердце не выдержало. Очень жаль, что так. У меня же, слава богу, все обошлось, в больнице кровь остановилась, иначе бы тоже лезли в череп с неизвестными последствиями.
– Вы против изменений правил бокса, о которых заговорили после этого случая?
– Конечно, нет. Это вообще не имеет отношения к делу. Просто тренер и боксер должны быть единым целым. Тогда можно варьировать нагрузки, понимать, что делать. А сейчас действует конвейер, что не есть хорошо.
Россия берет у Запада все плохое
– Роман, чем вы в принципе сейчас занимаетесь в США? Весной вы говорили о планах открыть зал, полностью перейти к тренерской деятельности, удалось продвинуться в том направлении?
– Я в Лос-Анджелесе, вот везу пассажира. Но это, конечно, не основная работа. Работаю я в армянском зале у шестикратного чемпиона мира по дзюдо Гокора Чевичана как тренер по боксу. Тренирую как перспективных боксеров-профессионалов, бойцов ММА, так и новичков, детей, и веду группу здоровья для всех желающих. Все остальное – просто средство для выживания, иногда вот даже мебель таскаю.
В ковалевском шоу будет скоро выступать мой подопечный Энрике Гогохия, 8-раундовый бой, но пока не знаем соперника. Он на глазах вырос, пришло его время, думаю, скоро мы станем чемпионами. Все зависит от него. Я не хочу отказываться от такси, потому что здесь это хорошие деньги, в отличие от России. И это очень удобно и не мешает моему тренерскому делу.
– Сильно отличается ваша жизнь в США от российской?
– Я так же жил в России, на две столицы, тренировал людей до четверга, садился на ночной поезд, на выходных снова тренировал в “Лужниках”, в воскресенье обратно. И так безвылазно. И вся Америка так живет, пашет напропалую. Почему толстых тут очень много? Здесь настолько не успевают что-то делать, что как-то только выпало одно звено в цепочке – все, ты вне игры. Поэтому приезжаешь в фастфуд, все быстро, заказал, ешь по дороге. Я и сам так делаю иногда, признаюсь. Слава богу, я нашел тут одну армянку, которая готовит русскую кухню. Круто. А вообще раньше кардинально все отличалось, сейчас таких отличий нет, привык.
– А раньше что отличалось?
– Многое было в новинку. В принципе то, что мы в России берем с Запада – это не самое лучшее. Можно было бы взять хорошее, что-то для людей. Очень простой пример: на каждом перекрестке здесь огромные таблички с названиями улиц. Все сразу понятно. У нас – надо подъехать к углу дома, табличка наверняка уже давно отвалилась, придется смотреть дальше. Черта с два ты найдешь эту улицу.
А мы берем плохое. Фастфуд тот же, образ жизни, когда бабло все решает. Я тоже в этом. Уже в Питере у меня такое было: думал, что если выпаду из рабочего ритма, то все. И в итоге потерял семью, развелся, детей не вижу. Это, конечно, ненормально.
– Собираетесь вернуться в Россию?
– Пока нет. Но честно скажу: хочу жить в России. Надеюсь, что-нибудь там когда-нибудь поменяется. Вот у меня мать сажает огород, на этом живет. Пришли к ней – платите налоги. Даже если для себя, не на продажу – все равно платите. Ничего противозаконного она не выращивает. Не заплатишь – штраф 5 тысяч. Следующий штраф – двойной. И так далее. Я ей каждый месяц присылаю 10 тысяч, семье – 50 тысяч. Если бы не я, мать бы не выжила. И если бы не огород. А его сейчас хотят отобрать. Ну хватит уже, должен же где-то быть конец беспределу? Я из-за этого и не хочу возвращаться.
ММА, на мой взгляд, надо запретить
– Роман, мы говорили с вами об изменении правил бокса. А вы замечаете, как в последние годы растут ММА и обгоняют ваш вид спорта? Есть ли этому объяснение?
– Как раз вот эту вещь и надо бы запретить. Очень опасно. Да, зрелищно, да, говорят, что там суммарно меньше пропущенных ударов, но там ломают руки, ноги. Пару бойцов у меня есть, которым я руки ставлю. Но все равно я этот спорт не очень люблю.
– Как вам Хабиб Нурмагомедов, который стал главным представителем этого спорта в России?
– Он показал свой уровень в спортивном смысле, молодец, уважаю. Но то, что он исполнил после боя с Макгрегором – такое нельзя делать. Конор сделал так, чтобы все заработали много денег, в том числе и Хабиб. Все критиковали его за высказывания, он совершил это умышленно. Но надо же немного врубаться в тему, совсем мозгов у вас нет, что ли? Это театр. Да и он потом сам это признал.
– А Нурмагомедов для вас положительный персонаж?
– Сложный вопрос. Конечно, он поднял российский спорт, но совершил поступок очень неспортивный. Но я еще раз повторю – смешанные единоборства вообще, на мой взгляд, надо ограничивать. Хотя бы ради российского подрастающего поколения. Пока они идут к чемпионским титулам – становятся инвалидами. Нам надо заботиться о здоровье нации.
