Крамник: «Я мог делать ошибки, где-то был чересчур эмоционален, но выставлять меня чуть ли не чудовищем — это уже за гранью базовой этики»
14-й чемпион мира Владимир Крамник в интервью «СЭ» заявил, что стал опасен для людей, которые управляют современными шахматами. По словам великого гроссмейстера, эти люди проходили по уголовным делам в США с отмыванием денег, о мошенничестве, с арестами.
— Вы испытываете больше давления сейчас, чем в матчах за корону?
— Думаю, да. Я пошел против системы, и у меня есть очень много информации об их деятельности. Я готов ею поделиться с различными правоохранительными и судебными органами. Для этой системы я стал опасен, а это люди, которые управляют мировыми шахматами. И сейчас мне как никогда нужна поддержка. К большому сожалению, ФИДЕ уже заняла сторону системы. Управление шахматным миром идет из США, в том числе при участии спонсоров, которые проходили по крупным уголовным делам.
— Что это за система?
— Она основана на западных крупных деньгах. В том числе при участии некоторых спонсоров крупных шахматных турниров, которые проходили по уголовным делам в Штатах с отмыванием денег, о мошенничестве, с арестами. Только по одному этому факту вы можете понять, что все далеко не так радужно и красиво, как это подают нам условные Леви Розман или сестры Ботез (популярные шахматные блогеры. — Прим. Т.Г.). Мягко говоря, все намного сложнее.
— Вам звонили со словами поддержки в эти дни? Кто-то из гроссмейстеров, публичных людей.
— Да, такие люди есть, и за это им большое спасибо. Их мало. Больше тех, кто предал. При этом все всё понимают. Прежде всего говорю о силе и неограниченных финансовых возможностях моих оппонентов. Поэтому я был бы благодарен любой поддержке из России. Хотя бы моральной. Понимал, в какие дебри я влезаю, но трудно было предсказать, что все будет развиваться так трагично. Но что делать? Я буду защищать себя, свою семью, свое имя и правду. Да, вы можете сделать меня злодеем в глазах западной аудитории, выпустив сотни порочащих материалов, но это не изменит сути. Да, я мог делать ошибки, где-то был чересчур эмоционален, но выставлять меня чуть ли не чудовищем — это уже за гранью базовой этики.
